Лятиф Маммад

       В Нагорном Карабахе армяне с азербайджанцами воюют за курдское наследие, при этом умалчивая о подлинных автохтонах этих территорий.

   По мнению Н.И.Богомолова, курды были полукочевым народом, населявшим с глубокой древности большую часть Закавказской Аг-Вании. Автор относил всю территорию Албании до Каспийского моря к Курдистану и полагал, что у курдов имелось свое царство, охватывавшее большую часть территории Персии, Ассирии и Армении, которое было ликвидировано в середине VI в. до н.э. персидским царём Киром[1]. Речь идет о Мидийской державе, в пределы которой входила и Закавказье. 

     М. Каланкатуйский упоминает область Большой Пазканк в Арцахе, где благодаря усилиям Иов(ел)а «беспокойное» население Большого Пазканка приняло христианство (I, XXIX). В Армянской географии VII в. эта область названа как Панцканк[2]. Ученые область Пазканк локализуют на левобережье Аракса, между впадающими в него реками Гуручай и Гадрут[3], которое соответствует территории ранее входившего в Красный Курдистан современного Джабраилского района в Северном Азербайджане. В средние века эта область была известна как «Ахристан», а позже как «Дизаг» («Укрепленная страна» в древнеармянских источниках: от курдского слова «диз» — крепость, укрепление). Область Ахристан охватывала предгорье Карабаха, в том числе и Джабраила и часть Милской равнины, а область Дизаг — территории между реками Гуручай (Физули), Аракс и Хакари (Зангелан) и приаракскую часть Джабраила. Ахристан в древнеармянских источниках указан как Пазканк. А древнее название Ахристана – Арсаг (Арсак/х –Арцах — от имени парфянского родоначальника Арсак/Аршак). Ахристан в античных источниках известен как Орхистена. Страбон (XI,XIV,4) указывает, что Орхистена выделялся среди других областей наибольшим числом всадников, т.е. значительной военной силой. Население Арцаха, по этническому составу, состояло исключительно из «иранских» элементов. Во второй половине IV в. среди «отпавших от армян» стран были «область Арцах» и «Страна Каспия»[4]. По Н. Адонцу, «происхождение окраинных областей», в том числе и Арцаха, «в том виде, как они приняты в «Географии», очень древнее, и многие из них «доармянского происхождения»[5]. И на основании этого он делает вывод о том, что «за окраинными областями следует признать политико-административное происхождение, а не церковное» и «вследствие чего областная разбивка указанного характера поддерживалась и оправдывалась также этнически»[6]. Территориально Сисакан вместе с Пайтакараном (Баласаканом) относился к «шахр мару Атропатакана»[7], то есть относился к марскому (читай — курдскому) Атропатакану. А Арцах с областью Большой Пазканк также был в составе Пайтакаран-Баласакана и, следовательно, также находился под марским (курдским) влиянием. Согласно Геродота, в XI округе обитали каспии, дарейиты, павсикии и пантиматы. Этот округ павсиков он указывает в Мидии (Геродот, III, 92), который охватывал юго-западного Прикаспия, что, примерно соответствует северной части будущей Атропатены. Мы уже знаем, что ираноязычные каспии были курдами. Большинство ученых племя пантимат также считают иранским, который дошел до нас в греческой передаче «панти» («пять»). И по сей день в Конфедерации курдских племен лур сохранило свое название племя «пендж стун» (букв. «Племя пяти колонн/коленей»)[8]. Среди лур известна также и племя папи[9]. О курдском племени патянши (пеньянши) упоминают Ш.Х. Бидлиси[10] и турецкий историк XVII в. Эвлия Челеби, который писал, что «река Аракс – она берет свое начало в горной области курдского племени патянши в Ванском Эялете, течет на север и сливается с рекой Занги»[11]. Дж. Джалил указывает, что в XIX в. часть этого племени жил в области Хаккари[12]. А. П. Лерх указывал, что это племя живет между Гаваром и Джуламергом, частю в районе главного города округа Албак Баш-кале, расположенного в 100 км. к северо-востоку от Джуламерга[13]. Судя по курдским названиям этих племен «иранское» племя «пантиматы» Геродота также надо принимать как курдское.

