КУЛЬТ  ЗМЕИ

 

     Езиды в змее видели воплощение доброго духа. В сказках описывается, как иногда змея лопается и из нее появляется   похожая на райскую деву гури-пери красавица. По верованиям курдов-езидов змеи могут превращаться в добрых духов,  которые оказывают людям всякую помощь как дома, так и вне его.

     Езиды верят, и в то что змеи не всегда бывают добрыми,  а наоборот,  в них могут вселиться злые духи, которые заставят их укусить человека и животных.

     Персы и курды называют змею MAP.

     В свое время в селе Карвансара Артикского района проживало курдское племя Мройа, для которого змея некогда вероятно была тотемом.  В прошлом езиды села Балул Талинского района у себя дома содержали особые виды змей,  они относились к ним заботливо и с большой лаской.  Этих змей считали "охранителем очага", называя их ДОВЛАТА МАЛЕ. Никто их не трогал и не тревожил,  а их убийство или неуважительное высказывание в их адрес признавались большим грехом.

     В народных сказаниях змей иногда уподобляется дракону. В сказке "Шамил" (Şamil) змея-дракон ночью кольцом обвивается вокруг приглашенных на свадьбу гостей и требует привести ему в жены дочь царя, иначе грозится удавить всех.  Он освобождает пленников лишь после того как приводят царскую дочь.

     Согласно курдской мифологии змеи во время грозы и бури возносятся на небо и превращаются в драконов.

Культ змеи характерен для многих народов.  В мифологии армян змея изображается в образе дракона. М.Абегян пишет:  "В верованиях армян

змеи, вызывающие ураган,  занимают значительное место,  они называются "Вишап" /дракон/. Иногда огромных змей называют драконом".[1]

     Дракону, которого езиды называют ЗИА, приписывали свойства змеи, имеющего острые клыки и злобный нрав,  способный в любое время навредить людям. Согласно верованиям езидов, он может летать, вызывать ураган и смерч, ударом хвоста ему под силу разрушить города и деревни, уничтожить людей и животных.

     В курдских сказаниях с драконами ожесточенно бьются народные герои, которые сражаются за освобождение из неволи своих возлюбленных, за возвращение награбленных драконом яблок бессмертия, чаш для воды, драгоценных камней и других богатств.

     В сказках упоминаются также БОБАЛИСКИ /ураган, смерч/, которые по представлениям езидов вихрясь уходят в небо. По мифологическим представлениям драконы подобно злым духам часто поднимают ураганы, поднимая вихри, выскакивают из земного чрева и взлетают в небо, вызывая град и молнию. По мнению езидов, они спускаются на землю вместе с градом.

     Вероятно ЗИА уподобляется другому небесному злому духу грозы и града АБАБРУСКУ, исходя из чего езиды считают ЗИА и АБАБРУСКА братьями (birê hevin).

     В курдской мифологии ЗИА извечный враг людей. Он мешает людям жить на земле, уничтожает города и селения, лишает людей средств существования, обрекая их на голодную смерть.

     Когда небо покрывалось свинцовыми тучами и поднимался ураганный ветер, означающие "появление дракона", езиды тотчас разбрасывали у порога своих домов куски железа, чтобы изгнать злых духов и дракона от своего жилища. Одновременно они обращались с просьбой о помощи к добрым духам и Малакетаусу со словами: "О, Малакетаус, спаси и избавь нас от Зиа" (Ya Melekêtaus, tu me ji Zîa xweyke).

     По мнению езидов добрые духи по приказу Малакетауса должны были схватить дракона за голову, поднять его в небо и задушить, чтобы избавить людей от появившихся в облике дракона злых духов и пресечь их действия   по разорению и разграблению населения.

     Согласно курдской мифологии, Зиа, взлетая в небо, вступает в схватку с добрыми духами,  но не может их одолеть,  потому что злые духи уже заранее прокляты. Если Зиа причиняет людям много зла, то Малакетаус хватает его за шею, душит и убивает.[2]

     Езиды верили, что змеи взлетают в небо только во время бурь и плохой погоды, что Зиа сам по себе невидимка и его можно обнаружить лишь во время грозы, молнии, урагана и смерча.

     В курдском фольклоре говорится и об "окаменевших змеях" у истоков родников и на берегах рек, которые, якобы, окаменели в результате проклятия людей и не без помощи добрых духов. Следы ног добрых духов считались чистыми,  а текущие по этой местности воды – святыми.

 

 

ОБ  ОСТАЛЬНЫХ  ЖИВОТНЫХ

 

     Одними из страшных диких зверей считались львы,  тигры, медведи, волки и прочие хищники, которые обладая огромной физической силой, наводили ужас на людей своим злобным нравом и кровожадностью. По мнению, езидов они являются воплощением зла. Чтобы уберечь себя от диких зверей и смягчить их враждебное отношение к себе люди прибегали к различным средствам:  прибегали к молитвам,  проклятиям, исполняли обряд жертвоприношения, совершая разные магические и ритуальные действия.

В тоже время в обычаях и материалах словесности курдов-езидов отмечаются также следы поклонения хищным зверям. Например, о львах езиды говорят: "Лев он и есть лев от бога" (Şêr sêrê xudêye), "Лев – охранитель бога" (Şêr dervanê xudêye).

     У курдов есть племена, нарекшие себя названием льва -Шераниа, а также мужские имена – Шеро. Курды-езиды Апаранского район считали, что если человеку приснился лев,  то это к добру и счастью. Похожие поверья существуют и у ассирийцев,  проживающих в Армении.

Езиды не меньше льва почитали и медведя. Согласно одной из    курдских легенд, медведь является предводителем всех диких зверей, которые исполняют все его приказы.

     По представлениям езидов, медведь в прошлой жизни был человеком, который в дальнейшем видоизменился и принял облик медведя.  Езиды Игдира /Турция/ считали,  что медведь был садовником,  а езиды Карского уезда полагали, что он раньше был греком-ремесленником (hoste),  потому что у него были навыки мастерового,  который подружился с людьми и стал возводить для них дома,  изготавливать инструменты и т.д.

     В верованиях езидов на арене появляется также лиса,    образ которой окутан таинственностью. В фольклорных материалах курдов и многих народов лиса изображена плутовкой.  Относительно лисы у езидов присутствуют определенные предрассудки. Встреча с черной и рыжей лисой считалась не к добру;  вероятно, это связано с тем, что у езидов черный и рыжий цвета считались знамениями зла и бед. В курдском фольклоре имеется немало материалов о зверях и их видоизменении. Существует много сказок и легенд об изменении лисой своего обличия, о ее хитрости,  коварстве и вероломстве.

В верованиях курдов-езидов известны пережитки культа волка, из чего следует, что этот зверь некогда в верованиях езидов являлся тотемом.

     Среди езидов существовали связанные с волком следующие предрассудки:  К колыбели новорожденного привязывали волчий коготь, чтобы отвести от него сглаз и изгнать злых духов. Во время исполнения обряда жертвоприношения   лоб заболевшего ребенка символично обмазывали якобы "кровью" волка. В кладовке вешали волчью шкуру, чтобы    запугать злых духов и не дать им украсть их съестные припасы. Волка езиды наделяли огромной силой,  и когда мать качала ребенка в колыбели,  то приговаривала:  "О, дитя мое, дай тебе бог силу волка" (Lao, xuedê qewata gur bide te).

     Как у курдов, так и у многих других народов, лягушка считалась предметом поклонения. У лягушки хоть и уродливая внешность, но в ней, как и в змее, заключена сверхъестественная сила. В курдских сказках часто говорится, что из лопнувшей лягушки появляется либо прекрасный юноша, либо девушка неземной красоты. По мнению курдов, лягушачий гвалт в ночное время – это предвестник добра. У села Гялто Талинского района лежит валун с названием ЛЯГУШАЧИЙ КАМЕНЬ (Kevirê beqî),который считается священным и является местом паломничества и исполнения обряда жертвоприношения.

Курдянки любили носить разные украшения и монисты с изображением лягушки – предмета своего почитания. На бляхах женских поясов курдянок были изображены лягушки.

     У езидов Карской области    был суеверный обычай,  по которому для излечения определенных заболеваний, из разных трав изготавливали снадобье с добавлением лягушачьей крови.

Лягушка у езидов считалась добрым существом.  Приснившаяся кому-то лягушка воспринималась добрым знаком.  Езиды верили, что попавшему в беду народному герою на помощь приходят добрые духи, которые вылетают из тела лопнувших лягушек.

     В курдском фольклоре ярко отражены таинственный образ лягушки и ее способность видоизменяться, указывающие на обстоятельство тотемности лягушки, исходящего из периода первобытного общества. Таким образом,  "лягушка изначально почиталась как тотем.  Её культ возник и оформился ещё во времена, когда людские группы и зарождающиеся роды переживали эпоху добывания пищи в виде насекомых и кореньев, однако, в дальнейшем, после упадка тотемизма, люди продолжали присваивать лягушке сверхъестественные свойства, но уже наделив ее другими функциями". [3]

     В материалах курдского фольклора отражается мысль о том, что обитающие на кладбищах души усопших ночью вылезают из могил,  видоизменившись, превращаются в разные одушевленные существа и неодушевленные предметы.

     Курды верили, что люди происходят от разных животных и растений, что якобы их души, покидая их, проникают в матку женщин и в результате чего они вновь появляются на свет, но уже в облике человека.

     Курды-езиды считали, что жизнь после смерти не прекращается, что душа человека продолжает свою жизнь в загробном мире или вновь переселяется в тела животных и растений, продолжая самостоятельное существование.

 

 

 

КУЛЬТ ПТИЦ

 

     В материалах курдской словесности как например в поэмах "Лайле и Маджрум", "Маме и Зине" и в  других поэмах и легендах, большое место занимают птицы со своими сверхъестественными свойствами.  В поэме "Маме и Зине" КАВОТКИ /голуби/ общаются с героями поэмы на человеческом языке,  а в "Лайле и Маджруме" повествуется, что весть о существовании Маджрума до героини поэмы Лайле донесли опять-таки голуби, и Лайле в своими действиями руководствуется именно советами тех же голубей.

     В поэме "Маме и Зине" ее героев к их заветной мечте приводят три сестры-голуби.

     В курдской мифологии мы видим неотъемлемую связь птиц с небом, с небесными "святыми существами", космическими телами, природными явлениями и всем миром в целом. Согласно легенде "Рашо", через десять дней после того как с небес на землю спускается птица павлин, природа оживает растительность начинает пышно цвести, и кажется, что весь мир торжествует и радуется этому.

     В легенде "Давреш" когда с небес спускаются голуби, луна и звезды радостно улыбаются, а на земле перед ними раздвигается гора Немрут.

В другой легенде "Шехсин" /Шейх Син/ создатели мира изображены в облике птиц. Согласно этой легенде, мир еще до его сотворения представлял собой сплошное водное пространство, в середине которого рос большой куст розы. На этом кусте восседал Шехсин – повелитель роз и растений.[4] Посреди этого громадного моря возвышалось одно большое дерево,  на котором в облике птиц сидели Бог и архангел Джабраил.

     Бог спросил Джабраила:

     -Ты знаешь кто я и кто ты?

     Джабраил ответил:

     -Ты существуешь сам по себе,  а я – сам по себе.

    Бог возмутился и клюнул Джабраила в темя. Джабраил слетел с дерева и в течении семи лет парил над морем. А когда он вновь прилетел и уселся на то же самое дерево, Бог опять спросил его, мол, кто есть я и кто есть ты. Джабраил опять в ответ:

     -К чему этот глупый вопрос? Ты сам по себе, а я сам по себе.

     Бог рассвирепел и опять клюнул Джабраила, который опять улетел. Вдруг Джабраил заметил розовый куст в море, на котором сидел Шехсин, который спросил Джабраила, куда он летит. В ответ Джабраил сказал:

     -Там в море растет одно большое дерево, на котором сидит одна белая большая птица и все время спрашивает меня, знаю ли я кто он и кто я. А когда я отвечал ей, что она существует сама по себе, а я сам по себе, она клевала меня.

     Послушав Джабраила, Шехсин сказал: – он наш Бог, если он опять спросит тебя, то скажи, что он создатель, а ты сотворен им.

Джабраил улетел и прилетел к тому же дереву, на котором сидела та белая птица. Бог в третий раз спросил: "Кто я и кто ты?"

     По совету Шехсина, Джабраил молвил: "Ты создатель, а я сотворен тобою"

     Согласно легенде, Бог остался доволен ответом Джабраила и воскликнул: "Наш хранитель – Шехсин, повелитель роз, от которого можешь только мудрости познать."

После этого Бог, Джабраил и Шехсин отправились сотворять мир.[5]

     Присутствие птиц в верованиях езидов мы видим во многих курдских фольклорных произведениях.

     В верованиях курдов-езидов большое место занимают облики голубя и павлина. Эти птицы в езидском вероисповедании и материалах словесности   известны под названиями   КАВОТК /голубок/ или КАУ /голубь/ и ТАУС /павлин/, которые иногда в равной степени заменяют один другого в качестве предмета поклонения. Их образы выполняют одну и ту же функцию, являясь, по мнению езидов, воплощением доброго духа, оказывающего им защиту и покровительство.

      Основным предметом поклонения курдов-езидов Закавказья является божество Малакетаус. С таким же фанатизмом ему поклоняются в наше время и курды-езиды Мосульской области Ирака.

       Малакетаус – это арабское словосочетание,  состоит из двух слов-корней: Малак – ангел и Таус – павлин /Малак Таус езиды произносят слитно как Малакетаус/.    По представлениям езидов дух Малак, оказывающий им защиту и покровительство, воплощен в  птице Таус,   за что езиды и почитают его.  Его медную фигурку   для исполнения религиозных ритуалов называют "Таус",  то есть дух или ангел-павлин, являясь добрым духом, воплощен в павлине- в Малакетаусе.

      В таких Фольклорных произведениях как "Шава paш" (Şeva reş) и "Мамли" немало говорится о птицах и о власти птицы Таус над ними. Существуют много других произведений, каcающиеся главным образом Малакетауса. Например, в поэме "Малакетаус" и других мифологических произведениях с именем Малакетаса связаны вопросы возникновения земледелия,  его развития и плодородия. В верованиях езидов Малакетаус изображен не только в облике птицы – голубя или павлина в чистом виде, но и как божество в их облике.

      В поэме "Малакетаус" показаны могущество Малакетауса,  суть его божества и то, как по его воле возникла вселенная, были сотворены земля,  первые люди Адам и Ева.  которые по его подсказке научились

возделывать землю.

 

      Вот отрывок из поэмы "Малакетаус" в обработке Акопа Казаряна /Лазо/:[6]

 

Он приказал – и сотворилось,                                                       

Вселенная появилась.                                                          

Мир большой он сотворил,                                                          

Воду и землю распределил,                                                          

С неба светом вокруг озарило.                                                           

Ростки растений из-под земли показались,                                                          

Своим несметным добром                                                          

Земля весь светлый мир одарила.                                                           

По недосягаемому Творца совету                                                          

И по его грозному велению,                                                          

Обрели крылья Херувимы,                                                           

Улетев в разные концы света…                                                          

С семи сторон света                                                          

Принесли по горсточке земли,                                                           

Взяв из чистой смеси из семи элементов,                                                          

И из этой могучей смеси                                                          

Слепили предка человека.                                                           

Ангелы построились в ряд,                                                          

Собравшись вокруг него,                                                          

А холодное изваяние Адама                                                           

Выросло и встало пред ними.                                                          

Глубокая тишина                                                          

Всю Вселенную охватила.                                                           

И вот идет он;                                                          

Из-за семи гор и истоков Эдема                                                          

С чашей “животворного нектара”                                                           

Явился он, Таус, улыбаясь…                                                          

Когда губами прикоснулся                                                          

К холодной, безжизненной статуе Адама,                                                          

Тот слегка пошевелился,                                                          

И дали каплю ему животворящего                                                          

Этого нектара бессмертия,                                                           

Встрепыхнулось сердце, в артериях и венах                                                         

Образовалось кровообращение.                                                          

Адам сильно вздрогнул,                                                           

Оглянулся вокруг, – и                                                         

Увидел духов неутомимых.

