Сафонова Наталья Геннадьевна. 2001, Санкт-Петербург.
Тема диссертации: «Фольклорная поэма "Бижан и Маниджа" как источник изучения курдского диалекта горани» (на соискание кандидата филологических наук).
Оглавление.
Введение.
Термин "горани" и классификация курдских диалектов.
Горани как литературный язык. Письменные памятники на горани.
История изучения горани.
Поэма "Бижан и Маниджа" на диалекте горани.
Введение:
Исследование малоизученных диалектов курдского языка является важной задачей современного курдского языкознания. Особый интерес представляют южнокурдские диалекты, распространенные на территории Иранского и Иракского Курдистана, к которым относится и диалект горани.
Диалект горани имел важное значение для развития курдской культуры, особенно в то время, когда в течение нескольких веков он являлся литературным языком на юго-востоке Курдистана. Как известно, горани использовался как придворный язык в Ардаланском эмирате, образовавшемся в Иранской части Курдистана в XII веке и просуществовавшем до 60-х годов XIX века [70; 9].
Обширная письменная литература, созданная на горани и включающая поэтические, религиозные и исторические сочинения, мало исследована. Первым системным описанием горани на материале памятников литературы является монография З.А.Юсуповой [57].
Поэма "Бижан и Маниджа" является единственным опубликованным на сегодняшний день фольклорным памятником на горани [1]. Описание языка данного памятника является продолжением работы по изучению горани, что и определило ценность и актуальность исследования.
Сведения о курдах-горанах и ареале распространения диалекта горани
Сведения о курдах-горанах и ареале распространения диалекта гораниСамо племя горан является чрезвычайно интересным объектом исследований не только в лингвистическом, но и в историческом, этнографическом и конфессиональном плане. Гораны привлекали ученых и путешественников, поэтому сведения об этом племени, и в частности об ареале его распространения, можно найти в достаточно обширной и очень разной по теме и задачам литературе: в курдских исторических хрониках, в публикациях русских и западноевропейских путешественников, в российских официальных материалах конца XIX – начала XX вв. (в частности, комиссии по персидско-турецкому разграничению), в научных монографиях истатьях, посвященных истории, этнографии, литературе и языку курдов.
Племя горан было достаточно многочисленным, состояло из шести подразделений (тире): калхани, бибийяни, нирижи, гахваре, кани, занджири. Часть горанов занималась кочевым скотоводством, другая часть – обработкой земли, ведя оседлый образ жизни [9, с.156].
Большая часть племени исповедовала религию ахли хакк или "людей истины", которую многие исследователи относят к крайнему шиизму [9, с. 156]. Приверженцев этой конфессиональной общности часто называют "али илахи", что, по мнению ряда ученых, ошибочно, так как согласно представлениям ахли хакк, Али был первым воплощением бога, но не главным, и истина была открыта при главном воплощении бога Султане Исхаке (Сахаке) [4, с.29; 30, с.15].
По сведениям М.Мукри, являющегося одним из самых авторитетных ученых в этой области и издавшего целый ряд религиозных текстов на горани, в настоящее время последователи этого учения живут в Иране (в основном, в Курдистане), Ираке, Турции, кроме того небольшие группы есть в Пакистане, Индии и Афганистане. Их священное писание создано на горани, который остается основным языком этой религиозной литературы, хотя с XIX века появляются сочинения на персидском языке [73, с.8].
В.А.Жуковский был первым, кто опубликовал полевой материал об учении ахли хакк, отметив, что "курды Гураны в высшей степени любопытны и интересны в двух отношениях: во-первых потому, что они имеют свой собственный диалект, рукописный материал которого хранится в Британском музее, и во-вторых потому, что они выставляют главный контингент приверженцев секты.а!ш Ьакк" [11, с.2]. В настоящее время наиболее полный обзор материалов об ахли хакк и анализ этого учения на основании религиозных текстов и ранее изданных научных работ содержится в исследовании Рашада Сабри Рашида, которое включает изложение вероучения, анализ названий и самоназваний, характеристику духовной иерархии, описание религиозных обрядов [30].
Анализ сочинений ардаланских историков позволил Е.И.Васильевой сделать следующий вывод об ареале распространения горанов в средние века: ".Ко времени прибытия прародителя династии в Арделан гораны проживали в центральных районах области и в Шахризуре, и столицей им служила крепость Паланган". Проживали гораны не только на территорииАрдаланского эмирата, но и за его пределами – в западной части области Керманшахан [9, с.157-158].
Конечно, сведения о территории проживания племени дают лишь приблизительное представление об ареале распространения горани, поскольку "границы племени не совпадают ни с границами культурными, ни с языковыми" [9, с. 153].
Из курдских хроник известно, что Ардаланский эмират, на территории которого горани имел статус литературного языка, именовался Курдистаном. Ардалан представлял собой обособленную область на границе Ирана и Турции и относился к Ирану. К концу XIX в. в состав Ардаланского эмирата входили семнадцать округов, из которых "самыми важными оставались районы Джаванруд, Авроман-тахт и Авроман-лухун, Мариван, Бане, Саккыз, Хасанабад и Исфандабад" [52, с.49-50].