       Племя дарейиты Герадота ученые идентифицируют с теурлайами в ассирийских источниках, которые жили в районе Тебриза[14]. Племя дарейиты сохранили свое племенное название в этнониме курдского племени дайра, которое Ш.Х. Бидлиси называет аширатом[15]. Есть и курдское племя даир-магари[16], которое В.Ф.Минорский называет даир-мугани, видимо, когда-то переселившихся из Северного Азербайджана в район Хасанкейфа под началом курдских правителей Сасуна  (Хазо) в XVI в.

      Племя павсикии, упомянутое у Геродота, Плиний старший называет  «пезики»[17]. В летописи урартского царя Сардури II, повествующей о событиях, имевших место приблизительно в 740-739 гг. до н.э., рассказывается о его походе против страны Пузуниа, против города Алканиа, против города Нудала. В результате этого похода Сардури II «крепость разрушил, города сжег, страну разорил»[18]. Город Алкани и есть современный город Elk (по-турецки Beytüşşebat) в 35 км западнее Джуламерга западнее Ванского озера в северной части Курдистана, который в древности лежал в Кордрике или Тмории в одном из кантонов Кордуены(М. Хоренский,II,53)[19]. Еще в XVI в. существовало эмиратство Пазуки, охватывающее зоны Кайфи, Арджиша, Адылджеваза и Алашкерта.

        Шах Исмаил Сафави пожаловал Халид-беку Пазуки и его братьям в управление области Хнуса, Малазгерда и округ Мушского Авхаза. Халид-бек, претендуя на султанский титул, объявил себя независимым, установил хутбы на свое имя и стал чеканить свои монеты.  Одна из ветвей курдского племени пазуки под названием саадлу проживал в Чохур – Сааде[20]. Чохур-Саад соответствует территории, входящие ныне в Армянскую и Азербайджанскую Республики, начиная от селения Двина в Араратской долине, включая область Нахичевань и земли до г. Гянджи. На арабском языке «чохур, чухр» означает «земля», а «саад» («шаад») — искаженное название курдской династии «шеддадидов» (Саад — Шади б. Марван, дед Салахаддина Аююби) т.е. «Земля Шеддадидов». Эти территории полностью соответствует границам курдского государства Шеддадидов (951 – 1174), которые принадлежали одной ветви племени пазуки и были конфедеративных отношениях с Хазбани-Ревендами. Курдское племя ревенди, входящие в племенной союз Ревандузи, еще за долго до арабского завоевания обитала в окрестностях Двина[21]. Довин (Двин, Дабиль)[22] — город на Араксе, столица курдских правителей Армении. Ныне небольшое селение южнее Еревана.  И в X  веке племя Revan (Раван(д), Реван(д), Ревенд) обитало близ нынешнего Еревана и в окрестностях Двина и входила в могущественную    конфедерацию союза племен хазбани. Об этом пишет и Шараф Хан Бидлиси: «Шади б. Марван (дед Салахаддина Аююби — Л.М.) происходит из курдов [племени] раванд Двина[23] в Азербайджане. Ныне то место пребывает в запустении и известно как деревня Гарни [района] Чохур-Саад»[24]. Именно из этого племени ревенд (у Никитина В. — равади) были и известные в истории Закавказья «династия Шеддадидов, которая была основана в 951 году (340 Хиджры) Мухаммедом Шеддад бен Карту, из племени, к которому принадлежал и Саладин»[25]. В данном случае родоначальник Шеддадидов Карту и есть Курд Арцруни армянских источников.

 

 

 

     Позже этническое название части племени пазуки, по имени династии шеддадидов, в арабском произношении видоизменилось в «шаад-саад» с тюркским суффиксами –лы-, -лу- в конце.     

