Весной в Тбилиси зацветают гранатовые деревья, и кусты мимозы вдруг выпускают свои желтые круглые комочки, одаривая город невероятным запахом. Ветер, резкий и свежий, спускается с гор в чашу города и, словно умытый бурлящей Курой, пролетает по его улицам, заглядывая в лица прохожим. Здесь все дышит жизнью, и даже смерть — простым переходом в вечность.
Величественная Мтацминда с ее фуникулером, взмывающим в городской парк, с ее пантеоном: «Зачем тебя пережила любовь моя?», с его небожителями, которые никуда не ушли, не покинули нас в сутолоке времени, подарив людям — слово, музыку, голос, мысли философов и светлую тоску живущих в надежде нашего пересечения здесь, на земле, с их пониманием мира, с помощью от них, оттуда — нам, воспринимающим мир уже по другим законам нового времени.
Я помню себя, рассекающую проспект Руставели на коне Сорго, и моих друзей, так же, как и я, участвовавших на празднике Колмеурне, и сейчас, под аплодисменты тбилисцев, в праздничных национальных одеждах ехавших в конном параде по улицам города, в котором всегда праздник. Помню старика – сторожа, бившего ночью в колотушку, расхаживая по узким улочкам старого города, когда век сторожей давно прошел, живого духанщика как с картин Пиросмани, и веселого рыжего кинто — Сулико, с кувшином черного виноградного вина и пахучим хрустящим хлебом.
Раз попав туда, люди навсегда оставались жить в этом городе воспоминаний, где друг — это друг, а враг — как он описан в «Витязе в тигровой шкуре», у Шота Руставели. Мы учились жить по книгам, где летит Мерани и суровый Константине Гамсахурдиа похищает луну, улыбаясь улыбкой Диониса, где Нодар Думбадзе знакомит нас со своей бабушкой и Илико, где философ Мераб Мамардашвили открывает перед тобою миры, а Елена Блаватская — зовет в путешествия, за их границы дозволенного. Где так и не найдена могила царицы Тамар, а святой Георгий учит нас милосердию и непримиримости, если враг, «видимый и невидимый», рвется поработить человеческую душу. И кто знает, проходя когда – то, еще детьми, в храме под луком святого, не остались ли мы вечным противостоянием злу в своей взрослой жизни, где воин на белом коне дарит нам волю к победе…
Тбилиси, прекрасный и щедрый, лукавый и по – детски коварный, спесивый, и открытый добру, прекрасный Тбилиси, дающий в ответ на любовь к нему приют людям разных национальностей, культур и вероисповеданий. Тбилиси — этот пароль, по которому, будучи от него за тысячи верст, можно узнать в толпе других городов своего человека. Узнать, как сейчас, в московском метро, где спешащая молчаливая толпа, переливающимся из одного в другой серым потоком, несла меня на журналистскую встречу с «объектом» по имени Евгения. Я сразу узнала ее, эту элегантную, красивую женщину в кокетливой шляпке, и она, конечно же, была из Тбилиси, и несла в себе свой пароль, по которому мы, словно члены тайного общества, опознав друг друга по невидимым для других людей знакам, синхронно подняли в приветствии руку. И там же, на скамейке, в метро «Арбатская», мы, словно давние знакомые, начали говорить о Тбилиси, о людях, о наших, как оказалось, общих знакомых, (ведь мир так мал и мы ходим по нему кругами!), о ее судьбе. И оказалось, что я знаю ее давно, потому что рассказ — это воспоминания пересекающихся жизней, где возможна разница в рождениях, обычаях, языке, посылах судьбы, но где одинакова канва, одинаков тот узор жизни, которые бывают связывающими в незнакомых друг другу судьбах. И ты вдруг узнаешь по ним человека — его прошлое, настоящее и, наверное, все – таки будущее, так как след общего прошлого говорит тебе об этом.
**************************
— Я часто вспоминаю Тбилиси. Часто вижу его в своих снах. Я ведь родилась в Грузии. Мои родители — курды. Мы жили бок о бок с представителями многих национальностей — русскими, греками, евреями, азербайджанцами, ассирийцами и, конечно, курдами, обычаи которых я хорошо знала и воспринимала судьбу своего народа как собственную.
— На Востоке отношение к женщине зависит от культуры и обычаев народа. Женщина в курдской истории играет далеко не второстепенную роль, даже если она, как это часто бывает, живет в тени своего мужа.