 

(перевод дословный).

 

      Согласно легенде Адам, открыв глаза, пришел в восторг. Перед его взором открылись голубое небо, ярко светящее благословенное солнце, сверкающие звезды, сияющая луна, облака и дождь, гром и молния, разноцветная радуга, моря и озера, широкие долины, журчащие ручьи, птицы и животные, и многие другие красоты и блага. Все это Малакетаус милостиво и с безграничной любовью передал Адаму и его потомкам.

     Адам с самого первого дня по желанию Малакетауса стал заниматься земледелием, потому как сказано, “земля дает хлеб” (Xweli nan dide).

     Чтобы обучить Адама земледелию Малакетаус явился к нему в человеческом облике, достал из кармана фартука горсть зерна и сказал:

     -Видишь эти мелкие золотые зернышки, они и станут основой происхождения человечества и жизни. С помощью вот этой пары волов я взрыхлю землю, брошу в нее эти зернышки, а через несколько месяцев я получу урожай сторицей и обеспечу себя пропитанием на целый год.

     Незнакомец окрикнул волов – и те тронулись. Заскрипела соха, поднимая пласты земли. После этого он стал разбрасывать семена, а Адам молча смотрел ему вслед. Закончив сев, Малакетаус подошел к Адаму и сказал: "Я дарю тебе этих волов, эту соху, я научу тебя возделывать землю, растить урожай и пользоваться им. Подойди, возьмись за соху и налегай на него".[7]

     Согласно легенде прародитель человека надавил на соху и вонзил ее лемех в землю, заложив тем самым основу человеческого развития.

Исходя из вышеупомянутого и ссылаясь на курдские легенды, можно считать Малакетауса еще и богом земледелия.

     Фигурка Малакетауса изготовлена в виде павлина или голубя. Несколько таких фигурок из меди хранятся в езидском святилище в Лалеше в Снджарском районе /Ирак/[8].

      По указанию МИРА – религиозного предводителя езидов – обслуживающие святилище кавалы носили изображение Малакетауса по местам проживания езидов для исполнения соответствующих ритуалов, сбора подношений, распространения религиозных законов и предписаний. С этой целью в 1914 году в Армению из Мосульского уезда /Ирак/ были направлены кавалы Аджи, Айлаз и Хусейн. В основном они жили в селах Сангяр и Карвансара Апаранского района. Они раз в год обходили все езидские селения и собирали подношения в честь Малакетауса.

     В 1929 году упомянутые кавалы навсегда покинули эти места и возвратились в горы Снджара и больше не появлялись. Фигурку с изображением Тауса они с собой не забрали, оставив ее у одного из шейхов в Сангяре. который бережно хранил её, но уже никогда ее не использовали для исполнения ритуала Сиаркерен, потому что тайны этого ритуала ведомы были только уехавшим кавалам. Кроме того, представители других религиозных каст права на исполнение этих ритуалов не имели. Езиды отмечали праздник в честь Тауса с исполнением ритуала "сиаркерен" следующим образом: В день праздника в ОДА /Ода-большая главная комната в доме/ одного из домов собирались люди. Обычно приходило очень много людей. Возле подставки с фигуркой Тауса становился один из кавалов. Оду, где происходил ритуал, в обязательном порядке должен был посетить хоть один человек из каждой езидской семьи из всех селений, и, как правило,ими были старейшины. Кроме езидов никто другой иной национальности или вероисповедания не имел права находиться там при совершении религиозного обряда.

     Во время ритуала каждый паломник должен был от порога входа в ода на коленях ползти к Таусу, поцеловать его изображение и правую руку стоявшего рядом кавала и объявить, какое он делает подношение, как например: "В честь Тауса жертвую барана" (Min bona navê Taûs pezek da). Так поочередно поступали члены других семей. Если у кого-то в хозяйстве не было ни овец, ни крупного рогатого скота для пожертвования, то подношение он делал деньгами.

После окончания сбора подношений приступали к религиозным песнопениям. Кавалы начинали играть на свирели и бубне, петь религиозные гимны. Звуки свирели с бубном и громкие песнопения приводили езидов в восторг и умиление, вся эта картина приобретала некую форму таинства.

      После исполнения религиозных песнопений и завершения процедуры сбора подношений начинался обряд целования фигурки Тауса. Все жители селения от мала до велика друг за другом подходили к фигурке Тауса,  прикладывались к ней,  потом целовали правую руку кавала и удалялись. Кавал же, благословляя паломников, бормотал: "Да пребудет с тобой Tayc" (Taûs bira tera be).

Так завешалась Таусиада (Taûs sîarkirin).

      Полученных в качестве подношений овец и крупный рогатый скот кавалы продавали, часть вырученных денег они посылали МИРУ, религиозному предводителю,  а другую часть оставляли себе.

      В досоветский период курды-езиды Талинского и Апаранского районов Армении в период посевной при разбрасывании семян в первую очередь упоминали и произносили имя Малакетауса, надеясь, что он поможет им вырастить хороший урожай. Сеятель,  разбрасывая семена,  произносил: "О, Малакетаус, дай нам хлеба!" (Ya, Melekêtaûs, tu nan bide me). "О, Малакетаус, сделай, чтоб поля наши заколосились" (Ya, Melekêtaûs, zevya me hêşin ke). Бесплодные женщины обращались к Малакетаусу с мольбой дать им ребенка.

В одном из езидских каулов говорится:  "Малакетаус – бог" (Melekêtaûs xudêye).

       Езиды Снджара и в наше время в начале весны во время праздника в честь Малакетауса продолжают исполнять ритуалы,  обряды жертвоприношения и подношений.

       Как видим, Малакетаус у езидов    выходит на сцену в качестве бога цикла смерти и возрождения, урожайности и плодородия. Праздник Малакетауса, как и праздник Ара Прекрасного у армян, связан с пробуждением весны.

      В результате развития производственных и хозяйственных отношений у езидов на арене появляются божества,  которые своей властью и по поступкам похожи на правителей в реальном мире – царей, феодалов и т.д. О правителях духовенство сочиняло мифы, окутывало их образы некой таинственностью, считая их титул царствования небесной наградой. Поэтому и придумано было выражение "После бога – царь" (Pey xudê padşaye).

     Таким образом , езиды тоже обожествляли сильных мира сего. Люди видели свою жизнь на земле таким же каким они представляли ее на небесах. Они считали, что если на земле есть кто-то, кто правит миром и людьми, а в данном случае это царь, то значит и на небесах существует некая сила, которая правит миром, вселенной, людьми и животными. Похожие монистические взгляды мы видим также в христианской, мусульманской и других религиях.

     В одном из религиозных гимнов езидов эта мысль красиво выражена следующим образом:

 

Шехади – пророк,

Шехсин – апостол,

Шехубакр – судья,

О свидетельстве нашего духовенства

Сообщили мы Малакетаусу.[9]

                               

Şêxadi pêxembere

Şêxsin resûl alaye,

Şêxûbekir ewleye,

Me şedetya tarişa xwe

Melektaûsra daye.

 

      Как видим, единственной субстанцией, которой езиды, в том числе и духовенство, подчиняются, является Малакетаус – верховное существо,  которое, по представлению езидов, "он един, без друзей и соседей" (bê şrîke, bê heval), то есть, он – Бог.

       О боге среди езидов существовало еще и другое представление,  согласно которому на небесах есть большой Бог,  а Малакетаус является его помощником – покровителем земледелия.

      Подобный взгляд о боге "Он без друзей и без соседей" (bê şrîkî, bê heval) существует в писаниях почти всех религий. Например, в Коране мысль о его сверхъестественности изложена так:  "Это он /т.е.бог – А.Авдал/ сотворил для вас мир мягкой периной и построил мироздание,  ниспослал с небес воду и взрастил плоды, дабы было вам пропитание, а потому не уподобляйте себя Творцу и не создавайте ничего по подобию его".[10] Там же записано:  "Он господин над слугами своими".

      Эту мысль прменительно к Малакетаусу мы видим и в курдских верованиях. Так, в легенде "Ардауд" о   величии Малакетауса говорится: "Весь мир подчиняется Малакетаусу,  он господин над слугами своими.  Все слуги должны прикладывать руку к сердцу (dest ser dil) и поклоняться ему".

      Вероятно, некогда езиды следовали древнеперсидскому богу Ахурамазде, оказавшись в некоторой степени как бы под влиянием его образа. Предполагается, что имя праотца езидов Эзди возникло именно от имени Ахурамазды. У армян до принятия ими христианства верховным божеством был Арамазд.[11]

      Как персы, так и курды и армяне наделяли Ахурамазду безграничным величием, видя в нем Творца неба и земли, покровителя плодородия и урожайности,  плодовитости и богатства,  то есть все то, что езидами приписывалось Малакетаусу.

      У езидов стержнем или краеугольным камнем их вероисповедания является культ Малакетауса,  который представляет собой некую целостность религиозных верований, в чем обнаруживаются   элементы первобытных верований,  а в дальнейшем уже и элементы языческой, зороастрийской, христианской и мусульманской религий.

Среди определенной части езидов бытует мнение, что если Ахурамазда самый великий бог,  а Малакетаус является его ангелом-помощником, следовательно, езидское вероисповедание имеет персидское происхождение или заимствовано у них. По нашему мнению такое понимание является ошибочным.

     Вместе с тем надо отметить, что на курдов оказали влияние не только зороастризм и ислам, но и христианская религия. Например, в прошлом влияние христианской церкви на курдов было настолько велико, что они часто ходили в церковь, молились и совершали обряд жертвоприношения.

Говоря о религиозных верованиях курдов Дерсима /Турция/, Андраник писал: "Они с щедрыми дарами и жертвенными животными совершают паломничество в монастырь святого Карапета в Ханлорту и относятся к монастырю с таким же трепетным почитанием, как и сами армяне. Они до такой степени фанатичны в почитании монастыря, что уже за 30-40 метров до него мужчины и женщины опускаются на колени, и, целуя землю, ползут к монастырю, прикладываются к стенам и только после этого входят во внутрь.[12]

     О влиянии христианской церкви на курдов пишет также Г.Шахбазян: "Курды, являясь в настоящее время в большинстве своем мусульманами, будучи в то же время приверженцами своих национальных особенностей,еще со времен раннего христианства, традиционно, уже как бы в виде обычая, продолжают совершать паломничество в армянские монастыри"'.[13]

      В селе Джарджарис Апарнского района стоит христианский монастырь, который в настоящее время напоминает развалины и находится в плачевном состоянии. Местные жители рассказывают, что его посещают и почитают как армяне,  так и курды-езиды, что армяне ставят там свечи,  а езиды зажигают масляные светильники.

      Христиане и мусульмане считали езидов последователями сатаны или идолопоклонниками. В предмете поклонения езидов Таусе в облике павлина или голубя мусульмане видели воплощение не доброго, а злого духа. Вопреки этому мнению в курдском фольклоре четко обозначено ненавистное отношение езидов к злым духам. В сказке "Ахро" Малакетаус вступает в схватку со слым духом Ахро и побеждает его.  Оба персонажа изображены богами,  но езидам   Малакетаус импонирует больше.

Таким образом, как в зороастрийской дуалистической религии, так и в езидских верованиях утверждается существование духов добра и зла. Их происхождение восходит корнями не к зороастризму,  а к анимистическим воззрениям, исходящие из периода родовых отношений, которые существовали задолго до появления и формирования зороастризма.

Русский ученый А.Семенов,  не имея под рукой никаких этнографических и фольклорных материалов,  без изучения быта и обычаев курдов, безо всяких оснований пишет:  "В пределах СССР, в Турции,  Персии и в северной части Междуречья проживают представители очень интересной, и, по-моему, единственной в мире секты, так называемые езиды, которые поклонятся отрицательному духу и являются одним из курдских племен".[14]

       Малакетаус у езидов не дьявол,  как думают некоторые,  а дух добра, об особенностях которого уже сказано было выше.

       По представлениям езидов дьяволы обитают во всех частях света,  они везде и они призваны вредить людям и животным. К дьяволу они относят и дракона.  Они считают, что если дьяволы, драконы и рашешавы еще не успели полностью погубить мир,  то все это только благодаря Малакетаусу,  потому что миром на земле и в небе правит он, и на свете нет места, где бы не чувствовалось его присутствие. Ему ведомы истина и ложь, любовь и ненависть, рождение и смерть.

"Малакетаус спасает и сохраняет своих последователей.  К людям он

добр,  а зло – уничтожает. Никто не вправе вмешиваться в дела Малакетауса, на небе нет никого выше его. Тех, кто противится ему,  он обрекает на множество несчастий, а после их смерти отправляет их души в преисподнюю. Он бессмертен и всемогущ".[15]

      Согласно верованиям езидов, если люди и все живые существа будут пребывать в пассивном состоянии и лишены самостоятельности,  то тогда творения и величие Малакетауса поблекнут и сойдут на нет, и в результате существование человека и всего живого превратятся в несуразность и бессмыслицу.

     Надо отметить, что культ Малакетауса продолжает оставаться в оболочке племенного самосознания, его изображение в виде медной фигурки находится и охраняется в священном для езидов храме в Мосульской области /Ирак/.

 

 

Птицы и суеверия

 

     Из птиц предметом суеверия у езидов считаются журавль,  аист,  скворец,  петух, курица, ласточки и другие пернатые.

     Курды-езиды обычно в марте и апреле с нетерпением ждут прилета аистов и скворцов,  считая их предвестниками весны.  Если аист вскидывал голову вверху, и, важно вышагивая, щелкал клювом, езидов охватывал восторг,  потому что, по их мнению, это означало, что год будет урожайным. А если они замечали, что у аиста клюв опущен, то предполагалось, что    предстоит пережить немало бед и несчастий.

     Существовало поверье, что если беременная женщина первая увидит прилетевшего аиста, то обязательно родит сына.

     По мнению езидов, добрые духи появляются иногда в облике аистов или скворцов,  которые никогда не бывают воплощением зла,  потому что они прилетают весной,  а весна является предвестником и залогом всяких благ и изобилия.                          –

     Похожее поверье об аистe бытовало и у армян Буланиха,  которые полагали, что прилетевший в их края первый аист,  это, вероятно, видоизмененный дух.  "Аисты, – говорят они, – в стране которых есть река, в марте месяце купаются в ней, надевают на себя крылья с перьями и полетают в наши края".[16]

     О журавлях у армян и езидов почти одинаковое представление. Убийство журавля, аиста и скворца считается большим грехом. Год за годом они свято и бережно присматривали за их гнездами, следили чтобы до их следующего прилета эти гнезда не развалились. Дом, на крыше которого аист свил гнездо, считался счастливым. Везучим и счастливым считался и человек, кто первый услышит курлыканье журавлей.