    Шараф Хан Бидлиси сообщает, что пазуки с давних времен имеют в своей среде эмиров, которые правят согласно праву наследования[26]. Еще в XIX в. вокруг Рея в Иране также обитало племя пазеги[27]. После Чалдыранской битвы 1514 г. Эмиратство Пазуки была разделено на две части[28]: Халидбеклу и Шукурбеклу. Позже эти роды были ассимилированы среди тюркской массы в Северном Азербайджане. Многие представители из  рода Халидбеклу и Шукурбеклу в Азербайджане еще осознают свою этническую принадлежность к курдам. Известный некогда в Северном Азербайдане род Шахсуваровы (по имени внука Халид-бека, сына Хусайн Али-бека) также из этого курдского рода.

       Таким образом, пазуки с древнейших времен обитали на территории южного Закавказья и были известны античным авторам как павсики-пезеки, и именно с этническим названием этого племени связано и название исторической области Арсаг-Пазканк — Орхистена в древних источниках.

       Азербайджанский ученый А. Алекперов, знающий Красный Курдистан не понаслышке, на основе богатого полевого материала в 40-е годы ХХ столетия писал, что «…в горах нашего  Курдистана сохранилось значительное количество христианских памятников материальной культуры, которые в большинстве случаев отражали культуру господствовавших тогда классов. Памятники эти имеют военный характер — крепости и замки; религиозный — церкви, монастыри, часовни и кладбища; торговый — мосты и дороги». По его мнению, «художественные и архитектурные традиции господствовавших классов бывшего здесь христианского населения всецело были приняты новыми курдскими султанами». И пытается объяснить это тем, что «эти высшие классы, чтобы не потерять своего влияния, легко принимали ислам…», имея в виду высшие классы «не курдского» христианского населения. Тогда возникает вопрос: если местное христианское население (господствующие классы) принимают ислам под давлением вновь прибывших после них на эти земли курдских племен, то сама курдская родоплеменная знать под чьим давлением принимала элементы христианской культуры? Или наоборот, почему «христианские господствующие классы», так легко принявшие ислам, полностью сохранили элементы христианской культуры, и в чем тогда выражалось принятие ими ислама? И далее А. Алекперов пишет, что «…и некоторые элементы художественной культуры, даже противоречащие мусульманским обычаям, принимались здесь без перемен. Воспринимались не только форма и техника этих памятников, но иногда и сюжеты, изображенные на могильных памятниках, до того совпадающие, что если бы не арабские надписи на них, то их можно было бы принимать за христианские памятники. Богатый материал в этом отношении может дать кладбище в селении Кары-кишлак с разными могильными памятниками курдских султанов (ханов). На одном из этих памятников высечена веселая сценка — «пляска под зурну». Подобные памятники обильно разбросаны по Азербайджану и Армении и уходят далее за Аракс, а по форме и содержанию они связаны с древними культурами Востока… Нужно отметить, что такой «еретизм» (изображение веселых сценок на могильных памятниках) постепенно исчезал под влиянием ислама[29].

       Если наличие элементов христианской культуры в среде курдской знати можно объяснить принятием последними христианства у «местного христианского населения», то чем тогда объяснить их в материальной культуре курдов дохристианских и домусульманских традиций?

        По справедливому мнению азербайджанского ученого Д. А. Ахундова, «исследуемую территорию могут захватить агрессоры, народ может быть порабощен, его могут обратить в иную религию, сменятся формы домов и храмов, но неизменными останутся погребальные обряды и сооружения…»[30]. А это свидетельствует в пользу того, что часть курдского населения Албании, а позже и Красного Курдистана, сменившее под внешним давлением свою религию, оставалось верным традициям своей материальной культуры, которую и сохранили, с незначительными изменениями, до наших дней.

