Интервью с Василием Павлович Бетаки, поэтом, переводчиком, радиожурналистом и историком архитектуры 

Наша Справка: Василий Бетаки родился 29 сентября 1930 в Ростове на Дону. Жил в Ленинграде. Учился на Восточном факультете ЛГУ (иранистика). В 1960 г. окончил заочно Литературный Институт (Москва).Ученик Павла Антокольского и Татьяны Гнедич.

     

 

Л.М: Уважаемый Василий Павлович! Благодаря вашим переводам русскоязычный читатель знаком с трудами замечательных курдских поэтов Шко-е Гасан, Микаэл-е Рашид и Ага Лачынлы. И огромне спасибо Вам за те добрые слова и воспоминаний о нас курдах – они нам крайне ценны и дороги. Каким образом судьба Вас свела с курдскими прозаиками?

     

В.Б: Во первых, я очень рад что, ваши публикации стали появляться в сети! Живя в Париже почти 40 лет, я не знал о смерти моего близкого друга Шко-е Гасана…. А жив ли другой мой друг, Микаэл-е Рашид?

 

Л.М.: К сожалению, Микаэле Рашида больше нет с нами с 1985 г.

 

В.Б. Стихи Шко  в моих переводах существуют и я их иногда в сети публикую.  Там же есть и мои мемуары названные «Снова Казанова», где есть отрывки и про Шко и про Мишу, моего однокурсника по Литинституту и про бакинского поэта Ага Лачанлы.

     А всё началось с того, что я учился на отделении фарси на восточном факультете Ленинградского Университета (в 1948-49 годах). Потом меня отчислили за провал зачётов по арабскому языку. Всё это есть у меня в мемуарах. Я хорошо знал директора Эрмитажа академик И.А. Орбели и он познакомил меня с Сэдой Маргаритой Руденко (она из рода Пирадовых). Она специалист по курдской литературе и языку. Она меня свела с Шеко, который тогда искал себе переводчика. Будучи аспирантом-лингвистом Института востоковедения в Питере, он пришел как-то году в 65 в Дом писателей искать себе переводчика на русский. Кто-то вспомнил, что я некогда учился на персидском отделении Востфака,  и таким образом мы с ним познакомились. Остатки моего основательно уже забытого фарси и его прекрасное знание русского помогли нам переводить его стихи. Мы переводили вдвоём, но редакция «Дня поэзии», как, впрочем, и редакции нескольких журналов, печатавших его стихи, категорически отказывались подписывать переводы двумя именами. В сознании советского редактора, чаще всего робота, хотя и довольно грамотного, такое не укладывалось. «Не принято». Вот сакраментальная фраза! Так что публиковались стихи Шко-е Гасана с указанием меня одного, как переводчика. Иначе – «не принято».

     Таким образом, я его с его помощью переводил и немного удалось и опубликовать ещё тогда, в шестидесятых годах.

      В те же годы М. Руденко по идее Иосифа Абгаровича предложила мне перевести отрывки из поэмы Ахмад-е Хани «Мам и Зин». Но эти отрывки (около 300 строчек) у меня есть только на бумаге, и осенью я их найду отсканирую и могу Вам переслать., а также и несколько стихотворений Микаэл-е Рашида и Шко-е Гасана. Но всё это на бумаге, надо найти и отсканировать, А я через две недели уезжаю из Парижа до самого начала сентября. Вот тогда всё пришлю Вам.

 

Л.М.: До встречи с ними о курдах у Вас были какие-то сведения о них?   

 

В.Б. Ну а то, что я знал о курдах до знакомства с Иосифом Абгаровичем Орбели сводится к тому, что  по истории иранистики и лингвистики услышал в Университете  в лекциях академика Фреймана.

 

Л.М.: Какие национальные черты характера и особенности у курдов Вы для себя заметили?

 

В.Б. А вот ответить на вопрос о национальных особенностях я просто не умею. Я очень люблю культуры тех народов, которые более или мене знаю, и просто само уважение к ним не зовёт меня к раздумьям и различению тех или иных национальных чёрточек, характера, тем более. что я настоящий космополит и по убеждениям и по рождению: я сам потомок шести народов: греков, русских, эфиопов. Поляков, евреев и татар…. Мои предки с отцовской стороны ( русско-греко-татарские) все  офицеры и все служили на Кавказе.