— Курдская женщина, единственная на Ближнем Востоке, не носила чадру. Она никогда не скрывала своего лица и наравне с мужчинами сражалась за свободу Курдистана. Ее надо мерить не масштабом эмансипации и не числом драгоценностей, а исходя из вечного, естественного, отношения к жизни, к природе и к религии. Я курдянка – езидка, и меня зовут Паранзе Мамедовна Зурбаева.
— Паранзе, я знаю, что у Вас была и есть яркая, насыщенная жизнь. О Вас говорят: «Волевая, целеустремленная, с бойцовским характером»! К Вам как к общественному деятелю обращались многие люди, и Вы, даже в самых сложных для них ситуациях, находили правильные решения, давали ценные советы, изменявшие жизнь людей в лучшую сторону. Наверное, у каждого из нас есть наставники, которые в детстве влияли на нашу судьбу, определяя ее дальнейшее направление. Были и такие люди у Вас?
— Это были мои родители, и вся моя жизнь определялась именно моей семьей. Любовь к своему народу, патриотизм я получила именно от родителей, от своего отца.
— Они родились в Грузии?
— Мои родители — беженцы из Турецкого Курдистана, из рода дасни. У них была тяжелейшая судьба! Они были изгнаны из родных мест, фактически оставили в огне все свое добро: скот, хозяйство, жилище. Родители бежали из Турции, не оглядываясь, и, наверное, этим спасли свои жизни. Кто оглядывается назад, не смотрит в будущее — погибает. Их приняла Грузия, как принимала всегда людей, с которыми случалась беда.
Родители обосновались в Тбилиси, определившем всю нашу дальнейшую судьбу. Здесь начиналась их новая жизнь: оглядываться назад, в прошлое, было некогда. Нужно было строить для себя и своих детей абсолютно другую жизнь. Незнание языка, кроме родного, порождало огромные трудности в общении. Им пришлось буквально выживать в борьбе с невзгодами и нищетой, но они старались не падать духом, старались верить в лучшее. Поддержка грузинского народа и сочувствие соседей, деливших с нами и радость, и горе, помогли нам выжить.
Наша семья была многодетной, и в эти голодные, очень суровые годы помощь людей в буквальном смысле спасала нашу жизнь. Соседи первую тарелку супа приносили нам — и этого мы никогда не забудем. Помню, тогда были и черные дни: курдов – езидов не минули репрессии. Было очень страшно, когда неизвестно за что и неизвестно куда по ночам увозили кого – то из соседей. Многие из них так и не вернулись назад. И все же человеческой доброты было гораздо больше. На своей новой родине родители сумели сохранить обычаи и традиции своих предков, с благодарностью усваивая традиции и обычаи грузинского и других народов.
Несмотря на материальные трудности, мои родители и другие курды пришли в новую страну с целым комплексом национальных черт, бытовых особенностей и иных религиозных воззрений. Это было их духовным богатством, которое так и не сумели отнять. Не имея ничего материального, курды привезли на грузинскую землю сказания и предания своих предков. Старинные песни о былых войнах, набегах врагов и подвигах героев передавались из поколения в поколение уже на другой земле, ставшей для них второй родиной.
— А как складывался курдский быт в Грузии?
— В Грузии курды – езиды селились, в основном, в городах, заселяли отдельные кварталы, занимая заброшенные здания вблизи рынков, вокзалов и железных дорог. Учитывая многие факторы, они селились племенами и кастами с учетом родоплеменных и языковых удобств, в том числе и для совместного отправления религиозных обрядов и родственного соседства. Незнание языка, быта и обычаев коренного населения заставило их заниматься более доступными отраслями деятельности в торговле и коммунальном хозяйстве. Исторически курды никогда не были рабами, а поэтому избегали тех промыслов, которые могли поставить их в зависимое положение. Чтобы как – то поддерживать патриархальность в диаспоре, старшее, глубоко религиозное поколение курдов – езидов создало свой клуб. Это был продуманный шаг, направленный на воспитание у молодых курдов национального самосознания. Помню, как мы, дети, вместе с родителями посещали Дом культуры «Колхида», где вся курдская диаспора отмечала свои национальные праздники. Там мы общались, присматривались к молодежи, выбирая женихов или невест для своих детей.
