ВЛЮБЛЕННЫЙ В ПРОФЕССИЮ, В РОДИНУ, В ЖИЗНЬ…
После долгого ожидания, растянувшегося на несколько месяцев, я наконец получила обещанную книгу, которую давно хотелось прочитать и добавить в свою домашнюю библиотеку.
Речь идет о книге дрессировщика обезьян, артиста Московского цирка Никулина на Цветном бульваре, народного артиста России Азиза Аскаряна «Профессия – обезьяний папа» (Москва, 2008).
С обложки на меня смотрел обаятельный, благообразный и интеллигентный мужчина среднего возраста, который держит на руках маленькую обезьяну, очень симпатичную, забавную и трогательную, одетую в детский комбинезончик.
Приятно отметить, что А.Аскарян по национальности курд, по вероисповеданию езид, и мы гордимся, что сын нашего народа достиг таких высот в цирковом искусстве и удостоен высокого звания «Народный артист России».
Я получила книгу и прежде всего прочла аннотацию, где в самом конце отмечалось, что книга написана «чуть иронично». Заинтригованная, я принялась за чтение и по мере перелистывания каждой страницы все больше и больше убеждалась в том, что книга у меня в руках написана не «чуть» иронично, а очень, очень иронично, более того – с невероятным чувством юмора, местами с легким сарказмом и даже с нет-нет, да и проскальзывающей самокритикой.
Я прочитала книгу за один день, но если быть более точной – не считая текущих повседневных дел, за несколько часов. И, закрыв последнюю страницу, поймала себя на том, что хочу написать о ней, об этой замечательной и доброй книге, оставившей на меня большое и очень позитивное впечатление. Мне захотелось поделиться с другими потенциальными читателями своими чувствами, рассказать об этой новинке (хотя, по большому счету, какая это новинка, когда уже 5 лет, как она вышла из-под типографского станка и имеет право на жизнь?) и чтобы им тоже захотелось достать и прочитать то, что действительно заслуживает права на прочтение, внимание и потраченное (замечу – с большой для себя пользой!) время.
Написанная в жанре, близком к воспоминаниям, книга охватывает почти полувековой период нашей истории и представляет читателю не только интересный рассказ о минувшей советской эпохе и наших днях, но и позволяет автору с ее страниц говорить о многих простых, но важных вещах, понятных и близких каждому человеку. Это и любовь к свои родным (особенно трогательны рассказы о матери Айше Юсуповне, рано ушедшем из жизни отце Михаиле Авдоевиче и погибшем совсем молодым брате Джемале), и крепкая дружба с одноклассниками и ребятами по двору, и искренняя благодарность соседям за их терпение и снисходительность к «домашнему зоопарку» автора, и теплые воспоминания о самых разных людях, с кем свела его судьба на пути к цирку на Цветном бульваре: начиная с простой и добрейшей супружеской пары Дубровиных, сдававшей ему комнату в Москве, и заканчивая такими известнейшими именами, как Никулин, Запашные, Дуровы…
Я не стану даже пробовать перечислить хотя бы часть остальных имен, которые упоминает автор в своей книге, потому что там их великое множество (и это при относительно среднем ее объеме – 224 страницы). Важно одно – о каждом из них Аскарян говорит с любовью, уважением, почтением, и даже в отношении тех немногих, кто сыграл далеко не положительную для артиста роль в том или ином эпизоде (например, пара импресарио и организаторов гастролей Московского цирка по Латинской Америке и странам Азии), А.Аскарян избегает использования резких выражений и заслуженных негативных оценок.
Вне всякого сомнения, это показатель доброты нрава артиста. А еще между строк, в мелких, кое-каких деталях улавливается другая положительная черта его характера – это скромность. Взять хотя бы подтекстовку к одной из старых фотографий, когда будущему дрессировщику было 4 годика: «Я и мой друг детства Тигран Серопян (слева)». Ну, скажите-ка откровенно: что в принципе мешало автору немного сместить акценты и дать несколько другую формулировку, например: «Я (справа) и мой друг детства Тигран Серопян»? На мой женский взгляд, такие нюансы говорят сами за себя, так же как и то, как непосредственно, очень легко и без малейшего бахвальства автор рассказывает о своем знакомстве и сложившихся вполне обычных человеческих отношениях со многими российскими звездами, совместные снимки с которыми дополнили и украсили комплект размещенных в книге замечательных фотографий.
