Соколова А.Н.,
профессор кафедры истории, теории музыки и методики музыкального воспитания, доктор искусствоведения
Адыгейский государственный университет, Институт искусств, (385000, г. Майкоп, ул. Первомайская, д. 208; тел.: (8772) 5248-55)
Автор проводит диагностику образовательных ценностей курдов, поселившихся в Республике Адыгея, указывает на их несформированность и значительную культурную дистанцию, существующую между переселенцами и принимающим сообществом.
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект 12-06-00131 «Социокультурная адаптация курдов в Республике Адыгея и прогностика развития этногруппы».
В Республике Адыгея проживает 108 народов, и большинство из них являются носителями традиционной культуры: включены в обрядово-ритуальную жизнь этноса, владеют традиционным танцевальным искусством, являются носителями традиционных ментальных представлений и т.п. Для многих народов Адыгеи этнические параметры идентичности доминируют над другими в структуре сложносоставной идентичности, которую констатируют современные ученые. Вместе с тем, большинство народов Адыгеи осознают себя россиянами и находят равновесие между аутоэт-ническими, иноэтническими и общечеловеческими ценностями. Вероятно, именно этим обусловлено относительно устойчивое и предсказуемое развитие региона, которое несколько изменилось в связи с появлением в республике курдов. Они сформировали новый демографический и этнокультурный компонент Республики Адыгея.
Этногруппа курдов Адыгеи имеет специфическое положение, их нельзя назвать ни мигрантами, ни беженцами, ни вынужденными переселенцами. Де-факто переселение началось еще в советское время после известных карабахских событий, но его активная стадия, обусловленная коррумпирующей составляющей, пришлась на середину 90-х годов XX века. В настоящее время переселенческие процессы не остановлены, но чаще всего они происходят в пространстве региона или центральной России. По данным Всероссийской переписи 2010 года, курды Адыгеи составляют 1,1% населения республики (4528 человек) и занимают четвертую позицию после русских, адыгов и украинцев, «переместив» на пятую позицию армян, которые на протяжении длительного времени занимали четвертое место в демографической карте Адыгеи. Активное разрастание курдской этногруппы сопровождается замещением русского населения в нескольких селах Красногвардейского района республики и созданием социальной напряженности в ситуации «культурной колонизации» населения района. В этой связи группа ученых Адыгейского государственного университета разработала проект, направленный на изучение проблем, связанных с процессами адаптации курдов в Республике Адыгея. При поддержке РГНФ учеными была проведена определенная работа, результаты которой частично отражены в настоящей статье.
Одной из конкретных задач, решаемых в рамках проекта, является получение новых знаний об образовательных ценностях курдов-переселенцев, которые в значительной мере отличаются от ценностей принимающего сообщества.
Диагностика культурной дистанции между курдами и местным населением Адыгеи на момент их переезда в республику во многом проходила по внешним признакам. Курдские женщины носили национальный костюм, практически не владели русским языком, у курдов отсутствовала потребность в российском телевидении и газетах. За двадцать лет пребывания в республике курды по внешним признакам перестали выделяться из общего окружения, однако дистанция по отношению к образовательным ценностям практически не сокращается. Наличие существенных проблем образования и воспитания детей курдов-переселенцев констатируют школьные учителя и руководство Красногвардейского района.
Советская система строгого контроля за каждым членом общества и, в том числе, ответственность взрослых за обязательное школьное обучение детей, в новой России оказалась недейственной. Обязательное среднее образование для российских граждан никто не отменял, но реально исполнительская власть не обременена ответственностью за контролем этой нормы. Среди курдов Адыгеи по данным переписи 2010 года 3,5 процента неграмотных, проживающих в сельской местности. Среди городских курдов, как правило, неграмотных нет. Число городских курдов в возрасте от 15 лет составляет только 81 человек (2,6 % курдского населения Адыгеи), следовательно, каждый тридцатый курд, проживающий в республике, неграмотен.