     Курды до XII века были фактическими властелинами Закавказья, где последовательно заменяли или параллельно властвовали курдские династии Фарнавазидов в Грузии, Михраниды[31], Дейсам Ал Курди, Раввадиды (Revadi, 846 – 1221), Шаддадиды в Азербайджане, Карениды-Багратиды-Шеддадиды в Армении, Захариды — Братья Иване и Захаре с их отцом Саркисом в Армении и Грузии.

       В той же Эриванской области за долго до переселения туда кызылбашских племен устаджлу, алпаут и байят в XVI в., а при шахе Аббасе I — ахча-койюнлу каджар обитали ее исконные абригены — курдские племена чамишкизек, хнуслу и пазуки[32].

      Только приход огузов и сельджуков на эти земли помешали, чтобы среди этих династий и родов самый сильный взял вверх и создал бы мощное централизованное курдское государство.

       Только Эриване, Гяндже и Карабахе, — где курды всегда были автохтонами, —поселилось 50000 каджарских семейств, которые в течение времени ещё более умножились.

       Даже после прихода огузских племен и разрушительного похода монголов отдельным курдским родам Закавказья удалось сохранять свою номинальную власть. К их числу можно отнести Государство Панахидов и христианские курдские Меликства Хамсы на территории Азербайджана, Ереванское ханство, которые прекратили свое существование в результате российской экспансии на юг.

     Говоря об этнической ареале курдского этноса, величайший курдский поэт, философ и мыслитель XVII века Ахмаде Хани (1650-1708) в своей бессмертной поэме «Мам и Зин» (1695), описывая этнические границы курдов, писал:

 

Bif‘kir, ji ‘Ereb heta ve Gurcan

Kirmancî ye bûye şubhê burcan

Ev Rom û Ecem bi wan hesar in

Kirmanc-i hemî li çar kinar in

 

Взгляни-ка — [повсюду] от арабов до грузин

Курды подобны [крепостным] башням.

Рум и Аджам — [как] в осаде,

[А] курды — кругам, с четырех сторон.

 

     Курды под «Аджам» подразумевали персов, а  под «Рум» — Османскую Турцию, которую в своем фольклоре называют не иначе как «Рома РАШ» («Нечистый Рим»). У курдов слово reş («раш» — «черный», «нечистый») по смыслу символизирует или обозначает злую (недобрую) весть, источника зла.  Задолго до прихода огузско-тюркских племен на Ближнем Востоке и Передней Азии жизненное пространство оспаривалось между арабами-семитами, Византией (Восточно-римской империей), курдами и персами. Особенно ожесточенными были войны между  курдскими государственными образованиями и Византией. После разгрома Византии османскими тюрками (по иронии судьбы, курды в войне против враждебной Византии поддержали тюрков), тюрки свое оружие направили против курдов, став их еще более злейшими врагами. Поэтому, по традиции и курды османскую империю и современную Турцию называют «Рома РАШ».

 

      Даже в XVII веке, при жизни Ахмаде Хани, этнические границы курдов очерчивалось соседствами с арабами, персами, тюрками и грузинами. 

 

       Именно наличие курдского этнического начала стало причиной того, что еще в начале XVIII в. части этих территорий носили название Курдистан. Бэл, шотландский врач, секретарь английской миссии в России в своем путевом дневнике так описывал свое путешествие в Персию: «…7 (декабря 1716 г.) числа вступили мы в пустую долину, называемую россиянами Моганская степь, а персами Курдистан… Около полумили повыше моста река Аракс, называемая ныне Аррасом, впадает в Куру… Кура разделяет Курдистанскую провинцию. Курды чаятельно получили себе имя от сея реки. Сей народ весьма древен, и думаю тот самый, коего Ксенофонт, в отшествии греков, называет кардухами, и который воспротивился столь сильно их приходу. И ныне еще признавается оный за весьма храбрый. Лошади их много похваляются в Персии, как за красоту свою, так и за силу. Курды кочуют там во весь год»[33]. Как пишет Аверянов, с окончательным присоединениемъ к России Карабахскаго ханства (в 1805 году) Poccии стала иметь в числе своих народов и курдов[34].  