Люди приходили нарядные, в национальной одежде, и такие встречи были для всех настоящими праздниками. Особенно красивыми были женщины: их одежда была очень яркой по цветовой гамме, все было продумано до мелочей и радовало глаз. Особое внимание уделялось украшениям, которые завершали весь ансамбль костюма. Традиционно любимыми были золотые браслеты на руках и ногах, а также мониста, коралловые и янтарные, кизилово – вишневого цвета бусы, и очень красивые украшения из изумрудов в носу (карафль), которые носят некоторые из представителей восточной культуры. Известный грузинский поэт И. Нонешвили как – то отметил, что красивые курдские женщины в своих разноцветных нарядах придают городу особый колорит. И это было действительно так: еще один яркий лепесток культуры на палитре моего Тбилиси.
— Я знаю, что у Вас два имени, одно из которых — Евгения, а другое — Паранзе, которое кстати переводится как «горный цветок»…
— Да, это так. А с именами действительно очень интересно. Моя мама была знакома с матерью Евгения Примакова, семья которого тогда жила в Тбилиси. Моя мама иногда помогала ей по хозяйству, и у них сложились очень теплые дружеские отношения. Помню, что, выучив по букварю слово «рыба», я все время хотела увидеть, что же это на самом деле такое. И Анна Яковлевна специально пошла на базар, чтобы купить для меня сома, так сказать, для более тесного ознакомления с объектом. «Вот что такое рыба», — сказала она, выкладывая из хозяйственной сумки сома, который произвел тогда на меня, маленькую, огромное впечатление. Она была замечательной женщиной и как – то сказала моей маме, что мне очень бы подошло имя Евгения. И, действительно, оно приросло ко мне и прошло со мной по жизни вместе с именем Паранзе. И то, и другое мне дороги, и мне с ними комфортно.
— Какова роль старейшин в курдском быту?
— Старейшинами определялись все национальные и бытовые вопросы. Иногда одним мудрым советом решалась, казалось бы, неразрешимая проблема, и поэтому к нашим старейшинам было особое уважение. Курды всегда были людьми слова и дела. Они отличались чувством коллективизма, честностью, ответственностью перед семьей и большой работоспособностью. Независимо от благосостояния семьи, все старались устраивать своим детям пышные свадьбы, что говорило о широте души и понимании значение, которое имеет в жизни человека брак. На свадьбы малоимущие занимали деньги без всяких расписок и свидетелей у своих более состоятельных соотечественников, что говорило о доверительных отношениях и умении держать слово. Молодым во время такого торжества все гости дарили деньги, но их отдавали старшему, главе семьи, который, в свою очередь, честно и своевременно возвращал долг, а на оставшееся — покупал молодоженам необходимые вещи. В клубе преподавали курдский язык, разучивали национальные песни и танцы, уделяли внимание культуре быта и т. д. Этот клуб был для курдов вторым домом.
Моим первым учителем курдского языка был армянин Сисан, выходец из Турецкого Курдистана. Он прекрасно владел курдским и турецким языками, хорошо знал наши обычаи и традиции. В такой вот обстановке уважения к традициям своих предков и проходило мое детство. Еще в школе я мечтала, что обязательно буду помогать людям и заниматься культурно – просветительской деятельностью среди своего народа. Тогда это желание было, наверное, неосознанным, но тяга помочь другому человеку, поделиться с ним своими знаниями была во мне, как сейчас помню, всегда.
Окончив школу с медалью, поступила в институт, получив профессию инженера – экономиста. Позже работала в ведущих научно – исследовательских институтах, была главным специалистом, автором и разработчиком многих проектируемых технико – экономических объектов, участвовала в создании проектов союзного значения, а также Тбилисского метрополитена.
Однако желание заниматься общественной деятельностью все больше и больше пересиливало. Именно тяга к просвещению и желание помочь другим помогли мне разобраться в себе и понять свое истинное предназначение в этом мире. В те годы студентов- курдов было в Тбилиси очень немного. Они фактически были настоящими первопроходцами и в высшем образовании, и в деле просвещения курдской нации. У них не было никакой поддержки извне и, как сейчас принято говорить, «офиса» для разрешения вопросов, связанных с нуждами людей. Работа шла на одном энтузиазме, на альтруистическом желании помочь своему народу просветительской деятельностью. Вот такая группа энтузиастов и стала собираться у меня дома.