Любовью к животным, самым разным, с какими сводила судьба автора – будь то подопечные его коллег и знакомых или свои собственные – дышит чуть ли не каждая строчка. Например, меня потрясла мысль, высказанная автором в самом начале книги, – звери среди людей беззащитны, даже если это хищники, они все зависят от человека, они беззащитнее даже сирот. Яркой иллюстрацией к данному суждению является, в частности, эпизод с болезнью и лечением одного из питомцев Аскаряна – шимпанзе по кличке Бим, где для его экстренного приема в реанимационное отделение Костромской городской больницы дрессировщику пришлось обратиться за помощью к Никулину, а тому, в свою очередь, среди ночи звонить главврачу той больницы и лично просить, нет, «умолять» положить четвероногого артиста в «человеческую» реанимацию. Здесь не могу удержаться от того, чтобы не процитировать тот отрывок, где говорится о реакции главврача: «Главврач смотрит на Бима, восхищенно улыбается и бормочет: «Господи, мне же сам Никулин звонил!.. Показалось, что поехала крыша – ночью, сам Никулин – я, говорит, умоляю вас и прошу… Да как отказать после такого звонка? Ведите вашего артиста в реанимацию… Пусть увольняют!» И далее: «В общем, отнеслись к Биму как к номенклатурной шишке: выделили отдельную палату, личного врача, поставили капельницу, раздобыли бананы и мандарины. Сделали переливание крови, ради чего поставили на уши пол-Костромы – у Бима оказалась вторая группа, довольно редкая (да-да, у них та же кровь, полная совместимость с человеческой, если кровь той же группы)…».
А поразительные тонкости обезьяньей психики, в которые нас посвящает автор? Взять хотя бы рассказ о том, как шимпанзе Джульетта не переносила присутствие в зале темнокожих зрителей и проявляла такие приступы агрессии, что в те дни дрессировщику приходилось работать с ней исключительно на поводке. Объяснение такому «расистскому» поведению обезьяны дал один профессор-физиолог, который сказал следующее: «Должно быть, животное контрабандное, а забрать малышку-шимпанзе у матери угрозами нельзя, и отнять детеныша можно только одним способом – убить мать. Вероятно, так оно и было, и в ее памяти навсегда зафиксировался образ врага-убийцы – чернокожего человека».
Или же трогательная история про странную любовь шимпанзе Микки к солдатам? Как позже открыл для себя дрессировщик мотивацию этого чувства, вся разгадка заключалась в военном камуфляже и резиновых сапогах, в которые одеты и обуты работники зоопарка, потому что это самая удобная одежда для человека, который ежедневно чистит клетки, возится с едой, водой и грязью. Людей же, одетых и обутых таким «солдатским» образом, Микки ассоциировал с зоопарком, откуда вышел, он видел в них свое детство и явно скучал по нему. «Все оказалось просто, понятно и до такой степени человечно, что прямо не знаю», – растерянно подытожил автор.
Кстати, не знаю, кто и как, но лично я, читая про любимцев Аскаряна, впервые узнала то, что обезьяны, оказывается, очень любят кока-колу…
Кроме, без всякого сомнения, интереснейших историй, связанных с животными, читатель, взявший в руки книгу Азиза Аскаряна, сможет узнать и увидеть многое, причем глазами автора, весьма искренне увлеченного тем или иным предметом своего рассказа. И не только узнать и увидеть, но и проникнуться теми же чувствами, с которыми писал свои строки автор. Скажу прямо: определенная (и немалая!) часть книги – это настоящая ода городу Тбилиси, воспевающая его жителей, отношения между людьми, атмосферу, кривые улочки, булыжные мостовые, «тихие» спальные районы и т.д. Сколько экспрессии, позитива и ностальгии в каждом слове автора, влюбленного в родной город! «Тбилиси, молодость, семидесятые годы. Золотой листопад. Вечное солнцестояние». Или: «Город укрывал дружбой, как шубой, под этой шубой мы жили…».