      Это же касается и нынешней территории Армении, известной до присоединения к России как «Эриванское ханство» под курдским управлением.

       И в начале XIX века российские источники сообщают о проживающих в Талине и окрестностях курдах и о расположенной рядом с Талин «укрепленном замке Гечильский». В результате истребления, уничтожения и изгнания курдских племен в январе 1805 года, генерал Несветаев уже без усилий отторг от него и присоединил к русским владениям важную Шурагельскую область, прикрывшую Грузию не только со стороны Эривани, но и со стороны турецких крепостей Карса и Ардагана.

       Укрепленный замок Гечиль, который принадлежаль главе курдов Эривани Хусейн-аги, была взята русскими войсками в октябре 1805 г. боем во время осады с помощью 500 чел. пехоты, 5 орудий и 180 казаков. Решающим фактором сыграл наличие орудий у русских[35]. После взятия и суточного отдыха в  Гечильском  укреплений  командующий войсками против курдов генерал майор Несветаев, захватив  89 чел. пленных, двинул  отряд  в   Амарат (в зоне соврменного Игдыра) для разорения окрестных  курдских  селений, но, вследствие  сношений местного населения с  Баязетом, в  котором  в  то время свирепствовала чума, отряд  направился обратно в  Бамбак. На обратном  пути отряд  предал огню и мечу все курдские  селения и разрушил  укрепленные пункты (Шагриан, Молла-Баязет  и др.)[36].

      Глава курдов Эривани Хусейн-ага, которому принадлежала курдская крепость Гечиль,  одновременно был и Сардаром (от ирано-курдского «предводитель», «глава», «полководец»)[37], то есть военным правителем и главой Эриванской области.

     Русские войска в 1808 году под командованием графа Гудовича пытались штурмом взять Эриванскую крепость. Обороной крепости руководил родной брат Эриванского Сардара курдский предводитель Гасан Хан. Как пишут российские историки, «предводителем курдов был брат Эриванскаго сардара Гуссейн-Хана, Гассанъ-хан, отбивший в 1808 году штурм крепости Эривани (графа Гудовича), что покрыло Гассан-хана славою среди местного мусульманского населения[38]. После неудачного штурма русскими войсками Эриванской крепости на 19 лет насупила грозное затишье.

  В 1827 году военный действия против курдов открылись в апре­ле вступлением русских войск в Эриванское ханство под командованием Бен­кендорфа и занятием Эчмиадзина.

          Аверьянов сообщает, что курды, чтобы затруднить продовольственное обеспечение  неприятеля, «все население ханства по пути следования отряда Бенкендорфа, от русской границы до Эчмиадзина», переправили за Аракс, превратив всю местность в безлюдную пустыню[39]. Но, это сообщение противоречить свидетельством непосредственного участника осады Эривани, который пишет, что «Еще с апреля месяца нынешнего года, когда авангард наш тронулся из Тифлиса, многие из жителей пространного форштата и из окрестных деревень Эривани, со всем своим имуществом, с женами, детьми, домашним всякого рода скотом и прочими принадлежностями к сельскому быту, переехали в Эривань, и по невозможности всем поместиться в домах, сараях, даже в конюшнях, расположились на биваках, за первою и второю стенами, в улицах, на небольших площадках, в мечетях и везде, где только была возможность прислониться. Эта теснота в домах и кочевье вне оных, продолжались до сих пор, т. е. до октября»[40]. 