     В курдских верованиях особое место занимал петух, который каждый день на рассвете кукарекает в одно и то же время, являясь для человека в его хозяйственной деятельности живым будильником. Полезность петуха особенно была важна весной в период посевной и осенью во время сбора урожая. Каждодневный петушиный крик на заре вызывал у езидов чувство некоего таинства, им казалось, что в теле петуха поселился некий добрый дух, который заставляет его кукарекать в одно и то же время и что эта функция на него возложена свыше.

     Кудахтанье курицы или ее попытки закричать по петушиному езиды считали недобрым знаком, потому что курица изначально не наделена способностью кукарекать как петух.

     Итак, вопросы урожайности года, семейного благополучия и несчастий, процессы жизни и смерти, приход весны и прочие явления езиды связывали с домашними и дикими птицами, с их поведением, видами криков и их миграцией.

     По представлению езидов, живущих устоями племенных союзов, птицы считались предвестниками благополучия для племени и покровительствующими силами в их жизни и хозяйственной деятельности.

 

КУЛЬТ ОГНЯ

 

     Культ огня у курдов-езидов Карской области /Турция/т Апаранского и Талинского районов /Армения/ занимает своеобразное место. Огонь в очаге дома, как правило, должен был поддерживаться постоянно.

     В прежние времена, упоминая слово "Оджах" /очаг/, вероятно имели в виду не только печной очаг как таковой, но и подразумевали как дом и семья. Зачастую члены рода вместо клятвы огнем клялись оджахом.

     После распада родов на семейства, возможно, эти понятия отождествились. И в настоящее время "оджах" в понимании курдов, армян, арабов означает дом,  семейство и семью.

     У курдов есть характерная поговорка об огне: "Если в доме потухнет очаг с огнем, то пагаснет и сам оджах (Eger agirê ocaxê bitemire, bizanibe ocax jî wê bitemire).

      Из этой поговорки ясно видно,  что основой дома являлся огонь.

     Обязанность по поддержанию огня в очаге возлагалась на хозяйку (Kevanî) или невестку (bûk) дома, которая после  чистки тандура[17]   от золы и пепла брала кусок кизяка, клала его на дно, сверху покрывала золой, затем опять поверх золы клала куски кизяка и поджигала. После угасания огня в тандуре под пеплом оставался тлеющий уголек,  который назывался "арду". С помощью этого арду утром опять разводился огонь в тандуре. Так каждый день.

    По курдским обычаям осквернение огня признано грехом, нельзя плевать в огонь, ругаться в его адрес и бросать в него мусор.

     По мнению езидов, у огня существует свой ПИР(Pîrê agir)[18], и все нехорошие действия в отношении огня могут разгневать его.

     Похожие поверья существуют также среди армян, азербайджанцев, осетин, ассирийцев, грузин-хевсуров и других народов. Например, у армян нельзя плевать в огонь или осквернять его каким-нибудь другим способом, нельзя прыгать и перешагивать через него.[19]

     Езиды   считали, что Пир огня (Pîrê agir) не имеет очертаний и невидим, он обладает сверхъестественной силой и является могущественным духом.

Езиды верили, что не инстинкт самосохранения заставлял диких животных бежать прочь от огня, от его пламени и исходящих бликов, а панический страх перед Пиром огня.

     Исходя из точки зрения культа огня,  одним из примечательных обычаев езидов являлось разжигание костра ночью в течении трех дней на могиле умершего. Это делалось из соображений того, чтобы не дать хищным зверям приблизиться к могиле и чтобы пресечь попытки злых духов похитить нашедшую там временное пристанище душу усопшего, которую ангел Азраил в скором времени должен был переместить по своему усмотрению либо в рай, либо в преисподню.  В этот обычай вкладывался еще и тот смысл,  что душа покойного на том свете должна общаться с огнем точно так как и на этом свете.

     Могилу человека, который никогда в своей жизни не осквернял огонь -не плевал в него, не бросал мусор и не ругался в его адрес – езиды считали святым.

     Могила одного из последователей культа огня находилась в одном из курдских селений Маназкерта.  М.Абегян пишет:  "Возле Маназкерта есть курдское село, где стоит один большой надгробный камень,  который армяне этой местности называют "Могила Азнавура". Существуют несколько таких могил,  которые почитаются равно как и оджах".[20]

     По мнению езидов, дух огня безгранично силен,  ни один злой дух не смеет подойти к нему и навредить ему. Именно в этом и заключается причина того, что   духи зла    не могут приблизиться к огню.

     Езиды считают, что огонь и его угли отпугивают злых духов. Похожее представление о силе огня имели также грузины Кахетии, которые были уверены, что огонь и угли прогоняют злых духов. Они верили, что в дом человека, вышедшего ночью на улицу за водой, могут проникнут злые духи. Поэтому, чтобы не допустить этого, они у порога дома под ноги выходящего на улицу члена семьи сыпали каменный уголь.[21]

     По свидетельству очевидцев, в день праздника АЙШТЕ АДАРЕ((heyştê adarê) езиды разводили костер, собирались вокруг него и взывали: "О, Пир огня, спаси и сохрани нас от нечистого" (Ya pîrê agir, tu me ji nepakî xweyke). В селе Яманчаир Карской области, чтобы отвадить несчастья, совершали определенные магические действия вокруг тандура. В случае позднего развития у ребенка речи, или если ему с возрастом не удавалось самостоятельно ходить, как правило, разжигали тандур, брали ребенка на руки и трижды носили его вокруг тандура, приговаривая: "О Пир огня, разреши моему ребенку говорить" (Pîrê agir, îznê bide zaro xeverde) или "0, Пир огня, придай силы моему сыну, чтобы он стал ходить" (Ya pîrê agir,  tu qewatê bide kurê min, bira here). В процессе этого обряда один из родных неговорящего или неходящего ребенка брал его на руки и начинал ходить кругами вокруг тандура, бормоча под носом и умоляя духа огня наделить его чадо способностью говорить или ходить.

     По мнению езидов огонь мог бы стать также магическим средством для обогащения. Для этого бедняки приходили к богачам домой, брали из их очагов тлеющие угольки и с их помощью разжигали огонь в своих очагах или тандурах, надеясь, что это поможет им разбогатеть.

     Однако, было и другое суеверие, когда соседу не разрешали брать тлеющие угольки из под котла, в котором кипятилось молоко, потому что считали, что после этого их животные станут меньше давать молока.

     У езидов существовало также поверье относительно дыма, исходящего из дымохода святилища в Лалеше. Им казалось, что этот дым, поднимаясь из очага, уходит в неизвестность.

     Верующие езиды утверждают, что огонь имеет небесное происхождение, а следовательно, дым с собой уносит молитвы и просьбы людей в небо и доводит их до Малакетауса.

     По рассказу кавала Хусейна в Лалеше, в день "Праздника Эзди(Eyda êzdî) жители окрестных сел, в чаcтности хозяйки дома, рано утром в своих тандурах тушили тлеющие арду /угольки/, шли к святилищу, брали из его очага угольки и приносили к себе домой, чтобы ими разжечь у себя огонь и вдохнуть новую жизнь в свои оджахи. Разведение нового огня сопровождалось народными песнями и танцами вокруг тандура:

 

Пред взором твоим хожу,

Тебе я поклоняюсь,

Вот и стал я богатым.

 

Berçev – berşev diçûme,

Pêşya te bûme,

Ez dewlemend bûme.

 

     Обычай плясать вокруг костра существовал у многих народов. Магические телодвижения в танце призваны были умилостивить дух огня. В Бельгии был праздник "День большого огня", дети на протяжении I -2 недель ходили из одного поместья в другое и собирали дары в виде продуктов питания.[22]

     Как поведал кавал Хусейн, у езидов Снджара существовал следующий обычай: После погребения покойника на его могиле разжигали костер, ходили вокруг него, произносили молитвы и возвращались домой. Через несколько часов после этого они в одежде входили в воду одного из святых рек или источников и совершали омовение. Упомянутый обычай одновременно свидетельствует и о культе воды.

     Похожий обычай мы видим и в Индии, где родные умершего перед кремацией тела купаются в воде в одежде и ходят кругами вокруг сложенных для разжигания  костра дров.[23]

     Язычники ближе к весне разжигали костер, встречая тем самым бога огня, надеясь в текущем году получить богатый урожай. Христианская религия унаследовала и освятила этот обычай. Этот церковный праздник всегда отмечается в день памяти Христоса. Христианская церковь унаследовала и узаконила не только этот, но и многие другие народные обычаи.

     Глубокая вера в огонь отражена и в так называемом обычае "Терендез". К езидам он перешел от армян и буквально означает "Встречать Хозяина".

Терендез езиды справляли 17 февраля, но называли его "Хевде адаре" (hivdê adarê) "семнадцатое марта". Они брали немного золы из разведенного в честь Терендеза костра и через дымоходное отверстие на плоской кровле сакли, называемое колаком (kulak) бросали сверху вниз – ритуал, символизирующий изгнание злых духов и надежду на увеличение поголовья скота. Горсть золы с пеплом от того же костра хранили до посевной, затем перемешивали с семенами и разбрасывали в поле в надежде на получение богатого урожая.

     Страдающие бесплодием женщины, мечтая забеременеть и родить ребенка перед вступлением в половую связь с мужьями брали в рот немного пепла из костра и проглатывали, при этом приговаривая: "Пир огня, теперь уповаю только на тебя" (Pîrê agir, de ma li te).

     Курды-езиды огню приписывали также лечебные свойства, говоря, что "Пир огня милостив" (Pîrê agir rehme).  Кудянка, страдающая женскими недугами, без исподнего нагибалась над огнем и молила его: "Пир огня, избавь меня от этой болезни (Pîrê agir, min ji vê nexweşîyê xilazke).

Чтобы исцелить недужного, в стакане с водой разводили чайную ложку пепла и давали больному выпить.

      Огонь,  очаг в доме,  семья,  род и племя у езидов сплетено в единое понятие. Согласно езидским толкованиям, если в очаге дома потух огонь, значит данную семью или род ждет беда.

     Оджах для езидов настолько священен, что при благославлении кого-либо говорили: "Да поможет нам твой оджах" (Bira ocaxa te komekê bide me) или "Да расцветет твой оджах" (Bira ocaxa te şên be). Здесь имеется ввиду не только огонь в очаге,  но и весь дом, семья и род в целом вместе с главой семейства /МАЛХОЕ МАЛЕ/.

     Проклиная же кого-то,  говорили:  "Да потухнет твой оджах((Ocaxa te bitemire).

     Итак,  оджах и составляющий его стержень – огонь, езидами превращен в некий символ или памятник, который  связан с почитанием семьи или праотца рода.

 

 

 

КУЛЬТ ВОДЫ

 

     Курды-езиды верили, что в водах родников, рек, озер и морей обитают как добрые, так и злые духи, что они для совершения добрых и соответственно злых дел способны выходить из воды и опять возвращаться в свое обиталище. И в наши дни, переходя через ручей, речку или неглубокий водоем, езиды непременно упоминают имя Малакетауса и произносят "Сымылла" /Спасибо господу/.

     В прежние времена в день празднования Навроза езидки набирали в кувшины воду из святых источников и несли домой.  Один из таких   святых родников находится примерно в трех километрах к югу от села Корблах Апаранского района на северо-восточном склоне горы Арагац.    Называется родник "Канйа бауйа". Езиды уверяли,  что этот родник является обителью добрых духов и поэтому считали его святым.

     По причине этих анимистических взглядов считалось большим грехом плевать в святые источники или бросать в них мусор. Возможно, родниковые воды обладали лечебными свойствами, и именно по этой причине в народных верованиях   они были признаны святыми.    В этом смысле славился родник в Корблахе, водой которого омывали людей, страдающих проказой. Кроме того, люди набирали воду из родника,  приносили к себе домой и окропляли ею свои постельные принадлежности и помещения хлева для изгнания духов зла и отведения порчи от овец и крупного рогатого скота, а также как оберег от всяких болезней. Этой же водой поили больной скот.    Для получения хороших надоев родниковой водой коровам мыли вымя и ополаскивали маслобойки.

     Женщины, у которых   грудного молока было недостаточно для кормления младенца, промывали соски своих грудей этой водой в надежде, что молока у них   станет больше. Человеку с больными глазами и слипшимися веками делали примочки с родниковой водой.

     По убеждению верующих езидов, вода как естественный природный элемент одновременно наделена также естественной силой, способной распоряжаться жизнями людей и животных, а также как насылать болезни, так и исцелять.

Курды, армяне и турки Дерсима глубоко верят в силу минеральных источников и родников. Протекающая через Дерсим речка Совагсу почитается всеми независимо он национальной принадлежности.[24]

     В старые времена в с.Яманчаир Карской области традиционно по обычаю после погребения умершего, независимо от того, мужчиной был усопший или женшиной, езиды приносили с собой родниковую воду на кладбище, где один из родственников покойного выпивал стакан этой воды и раздавал беднякам и нищим "Нане мрйа" /угощение в память усопшего/.

     У езидов Тегорского района был другой связанный с водой своеобразный обычай. Хозяин дома, или кто-то из мужчин его семьи, в случае вступления в повторный брак после смерти первой жены отправлялся на кладбище и там поливал родниковой водой ее могилу. Некоторые езиды этой местности думали, что упомянутый ритуал исполнялся с целью избавления от страха тех членов семьи, кто боялся покойников. Нам кажется, что здесь имеет место не фактор "избавления" от страха перед покойниками, как считают верующие, а тот их анимистический взгляд, что души умерших и на том свете должны иметь свою долю воды и еды.

     Курды-езиды села Тылык Талинского района примерно 10-20 марта набирали в посуду воду из речки "Ава раш" /Черная вода/ и окропляли вспаханные поля в надежде получить богатый урожай.

     Один из святых источников, из которого жители окрестных селений часто брали воду для ритуалов, находился в Васпураканском районе, назывался он "Царский родник". Его почитали как армяне, так и курды и ассирийцы. Над родником была возведена небольшая простая часовня,служившая местом паломничества. Туда на паломничество отправлялись армяне, ассирийцы и курды, особенно в день праздника "Вознесения".[25]

     Часть курдов-езидов, живя длительное время в Армении, равно как и сами армяне, почитали реки,  родники и святые источники этой страны и в честь этих вод совершали обряд жертвоприношения.

     Этнограф Х.Самвелян   по поводу культа рек Ефрата и Тигра пишет: "В этих верованиях главенствующее место занимает культ рек Тигра и Ефрата. Их истоки местные курды,  армяне и ассирийцы считают святыми".[26]

     Культ Ефрата был священен особенно среди армян,  по мифологии которых она считалась обителью богини Астхик. [27]

      Почитание Ефрата и одного из ее истоков ярко отражена в

курдском фольклоре. В песне "Бурлит река Мурад" говорится:

 

Река Мурад бурлит, шумит,

Дух ее возмущен, молитесь скорей,

Жертвуйте овец,  бог милостив.

 

Çemê Mûrad teme-teme,

Cinê wê rabûye, duaê bikin,

Pez şerjêkin, xudê reme.

 

    В народных верованиях   олицетворением обилия воды являлись также животные – рыбы,  змеи, драконы.  Подобная символика большей частью была распространена в армянских верованиях.

     Эти так называемые "драконы" –  рыбообразные скульптурные памятники – имели отношение к воде и оросителной системе, и относятся к культу одного из божеств воды.[28]

Фрагмент такого памятника, похожего на известных в Гегамских горах "драконов" был обнаружен мною в с.Кондахсаз /ныне "Рйа Таза"/ Апаранского района в 1952г.