Мой отец был человеком довольно консервативных взглядов и строгих правил в быту. Наша мама умерла очень рано, оставив на его попечении семь маленьких детей. Папа так и не женился, посвятив свою жизнь нашему воспитанию и, конечно же, следил за нами более строго, чем, наверное, это делала бы мама. Он прекрасно понимал, что в наших планах мы абсолютно бескорыстны и честны, а поэтому с его стороны не было никаких запретов, хотя в то время не всем курдским девушкам родные разрешали свободно общаться с парнями.
По моей инициативе был создан «Народный университет педагогических знаний», занятия в котором проводились на курдском языке. Это давало возможность не только не забыть свой родной язык, но еще и совершенствовать его. Лекции читали представители курдской интеллигенции: врачи, учителя, историки, а также приглашенные преподаватели Тбилисского университета. По нашей инициативе была проведена первая общекурдская конференция. В ней участвовали курды из Армении, Азербайджана, России, а также обучающиеся в СССР курдские студенты из Ирака, Сирии и Турции.
— Скажите, именно в Тбилиси были впервые в мире проведены Дни курдской культуры?
— Да, это действительно так. В Тбилиси была организована выставка курдских художников, а в курдском театре прошел показ нескольких интересных спектаклей. Постепенно курды вовлеклись в реализацию стратегии создания гражданского общества за права человека. Я понял, что надо срочно объединять наших женщин, ибо они, как и все женщины, по своей организованности более четкие, более исполнительные, чем мужчины. Я возглавила лигу курдских женщин Грузии «Баар», что в переводе означает «весна». Наша организация сразу же привлекла к себе внимание общественности. Курдские женщины охотно шли к нам, осознавая свой современный гражданский статус и понимая значение образования в изменяющемся мире. Это привело и к разрешению другой проблемы: мы развернули работу с мужчинами, постепенно меняя их отношение к запретам, которые накладывались на женщину, в частности — на ее образование. За короткий срок организация «Баар» добилась заметных успехов, и курдянки стали включаться в общественную деятельность.
— Я знаю, что Вы внесли большой вклад в создание фильма о курдах.
— Я внесла посильный вклад в создание документального фильма «Мы — курды», снятого известным режиссером, заслуженным деятелем искусств Грузии Гией Чубабрия. Я была помощником режиссера и организатором съемок. Напряжение огромное, но сам процесс создания фильма и общение с людьми делали этот труд легким, так что я не замечала усталости. Работа доставила мне огромное удовольствие как творческой атмосферой, так и надеждой на то, что, посмотрев этот фильм, мои соотечественники станут более мудрыми и оптимистичными, узнав в себе хорошо известные исследователям лучшие черты нашего народа.
— Как сложилась судьба курдских диаспор и Ваша судьба после распада Союза?
— Распалась большая страна, и история с курдами повторилась. В Грузии стало холодно, голодно, люди остались без работы, без средств к существованию, без надежд на перемены. В те годы мощный миграционный поток беженцев привел к значительному увеличению курдских диаспор в России, Германии, Франции, Канаде, США и других странах. Я переехала в Москву, к двум своим сыновьям. В свое время они оба успешно закончили московские вузы и остались работать в России. Старший сын, Зураб, окончив Университет дружбы народов, работал старшим научным сотрудником в НИИ, в фирме «Бауэр». Второй медицинский институт им Пирогова закончил мой младший сын, Нодар. Он доктор медицинских наук, врач высшей категории, детский хирург. В данный момент — ведущий хирург девятой московской детской больницы. У меня хорошая и дружная семья, два внука, и я рада, что сейчас мы все вместе, хотя и очень скучаю по родному Тбилиси.
В Москве в то время было очень много курдских беженцев, и я в продолжение своей деятельности по курдскому вопросу создала региональный общественный фонд содействия курдским беженцам и вынужденным переселенцам «Надежда».
Естественно, из – за беженцев в российской курдской диаспоре появились проблемы, которые надо было срочно решать. Я неоднократно была делегатом форумов и обращалась в соответствующие организации, к председателю исполкома — Лидии Ивановне Графовой, правозащитникам Светлане Ганнушкиной и Юрию Джибладзе с просьбой оказать помощь беженцам, попавшим в безвыходное положение. Они безотказно принимали участие в решении таких вопросов, как устройство детей в школы, а также оказывали помощь в других социально – бытовых проблемах, связанных с курдскими переселенцами.
Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить их за неравнодушное отношение и поддержку. Когда был введен визовый режим с Грузией, мне пришлось обращаться с письмами в ряд государственных органов, в частности, к Владимиру Владимировичу Путину. В своем письме я просила помочь нашим многодетным семьям и малоимущим старикам, а также, по возможности, содействовать в получении ими виз по месту постоянного пребывания. Мне ответили, что курдский вопрос — общая мировая проблема и одна Россия не в силах решить все эти наисложнейшие на данный момент вопросы. Но, тем менее, помощь была: МВД РФ было дано соответствующее указание в отношение курдов – езидов и их виз, что помогало им в дальнейшем избежать более тяжелых последствий.
Был еще очень страшный период, когда иракские курды, вынужденные бежать с насиженных мест, оказались в Москве без документов, без денег, без крыши над головой. Это было ужасно! Они скитались по улицам, прятались в подвалах, в подземных переходах, на чердаках домов, подвергались моральным и физическим унижениям со стороны уголовных элементов и таких же бездомных, как они, людей. Беременные женщины не имели возможность получить медицинскую помощь из – за отсутствия у них полиса. Я обращалась тогда еще в Президиум Верховного Совета России, к Р. И. Хасбулатову и к директору Службы внешней разведки, академику Евгению Максимовичу Примакову, с просьбой оказать помощь курдским беженцам. Были также приняты меры и по обращению в Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Все эти обращения сыграли положительную роль и курдам, наконец – то, был предоставлено временное помещение в городе Чехове.
Мой сын, врач, ездил туда и обследовал детей, обеспечивал их всеми необходимыми медикаментами. И все же моральная обстановка, ужас пережитого, невозможность спрогнозировать свое будущее давили на людей, лишали их воли к жизни. Один из таких беженцев — Бадин Галали, не выдержал сложной ситуации, сломался и, пытаясь покончить с собой, бросился с моста. Весь покалеченный, с переломами рук и ног, с поврежденными внутренними органами, он был доставлен в Институт Склифосовского. В два часа ночи мне позвонили оттуда домой и сообщили о случившемся. На рассвете я была уже в больнице, чтобы узнать какие меры принимаются для его спасения и чем можно помочь. Наша жизнь состоит из формальностей, которые порой заслоняют обыкновенные человеческие действия; врачи не знали, что делать с лицом без документов, да к тому же гражданином другого государства. Как делать операцию, кто за нее будет платить, кто будет рядом, чтобы хотя бы поговорить с больным на родном языке.
Я обратилась в Государственную думу, к господину В. Жириновскому, который составил срочное письмо с ходатайством о бесплатной операции. Полтора месяца шла борьба за жизнь человека: я каждый день ходила в больницу и выхаживала его, вытаскивала из этого мрака, боли, депрессии. После выписки обратилась в Верховный комиссариат по делам беженцев с просьбой оказать содействие Бадину Галали, ходатайствуя о том, чтобы его приняла одна из европейских стран. На эту просьбу откликнулась Швеция, где он сегодня проживает. Он несколько раз звонил и благодарил меня за участие в его судьбе. Я искренне рада и горжусь тем, что мне удалось все – таки спасти человека, не оставить его в беде одного, как это иногда, к сожалению, сейчас бывает.
Другой, к сожалению, трагический случай был позже с иракским беженцем Муаидом Али Кадром, 1966 года рождения, который не выдержал этих скитаний и повесился. Из Швеции приехал его брат Дзаи, который обратился ко мне, а я, в свою очередь, — в мечеть и к врачу – хирургу Магомеду Абдулхабирову, которые помогли Дзаи и с разрешения турецкого посольства через Турцию пропустили гроб с телом брата к границам Ирака, где его встретили родители и родственники Муаида. Это были страшные годы, и я вместе со своими соотечественниками из московской диаспоры сражались за жизнь каждого человека, вынужденного бежать из горящих курдских поселений в другую страну.
Я никогда не забываю о том, что родилась в Тбилиси, где проходило мое становление как личности и были даны первые уроки доброты: когда одному человеку нужна помощь, другой — должен ее ему оказать. Мои родители, молодая племянница, родственники похоронены в Грузии. Я с большим уважением отношусь к этой земле и к ее добрым сердечным людям, которые когда – то поверили в нас и предоставили моим родителям кров. В Москве есть общество «Союз грузин в России» и я, как член этого общества принимаю активное участие во всех проводимых мероприятиях. Я благодарю его председателя, Михаила Михайловича Хубутия, который всегда отзывается на все мои просьбы и очень горжусь, что я была делегатом от грузинской диаспоры на Всемирном конгрессе народов Грузии. Я также благодарна Александру Эбралидзе, Владимиру Хомерики и другим членам Союза, которые всегда были внимательны к курдской московской диаспоре и нашим проблемам. Отдельно хочу высказать признательность и величайшее уважение моему земляку – тбилисцу, академику РАН, известному экономисту и знатоку Востока Ивану Омаровичу Фаризову, неоднократно помогавшему курдской диаспоре и разделившему боль нашего многострадального народа в самые трудные для него времена.