   Массы курдской кавалерии сосредоточились на равнине между Сардарабадом, Эриванью и Эчмиадзином. «Эриванские курды, въ противоположность поведения ихъ въ предыдущую войну (1804—1813 гг.— Л.М.), теперь уже не бездействова­ли, а по мере своихъ силъ верно служили Эриванскимъ сардарамъ. Такое поведение Эриванскихъ курдовъ можетъ быть объяснено, по нашему мнению, двумя обстоятельствами: во первыхъ—недостаточнымъ развитиемъ со стороны русскихъ генераловъ предварительныхъ сношений Эриванскими курдами въ противо­положность весьма деятельнымъ сношениямь и переговорамъ предыдущей кампании 1804—1813 годовъ, и во вторыхъ—Эривансюе курды, живя вблизи нашихъ владений, были, конечно, вполне осведомлены о постепенномъ и неуклонномъ развитии и утверждении твердой русской власти въ присоединенныхъ къ России мусульманскихъ областяхъ; они видели постепенное ограничение произвола и власти прежнихъ владельцевъ этихъ областей, видели неуклонное введенгие въ зти области граждансваго быта, понимали прекрасно, что тоже будетъ и съ Эриванскимъ ханствомъ, если оно будетъ за­воевано русскими, и что въ этомъ случае наступить конецъ ихь дикой и необузданной свободе… и, теперь, видя близкое падение Эривани, курды защища­ли не Эриванскихъ сардаровъ, а свою собственную сво­боду и свои собственные очаги… Курдская кавалерия…дра­лась за свою собственную свободу, какъ это было у Эри­ванскихъ курдовъ»[41].

    Чтобы взять Эриванскую крепость, необходимо было сначала завоевать построенный курдами крепость Сардарабад. Начальник генерального штаба Кавказской армии, генерал-лейтенант, военный историк В.Потто в середине сентября 1827 года осаду курдской крепости Сардарь-Абад описывает так: «Крепость Сардарабад, построенная эриванским ханом лет десять-двенадцать перед тем, стояла на обширной равнине, расстилавшейся от Эчмиадзина к стороне Алагеза. Двойные высокие стены ее, расположенные правильным четвероугольником, с огромными башнями и воротами, придавали ей вид весьма внушительный и требовали сил и искусства для овладения ею. Правда, двухтысячный гарнизон ее находился под командою внука Гасан-хана, молодого человека, совершенно неопытного, и на это обстоятельство возлагались немалые надежды Паскевича. Но подходя к Сардарь-Абаду. Паскевич узнал, что ночью пробрался туда и принял начальство над гарнизоном сам Гасан-хан»[42]. Но, крепостные стены не устояли против для того времени современных пушек европейского образца, а храбрость курдского гарнизона с их средневековым вооружением (дротики, мечи, щит), пистолеты и устаревшего образца оружия, были бессильны. 

 

           После падения Сардарь-Абада настала очередь Эривани…

 

          В формулярном списке  декабриста Ф.Вишневского сказано, что 24-го апреля 1827 года он находился «в деле против многочисленной конницы, предводимой Гасан-ханом… и части гарнизона Эриванского, с того же времени по 15 июня при блокаде крепости Эривань». Но, силы были не равны и курдские силы не шли ни в какое сравнение с русской армией по численности, вооружению и тактике ведения боя. Но, курды продолжали упорное сопротивление.

      «В ночь с 14 на 15-е сентября были построены батареи и открыто бомбардирование. 16 сентября в лагерь прибыла осадная артиллерия, и вечером того же дня заложили брешь-батарею. 19 сентября в крепости были произведены значительные разрушения, и вечером гарнизон, пользуясь темнотою, бежал из крепости, после чего крепость была занята»[43].

       В деле другого декабриста, Семичева, отмечено, что он был «с 22-го сентября в походе к Эривани, с 24 сентября по 1 октября при действительной осаде и покорении сей важной крепости со всем находившимся в ней гарнизоном, причем взят в плен Гасан-хан сардар и многие другие чины и чиновники».