    В летний период поля и долины Армении крайне нуждаются во влаге, поскольку с конца весны выпадения осадков обычно уменьшается или вовсе прекращаются, уступая место засухе. Отсюда становится понятным какое важное значение с точки зрения орошения полей имели для населения воды рек и источников.

    По представлению курдов-езидов, в воде обитают мифические лошади, коровы, рыбы, птицы и другие животные, которые временами обретают крылья, летают по небу, спасают людей от бед, отводят от них несчастья и т.д. В курдском фольклоре эти животные зачастую уносят народных героев в райский мир Эдема за живой водой. Понятие о воде бессмертия красной нитью проходит не только через курдские, но и верования многих других народов.

      В сказке "Двурогий Искандер" (Iskenderê dustrû)

её герой со своим многочисленным войском отправляется на "край света" в поисках воды бессмертия,  но найти ему не удается,  потому что он сталкивается со злыми духами и вместе с войском погибает.

     В предании "Три охотника" более ярко отражен культ воды. Согласно этому сказанию, на склоне горы Немрут, недалеко от села Ширинкой, находился – источник "Канйа спи" /Белый родник/,  В этом селе проживали трое храбрых охотников. Каждый день к этому роднику приходили стада овец, чтобы напиться воды.  Oхотники часто приходили к роднику, угоняли часть этих овец к себе в село,  забивали их, и мясо раздавали односельчанам. Как-то один из этих охотников возле родника поскользнулся и упал в воду. Разозлившись, он выругался в адрес родника и духов его воды. В ту же минуту овцы куда-то исчезли, а на охотника напала хворь. Так охотники возвратились домой ни с чем.

     Езиды часто исполняли связанные с водой ритуалы. Следы этих древних обрядов сохранились и в наши дни. Например,  в период засухи, чтобы вызвать дождь изготавливают куклу "Бука баране" /Невеста дождя/, которую дети носят по деревне под звуки барабана и зурны, и,  останавливаясь у каждого дома,    обливают ее водой,  приговаривая:

 

Лейся дождик, лейся.

Блага с собой принеси,

О,  Мамараш, дождя нам пришли.

 

Baran, baran, bibare,

Xêrê – bereketê bîne xwera,

Mamareş, baranê bîne xwera.          

 

Существовали и другие обряды,  касающиеся почитания воды. Во время засухи, чтобы вызвать дождь, весной в посевную женщины впрягались в соху, выходили в поле и обливались святой водой, в надежде получить богатый урожай.

 

 

 

 

КУЛЬТ ГОР, ПЕЩЕР И КАМНЕЙ

 

     В курдских верованиях заметное место занимает культ гор,  скал,  пещер и камней корни которого исходят из периода первобытного общества.

     В прошлом основная часть курдов Армении вела кочевой и полукочевой образ жизни. Главным образом большую часть года они со своими стадами проводили в горах на кочевьях. Для них эти места кочевья в горах читались МСКАНОМ.[29]

     Курды не представляли свою жизнь без чистого воздуха,  родников и пышного разнотравья. Горы со своими родниками с кристально чистой водой придавали им силы, вдыхали в них жизнь.  Такими живописными горами в Армении считались Арагац,  Бозутлу,  Ардауд, Ара. От этих гор зависел окончательный результат хозяйственной деятельности курдов,  пасших там свои стада, и поэтому, сообразно их мышлению, эти горы воспринимались ими как пристанище духов и душ.

     Среди окружающих Апаранский район гор выделяется гора с названием Ардауд, которую курды-езиды почитают с благоговением. Согласно рассказу жителя с.Алагяз Апаранского района Адаме Слто, данное название горы "Ардауд" не местное,  гора с таким названием находилась в Айнтабском районе /Турция/.  После того как езиды бежали из Турции в Армению и поселились в горах Цахкуняц Апаранского района,  то там они увидели гору, похожую на ту гору в Айнтабе с такой же природой и растительностью и прозвали ее "Ардауд".

     Согласно существующему преданию, езиды во время переселения из Айнтаба, по велению Малакетауса с собой увели также духов этой горы, дабы не остаться без их покровительства.[30]

     В прежние времена, чтобы отвадить от себя болезни и невзгоды, езиды раз в год поднимались на вершину Ардауда для совершения обряда жертвоприношения. Кроме того, они выкапывали там небольшие ямки и закапывавали старые и новые монеты в качестве пожертвования в честь духов горы. Кража этих монет считалась непростительным грехом.

     Езиды почитали также гору Бозутлу в Талинском районе. Ранней весной поднимались на вершину этой горы для совершения обряда жертвоприношения и других ритуалов в честь духов в надежде на богатый урожай.

     У езидов и других соседних народов почитание гор связано также с определенными весенними праздниками. У курдов и персов связующим праздником был Навроз. В дни праздника курды-езиды поднимались в горы, исполняли там разные обрядовые действия, надеясь, что это поможет им вырастить хороший урожай. На вершине горы они размешивали немного земли с водой и этой болтушкой окропляли больного ребенка с целью изгнать болезни из его тела. Причем, в этот момент возле ребенка стоял шейх, который, молясь, просил духов гор о том же.

     Испеченный в честь Навроза /Нового года/ кулич (Kloça serê salê) разрезали на куски и раздавали паломникам. [31]

     Предметом почитания езидов была также гора Ара,  на вершине которой находится святилище святого Оганеса.  Этой горе поклонялись армяне, но в дальнейшем ее стали почитать и курды-езиды. Паломники, в том числе и верующие езиды,  весной в день праздника Вознесения поднимались на вершину горы,  принося с собой жертвенных животных и птиц для исполнения обряда жертвоприношения. Здесь была пещера,  скрывающая от глаз могилу святой Варвары. По стенам пещеры медленно стекала вода.

     После окончания обряда жертвоприношения паломники набирали в посуду стекающую по стенам пещеры воду,  которой поили страдающих разными недугами родных и протирали глаза тем, у кого они болели.  Затем к стенам пещеры прикрепляли свечи. Верующие, целуя землю,  поочередно входили в пещеру святой Варвары и у ее надгробия, возле которого стоял священнослужитель и молился, делали денежные пожертвованиея.[32]

     Восхождение армянами и езидами на гору Ара в честь Вознесения,  обряд жертвоприношения и прочие ритуалы, совершаемые по поводу этого праздника,  надо связывать с пробуждением природы.  Весной природа просыпается от зимней спячки,  взбадриваются люди и животные. Говоря о культе Ара Прекрасного среди армян Гр.Габанцян пишет:  "Еще с древних времен армянин в своем Aра продолжает видеть весну,  оживание природы,  новую плодотворную жизнь и надежду".[33]

     В курдском фольклоре культ гор отражен наиболее ярко.  В сказке "Надине" двое любящих сердец из-за принадлежности к разным сословиям не могут соединить свои судьбы.  Тогда влюбленный юноша по имени Набо обращается за помощью к духу роры Галтахчи. [34] Придя к горе он вдруг увидел, как гора расколовшись, раскрылась, и из ее недра появилась добрая фея,  которая успокоила взволнованного Набо и уверила его, что Надине обязательно будет принадлежать ему.  Возвратившись домой,  юноша на месте своей старой ветхой хижины обнаружил раскошный дворец,  где его встретила красавица Надине.

     Культ гор своими корнями восходит к языческому периоду и никакого отношения к христианской, мусульманской и другим религиям не имеет.

Места проживания курдов-езидов в Армении и Мосульском уезде /Ирак/ представляют собой горную каменистую местность.

     Связанные с камнями, скалами и пещерами верования и их почитание у живущих в подобной среде обитания людей тянутся еще со времен первобытного общества,  пережитки которых у езидов сохранились по сей день.

Езиды верили, что скрывающиеся в горах духи способны вселяться в камни,  скалы,  пещеры и каменные кучи. Восточнее от с. Джарджарис Апаранского района лежит огромный валун,  который езиды называют "Камень Ардауда" (Kevirê Ardaûd). Они верили, что он служит для горного духа пристанищем. По утверждению езидов дух Ардауда при гневе выходит из горы и вселяется в валун.

     В ущелье между селом Гялто и железнодорожной станцией Арагац Талинского района есть каменная куча, в которую каждый прохожий бросает по камушку и приговаривает: "Избавь нас от бед и печалей"(Derd û belê me belake). В том же ущелье на расстоянии нескольких шагов от упомянутой кучи из камней торчит наполовину утопленный в землю валун, в котором по словам местного старца Айби живут души плохих людей. Ночью их души превращаются^в разоряющих могилы шакалов, горнапшиков, выходят на дороги и начинают пугать путников.

     Недалеко севернее от села Малый Джамышлу Апаранского района находится святилище. Верующие приходили туда, подбирали с земли маленькие камушки и бросали во внутрь святилища в надежде исцелиться от болезней. Следы культа камня отслеживаются и в курдских свадебных обрядах.

В прошлом в день свадьбы при выводах невесты из отчего дома для отправки в дом жениха, ее брат внимательно следил, чтобы во время посадки его сестры на коня и высаживания уже у порога жениха никто из враждебно настроенных лиц не приблизился к ней и не совершил злонамеренных действий. В отношении невесты и жениха порой совершались действия якобы для наведения порчи. К примеру, скажем, некая враждебно настроенная старуха, чтобы лишить жениха мужской силы в брачную ночь, прибегала к наведению порчи, а именно: в момент усаживания невесты на коня для отправки ее в дом жениха эта старуха брала несколько камушек и незаметно перебрасывала их через стремя и одновременно молила бога, чтобы заодно вместе с камушками на землю упала и сгинула и мужская половая сила жениха.[35]

     По обычаю езиды с целью "исцеления" больного, страдающего глазными заболеваниями, посещали святые места, подбирали там мелкие камушки, зашивали их в лоскуты чистой ткани и привязывали к голове больного таким образом, чтобы этот мешочек с камушками прикрыл больной глаз, веря, что это приведет к исцелению.

     В прежние времена почти все езиды приводили своих больных детей к большим валунам с природным отверстием, заставляли их пройти через это отверстие или прислониться спиной к камню. Этот ритуал означал, что они передают своих детей под покровительство добрых духов.

     На южной стороне Арагаца в трёх километрах восточнее от с.Гялто Талинского района есть один стоящий торчком камень с названием "Кавре бакин" /Лягушачий камень/, который почитался армянами и курдами-мусульманами.

     Бытует легенда об этом священном камне "Кавре бакин", в которой говорится, что как-то некудышный и беспутный человек, проходя мимо этого камня, встретил паломников, поздоровался и спросил, куда они путь держат, на что последние ответили:

-Идем к священному камню "Кавре бакин".

-Я там был,-говорит он ,- никакой силы в этом камне нет.

Как только он произнес слово последнее "нет", вдруг он окаменел и превратился в истукана, а духи сбросили его в пропасть.

     В сказке "Зиарат" /"Святилище"/ два добрых духа прячутся в камне, которые в случае необходимости выручают попавших в беду людей.

     В сказке "Давреш" повествуется о том, как скала раскалываясь, превращается в пещеру, из которой появляется гурия небесной красоты. Она одаривает героя сказки Давреша двумя горстями золота и мгновенно исчезает. По дороге Давреша настигает ночь. Чтобы спастись от  диких зверей он забирается в пещеру и в уголочке сворачивается калачиком, дрожа от страха, потому что помимо всего он боялся также духов. Через некоторое время, откуда ни возьмись в облике двух зрелых девушек появились духи пещеры,  которые подошли к нему и познакомились. Даврешу казалось, что перед ним стоят две реально существующие девушки и потому с радостью познакомился с ними. После долгой беседы Давреша одолел сон, и он крепко заснул.  Утром он проснулся с первыми лучами солнца,  оглянулся вокруг,  но никого не обнаружил. И только тут он понял, что вечером с ним на самом деле в облике девушек разговаривали добрые духи.

     Культ гор, скал и пещер не менее ярко отражен в таких фольклорных жанрах, как пословицы и поговорки,  а также в загадках, молитвах и проклятиях. Например,  проклиная кого-то,  езид говорит:  "Пусть камень расколется и проглотит тебя" (Bira kevir biqelişe, tu bikevî), "Да перевернется твой камень" (Kevirê te biqulube) или "Да сразит тебя камень Малакетауса" (Kevirê Melektaûs pey tera) и т.д.

     Во время молитвы езиды упоминали также ЗИАРАТЫ (святилища), святые места,  где и находились почитаемые камни. Молясь,  обычно говорили: "Да поможет тебе милостивый камень" (Kevirê rehmê ali te bike). О камне есть одна курдская загадка,  которая звучит следующим образом: " Что это,  она раскололась и из него вылез джинн?" (Ewa çîye diqelişe, cin jê dertê?)

     Почитание камня   является характерным обычаем и для народов Закавказья – армян,  грузин,  азербайджанцев и ассирийцев.

В Кахетии были камни КАЛ-КВА /камни-бабушки/, вокруг которых пшавы совершали определенные обряды.  В провинции Телави, чтобы избавить ребенка от кашля,  с берегов реки Алазани собирали мелкую гладкую гальку темного цвета,  проделывали в них отверстия,  нанизывали на нитки и вешали им на шею.[36] 

     По свидетельству этнографа Е.Лалаяна, у села Агнах в Варанде лежала отколовшаяся от скалы каменная глыба,  которая отколовшись,  полетела вниз и покатилась до самого села,  однако никакого вреда никому не причинила.  Эту глыбу называли "Отколовшийся камень". Для жителей села это место было святым, а сама глыба являлась предметом поклонения. Бесплодные женщины приходили к этому камню, трижды обматывали его нитками, затем разматывали и уносили домой. Из этих ниток они потом вязали себе носки и надевали на ноги, надеясь, что смогут забеременеть

и родить ребенка.[37]

     Применение магических ритуальных действий, связанных с культом камня, находили красивое воплощение в обычаях курдов-езидов Снджара. Так, во время свадебного обряда жених посыпал на голову невесты мелкие камушки как залог их будущей совместной спокойной и мирной жизни.[38] 120

Как езиды, так и армяне, арабы, персы и русские думали, что часть камней на земле упала с неба, и поэтому считали их священными.

     Культ и освящение камня имели широкое распространение и в исламском мире. По арабским преданиям, одним из таких камней является черный камень в Мекке, поклоняться которому туда ежегодно стекается огромное число паломников. У священного камня паломники совершали обряд жертвоприношения, семь раз обходил, его, и прикладывались к нему.[39] 

     Глубокая вера в силу камня существовала среди езидов сел Яманчаир, Ширинкой, Шатрозли и Айла Сынджо Тегорского района Карской области. Жители этих сел приводили своих больных    на вершину горы Колык, семь раз водили больного вокруг священного камня и произносили:  "Спаси нашего больного" (Nexweşê me xilazke). Вслед за этим приступали к обряду жертвоприношения.

     Отсюда можно прийти к выводу, что культ гор,  пещер, скал и камней, которые по представлениям езидов являлись обителью духов и душ их предков, восходит корнями к глубокой древности.

 

 

КУЛЬТ COЛНЦА

 

     Солнце для людей, животного и растительного мира является главным источником жизни на земле. Солнце курды-езиды называют РО или ШАМС по-арабски. Культ солнца настолько укоренился среди езидов, что они стали называть себя МЕЛАТЕ ШАМС /Народ солнца/,  иначе говоря, солнцепоклонниками.