Отсутствие образовательных традиций у курдов бывшего СССР отмечалось неоднократно. Их социальный образовательный капитал растет очень медленно. К примеру, среди курдов Адыгеи нет ни одного человека, получившего послевузовское образование, а люди с высшим образованием составляют 3 % от общего числа (т.е., меньше, чем неграмотных людей). У курдов Адыгеи нет своей технической или творческой интеллигенции. Только в последние годы наметилась тенденция получать медицинское (в основном, девушки) или ветеринарное (в основном, юноши) образование. Одновременно стали появляться квалифицированные рабочие в сфере автосервиса. Основная же масса мужчин занимается торговлей сельскохозяйственной продукцией, женщины – ее выращиванием и ведением домашнего хозяйства. Представление о том, что образовательные ценности могут «взрасти» вместе с курдами-школьниками, активно оспаривают учителя тех школ, где обучаются дети переселенцев. Педагоги постоянно сталкиваются с ситуацией, когда детей забирают из школы по любой семейно-бытовой причине (свадьба у соседей, необходимость выпаса животных, поездка на рынок и т.п.). Уговоры учителей и образовательно-воспитательная деятельность школы вступают в серьезное противоречие с поведенческими нормами и правилами общежития, прививаемыми в курдских семьях. Кроме того, не все дети курдов-переселенцев посещают школу. Если 10-20 лет назад это было связано с отсутствием стабильности, реорганизацией властных структур, неимением постоянной прописки, необходимых условий для обучения, незнанием русского языка, определенным психологическим стрессом, вызванным переездом (нередко курды уезжали с обжитых мест под угрозой лишения жизни), то в настоящее время уход из школы девочек в 12-13 лет связан с замужеством / обручением (у курдов приняты близкородственные браки), мальчиков – с невозможностью освоения школьного образовательного курса. Дети в своем большинстве лишены помощи со стороны родителей в подготовке домашних заданий, ибо те не в состоянии помочь им из-за собственной неграмотности и незаинтересованности в получении образования. Большинство детей, начинающих обучаться в школе, не владеют русским языком, поэтому в начальной школе не столько усваивается программа, сколько идет привыкание к русскому языку и освоение основного лексического запаса, необходимого для коммуникаций. В целом у курдов-школьников формируются определенные комплексы, связанные с непониманием происходящего на уроке, неуспешностью овладения письменным русским языком, отсутствием мотивации к обучению и т.п. Самым любимым уроком для курдских детей обоего пола остается физкультура, где они могут продемонстрировать и физическую выносливость, и групповое взаимодействие, и спортивный азарт.
Современная система российского образования должна признать свое поражение там, где число курдских школьников составляет большую часть контингента учащихся. Пока курдская диаспора в целом не осознает важность и необходимость образовательных ценностей, уровень образования членов общины будет меняться очень медленно. Общественная озабоченность состоянием образования и воспитания детей курдов-переселенцев связана, прежде всего, с будущим развитием республики. Любое цивилизованное общество настроено на прогресс, а прогресс немыслим без грамотных, воспитанных и образованных сограждан. Кроме того, в полиэтничной Адыгее сложились определенные поликультурные и поликонфессиональные традиции, нарушение которых может привести к нарушению сложившейся системы.
У большинства родителей-курдов, как правило, не сформирован определенный минимум педагогической образованности, необходимой во время обучения их детей в школе. Специалисты видят глубокие противоречия между объективной и субъективной потребностью семьи в трансформации традиций обучения и воспитания. С одной стороны, семья нацелена на сохранение традиционных устоев: по-прежнему среди курдов Адыгеи только родители выбирают невесту сыну, его мнение зачастую не принимается в расчет; мальчики четко делят домашнюю работу на «женскую» и «мужскую»; девочек после 12 лет стараются не выпускать из дома, стремятся оградить их от общественной деятельности; невестка обязана ежедневно мыть ноги свекрови и свекру и т.д. С другой стороны, современная образовательная практика настраивает детей курдов-переселенцев на творческую активность, инициативу, включенность в общественно-социальную жизнь. Родители мальчиков искренне удивляются, когда видят, что их сыновья подметают пол в школе, подносят девочкам ведра с водой. Понятно, что образовательно-воспитательные процессы, происходящие в школе, вступают в определенное противоречие с этнокультурными факторами семейного воспитания детей, направленными на сохранение этнической идентичности. Конечно, определенный негатив, ощущаемый курдами из-за их плохого знания русского языка и желания говорить на родном языке в школе, других общественных местах, существует. Но каким другим способом можно ввести ребёнка-курда, проживающего в России, в мировое культурно-образовательное пространство?