Именно племя горан сыграло главную роль в истории княжеского рода Бани Ардалан, а на диалекте горани были созданы многочисленные литературные, религиозные, историографические произведения. Более того, горани был литературным языком и при сулейманийском дворе, то есть влиял на культурную жизнь не только Арделана, но целого региона [62, с.11; 9, с.28].
Некоторые этногеографические сведения о горанах содержатся в материалах, собранных российскими специалистами на рубеже XIX-ХХвв. в Иранском Курдистане – Н.В.Ханыковым, Е.И.Чириковым, П.Максимович-Васильковским, Ф.Чернозубовым и др. Например, в "Путевых дневниках объезда турецко-персидской границы в 1913 г."A.А.Орлова есть "Заметка о гуранах", в которой автор приводит краткие сведения о численности и составе этого племени, месте их проживания. А.А.Орлов пишет: "Всех гуранов, вместе с входящими в их племенное устройство джафами, насчитывается до 10000 домов, и летом все они живут к северу от большой дороги на протяжении от Серпуля до Керинда в горах Далаху, в Риджабе и в Махидеште. На зиму часть их спускается в Зохабскую равнину и располагается в ней и к западу от нее." [23, с.183-184].
Из более поздних исследований некоторые этнографические сведения о горанах даны в материалах О.Манна [69].
Горанам посвящена статья известного русского ученого B.М.Минорского, в которой отмечается, что племя горан проживает "в горах к северу от дороги Багдад – Керманшах, приблизительно до реки Ширван (Диале) на севере", а также на горани говорят в Авромане и в районах Паве и Кандулы [70, с.75-76].
По сведениям этнографа А.П.Колпакова, опубликованным в статье "Курды племени гуран" в журнале "Советская этнография" в 1949 году, племя горан насчитывает до 6500 семейств. "Территория, занятая этим племенем (центр – селение Гахваре), расположена на западе Ирана, к северу от дороги Керманшах – Касри Ширин и в горах Делагу и Риджаби; представители этого племени живут разбросанно и в Махидангге, на запад от Керманшаха. Зимой курды Гуран перекочевывают со скотом в более теплую зону, в долину Зохаба, на равнину Серакала и в районы Калинам и Чеасорг, вдоль ирано-иракской границы, а также в Карату (на территории Ирака)" [15, с. 178]. В статье также приводятся разнообразные сведения по этнографии данного племени, включая бытовую лексику, и в том числе, перечисляются подразделения (тире), из которых состоит племя.
Из самых последних публикаций по этнографии горанов можно назвать статью о горанах Исмаила Гандамкара, вышедшую в журнале "Авена" в N36 за 1376/1997 г. (в Тегеране). Автор определяет территорию проживания племени горан как шахрестан Исламабаде-Герб (бывший Шахабад). В статье приводятся сведения о горанах из различных источников, включая работы российских и европейских ученых, подробно описываются рельеф и водные ресурсы, перечисляются населенные пункты дехестана с административным центром в Гахваре. Кроме того, интерес представляют данные об общей численности этого племени с 1852 по 1981 гг., а также названия и численность его подразделений, проживающих в дехестане Гахваре [93].
В работах курдских ученых содержатся данные о распространении диалекта горани в настоящее время. Мухаммад Амин Аврамани в монографии, посвященной курдским диалектам и изданной в Багдаде в 1981 году, пишет, что на горани говорят в Халабдже, Иракском и Иранском Аврамане, районах Керманшаха, Сенне и Пенджвина [84, с.68].
В специальной работе Фуада Хама Хоршида "Курдский язык и географическое распространение его диалектов" сообщается, что "горани распространен среди жителей Керенда, Зохаба и Джаванруда в Иране, а в Ираке на горани говорят какай в Тауке и зангана около Кифри" [63, с.27].
Кроме того, Анвар Кадыр Мухаммад в первой главе монографии, посвященной лирике Маулави, отмечает, что сведения об ареале распространения горани можно почерпнуть в разных по тематике работах Тофика Вахби, Джамала Набаза, Камала Фуада,Мухаммада Амина Аврамани, Маруфа Хазнадара, Расула Изаддина Мустафы, Фуада Хама Хоршида и др. [87, с. 19-22].
Термин "горани" и классификация курдских диалектовВ настоящей работе термин "горани" используется как название южнокурдского диалекта.
Вопрос о термине "горани" (в некоторых работах – "гурани") представляется очень важным, поскольку в научной литературе до сих пор сохраняется разнобой в его использовании. Безусловно, это объясняется недостаточной изученностью горани и горанов вплоть до 90-х годов XX века.
Если говорить о термине "горани" в лингвистическом плане-*, то работы специалистов, изданные за всю историю изучения горани, позволяют выделить четыре значения использования этого термина: как название диалекта, соответствующего названию племени; как название одной из форм курдского литературного языка; как совокупность близкородственных диалектов; как синоним названия "авромани/аврамани" [56, с. 11].