     По мнению езидов, солнцу без Малакетауса не существовать, и наоборот, Малакетаусу без солнца не быть,  потому что солнце – это око Малакетауса, которым он зрит на мир и дарует ему жизнь.  Упоминая Малакетауса,  езиды говорят:  "Да присмотрит за тобой око Малакетауса" (Çavê Malakêtaûs li te be).

Культ солнца имел широкое распространение и в верованиях армян: "…Были армяне – солнцепоклонники… на языке Айказуни и армянском звались они солнцепоклонниками и детьми солнца… и в какую бы сторону не двигалось светило, они чтили его и поклонялись ему".[40]

     В деревне Курдский Памп обосновалось одно езидское племя ШАМСИКА. т.е. "солнечные" или "зачатое солнцем поколение", представители которого проживали и в других селениях. Предки шамсиков мигрировали в Айнтаб с берегов Фарата /Ефрата/ из Месопотамии, а в период русско-турецкой войны 1877-78г.г. в результате гонений со стороны турецких властей, они в дальнейшем, благодаря русским, взявших их под свое покровительство, перебрались из Айнтаба в Апаранский район в Восточной Армении.

     Вероятно, они и были предками тех езидов шамсика, о вероисповедании которых в своей книге Г.Алишан писал: "До сих пор в Междуречье некие сектанты Шамси, называемые солнечными, исповедует смешанную с языческим, христианским и мусульманским религиями веру, но о происхождении их нации ничего не ведомо. Они говорят на местном наречии, а в краях Кахзвана на территории земель армянских их называют "Ареворди" – детьми солнца.[41]

     В мифологии древних персов богом солнца являлся Митра. Среди езидов тоже сохранились следы поклонения божеству солнца.  Наделенного большой властью человека езиды называли МИХР или МИР /эмир/,  а в Снджаре и в наши дни своего религиозного предводителя они называют МИР. Именно из этого корневого слова произошли названия племен, селений и собственных имен.  Население села Малый Памп Апаранского района в основном состояло из представителей одной родословной группы,  которые называли себя МАЛА МИРА /Семейство мира/.  Была и деревня с названием Мирак. Из имен собственных распространены были имена Мирон и Мирали.

     Культ солнца присутствует в верованиях многих народов.  Американские индейцы поклонялись солнцу и в его честь приносили в жертву животных. Согласно их верованиям, дети царствующих семей не должны были наблюдать за восходом солнца,  в противном случае они могли лишиться своего положения и звания. [42]

     Похожий взгляд существовал и у езидов,  но в иных формах. Например,  во время затмнения солнца не разрешалось выводить детей на улицу, а если ребенок уже находился там, то ему запрещали смотреть на померкнувшее светило,  потому что верили, что глядя на солнце он обрекает себя на гибель в случае если вдруг начинается война.

По мнению езидов солнце по отношению к луне и звездам занимает главенствующее место. После заката оно прячется за горами, уступая дорогу луне.                                                                               

     Здороваясь,  езиды произносят: "Roja te bi xêr!" /т.е.  "Да пребудет с тобой солнце",  однако, обычно это выражение воспринимается как "День добрый"./ Принося клятву,  говорят:  "Клянусь этим солнцем" (Əz bi vî roêkim). Обвиненный в чем-то человек,  оправдываясь, клялся в своей невиновности словами:  "Клянусь Шамсом,  этого я не совершал" (Əz bi vî şamskim, min nekirye).

     Езиды в молитве об исполнении заветного желания,  обращались к солнцу следующими словами:    

 

Шамс, ты вездесущ,

Будь ко мне милосерден.

Избавь меня от несчастий

И приведи к заветной мечте.

 

Heq şamsê min kereme,

Tu li me bêy reme,

Me xilazke ji dardê deme

Me bighîne mirazê me.

 

     Перед утренней молитвой езиды совершали следующий ритуал:  они вставали еще до восхода солнца, умывались,  выходили на улицу,  становились лицом к востоку,  правой рукой поглаживали себе подбородок и произносили:  "О, Шамс, помоги нам!" (Ya şems, tu komekê bide me). Затем приступали к самой молитве.

     Те, у кого не было детей,  обращались к Шамсу с просьбой:  "О,  Шамс, вознагради нас дитем" (Ya şems, ewledekî bide me).

Бедняк просил у Шамса богатства,  а больной – здоровья и т.д.

В случае проклятия,  говорили:  "Да нашлет на тебя Шамс беду!" (Şems belekî tera bîne).

     По представлениям езидов, солнечное затмнение считалось предвестником войны.

     Могилу езиды, как правило, копали в направлении с востока на запад. При  погребении тело опускали в яму лицом к солнцу. Все езидские могилы расположены в означенном порядке. Так описаны и погребальные обряды езидов Снджарского района Мосульского уезда.[43]

     Одна из духовных каст езидов в Армении именуется "Шехе Шамса",  т.е. шейх – последователи Шамса, которые ежегодно обходят езидские селения   и собирают пожертвования в честь Шамса – "Курбана Шамс". И в наши дни несколько представителей духовенства из касты Шехе Шамса проживают в с. Малый Джамушлу Апаранского района,  которых верующие старики время от времени приглашают к себе в гости, щедро угощают и делают подношения в честь Шамса. 

     Куль солнца присутствовал в верованиях почти всех народов мира.

     В древней Греции рано утром, на заре, или в полдень во время обеденной трапезы и вечером перед ужином, в том числе перед началом общих общественных собраний люди первым делом обращались с малитвами к богу солнца Атанасу и и богу света и красоты Апполону.[44]

Солнце в зороастрийской религии являлось её краеугольным камнем. В персидской мифологии,  преданиях,  пословицах и других жанрах словесности, солнце изображено как нечто живое или некое существо в облике Митры, который вездесущ и ему ведомо все, что творится на свете,  а особенно в жизни людей.  Персидская пословица гласит:  "Солнце знает, что уже испытанного нельзя испытать".

     Пословицы   аналогичного содержания есть и в курдской словесности Езидами образ солнца был обожествлен религиозными верованиями. Для лечения людей от болезней один из шейхов брал в руку магический прутик и бил им по голове больного,  приговаривая: "О, Шамс, избавь больного от недуга!" (Ya Şemsê min , tu vî nexweşî xilazke). Чтобы бедняки и молодые люди достигли каждый своей мечты, шейхи прибегали к обряду жертвоприношения и чтению молитв.

     Согласно езидской легенде "Рож у Хив", солнце было маленькой красивой девочкой,  а луна – мальчиком.  Они были влюблены друг в друга. Как-то,  прогуливаясь в саду,  юноша увидел девочку-солнышко,  которая сидела на пенечке и рыдала. Юноша подошел и спросил:

– Почему плачешь?

– Я скучала по тебе, – сердито ответила девочка, – почему ты не каждый день приходишь ко мне?!

Сказав,  она сунула правую руку в грязь и ударила юношу по лицу. Езиды считают,  что именно поэтому луна от грязи светит тускло, и поверхность ее изрезана бороздами.

     Согласно верованиям езидов в покровительтве Шамса нуждаются не только живые люди, но и душ и умерших, живущие в загробном мире. Эта мысль заключена в словах, произносимых езидами во время приветствия друг друга при встрече: "Да пребудет милость Шамса с душами твоих родителей" (Rehma şems ruhê dê û bavê terabe). Езиды верили, что по милости Шамса душа покойного будет жить и после его смерти.

Похожее представление о солнце мы видам также у гурийцев, утверждающих, что солнце является покровителем душ умерших.  Последние лучи солнца на закате еще некоторое время продолжают освещать горные склоны и вершины, и уходящее солнце Гурийцы называют "солнцем покойника". [45]

     В одном из каулов езидов о сущности Шамса говорится:

 

Шамсадин – он на небесах,

Нет ни дома у него, ни пристанища,

Кружит он повсюду, бывает везде.

Он знает все, ему всё ведомо,

Он благодетель людей и их сердец.

 

Şemsedîn li ezmana,

Û tunene xan û mala,

Әw digere hemû cîana,

Әw dîyara h’e’mû cîana.

Komekdara dil û meryane.

 

     Как видим, в каулах образ солнца обожествлен, по своей силе оно приравнено к богу – Малакетаусу. Итак, Шамс у езидов по своей значимости после Малакетауса является самым милосердным, могущественным, красивым и благосклонным к ним божеством, олицетворяя собой символ гармонии, счастья, радости и светлого прозрения.

В религиозных верованиях езидов солнце освящено. Касающиеся этого верования ритуалы и обряд жертвоприношения в основном совершались у оджахов шейхов-шамсиков.

     В езидских верованиях солнце и луна иногда изображены в облике человека. По мнению езидов Талинского района, они – сестра и брат. А по представлению курдов Лачина /Азербайджан/, солнце считалось красной девицей, чьи лучи восторгают и умиляют людей. Луна – это мужчина, является мужем солнца, и именно в этом причина того, что луна светит тускло и ее лик изрезан бороздами.[46]

     Среди армян Джавахка о солнце и луне бытует следующая легенда: Солнце – это девушка, а луна – юноша, когда они встречаются,то луна теряет рассудок и тускнеет".[47]

     По утверждению езидов, Шамс разъезжает повсюду на колеснице с запряженными конями. Подобное поверье существует среди многих восточных народов.

     Запряженных в колесницу солнца коней персы называют "Кони солнца". И по армянским верованиям тоже светило имело колесницу с четырьмя запряженными конями.[48]

Как видим в религиозных верованиях древних армян, персов, курдов и других народов солнце обожествено, что нашло свое отражение и в курдской мифологии.

 

 

КУЛЬТ ЛУНЫ

 

     У многих народов, в том числе и у курдов, луна, как и солнце являлась одним из пантеистических элементов в верованиях.  У древних греков луна почиталась под именем Артемис, у армян – Анаит, у арабов – Алидда. У езидов этим божествам соответсвует Малак Фархадин,  который в их мифологии занимает второстепенное место.

     В курдских легендах луна и солнце изображены сестрой и братом,  а иногда и супругами. Сестру по отношению к брату,  а жену – к мужу езиды называют КНЕЗ /Заботливая/.[49]

     Исходя из подобного представления о луне и солнце, можно прийти к выводу, что среди езидов некогда существовал матриархат. Признаки матриархата ярко отражены в курдской легенде "Мади и Касо" герои которой, Мади и Касо, являются родными сестрой и братом. Подвергаясь постоянному преследованию со стороны своего родоначальника, они взывают к Малакетаусу о помощи. Малакетаус дарует им крылья, после чего они взлетают и долго кружат в небе. Но однажды они прилетают в некие края с тропическими лесами. После целого года проживания в этом лесу у них рождается прекрасный сын.[50]

     Курды-езиды Талинского района считают,  что солнце и луна приходились друг другу сестрой и братом,  но в дальнейшем они поженились,  а звезды и созвездия были зачаты ими и произошли от них.

     Курды взирают на солнце, луну и звезды на небе с неким загадочно-таинственным чувством, они полагают, что Малак Фархадина родила луна и поэтому ее называют "Мака Малак Фархадин" /Мать ангела Фархадина/.

Малак Фархадин в теологии курдов-езидов – это божественное порождение Мала Шехади /Дома Шехади/, является членом этого семейства и считается божеством добра. Езиды поклоняются луне и свое отношение к ней выражают исполнением магических ритуалов и жертвоприношением. Во время новолуния езиды гладят правой рукой лицо и произносят:  "О, Мать Фархадина,  будь к нам милостива" (Ya Maka Ferxedîn, tu me bêy reme).

     В новолуние курдянка выводила своего больного ребенка во двор с молитвой на устах:  "О,  новая луна,  ребенку моему ты – мать,  а я ему – Мачеха, спаси его от этого недуга!" (Ya hîva nuh, tu dayîka zarêyî, ez damarîme, Vî zarî ji vî agirî xilazke) . Затем мать ребенка совершала следующий ритуал: с помощью большого и указательного пальцев руки она изображала полумесяц,  прикладывала к спине ребенка и уводила его домой.

     В дни новолуния езиды обычно выходили на улицу,  становились лицом к луне, сопровождая это ритуальное действо жестом,  символизирующим омовение лица. А у курдов-мусульман священнослужитель поднимался на минарет и громко вещал о восхождении луны.

     Езиды считали,  что луна имеет свое рождение и смерть. Она рождается один раз в месяц. В ознаменование ее рождения езиды в первый день обновления луны выходили из своих домов,  взбирались на холмы  и устремляли взгляды в небо в ожидании появления обновленной луны.

У езидов Карской области существовал обычай – в день новолуния смотреть богатым людям в глаза в надежде,  что это поможет им разбогатеть, а бесплодные женщины обращались с молитвой к Малак Фархадину дать им ребенка.

     По свидетельству кавала Хусейна, езиды Снджара встречали новолуние с песнями и плясками.  Эти ритуальные танцы назывались "Пляски луны" (Lîstka hîvê).  Похожие ритуальные танцы в честь новолуния существуют также у папуасов,  корсиканцев,  албанцев и многих других народов.

     Согласно наблюдениям Бенсе, у армян "первый рог новой луны называется "Нор" /новый/.  Увидев Нор, люди шли в молельню и начинали креститься /некоторые крестились, встав лицом к луне/.  Они верили, что после того, как они увидели Нор, все те предмеды и вещи,  которые попали в поле их зрения в скором времени в течении месяца достанутся им, и именно поэтому в надежде на это людеи чаще всего старались останавливать свой взгляд на деньгах.[51] Вечером первого дня новолуния курды-езиды выгоняли весь свой скот на улицу и с молитвой обращались к Малак Фархадину с просьбой уберечь их животных от бесплодия. Считалось также, что луна якобы способна исцелять от болезней детей. Например, чтобы избавить своего ребенка от недуга,  мать брала его на руки и приносила его к старцу,  который ножницами вырезал из медной или серебреной монеты серповидную фигурку в виде полумесяца,  проделывал гвоздем отверстие и пришивал к одежде больного ребенка со стороны спины.  Эта серповидная монета должна была оставаться пришитой к его одежде до достижения им совершеннолетия. По мнению езидов, этот амулет  заменяющий луну, считался волшебной и покровительствующей силой.

    Езидский Малак Фархадин   соответствует лунным божествам   других народов.  Поклоняясь луне езиды преимущественно упоминали имя Малак Фархадина и поэтому мать-луна, Мака Малак Фархадин,  отодвигалась на второй план. Езиды считали, что самым могущественным божеством на небе после Шамса является Малак Фархадин, что он огромен и незрим,  обладает всевозможными свойствами. В гневе он способен переворачивать планеты и звёзды,  причинять непоправимый вред людям, животному и растительному миру.  В то же время он может быть великодушным и добрым. Сама луна-мать находится на небе,  а ее сын Малак Фархадин путешествует по вселенной и слышит все голоса людей и животных,  обращающихся к нему в молитве с разными просьбами.  После этого обо всех людских просьбах и молитвах он сообщает своей матери-луне,  которая вместе с ним оказывает всем всяческую помощь. Кроме того, Малак Фархадин строго наказывает тех,  кто проявляет неуважительное отношение к луне.

По представлениям езидов, Малак Фархадин   главным образом помогал беднякам, и делал это независимо от их местонахождения. Он содействовал, чтобы неимущие преодолели бедность и разбогатели.

Среди курдов всех видов вероисповедания затмение луны, равно как и солнца, воспринималось как знамение беды.  По существующему суеверию, любое затмение связывали с началом либо войны, либо падежа скота, или ожиданием плохого урожая.