Как ни парадоксально, курды, родившиеся в СССР, являются, как минимум, билингвистами, а большинство из них (преимущественно мужчины) говорят на трех-четырех языках – курдском, армянском, азербайджанском, русском. Правда, все эти языки используются, как правило, в устном варианте, на армянском многие курды разговаривают без акцента, а по-русски говорят плохо и с большим акцентом. В пространстве Адыгеи, где государственными являются русский и адыгейский языки, знания армянского и азербайджанского становятся невостребованными. Письменным русским языком большинство взрослых курдов не владеют, поэтому делать с детьми уроки или проводить совместное чтение, учить с детьми стихи они не могут. В школе села Преображенское, где учится 94 % курдских детей, никакие угрозы не могут заставить их говорить на переменах на русском языке, которого они не понимают. В то же время, до последнего времени в школе не было ни одного педагога, говорящего на языке курманджи, поэтому ситуация до некоторой степени напоминает ту, что существовала в СССР в период борьбы с неграмотностью. Однако в те годы на борьбу с неграмотностью была направлена вся мощь нового государства, а в настоящее время проблема перекладывается на плечи конкретных сельских педагогов, вынужденных параллельно с освоением программы обучать русскому языку, и общественной организации курдов Адыгеи «Агры», которым предлагается организовать платное обучение русскому языку в стенах так называемого курдского дома. Последнее не поддерживается курдским населением и Правлением общественной организации «Агры» (25 человек), считающими, что курды Адыгеи и так постепенно теряют родную культуру, а изучение русского только ускорит процесс ассимиляции. В то же время курдские дети не изучают родной язык. Попытка внедрения факультативного школьного курса по изучению курманджи в 2002-2003 годах в школах села Преображенское и ауле Бжедугхабль оказалась неудачной. Во-первых, с родителей достаточно сложно было собрать необходимую сумму для оплаты труда учителя; вовторых, учебники, доставленные из Бельгии, по содержанию резко контрастировали той действительности, в которой пребывали школьники; в-третьих, родители не приветствовали, что дети задерживаются в школе, и не видели угрозы исчезновения языка. Абсолютное число детей свободно владеет устным родным языком, и это устраивает их родителей. Однако нам представляется, что основной проблемой отсутствия уроков родного языка является отсутствие мотивации к систематическому и глубокому получению знаний, даже в области родного языка и культуры. Между тем, настрой на изучение курманджи важен не только для курдов, но и для членов принимающего сообщества, ибо те, кто хорошо знает и понимает родную культуру, способны проявлять интерес к культуре других народов.
Представление о том, что детям курдов-переселенцев требуются преференции в получении дополнительного педагогического сопровождения, вызывает определенное сопротивление со стороны педагогов, работающих с ними. Педагогическое воздействие, считают многие из них, должно быть направлено не столько в сторону детей, сколько в сторону родителей. Только в случае педагогического воздействия на процесс трансформации этнопедагогических традиций образования и воспитания детей в курдской семье можно ожидать качественный сдвиг в этой сфере. Члены этногруппы должны понимать и учитывать изменившуюся социально-культурную обстановку, в которой они оказались в результате переезда. Они должны понимать объективные предпосылки трансформации духовной сферы жизни этногруппы и осознанно относиться к изменениям и появлениям новых тенденций семейного воспитания детей в условиях глобализации и интеграции мирового сообщества. Кроме того, курдская семья нуждается в просвещении и понимании сущности современной семьи как социокультурной и этнопедагогической системы.