       3 октября 1827 года в  рапорте о штурме Эриванской крепости И. Паскевич отмечал упорство  Гасан-хана, который  с остатками своих войск ушел в главную мечеть. «Начальник корпусного штаба генерал-лейтенант граф Сухтелен подошел к означенной мечети с двумя ротами лейб-гвардии Сводного полка. Сарбазы хотели еще защищаться, но когда наши гвардейцы взвели курки, то все они бросили оружие и сдались, и граф Сухтелен лично обезоружил Гасан-хана»[44]. Среди пленных были и комендант Эриванской крепости Нован-Кули-Хан[45]. Novan — распространенное курдское собственное мужское имя (Nîvan, Nûvan, Nûwan,)[46].

      Военные действия с потерей Эривани позже будет воспета в курдской песне «Şerê ser R’ewanê» («Бой за Ереван»)[47].

 

      По условиям Туркманчайского мира[48] Эриваньское ханство вошло в состав Российской империи, а Эривань стала столицей Армянской области (с 1849 г. — Эриваньской губернии).

 

      После этого начинается массовое вытеснение курдов с их исторических земель и заселение этих территорий армянами. Как свидетельствуют источники, «Вся северо-западная часть пограничной полосы, на протяжении около 80 верст (от пределов Ахалцихского уезда и до развалин древнего города Ани…), довольно густо населена армяно-григорянами, преимущественно переселившимися сюда из Турции после войны 1828 и 1829 годов»[49]. 

       А чтобы затушевать факт позднего заселения  этих территорий армянами, армянские круги делают все, чтобы полностью стереть курдский след из истории Армении. 

       В Азербайджане понятие «Курдистан» с ее этнической нагрузкой бытовал до середины 50-х гг. XX века[50]. Еще в 90-х гг. прошлого века взрослое местное население Азербайджана в обиходе об охватывающих Кавказский Курдистан территориях отзывались как об «Курдистане», правда, уже не вкладывая в это географическое понятие ее этническую составляющую.

     Поэтому не удивительно, чтоб стереть следы курдской истории, даже упоминание о курдах, последние 200 лет в Азербайджане, Армении и Грузии открыто идет марафон по уничтожению, переписи и присвоению материальных и духовных ценностей курдского народа и все курдское пишется в пользу истории «титульных» наций.

       Но, несмотря на их титанические усилия, все-таки удается в отдельных случаях восстановить фрагменты курдской истории, причем, порой это становиться делом случая.

       Русский исследователь XIX века Н. Нефедьев в своих путевых заметках рассказывает о старом курдском кладбище на территории обитания курдского племени милан: «Между Мастырями и Сардарь-Абадамъ находится оставленное укрепленіе Талънъ,  построеніе коего относится ко временамъ отдаленнымъ. Некогда существовалъ тутъ городъ; но теперь изгладились самые признаки его  такъ,  что достоверность преданій объ немъ подтверждается лишь множествомъ надгробныхъ камней, около укреплениія разсянныхъ. Эти надгробные камни странностіго своею обращаютъ на себя особенное вниманіе: здесь вы видите каменнаго барана, лошадь, быка, осла и т. п.; сверхъ того, на некоторыхъ памятникахъ изображены сабли, ножницы и проч. Все это, вероятно, служило изъясненіемъ свойствъ и ремесла каждаго умершаго. Сабля, напримеръ указывала воина, ножницы — портнаго и т. д.

     За Талынью начали встрчаться Курды, которые, проводя летомъ кочевую жизнь, на зиму останавливаются въ здешнихъ окрестностяхъ. Общество Миланлы… Одежду мужчинъ составляютъ куртки и широкія шаровары. Ha голове, вместо шапок, носятъ они оригинальную повязку изъ цветныхъ платковъ, похожую на повязку русскихъ крестьянокъ. Крепкое телосложеніег видный ростъ, стройность, правильныя черты суроваго, закаленнаго солнцемъ лица суть общія внешнія формы Курдовъ, народа, отличающагося духомъ воинственности[51].

 

       Так вот, в настоящее время нет этого кладбища – власти Армении ее давно уничтожили как свидетельство до армянского курдского присутствия и автохтонности курдов на этих землях и взамен, возможно, уже водрузили надгробия с христианской символикой.