      Подобные представления у курдов исходят из их анимистических взглядов. Они считали, что в момент затмения на поверхности луны и солнца собираются демоны,  которые закрывают собой их лики, и поэтому они тускнеют.  Чтобы изгнать демонов с поверхности луны,  езиды закапывали в землю куски железа или выбрасывали через порог своего дома на улицу металлическую подставку из под котла,  а также к длинному деревянному шесту привязывали куски железа и втыкали его в землю.

При затмении луны езиды с целью предотвращения прихода зла совершали ритуальное жертвоприношение и неистово молились.

Жертвоприношение в честь луны совершалось с намерением умилостивить ее и её сына Малак Фархадина.

     На сегодняшний день вопрос о культах небесных тел среди езидов изучен недостаточно,  об этом написано крайне мало,  а, следовательно, весьма сложно говорить обо всех их признанных в разные периоды времени формах.

 

 

КУЛЬТ 3ВЁ3Д

 

     Курды     без каких-либо знаний о естественных особенностях звезд воспринимали их в неких мистических формах.  Они выбирали определенные звезды и созвездия,  которые больше остальных бросались им в глаза своей яркостью,  красотой,  расположением и траекторией движения, и, фетишизировав их,  превращали в предает поклонения.

     Будучи земледельцами и скотоводами,  курды для налаживания и развития своего хозяйства проявляли большой интерес к небесным светилам, их расположению и движению.

     Одну из таких светящихся звезд курды-езиды называют "Утренней звездой" (Steyrka sbê), которая светит очень ярко и ее можно увидеть рано утром во второй половине августа месяца. Одновременно она считается символом благополучия. С появлением этой звезды крестьяне приступали к земельным работам,  а путники отправлялись в дальнюю дорогу.

Курд-езид,  придя на поле, ещё до начала земельных работ,  обращался с молитвой к Малакетаусу и Утренней звезде в надежде получить хороший урожай и всякие другие блага (bereket).

     Если случалось,  что эту звезду закрывали облака,  то предполагалось, что урожай будет плохой.

      Относительно звезд среди курдов-езидов сложились    определенные предрассудки: шейхи и кочаки[52], играющие в курдской действительности чуть ли не роль жрецов,  проповедовали среди мридов /мирян /    будто у каждого человека есть своя звезда,  которая, якобы, с его смертью срывается с неба и падает вниз.

     Такое поверье распространено среди многих народов.

Е.Лалаян, в частности, пишет:  "По народному мнению, у каждого человека есть своя звезда на небе, и когда наступает "предначертанное провидением" время его кончины, эта звезда падает, и человек через сорок дней умирает".[53]

     Культ звезд ярко выражен и в фольклорных материалах. Заслуживает внимания поэма "Лайле и Маджнун" в курдском изложении. В одном из вариантов повествования упомянутой поэмы говорится, как два влюбленных сердца из-за трагической любви возносятся на небо и превращаются в звезды, которым суждено встречаться друг с другом один раз в году. В сказке "Шаме" ее героиня Шаме, чтобы избавиться от религиозного мракобесия, умоляет всевышнего забрать у нее жизнь. По приказу бога она превращается в звезду и улетает в небо.

     Писатели и поэты в своих произведениях часто использовали мотивы и сюжеты народной словесности, и для сохранения народного духа руководствовались представлениями о звездах в верованиях. В знаменитой поэме великого армянского поэта Оганеса Туманяна "Ануш" ее герои Capo и Ануш по причине трагической любви не могут быть вместе, они в конечном итоге превращаются в звезды и отправляются в небо, где могут встречаться только один раз в году:

 

В то возвышенное мгновенье чудной ночи,

В далеких глубинах бескрайней вселенной,

Друг к другу прилетают сердца несчастных влюбленных,

Не пришедших к мечте своей заветной, но ставших звездами,

Прилетают друг к другу в тоске, целуясь смиренно,

Вдалеке от мира, в небесах лазурных.

                      

 (перевод дословный)

 

     Поскольку, по мнению езидов, каждый человек имеет свою звезду на небе, они во время свадьбы вечером выводили молодоженов во двор под звездное небо и вовлекали их в круговой танец "Гованд", а матери жениха и невесты, тихо бормоча себе под нос, произносили: "Дети наши, пусть ваши звёзды всегда сверкают ярко" Ewledên me, bira steyrkê we hertim geş be).

Во время кругового танца с участием невесты ее держали, за мизинцы /жених в это время уходил в дом/, в такт танцу играла зурна и грохотал барабан, – и все это сопровождалось хоровым пением, в которой в виде молитвы отражено обращение участников свадьбы к звездам об ограждении молодоженов от несчастий и оказании им покровительства.

     В одной из таких песен "Стайрк/ /Зведа/ говорится:

 

О звезды, вы звезды, ярко сверкающие,

Смотрите на нас, на наше веселье,

Да будет ваша благосклонность к жениху и  невесте.

 

Steyrno, steyrno, steyrnê geş,

Me binherin, me vê şayê,

Rehma we li bǔk ǔ zevê.[54]

 

Пока гости танцевали, женщины преклонного возраста протягивали руки к небу и взывали к Малакетаусу сделать так, чтобы путеводные звезды жениха и невесты всегда сверкали ярко.

     По представлению езидов, эти танцы выражали не только их радость, но и радость звезд и созвездий, в том числе и путеводных звезд молодоженов, чьи благословления сулили бы новобрачным долгую и счастливую жизнь.

     Кроме отдельных звезд езиды поклонялись и определенным созвездиям. Каждое из этих созвездий имело свое название. В курдском фольклоре есть легенда о Млечном пути (Rya kadiz)[55] ,  согласно которой один богач проник к одному бедняку в сенник и украл у него сено. Узнав об этом, бедняк отправился к богачу, встал у порога и спросил:

-Послушай, ты зачем украл у меня сено, ведь я беден, а без сена моя единственная корова подохнет!?

     Богач нечего не ответил, стыдливо опустил голову, повернулся и вошел в дом, даже не извинившись. Тогда бедняк обратился с молитвой к Малакетаусу с просьбой наказать жадного до чужого добра богача. По велению Малакетауса весь проделанный похитителем сена путь от дома бедняка до дома богача запечатлелся на небе, чтобы люди видели и всегда помнили о непристойном поступке богача.

     У  многих народов Млечный путь (Rya kadiz) и другие созвездия освящены религиозными законами. Млечный путь считался "Дорогой богов", " Путем жизни" или "Тропою душ", по которой душа уходит в загробный мир, а вдоль тропы горят костры.[56]

     В  верованиях курдов-езидов следующим созвездием из числа небесных тел фигурирует созвездие с названием "Звезда воды" (Steyrka avê), появление которого на небосводе предполагало выход рек из берегов и наводнения. Чтобы отвести это стихийное бедствие люди прибегали к совершению ритуального жертвоприношения.

     В езидских верованиях важное место занимает также созвездие "Группа сирот" (Koma sêwya),  считающееся покровителем бедняков и неимущих.  Это созвездие появляется на небе поздно вечером,  когда овец загоняют в овчарню.  Об этом созвездии курдами-езидами сложена легенда о том, что члены одной бедной семьи видели, как их богатый сосед и его семья утопают в роскоши и ведут беззаботный образ жизни, в то время как они сами влачили жалкое существование и никак не могли вырваться из лап нищеты.  Не в силах   больше вынести все это они с молитвой обратились к Малакетаусу с просьбой избавить их от мучений. Малакетаус проникнулся чувством сострадания и превратил их в звезды,  которые улетели в небо и выстроились в ряд.[57]

В легенде недвусмысленно выражена мысль о протесте простого люда на социальную несправедливость в обществе.

     В езидских верованиях упоминается также созвездие "Грабитель караванов" (Karvanbir), на небосводе оно показывается в полночь. Эта группа звезд получила свое название от одной звезды из их числа, которая больше всех выделяется своей яркостью и считается воплощением зла.

     Согласно народному преданию,  которое нам поведал житель с.Алагяз старец Адаме Слто, самая большая и яркая звезда в созвездии "Грабитель караванов" является злым духом,  а остальные звезды – это ее детеныши.  Когда-то еще на земле они причинили людям много зла,  в связи с чем последние обратились к Богу с мольбой о помощи. Бог выслушал их просьбу и решил отправить злого духа с детенышами на небо, превратив их в звезды. Детеныши постоянно собирались вокруг своей матери-звезды,  образовав    это созвездие.

     В одной из легенд говорится о том,  как это созвездие приносило людям несчастья. Легенда гласит, что некие люди числом в семнадцать человек снарядили караван и отправились в дальние края на поиски семнного зерна.  После долгой дороги с наступлением темноты они остановились на отдых на каком-то пустыре.  Ночью на небе загорелись звезды, среди них особенно ярко сверкала одна и находилась в центре созвездия.  Путникам показалось,  что на небе появилась "Утренняя звезда", что скоро уже наступит рассвет и надо двигаться дальше. Они погрузили свои вещи, на вьючных животных и продолжили свой путь. Прошло несколько часов,  но утро так и не наступило. И тут путники догадались, что то была ложной звездой,  обрекающая людей и животных на несчастья и гибель.  Вдруг    в одно мгновенье поднялся сильный ветер, вызвав смерч,  который с воем закружился и погубил весь караван.

Как видим, в этой легенде звезды выходят на арену не как космические тела,  а в образе небесных злых духов.

     В курдской мифологии особое место отводится созвездию "Баран"

(Beran) – символу плодовитости и увеличения    поголовья овец.  Оно,как считают курды-езиды,  руководит действиями Маме Швана и является покровителем овец.  По представлениям езидов, на земле представителем созвездия Баран является только дух Маме Швана,  оберегающего его овец от волков, воров,  падежа и других напастей.

Чтобы сберечь своих овец от болезней и увеличилось поголовье, езиды в честь этого созвездия и Маме Швана исполняли разные магические ритуалы и обряды. Поздней осенью, как только вечером на небе показывалось созвездие Баран, в загон к овцам для спаривания запускали баранов, в надежде, что яловость не коснется их овец.

     Верующие езиды были уверены, что Маме Швану    нравятся разные цвета, и поэтому до запуска баранов к овцам им на спину краской наносили разноцветные отметины.  Впуская баранов к овцам   с восходом созвездия Баран,  езиды обращались к духам со словами:  "О, Баран,  о Маме Шван, увеличьте поголовье наших овец" (Ya Beran, ya Mamê Şvan, pezê me zêdeke!). Чтобы их просьба об увеличении поголовья осуществилась,  в день баранбардана /в день,  когда к овцам для спаривания впускают баранов/ совершался один из магических ритуалов, символизирующий процесс спаривания:  один из стариков вырывал  со спины барана клок шерсти,  связывал его в пучок и взбирался на спину своей жены,  которая начинала подпрыгивать на месте.

      Из этнографических и фольклорных материалов следует,  что баран и овца у курдов являлись тотемными животными еще со времен родоплеменного общества,  о чем свидетельствуют надгробные скульптуры на курдских кладбищах в виде барана. Надгробные памятники указывают и на то, что у курдов существовали также скульптуры с изображением овцы,  которым они поклонялись. Изображение овцы можно обнаружить и на курдских коврах,  которое являлось для них одним из любимых орнаментов.

     В дальнейшем языческие божества нашли свое воплощение в небесных и других природных телах – в солнце, луне,   звездах,  созвездиях и других планетах,  став предметом поклонения.

     Следующим почитаемым созвездием в верованиях курдов-езидов являлось "Пайрмезин" (Peyrmêzin).  Это название по смыслу   имело значение производственно-трудового характера и обуславливало хозяйственную деятельность езидов,  связанную с потребностью   мерить и взвешивать. Созвездие Пайремизин появлялось на небосводе вечером, оповещая собой о наступлении времени обмера и взвешивания урожая.

В созвездии "Медведь" звезды выстроены таким образом, что изображают медведя.  Езиды верили, что у этого созвездия доброе отношение к людям и оно всегда и везде готово помогать беднякам и обездоленым.

В курдских верованиях фигурируют также созвездия Быка, Буйвола и другие зодиакальные созвездия,  однако этнографических и фольклорных материалов об этом очень мало.

     Среди езидов были люди,  которые занимались    астрологией, их называли "Стайркзан" – Звездочет (Steyrkzan).

     Кочаки-стайркзаны секреты своих "познаний" хранили в тайне от людей и говорили об этом невнятно и неохотно,  делая вид,  будто они связаны со звездами,  небесными телами и, якобы, тесно контактируют с духами, которые сообщают им обо всех явлениях природы. Для наглядности, что они находятся в контакте с духами,  видят их и общаются с ними,  кочаки на глазах несведущих людей совершали некие магические действия. Скажем, когда кочаку для исцеления приводили страдающего недугом человека,  кочак выходил на улицу якобы на поиски в небе звезды больного,  где, войдя в экстаз,  начинал размахивать своим так называемым магическим посохом,  которым будто бы раздвигал звезды на небе, ища среди звезд ту единственную звезду больного. Успокоившись,  он по секрету сообщал родным больного свое окончательное мнение о состоянии звезды заболевшего – погаснет она или будет светить дальше (Wê geş be yanê bitemire).

     Кочаки убеждали людей,  что если они не станут почитать небесные светила и поклоняться им, и не будут приносить в жертву животных в их честь,  то их духи могут рассердиться и ниспослать на них голод, болезни и множество других несчастий .[58]

     По представлениям езидов, по расположению звезд можно было предсказать о развитии разных событий,  касающиеся людей и животных.

Кочаки уверяли, что у каждой звезды или созвездия своя степень могущества, и они оказывают влияние на людей в соответствии со своей сверхъестественной силой.

     Согласно утверждениям кочаков, созвездие "Пайрмезин" в сравнении с другими созвездиями обладает гораздо большей силой,  его влияние на людей,  природу и урожайность значительно действеннее, чем,  скажем,   звероподобного созвездия "Медведь".

     Езиды верили,  что если ребенок родится в момент появления на небосводе с востока "Яркой звезды" (Steyrka geş), то он  вырастет счастливым и будет героем,  но в случае, если ребенок впервые в жизни увидит на небе созвездие "Путь похитителя сена" (Rya kadiz), то непременно станет знаменитым вором или разбойником.  При этом была и другая примета,  согласно которой если в момент рождения ребенка на свет "Яркая звезда" будет закрыта облаками,  то этого малыша впереди ждала несчастная жизнь.

     Езиды верили и тому,  что по движению,  расположению звезд и созвездий,  а также по изменению их построений можно было предсказать будущее ребенка,  определить его способности,  склонности,  особенности и прочее.

 

 

КУЛЬТ ОБЛАКОВ (ТУЧ), ГРОМА, МОЛНИИ, РАДУГИ

 

     В курдских верованиях большое место занимали природные явления: гром, молния,  радуга, дождь,  град,  землетрясения, извержения вулканов,  наводнения. Природные явления, а также связанные с ними последствия по    представлениям езидов являлись результатом действий злых и добрых духов.

     Первобытные люди, испытав на себе действие природных явлений, приносящих с собой стихийные бедствия,  не могли не обратить на них внимание.  Курды-езиды считали,  что каждое из явлений имеет своего злого или доброго духа. Из них наиболее общеизвестным был руководитель туч и облаков Мамараш (Mamareş).  В жизни многих народов,  в том числе и курдов-езидов,  заметную роль играла магия.  По каждому из природных явлений курдами исполнялись отдельные магические обряды и ритуалы.  Например, чтобы вызвать дождь, изготавливалась кукла "Бука Баране" (Невеста дождя), которую дети носили по всем домам села, напевая:

 

Пришла сюда невеста дождя,      

Дайте ей яичек, джане, джане,

Дайте сыра, джане, джане,

Дайте масла, джане, джане,

Дайте фруктов, джане, джане,

И тогда Мамараш подарит нам дождь.