Книга «Профессия – обезьяний папа» – это ода не только городу Тбилиси, но и Его Величеству Цирку, в который на протяжении многих лет стремился автор. Считая его совершенно уникальным по сравнению с другими видами искусства (в частности, театром, кино, литературой, живописью, музыкой), он так и говорит: «Цирк – не театр, здесь слова играют второстепенную роль. Чувства – важнее». Читаем далее: «В цирке нет фальши… Нельзя сфальшивить с животными… Нельзя вполсилы жонглировать горящими булавами. Нельзя обмануть циркового зрителя, потому что наш зритель идет в цирк, чтобы своими глазами увидеть настоящее чудо. Таковы законы жанра – полная отдача, предельная искренность, горение всерьез, а не понарошку. Только так». И, продолжая рассуждения о цирке, выводит, на мой взгляд, совершенно замечательную мысль: «Если семья идет в цирк – в этой семье все в порядке. Значит, живы традиции, значит, люди думают о положительных эмоциях и правильно воспитывают детей».
Можно было бы привести еще множество примеров, свидетельствующих о глубоком взгляде А.Аскаряна на самые разные стороны и проявления нашей действительности, взгляде, который полон мудрости, большого жизненного опыта и серьезного философского подхода. Однако не хотелось бы полностью приоткрывать эту завесу и лишать наших потенциальных читателей прелести новизны при прочтении книги. А читается она действительно легко и быстро, автор замечательно, метко и лаконично выражает свои мысли, подводит итог и дает оценку тому или иному событию. Язык и логика изложения находятся в тесной и неразрывной связи, и прежде всего поражает невероятное количество экспрессии. Например, вот как рассказывает Аскарян о своих мытарствах в хождениях по официальным инстанциям, когда добивался изменения своей специальности с «артиста оригинального жанра» на «дрессуру животных»: «Я дошел, добрел, дополз до вершины, с которой направлялась культура (имеется в виду министерство культуры СССР – примеч. Н.С.) доброй половины земного шара (а злая курировалась из Вашингтона). Дополз и долго скребся в министерские двери…». Или же взять, к примеру, следующий фрагмент, где автор, наконец вырвавшийся из заколдованного круга и цепи неудач, пишет о своем душевном состоянии: «У меня было роскошное ощущение человека, выскочившего наконец на белую полосу своей жизни. Все, что требовалось от меня, – давить на газ без оглядки, пока ветер удачи не переменился. И я давил». Ну, признайтесь сами: разве можно, дочитав до этого места, закрыть книгу и отложить ее в сторону? Лично я не смогла.
И еще несколько слов о книге. Во-первых, хочется поблагодарить автора за множество интереснейших фотографий, среди которых старые черно-белые снимки по понятным причинам, несомненно, вызывают огромный интерес. Во-вторых, структура книги отличается такой же четкостью, ясностью и лаконизмом, как и изложенное в ней повествование. Тем, кто еще не брал это издание в руки, будет интересно узнать, что в нем 6 частей, каждая имеет свое название и состоит из нескольких эпизодов, также имеющих меткое и говорящее название. И, наконец, в-третьих. Я не знаю технических подробностей, как писалась эта книга. Кто набирает текст сразу на компьютере, кто по старинке пишет от руки (и, по моему мнению, это не самый плохой вариант, поскольку мысль, преодолевая расстояние от глубин головного мозга до кончика ручки, имеет время и возможность стать более отшлифованной и, что более важно, – прочувствованной), кто надиктовывает на диктофон, а потом расшифровывает свои голосовые записи… Лично у меня сложилось впечатление, что книга Азиза Аскаряна была написана именно таким, третьим способом, потому что при ее прочтении ты словно наяву слышишь задорный тон рассказчика, его яркую речь, замечаешь характерный для разговорной речи несколько смещенный порядок слов в предложении и… И еще чувствуешь, что эту книгу писал вполне счастливый в прямом смысле этого слова человек, который стремился поделиться с каждым из нас кусочком своего счастья и весьма мощным по своей энергетике оптимизмом.
Нуре САРДАРЯН (Нура Амарик),
член Союза писателей Армении