— Занимаясь общественной деятельностью, Вы, наверняка, участвовали и в других международных встречах?
— Да, я была участницей двадцати международных конференций, таких как Всероссийская конференция НПО против незаконной дискриминации, расизма, ксенофобии, членом Учредительного съезда демократических реформ, членом III международного форума «Общество и власть», а также международной конференции «Молодежь мира», в которой принимали участие Грузия, Азербайджан и Армения, участница IV – го Московского гражданского форума «Общество и власть. Стратегия развития». Я — член Центра поддержки женских инициатив и Комитета общественных связей города Москвы.
Было также много работы и в Государственной думе: я была доверенным лицом кандидата в депутаты, доктора экономических наук, профессора МГУ Е. Н. Ведуты, членом окружной избирательной комиссии — с правом решающего голоса — от «Нагатино – Садовники» в г. Москве, а в 2011 г. работала на выборах (избирательный участок №2405 в Ясенево), также с правом решающего голоса.
Мое участие в конференциях, форумах и круглых столах — не просто формальность: это тщательное изучение всех материалов мероприятий , где я пытаюсь определить вектор времени дальнейшего развития нашего государства, а, значит, и российских диаспор. Наша диаспора в России является маленьким кусочком Российского государства, поэтому я внимательно изучаю все правовые документы, а также Конституцию страны, чтобы донести до диаспоры необходимость повышения в ней уровня гражданской и моральной обстановки, личной ответственности каждого члена общины перед государством.
Всего не расскажешь, но хочу выразить благодарность тем, кто неоднократно помогал многострадальному народу в самые трудные для него времена.
— Человек меняется вместе с миром, и не всегда в лучшую сторону. Есть какое – то отличие между диаспорами того и сегодняшнего дня?
— Вы знаете, экскурс в прошлое для каждого человека просто необходим. Без прошлого нет и настоящего, и по нему мы сегодня оцениваем себя. Сравнивая диаспору нынешнюю с диаспорой прошлого, могу сказать: раньше мы были по – настоящему сплоченными, честными и обязательными. Образовательный ценз был намного ниже сегодняшнего, но мораль, нравственность, духовность в людях помогали нам не только выжить, но и развиваться, получать образование, идти дальше, сохраняя свою национальную культуру и самосознание. В сегодняшней Москве много курдских организаций. С одной стороны, это неплохо. Но, с другой стороны, у многих членов диаспоры уже нет культуры взаимодействия, культуры общения, умения просто слушать друг друга, чтобы делать нужные выводы по тому или иному вопросу, затрагивающему не только какого – то конкретного человека, но и дальнейшее развитие всей общины в целом. К сожалению, каждый хочет видеть себя лидером, причем единственным, и думает, что только он — истина в последней инстанции и имеет право руководить людьми. А руководить ими очень сложно. Если бы не было так сложно, то не было бы и национальных и межнациональных распрей, не было бы войн. Истина, в общем – то, очень проста: людей надо прежде всего любить, уметь их слушать и понимать, а в тяжелых ситуациях — направить по правильному пути, убедить человека, чтобы, уходя, он искренне сказал: «Спасибо».
От автора. Мне как журналисту остается добавить, что Паранзе Зурбаева награждена многочисленными грамотами и медалями Всесоюзного общества «Знание» и профсоюзами. Она кавалер ордена Чести и заслуженно имеет звание «Посол мира». Совсем недавно Паранзе Мамедовна получила благодарственные письма за хорошую общественную работу от мэра С. С. Собянина.
Я думаю, что общий пароль «Тбилиси», объединяющий людей не только в Грузии и России, но тех, кто живет сейчас в разных точках земного шара, на секунду заставит нас остановиться в бесконечном беге нашего выживания и проблем, чтобы вдруг внезапно почувствовать в своем сердце тепло, увидеть весенний цветок граната и улыбнуться идущим навстречу людям.
Елена МОХОВА, член Союза писателей России.
Специально для газеты «Свободный Курдистан»