 

Hatye vira bûka baranê,

Bidin hêka, canê, canê,

Bidin penêr, canê, canê,

Bidin rûn, canê, canê,

Bidin êmîş, canê, canê,

Mamareşê bide baranê.

 

     В каждом доме куклу "Бука баране" обливали водой и подносили детям дары – масло, яйца, фрукты и т.д. По окончании шествия дети несли куклу к реке и бросали ее в воду.

     В период засухи, чтобы вызвать дождь, исполнялся и другой магический обряд: один из детей в одежде входил в речку, поднимал со дна небольшой камень, относил на кладбище и возлагал на могилу одного из убитых со словами:

 

Приди дождик,

Приди дождик,

Мамараш, ниспошли нам дождь.

 

Baran were,

Baran were,

Mamareş, baranê bide.

 

Суеверные езиды считали, что дети сами по себе невинные существа, что Мамараш сжалится над ними и ниспошлет дождь.

У езидов хранился так называемый "Тазик Мамараша"(Tasa Mamareş), на его внутренней стороне арабской вязью была выполнена надпись с указанием имени Мамараша и перечислением его положительных качеств. Этот "Тазик Мамараша" предназначался для исполнения ритуала по вызову дождя. В засуху один из шейхов взбирался на плоскую кровлю сакли с упомянутым тазиком в руке, становился у колака – дымохода в виде отверстия на кровле – и приступал к молитве с обращением к Мамарашу:

 

Мамараш, Мамараш,

Появись, Мамараш,

Сжалься над нами, Мамараш,

Ниспошли нам дождь, Мамараш.

 

Mamareşo, Mamareşo,

Mamareşo, tu xweyanbe,

Em gunene, Mamareşo,

Baranê bide, Mamareşo.[59]

 

     В Лачине /Азербайджан/ в засушливое время года курдские женщины с кувшинами на плечах шли к ближайшему роднику,  набирали в ладони воду и обливали друг друга, желая тем самым сообщить духу дождя Сулейману, что им очень нужен дождь.

     Купаясь в речке, женщины беспрестанно молились и просили Сулеймана ниспослать живительную влагу.[60]

     У курдов Азербайджана дух дождя Сулейман одновременно считался покровителем труда.

     Эти магические ритуалы в своей основе были связаны с земледельческим трудом и с его конечным результатом. При раскатах грома курдянки брали камень и перебрасывали через голову назад,  приговаривая:

 

Да будет обилие хлеба насущного,

Дай нам припасы, О дух небесный,

О Мамараш, увеличь нам припасы.

 

Bira hesletê me zefbe,

Pîrê ewra, hesletê bide,

Mamareş, hesletê zedeke . [61]

 

     Из природных явлений град и наводнение считались самыми вредоносными,  которые почти одинаково губили посевы,   причиняя людям непоправимый ущерб.

     Езиды верили, что град сыпался только тогда, когда люди начинали забывать про Мамараша и переставали приносить в жертву животных в его честь. Тогда он свирепел и через крупное небесное сито начинал сыпать на землю град, уничтожая все посевы будущего урожая. Град езидам внушал ужас.

Чтобы остановить выпадание града, езиды через порог своего дома бросали на улицу металлические предметы или установленную в очаге подставку из-под котла,  веря,  что духи испугаются железа.  Одновременно они молились и упрашивали Мамараша смилостивиться    и остановить это стихийное бедствие. С целью умилостивить его, они заодно с молитвой совершали обряд жертвоприношения.

     В верованиях сванов,  одного из грузинских племен,  град считается воплощением зла,  которым повелевает дэв, и который на небесах имеет свое отдельное место.  У духа града иногда возникает желание спускаться на землю и погулять.[62]

     В курдских верованиях упоминается также Абабруск. Это сложное словосочетание происходит от слов Аба – имени духа, и Бруск – молния, – то есть дух молнии Аба.  По мнению езидов, этот дух наиболее злой и опасный.

     В курдской мифологии молния появляется по приказу Абабруска, совершающего самые ужасные и вредоносные действия в отношении людей, в результате чего погибают люди и животные,  возникают пожары.

Согласно той же курдской мифологии, духами – Мамарашем и Абабруском – повелевает и руководит ими бог зла Ахро. Езидский мифологический Ахро – это древнеперсидский бог зла Ахриман. Ахро является грубым, деспотичным, злым божеством,  которое в курдских верованиях изображен в облике трехглавого дракона или многокрылого чудовища, приносящее людям и всем живым существам горе,  страдания и бедствия.

     Согласно древнеперсидским верованиям, молния сверкает и ударяет только по приказу Ахримана,  а раскаты грома – это его грозный рык. Езиды в свою очередь раскаты грома относят к рыку Абабруска.

     У курдов-езидов существует свое понимание о происхождении молнии. Житель с.Курдский Памп Апаранского района по имени Авдо рассказывал,  что когда Ахро стареет и от дряхлости уже не в силах больше двигаться и подавать голос, вместо него гневается и издает рык Абабруск, изо рта которого одновременно с громом летят искры,  образуя молнию.

     По мнению езидов, молния поражала и убивала только тех, кто погряз в грехах, забыл Малакетауса и добрых духов. Если молния кого-то убивала,  то это считалось наказанием за его грехи.  Охваченный огнем от удара молнии дом    нельзя было тушить,  так как считалось, что это божья кара.  Нельзя было употреблять в пищу мясо погибшего от удара молнии животного.

     Похожие легенды о громе и молнии встречаются и у курдов Азербайджана /исповедующие ислам/,  которых в результате ассимиляции почти не осталось.  По их мнению "по небу на своем коне скачет всадник с огненным кнутом в руке,  от удара кнутом по крупу коня издается гром и высекаются искры,  образуя молнию."[63]

     По суеверям курдов-езидов, руководимые Мамарашем облака – это ничто иное как пар,  выдыхаемый Абабруском.  Как только облака начинали темнеть и сгущаться тучи,   езиды утверждали,  что Абакбруск и Мамараш разгневаны и могут причинить людям вред.  Езиды твердо верили, что от действий молнии в первую очередь могли снизиться надои молока.  Поэтому при первых раскатах грома во избежание снижения надоев крестьяне поспешно загоняли скот в хлев.  Этот суеверный обычай в наши дни почти забыт.

     Культ древнеперсидского бога Ахримана перешел также к курдам, к народу,  проживающему по соседству с персами.  Божественные особенности Ахримана,   являющегося в персидских верованиях воплощением зла,  езиды перенесли на своего духа грома и молнии Абабруска,  которого они считали усыновленным сыном Ахримана.

Культ Абабруска можно отнести к одному из видов пантеизма.

Культ радуги (keskesor) распространен среди многих народов мира.

     Курды-езиды верили, что радуга – это небесный пояс, что она наделена сверхъестественной силой доброты, одаривает людей всеми благами, и только ради этого она появляется перед их взорами. Однако, в случае неисполнения обряда пожертвований в ее честь, она может и навредить. Поэтому и существовал обычай, когда с появлением радуги люди выносили на улицу хлеб, масло, сыр и другие продукты, раздавая их беднякам.

     В курдских верованиях дух радуги зачислен в ряд добрых духов.

     По мнению езидов каждый цвет радуги имел свое значение. Красный цвет считался предвестником жизненных благ и достатка, желтый – богатого урожая пшеницы, а синий цвет означал хорошую ясную погоду. Езиды полагали, что по цветам радуги можно предсказать и определить жизненно важные вопросы: каким будет урожай, будет ли война или нет и т.д.

К примеру, грузины всем семи цветам радуги придавали следующие значения: красный цвет означал кровь, фиолетовый – вино, желтый -урожай пшеницы, зеленый – растительность и изобилие, синий – ясную погоду,  голубой – мир,  абрикосовый – войну.[64]

     В момент исчезновения радуги езиды,  поглаживая лицо ладонью правой руки,  говорили:  "Да будет во благо" (Bira xêrbe).

Езиды верили, что все желания того, кто первым увидит радугу, исполняться.

     В наше время мало кто из нынешнего поколения, за исключением старшего, всерьез воспринимает народные приметы о радуге и ее свойствах, считая ее вполне научно объяснимым явлением природы.

Поведение ветра курды-езиды связывали с деятельностью добрых и злых духов. Духа ветра езиды называют "Бараш" (Bareş) .  Езиды верили, что в момент гнева  Бараша поднимается сильный ветер,  принося   с собой большие разрушения,  а когда он спокоен – ветра не бывает. Легкий ветерок считался благом.

     О силе и могуществе ветра упоминается также в верованиях других народов.

     В одной из хеттских легенд говорится о божестве урагана,

 вступающего в схватку со змеем.[65]

     По представлениям езидов, разрушительный ураган возникает только в момент битвы Бараша с Мамарашем,  Абабруском и другими духами.

Их битва прекращается лишь с исполнением людьми обряда жертвоприношения  в их честь.

     Езиды верили, что ветер – это дыхание Бараша, что когда он злится и начинает учащенно дышать,  поднимается ветер,  а если его забывают или проклинают,  то дыхание его усиливается,   поднимается сильный ветер ураганной силы,  причиняя людям,  животному и растительному миру множество бед и разрушений.

     Чтобы спастись от урагана и остаться невредимыми,  езиды прибегали к исполнению различных магических ритуалов:   закапывали в землю на склоне горы клок шерсти или же выставляли на улицу невинного ребенка с просьбой уговорить Бараша остановить ветер.

 

 

 

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ

 

     Обряд жертвоприношения в жизни и верованиях курдов-езидов занимало важное место.

     Жертвенное животное предварительно освящалось религиозными обрядами. Шейх езидов заранее наносил краской метку на голове жертвенного ягненка и молитвой просил Малакетауса признать данное священнодействие истинным курбаном /жертвоприношением/.

     Жертвоприношение в основном отправлялось в оджахах шейхов, пиров или кочаков.

     Еврейские легенды о жертвоприношении через Святую книгу получили широкое распространение в мифологии многих народов. Общеизвестна история Абраама, который был готов во имя бога принести в жертву своего отрока. Эта легенда почти с аналогичным содержанием бытует и среди курдов и называется "Сын Абрама" (Kurê Abram). Она повсюду на  устах у всех. Естественно, курды-езиды подвергли эту легенду определенным изменениям, присвоили ее себе и рассказывают ее в соответствии со своим пониманием этой истории.

     Малакетаус, будучи милостивым к Абраму, которому сделал много добра, решил испытать его на преданность. Он потребовал, чтобы Абрам отвел своего сына ИСО /Исаака/ на вершину горы Джуд и принес его в жертву. Абрам безропотно взял сына и поднялся на гору Джуд, где, согласно легенде, и по сей день горит вечный огонь. Вдруг на горе до Абрама донесся некий таинственный голос, повелевающий взять нож и зарезать сына. Абрам смиренно взял в руку нож и поднес к шее сына, но в этот миг перед ним в облике птицы появился Малакетаус и велел Абраму остановиться. Малакетаус сообщил Абраму, что он убедился в его преданности и верит ему.

Абрам поблагодарил бога и произнес:

 

Господь наш – ты благодетель.

Малакетаус,  ты милосерден,

Благодарю тебя за милость твою.

 

Xodê tu kerîmî,

Melektaûs, tu rehîmî,

Ez razîme ji keremê te.

 

                                                          

     Возблагодарив бога,  Абрам взял отрока своего за руку и радостно возвратился домой.

      Еврейская и курдская легенды по содержанию почти одинаковы, но разнятся тем, что в курдском варианте Абрам действует без слуг, а в еврейском Абраам отправился на гору вместе со своими слугами.

Ни в библии,  ни в  самой легенде "Абраам" об участии женщины ничего не сказано,  в то время как в курдском варианте упоминается жена Абрама,  считавшаяся дочерью рода,  клана (кнез). В курдском варианте упоминается также гора Джуд (Çyaye Cûd) с вечным огнем на вершине,  о чем ничего не говорится в еврейской легенде.

     Легенда "Абрам" в курдской мифологии – это вариант народного пересказывания еврейской легенды,  в коих объединяющей нитью является идея жертвоприношения во имя обретения благосклонности и покровительства богов и духов.

     В жертву езиды приносили исключительно животных-самцов,  в основном это был баран или белый петух. Жертвоприношение осуществлялось в святых оджахах или у подножья гор  возле священных деревьев,  пещер, родников и камней.  По обычаю этот обряд совершался руками мужчины.

     Подобный обычай существовал также у армян,  евреев,  греков,  грузин и еще у многих других народов. У евреев и древних греков считалось, что первым жертвенным животным должен быть самец.

     По свидетельству Грикора Татеваци, "жертвенного животного должен был зарезать только мужчина,  который обязательно должен был быть из мирян и человеком верующим".[66]Мысль о принадлежности жертвенных животных к особи мужского пола просматривается и в курдском фольклоре. В знаменитой поэме "Маме и Зине" ее персонажи, трое братьев, в знак того, чтобы им сопутствовала удача,  в жертву приносят барана, мясо которого раздают сиротам,  беднякам и нищим.[67]

     В сказке "Давреш" ее герой Давреш, чтобы найти своего сына и вырвать его из рук великанов,  возле капища у горы Ардауд в жертву приносит ягненка-самца.

     Если жертвоприношение не помогало успешному завершению задуманного дела,  езиды приносили к святым местам три камня и оставляли их там.  В народном понимании этот обычай символизировал нейтрализацию зла, и,  возможно,  в некоторой степени связан также с культом камня.

     В начале XX века в местах компактного проживания курдов-езидов имелись следующие священные оджахи и места, где осуществлялся обряд жертвоприношения:

 

1.0джах шейха Хасана в с.Яманчаир Тегорокого района Карской области.

2.0джах Джин Тайара в с.Мирак Апаранского района.

З.Оджах шейха Амо и кочака Худо в с.Карвансара Артикского района.

4.0джах кочака Амо в с.Малый Джамушлу Апаранского района.

5. Гора Бозутлу в Талинском районе.

 

     Обряд жертвоприношения у езидов ознаменовывался выпиванием нескольких глотков жертвенной крови или нанесением нескольких капель на лицо с помощью указательного пальца.

     В святом оджахе Джин Тайар в Апаранском районе для исцеления страдающего недугом человека в жертву приносили барана и белого петуха, кровью которых на лбу больного делали отметину и после этого передавали его под покровительсво духа Джин Тайара. Мясо жертвенного животного обычно отваривали. Сам больной и его родственники, обратившиеся к святому оджаху за помощью, непременно обязаны были отведать немного жертвенного мяса в качестве ТУЛУСМЫ /т.е. в качестве причащения и священного снадобья/.

     Ритуал испития жертвенной крови и смазывания ею лба существовал также среди некоторых христианских и нехристианских народов.

     Хевсуры кровью жертвенного животного рисовали крест на лбу больного[68], а осетины первые капли жертвенной крови бросали в огонь.

     Поедание кусочка сырого или вареного мяса жертвенного животного, испитие крови или смазывание ею лба у курдов имели значение причащения. Корни этого обычая восходят к периоду первобытного общества, когда главенствующим предметом религиозных культов являлись тотемные животные. Причащение означало стать плоть от плоти получив тем самым его надежное покровительство и опеку.