Конечно, специфика семейных традиций образования и воспитания детей в курдских семьях Адыгеи раскрыта нами не полностью. Это связано с большой закрытостью этногруппы и осознанием ее представителей существенных различий в культурных ценностях между курдами и принимающей стороной. Это вызывает определенное психологическое напряжение у переселенцев и желание избегать общения с представителями других этносов. Внутри родного сообщества курды чувствуют себя более защищенными, чем в полиэтническом пространстве. Общаясь с представителями других народов, курды отчетливо понимают, какие элементы их культуры негативно воспринимаются окружающими, поэтому стараются их сокрыть или подать в «приукрашенном» варианте. Речь идет, прежде всего, о значительной авторитарности родителей в вопросах женитьбы / замужества (выбора спутника жизни, решении в вопросе брачного возраста), выбора профессии и места жительства. С одной стороны, родители стремятся полностью подчинить детей своему влиянию, демонстрируют им стиль жизни, при котором все можно купить (прописку, военный билет, качественное медицинское обслуживание и др.). Все это в совокупности лишает детей инициативы, преграждает путь к их самостоятельному развитию и независимости. С другой стороны, многие отцы и матери постоянно заняты работой и на воспитание детей обращают мало внимания. Из 23-х первоклассников Преображенской школы только двое моют руки перед едой, большинство детей не приучены есть за столом и по расписанию. Учителя наблюдают, что у многих первоклассников за обедом не наступает чувство сытости, в домашних условиях они лишены горячих блюд, а в школьной столовой называют борщ «красной водой» и затем, придя домой, просят мать приготовить им такую же «воду».
Конечно, существуют и другие курдские семьи, в которых детям уделяется должное внимание, ученики имеют персональный компьютер, фломастеры, в доме, кроме учебников, есть и другие книги. Однако этих семей значительно меньше, и они стараются покинуть республику и переехать в города Краснодарского края. Характерно, что в поселениях с преимущественно курдским населением, образовательные ценности у детей ниже, чем в других поселениях, где курды составляют меньшинство. К примеру, в селе Еленовском, где в школе обучается 34 % курдов, педагоги склонны не делить детей по этническому признаку, просто выделяют более или менее талантливых, а в селе Белом, где обучается 53,5 % курдов, различия в школьных успехах явно имеет этнонациональную специфику.
Очевидно, что описанная ситуация предполагает реализацию системы духовно-просветительских и педагогических мероприятий, адресованных различным категориям семей.
Нельзя обойти вопрос кадрового обеспечения образовательной системы, определяющее разработку и осуществление подготовки, повышения квалификации и переподготовки специалистов для работы по социальному, психолого-педагогическому и духовно-нравственному сопровождению семейного воспитания курдских детей. Однако это направление работы не поддерживается в Министерстве образования РА со ссылкой на дефицит бюджета и политической ошибкой, связанной с выделением из общих образовательных проблем этногрупповые.
Нет сомнения, что интеграция курдов в российское общество может происходить тем успешнее, чем выше будет статус их образовательных ценностей. Как только социальные практики будут демонстрировать примеры того, что образование становится «пропуском» в профессиональный мир, а образованный человек конкурентноспособен в полиэтническом сообществе, ситуация будет меняться. Неинтегрированность в принимающее сообщество всегда чревато разрывом с ним. В истории курдского народа сложились определенные «традиции неинтегрированности». Возможно, поселение курдов в Адыгее будет содействовать разрушению сложившихся негативных культурных стереотипов.
Библиографический список:
Жаде З.А., Шадже А.Ю. Социокультурная адаптация курдов в Республике Адыгея: социологический дискурс // Теория и практика общественного развития. Краснодар, 2012.
Проблемы школьного и дошкольного образования и воспитания детей курдов-переселенцев в Республике Адыгея. Материалы Круглого стола, 29 октября 2012 г. / Ред.-сост. А.Н. Соколова. Майкоп: изд-во «Магарин
О.Г.», 2012.
Мосаки Н. Курды-езиды Грузии: миф и реальность // Свободный Курдистан. 2010. №№ 2, 3.
Журнал «EUROPEAN SOCIAL SCIENCE JOURNAL = ЕВРОПЕЙСКИЙ ЖУРНАЛ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК" (2012, № 11-1). С. 123 – 127.
Соколова А.Н. Образовательные ценности курдов-переселенцев (на примере Республики Адыгея).
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции сайта.