 

      Но, спустя более полутора века после описания курдского кладбища Н. Нефедьевым (1839 г.) и другой русский исследователь, — Елена Сокол (2011 г.)[52] описывает сохранившийся до сих пор курдское кладбище под Эрбилем в Южной (иракской части) Курдистана, благодаря которой и удается уже зрительно представить себе описываемый Н. Нефедьевым под Сардарь-Абадом курдское кладбище.

 

     Описываемый Е. Сокол старинные кладбища и остатки крепости Дуин (Двин), который принадлежал Саладдину Айюби, находяться недалеко от Эрбиля и примерно в 10 минутах езды от деревни Заргос.

 

     У подножия крепости находятся остатки деревни, где жили предки Саладдина, и которая находилась под защитой крепости.

 

    Могилы первого кладбища, находящегося через дорогу от крепости, относятся к времени зороастризма, т.е. – к шестому веку нашей эры. Изображения солнца, кинжала и меча являются символами зороастрийской религии.

 

     По преданию, в соседнем кладбище в одной из могил похоронен дед самого Саладдина.

     Этноним Двин (Дуин) — из ирано-курдского دیوان (diwān), через курдский диалект пехлеви[53] «dpywʾn» [diβi-vān] или «dywʾn» [di-vān] восходит к др.-иранскому «dipi-vān-» — «относящийся к документам» от корня «dipi-» — «адпись, документ», который через эламский язык «ṭuppu», которое, в свою очередь, заимствовано от шум. «dub» — «глиняная табличка с надписью» (современном курдском языке debe означает глиняный «маленький  горшок, котелок»; другое значение этого слова debe на курдском языке —  волдырь, пузырь; со вздутым животом (о животных); с выступом (о стене и т.п.)[54] Процесс развития человеческого общества от собирательства постепенно перешло в скотоводство и земледелие, открывшие путь к дальнейшей эволюции, в том числе и развитие письменности. Только путем сравнительного анализа и сопоставления скотоводческих и земледельческих терминологий можно правильно понимать значения таких понятий, как «письменность». От данного корня также происходит др.-иранск. «dipî-var» — «писец», ставшее в диалекте пехлеви dibîr и в общекурдский «دبیر»‎ [debîr(дебир)] — писец, секретарь; [debîrxane (дебирхане)] — канцелярия, контора[55].

       Из истории известны многочисленные примеры, когда переселившиеся к новым местам компактного проживания давали старое название своим новым населенным пунктам.   

       Действительно, часть курдских племен постоянно мигрировали в своей исконной среде обитания, которым относились кроме Курдистана и территория Закавказья.  И в том числе и из нынешней Южной (иракской) части Курдистана кочевые и полукочевые курдские племена, которые занимались отгонным скотоводством, перемещались  со своим скотом на территории Закавказья. Среди знатных родов, сменивших места жительства, был и знаменитый род Орбелиани – выходцы из Эрбилья, нынешней столицы Курдистана. Известный курдский ученый Канате Курдо, ученик академика Иосиф Абгарович Орбели (1887-1961), рассказывал о случае из его жизни: как то И.А. Орбели по незначительному поводу разозлился, вышел из себя и взяв двумя руками, поднял вверх стул, размахивая ею. При этом ножки стулья задели люстру, но не разбили. Орбели И.А., опомнившись, положил стул на месте, извинился и буквально сказал, что у него «разыгрались курдские гены». Не удивительно, что Орбели отлично знал курдский язык и именно он был инициатором открытия курдоведческого отделения в Ленинграде. Так что фамилии Орбели и Орбелиани связаны с курдами и курдским городом Эрбилем. И возможно, род Орбелиани имеет близкородственные отношения с Айюбидами.

     

      Таким образом, обилие фактического материала свидетельствует в пользу автохтонности курдов как самых древних насельников Передней Азии и Закавказья, которые заселяли эти  территории задолго до персов, армян, тюрков (в том числе и  современных азербайджанских тюрков).