     Жертвоприношение у езидов выражалось также самоистязанием своей плоти: женщины во время похорон близкого человека царапали себе лица, рвали на себе или стригли волосы, мужчины обеми руками били себя по голове и т. д.

     Как пережиток прошлого и в наши дни тоже верующие езиды продолжают соблюдать пост, а обычай жертвоприношения, о чем говорилось выше, постепенно исчезает.

     Жертвоприношение у езидов носил характер общественного мероприятия. Это выражалось в том, что после принесения животного в жертву устраивалась большая общая трапеза с исполнением всех религиозных обрядов. Такая трапеза с людским собранием являлась клановым /родовым/ мероприятием и имела коллективный характер. У многих народов принявших христианство или ислам, эти обряды были освящены соответствующими религиозными законами.

     Со слов кавала Аджи, христианские трапезы организованные обряда по случаю жертвоприношения, внешне похожи на курдские, устраиваемые у храма в Лалеше.

В случае, если трапеза была неколлективной, езиды такой обряд не признавали курбаном[69] (qurban). Подобные мероприятия проводились, как правило, в святых местах, оджахах, в горах, под священными деревьями и т д. Подобный обряд жертвоприношения с коллективной трапезой в память об усопших исполнялся и на кладбищах.

     Обычай коллективных трапез на кладбищах существовал и у древних греков, который нашел  свое отражение в "Иллиаде" Гомера, когда Ахиллес во имя спокойствия души Патроклеса организовал подобную трапезу.

Многие народы, в том числе и курды-езиды, животных в жертву приносили, как правило, в начале весны.

Исполнение в весенний период обряда жертвоприношения, ритуалов и молитв связано было с пробуждением природы и всходом зерновых культур, чтобы год выдался хлебным и природа в благодарность за людской труд наградила их своими дарами.

 

 

Е3ИДСКОЕ ДУХОВЕНСТВО, КАСТЫ, ПРОРИЦАТЕЛИ

 

     Духовенство курдов-езидов состоит из следующих каст: шейхи[70],

пиры[71] и кавалы[72].

     Кавал – курдское слово,  означает  проповедник. Существуют также кочаки и фахиры,   но они к духовенству не относятся.  Они считаются соответственно прорицателями и исполнителями магических ритуалов.

     В духовных лицах езиды одновременно видели воспитателей,  наставников и предводителей.  Каждое племя   в лице шейха имело свое духовенство,  в обязанности которого входило не только возвышение авторитета племени в глазах других,  но и воспитание его членов.

     Кастовые обязанности и функции духовенства передаются по наследству. Оно большей частью живет и существует за счет и на средства верующих.

     По традиции браки между представителями духовенства разных каст запрещены, и поэтому сватовских отношений между ними нет.

     Согласно существующим обычаям, все религиозные обряды отправляются духовными лицами только мужского пола. Несмотря на то, что жены священнослужителей, в соответствии с законом о кастовой наследственности, тоже относятся к духовному сословию, тем не менее им запрещено исполнять религиозные ритуалы и обрядовые действия, потому что по религиозным канонам езидов женщина по своей природе не считается чистой.

     В практической жизни езидского общества функции других религиозных каст – пиров и кавалов – в сравнениями с функциями и правами шейхов заметно ограничены.  В старину, обычно, вождь племени или один из почитаемых шейхов вправе были изгнать из племени или рода любого его члена за провинность или непристойный поступок,  тогда как пиры и кавалы таким правом не обладали.

     Принадлежащие к разным кастам духовенства шейхи,  пиры и кавалы имели разные права,  обязанности и функции.

Шейхами исполнялись все без исключения религиозные обряды:  омовение тела умершего члена племени[73], исполнение во время похорон всех ритуалов с чтением каулов – религиозных гимнов.

     Жертвоприношения,  осуществляемые по разным поводам,  организовывались шейхами. Ими же и совершались все ритуальные действия,  скажем как смазывание лба ребенка жертвенной кровью и раздача мяса бедным и нищим и т.д.

     Главная задача шейхов заключалась в сохранении и укреплении у езидов чувства веры и почитания Малакетауса, Шехади и праотца езидов – Эзди. Везде на всех мероприятиях каулы,  воспевающие эти божества,  пели только шейхи.

     За шейхами сохранялось также право вести переговоры между сторонами жениха и невесты во время сватовства (nahik birîn) и в этой связи исполнять религиозные обряды,  после чего родителями новоиспеченного жениха ему преподносились дорогие подарки.

     При раздаче поминального угощения (nanê mirya) после погребения усопшего шейх произносил каул-молитву,  и лишь потом все садились за поминальный стол.  В "День поминовения и раздачи поминальных угощений" (Rojên belakirina nanê mirya), который отмечается весной, поминальные столы с угощениями накрываются также на самом кладбище.

     На праздничных торжествах всеми ритуалами и обрядами руководили шейхи.

     Обряд "Усыновление" исполнялся в связи с приемом чужака в свое племя, и все это происходило под руководством шейха, который подходил к усыновляемому и произносил:

 

С открытым сердцем и душою чистой

Будь сыном дому этому,

Да будет так! Да будет так!

                                                          

Bi helalî, bi dilê safî,

Kure vî malî bî,

Tê bibî, bibî.

 

На сегодняшний день по причине ослабления крепких в прошлом родоплеменных и кровных уз эти обычаи постепенно изживают себя.

     Итак,   основное право на исполнение всех религиозных обрядов и треб,  в том числе и решение вопросов чисто бытового значения,  предоставлено было касте шейхов,  которые одновременно являлись также предводителями племени. И в наши дни предводителем всего духовенства и езидства считается Верховный шейх – МИР,  который проживает в Снджарском районе Ирака и оттуда через своих кавалов управляет всеми езидами.

     Своих мридов /мирян/   шейхи эксплуатировали привлечением к различным работам. Было обычным явлением,  когда мриды своим собственным тягловым скотом и инвентарем вспахивали земельные угодья шейхов,  пасли в горах их скот,  оберегая    от диких зверей,  весной без какой-либо оплаты или вознаграждения поднимали в горы на стойбища весь их домашний скарб и шатры,  а женщины-простолюдинки обязаны были бесплатно доить их коров и овец и выполнять мелкие работы по хозяйству.

     До Октябрьской революции и в первоначальный период Советской власти среди курдов-езидов в Армении царила поголовная неграмотность.  Благодаря стараниям шейхов люди продолжали пребывать во тьме.  Это было самой большой трагедией в жизни курдов-езидов той поры. Духовенство своими проповедями всячески старалось закрепить среди населения учение Шехади о том, что "Ученье для езидов – большой грех",  однако в действительности грехом можно было считать то, что мало кто посещал школы,  организованные для ликвидации общей безграмотности.

     Следующей кастой в иерархии духовенства являлись пиры,  в обязанности которых входили следующие действия:  стричь волосы годовалому ребенку,  обращаться с молитвой к Малакетаусу с просьбой подарить ребенку здоровье,  чтобы он прожил долгую жизнь,  стал храбрым воином и достойным членом своего племени.

     Пир вправе был ради спасения больного ребенка от смерти отправлять ритуальные действия магического характера:  отстричь клок волос с головы ребенка,  как это делали кочаки, и закопать у порога дома, чтобы изгнать злых духов.

     В период окота овец пиры приходили к мридам домой,  исполняли

определенный ритуал с молитвой, чтобы овцы принесли по паре ягнят

и чтобы они родились здоровыми.  В одной из таких молитв говорится:

 

Маме Шванн,  ты повсюду с нами,

Маме Шванн,  ты нам подмога,

Увеличь нам поголовье овец,  чтоб шерсти много стало.

Чтоб не было у нас ни печали,  ни горя.[74]

 

Memê Şvan, tu herderî,

Memê Şvan, tu qedrî,

Me zêdeke pez û hirî,

Nede me şîn û girî.

 

     В праздники или во время коллективных трапез по случаю какого-либо события при отсутствии шейха все необходимые обрядовые действа совершались пиром.

     Если предполагалось совершение ритуального жертвоприношения по какому-либо поводу,  то для этой цели жертву выбирал пир и обозначивал животное обрезанием его уха или нанесением краской отметины на спине.  Это означало, что данное животное в дальнейшем будет принесено в жертву.

     Пир у езидов выступал также в качестве духовного наставника, чьи слова для каждого курда-езида считался "Шуребыр" (Şûrebir)[75] , т.е.  законом.

     У  кавалов была только одна функция: укреплять культ Малакетауса среди единоверцев. Кавалы проживают в селе Баадр возле святилища Лалеш в Снджарском районе /Ирак/,  которые к исполнению своей миссии приступают только по приказу Мира – Верховного религиозного предводителя.  Они из года в год берут хранившуюся в святилище Шехади фигурку Малакетауса в виде павлина или голубя и с нею обходят все деревни курдов-езидов,  собирая подношения.

Бывали они и в селах курдов-езидов в Армении,

     В  любом месте – в селах,  в горах или зимовьях – курды-езиды с большими почестями и уважением принимали кавалов с соблюдением всех необходимых для этого обычаев и обрядов.

Члены семьи курда-езида,  в доме которого должны были останавливаться кавалы,  от мала до велика с неким тайным чувством благоговения встречали кавалов с изображением Тауса в их руках, и с песнями и плясками, с ликованием сопровождали их до комнаты для гостей. Перед порогом дома, где остановились кавалы, приносили в жертву барана.

     После жертвоприношения кавалы начинали играть на шебабе и бубне.

Часть присутствующих приступала к ритуальным танцам с шествием к

дому,  где должны были остановиться кавалы с фигуркой Тауса[76] . Тем временем музыка продолжала играть.  В этих танцах должны были учавствовать как мужчины,  так и женщины.

     Вероятно, исполняемые танцы в честь Тayca являлись пережитками религиозного гетеризма, имевшего место и среди курдов-езидов.

     По завершении сбора подношений и подарков кавалы направлялись за дарами в другие селения курдов-езидов.  Подношение даров духовенству твердо вошло в быт курдов,став традицией. Воспротивление этому приравнивалось к греху.

     В случае если кто-то из верующих из-за отсутствия средств или в силу определенных обстоятельств не делал подношений,  то удостаивался презрению и проклятию со стороны кавалов.

     Кавалы не вмешивались в дела и функции духовенства из других каст – да и права такого они не имели.  Они считались "Стражами врат обители Малакетауса"  (Dergevanê Melektaûs), находясь,  так сказать, у него в услужении.

     Шейхам,  пирам и кавалам запрещалось вступать в брак с мридами. Браки запрещены были также между представителями духовенства из разных каст.

     По нашему мнению, запрет на брак между кастами духовенства и мридами необходимо связывать с нежеланием духовенства лишаться своих функций и обязанностей, передающихся по наследству.

     Встретив священнослужителя, езид, обычно, целовал ему правую руку и произносил:  "Я – слуга твоего оджаха/очага/" (Ez xulmê ocaxa teme).

В траурные дни на поминках мриды поочередно целуют правую руку служителя культа и молча удаляются.

     Очевидцем целования руки шейха был  немецкий ученый Лехман Хаупт во время своего путешествия по Западной Армении.  Он писал: "У предводителя рода Кадыр-аги был большой прием. Чай был готов… для шейха отдельно вместе с чаем принесли фрукты.  Один из гостей с уважением приложился к руке шейха,   за ним последовали и остальные курды."[77]

     К курдскому духовному сословию частично относились также кочаки. Слово "кочак" означает "кочевать", "перемещаться",- и оно по содержанию соответствовало их образу жизни. Кочаки считались прорицателями и ясновидцами; они хоть и имели постоянное место жительства, однако оседлый образ жизни их не очень привлекал. Кочаки предпочитали бродить из селения в селение, реализуя свое предначертание. Во время своих хождений по селениям они вступали в МАХЫК[78] (Mahiq)для общения с духами и предсказаний.

     Кочаков в быту мало и их Функции по наследству не передаются. Кочаком мог стать любой езид – и духовное лицо, и мрид, которому, якобы, приснился сон будто к нему в образе старца явился добрый дух и сообщил: "Ты уже стал кочаком!"

     Сновидец, проснувшись объявлял народу, что  он стал кочаком и будет заниматься прорицательством. Кочаки в основном состоят из числа мридов. В случае отсутствия духовенства, кочаки вправе были исполнить некоторые религиозные обряды. Кочак, принадлежащий к касте шейхов, назывался "Шехе кочак", который помимо прорицательства напрямую выполнял функции и обязанности как шейха так и пира.

     К духовному классу примыкают также Фахиры. Фахи по арабски означает "бедняк", "нищий". Фахиры тоже не относятся к сословию, передающемуся по наследству. Они, как и кочаки, способствуют распространению религиозного мистицизма.

     Фахиры как и кочаки, обладали незаурядными способностями. Применяя магию, они внушали людям, будто они наделены могучей сверхъестественной силой, способной даже перевернуть горы, останавливать реки, осушить родники, разбить скалы, вызвать землетрясение и т.д.

Перепутать фахиров с кем-либо было невозможно, их сразу можно было определить с первого взгляда по белой одежде из грубой домотканной шерсти (в данном случае "фахир" – это человек, давший обет нищенства, дервиш).

     По нашему мнению, ношение одежды из сугубо грубой шерстяной ткани – это пережиток культа, восходящего корнями к тотемному периоду человеческого развития, когда фетишизированная овечья шерсть, являясь предметом родового поклонения, считалась священной. Отсюда и клятвоприношение, во время которого курды-езиды говорили: "Клянусь этим клоком шерсти" (Ez bi vê biskêkim).

     В обязанности езидских фахиров входило служение храму Шехади. Они, как и кочаки, занимались магией. Например, для "исцеления" больного фахир прибегал к исполнению определенных магических действий. На живот фахира клали камень,  который разбивали.  Это означало,  что они сломали хребет вселившемуся. в тело больного духа зла.  Затем фахир извлекал изо рта мелкие камушки и разбрасывал в разные стороны.  Часть этих камешек он дробил растиранем в ладонях,  превращая в песок. И так далее.    В отличие от кочаков, фахиры прорицательством и толкованием снов не  занимались.  Во время исполнения религиозных обрядов они беспрестанно произносили имя Малакетауса и обходили людей,  протягивая им свои кушкулы – сумы – для сбора пожертвований.

По рассказам фахиров, их предки жили и существовали ещё со времен Шехади /Шейха Ади/ и в лице последнего нашли своего покровителя, став верными и почтенными слугами его оджаха.

     У фахиров был своеобразный обычай.    Фахиру волосы мог стричь только его брат или дастабрак /побратим/.  В случае смерти фахира никто кроме духовного лица не вправе был приблизиться к его телу – только представитель духовенства,  в первую очередь шейх,  имел право омывать его тело и надевать одежду на покойника.  Во время похорон всю одежду усопшего,  которая имелась дома,  приносили на кладбище, а после погребения тела отдавали тому духовному лицу,  которое дома и на кладбище произносило каулы-молитвы над этой одеждой.

     Курдское слово кочак и арабское фахи по смыслу суфийские, а особенности суфизма и его учения известны как достижение непосредственного общения с богом, в честь которого надо исполнять обряды жертвоприношения, обрекать себя на плотский аскетизм – соблюдать пост в тиши и уединении, быть праведным, крайне сдержанным к женскому полу, жертвовать собой во имя веры и т.д., словом лишать себя всех удовольствий в реальной жизни, чтобы уже с отпущенными грехами обрести счастье в загробном мире.

Кочаки и фахиры хоть и не относились непосредственно к сословию духовенства, тем не менее представляли собой группу святых проповедников и наставников.