 

Л.М.: В целом как можно охарактеризовать состояние советской курдской поэзии того периода?

 

В.Б. Состояние же курдской поэзии в СССР в 60-х годов вот какое: в Тбилиси был замечательный поэт и мой близкий Друг Шко-е Гасан, а в Ереване – мой однокурсник по Литинституту и тоже мой друг Миша (Макаел-е Рашид). Все же остальные пять человек с которыми я в Тбилиси через Шко познакомился просто сочиняли русские корявые подстрочники — это были очередные «джамбулы» только на курманджи яко бы.  Но из разговоров их с Мишей и с Шко я понял это (а они не знали что я понимаю хотя и не всё на курманджи) что они только благодаря принадлежности к партии назывались поэтами. Понятно, что их я не стал переводить…

 

Л.М.: «Джамбулы»?

 

В.Б. В те годы, посетив и Тбилиси, и Ереван, и Апаранский район Армении, где жили курды, я понял, что у курдов СССР  было только два поэта: Шко-е Гасан и Микаэл-е Рашид, мой однокурсник по литературному институту, и автор нескольких статей на курдскую тему в Литературной энциклопедии. Шко-е Гасан, курдский поэт, живший в Тбилиси, выпустил в Ереване, где выходила газета на курдском языке и иногда курдские книги, две книжки стихов. Кроме этих талантливых поэтов,  было среди курдов Еревана и Тбилиси штук пять «джамбулов», то есть людей, сочинявших на безграмотном русском подстрочники, но имевших в тех или иных партийных местах волосатую лапу, благодаря которой их переводили и печатали всякие подстрочникоеды-джамбулотворцы. Таким вот джамбулотворчеством часто занимался, например, С. Липкин. Эти его сочинения, да ещё переведённые им же эпосы чуть ли не всех азиатских республик заполняли полки магазинов и библиотек, блестя позолотой девственных, никогда никем не открывавшихся переплётов.

     Так что вполне справедливо, что именно Липкину было посвящено одно рубайи Шко-е Гасана из сатирического цикла «Современный рубайат»:

 

Семёну Липкину.

 

Дорогой мой, саз не палка для любого пастуха,

Лира не седло вьючное для любого ишака:

Если дёрнет посильнее торопливая рука –   

Квакнет лира как лягушка, как скрипучая доска.

 

                                                         (перевод мой)

 

 

 

Л.М.: В происшествии лет, как Вам видется те годы дружбы с курдскими прозаиками?

 

В.Б. А мои друзья курдские поэты, — и Шко, и Миша, и Ага Лачанлы в Баку — это моя молодость.  Поэт Ага Лачынлы — он природный курд, пишущий на двух языках – азербайджанском и  курдском, всегда шутил, что «один только Саят Нова на трех языках писал, ну а я скромнее».

     Стихи Шко  немного удалось и опубликовать ещё  в семидесятых годах, а именно в главном из русских эмигрантских журналов «Континент», где я тогда работал  (смотрите в ГУГЛ на Шко-е Гасан, там может быть есть несколько стихотворений. Если нет, то неважно. Я всё пришлю!

 

Я всегда с ностальгией  вспоминаю нашу дружбу с Шко:

 

Осторожно Шеко постучит, извинится, что поздно…

Он – реальный. Он снимет пальто, не заметив других.

Сядем чай пить на кухне. За окнами будет морозно.

И Шеко напоёт мне персидский отточенный стих.

А потом зашагает домой, невысокий и ловкий,

Мимо озера, мимо забора, теряясь впотьмах…

 

 

Париж 4 мая 2011 года.

 

 

 

P.S. На нашем сайте можно познакомиться про упомянутых курдских поэтах:   

 

Шко-е Гасан.

http://www.kurdist.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=375

К 70-летию курдского поэта Ага Лачынлы

http://www.kurdist.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=376

 

 

Лятиф Маммад, www.kurdist.ru