В некоторых работах термины горани и аврамани используются как синонимы. Так, в очень интересной работе Данай Аврами, в основном посвященной поэтам Аврамана, язык приведенных образцов классической поэзии, называемым автором "хаурами" (аврамани) идентичен языку литературных памятников на горани. З.А.Юсупова объясняет это явление "недостаточным знанием грамматики указанных диалектов, очень близких друг другу, и потому воспринимаемых носителями языка как один диалект" [56, с.10-11].
Использование терминов "горани" и "аврамани" как синонимов показывает, что вопрос о терминологии напрямую связан с проблемой определения диалектного состава курдского языка. В специальной литературе существуют различные классификации курдских диалектов. Эти классификации различаются не только терминологически и по составу южнокурдской группы диалектов, но, главное, определением статуса горани и заза. Более того, до сих пор в специальной литературе, особенно западной, горани и заза представляются как самостоятельные иранские языки (см. исторгло изучения горани).
К основным критериям определения диалектной принадлежности в новоиранский языковой период специалисты относят не только синхронное состояние грамматического илексико-семантического строя и основные признаки, указывающие на его место среди родственных диалектов, но также культурно-исторические связи, включая выбор литературного языка, и осознание носителями диалекта своей этнической принадлежности. Эту точку зрения в своих работах обосновывали многие российские и курдские ученые, в том числе Т.Вахби, М.А.Аврамани, К.К.Курдоев, З.А.Юсупова, И.А.Смирнова и К.Р.Эйюби, М.У.Хамоян [79, 84, 16, 55, 35, 45]. Проблема определения и классификации диалектов курдского языка нашла наиболее полное освещение в статье З.А.Юсуповой "О диалектном составе курдского языка" [55].
Приоритет в области изучения курдских диалектов принадлежит ленинградской – петербургской школе курдоведения. Петербургские курдоведы исходят из наличия двух основных групп диалектов курдского языка: северной и южной. К северной группе относятся курманджи и заза, а в составе южной группы выделяются подгруппы с условными названиями "сорани", "горани" и "юговосточнокурдские" (или "керманшахи"). Впервые это деление было предложено К.К.Курдоевым, который провел фундаментальное исследование фонетики и морфологии курманджи и сорани, дал сравнительное описание этих диалектов [16]. Его учениками и коллегами была продолжена работа по исследованию и системному описанию отдельных диалектов, особенно малоизученных, для окончательного определения диалектного состава курдского языка. Особым вкладом в развитие курдской диалектологии в последнее время являются монографии И.А.Смирновой и К.Р.Эйюби "Курдский диалект заза (Дерсим)", З.А.Юсуповой "Курдский диалект горани по литературным памятникам ХУШ-Х1Х вв." и "Курдский диалект аврамани" [37, 57, 58].
С учетом изученности диалектов на сегодняшний день классификация южных диалектов следующая: 1) сорани, мукри, сулеймани; 2) горани, аврамани, баджалани, кандулаи и, возможно, другие; 3) сеннаи, керманшахи, гарруси, коруни и другие. Исследование близкородственных диалектов горани и аврамани позволило сделать вывод о неправомерности их отождествления [57, с.156-157].
Горани как литературный язык
Письменные памятники на горани. История развития курдской классической литературы – явление уникальное, обусловленое сложными территориальными, историческими и политическими условиями жизни курдского народа, а также полидиалектным состоянием курдского языка. Письменная литература курдов развивалась в двух направлениях: для группы северных диалектов статус литературного языка имел курманджи, литературным языком южной группы служил горани, а затем – сорани.
Горани достиг наивысшего расцвета как единый литературный язык Юго-Восточного Курдистана (при распространении на севере и западе другого литературного языка – курманджи) в эпоху правления курдского княжеского рода Бани Ардалан ( конец XII – 60-е гг. XIX в.)В "Очерках истории эмиратов Арделан и Бабан" Е.И Васильева дает характеристику положения правителя Ар делана в XVII в. "практически как независимое, несмотря на включенность его владений в Сефевидскую державу" [9, с. 115]. Фактическая независимость эмирата, который официально называли Курдистаном, выражалась в существовании своей системы администрации и бюджета, а также реальной возможности самостоятельно решать все внутренние дела.
Сенендедж (или Сенне) являлся не только политической, но и культурной столицей Арделанского княжества. При дворе эмира была богатая библиотека, а значит, и переписчики рукописей, мастера книжного дела. Известно, что в 20-30 гг. XIX в. должность хранителя библиотеки (китабдара) занимал автор одной из курдских хроник Хусрав ибн Мухаммад. У арделанского эмира был не только целый штат секретарей, но и придворные историографы [9, с. 132133]. На сегодняшний день ученым известен целый ряд местных династийных хроник XIX в., авторами которых являются арделанские историки. В том числе, две хроники дома Бани Ардалан – Хусрава ибн Мухаммада Бани Ардалан и Мах Шараф-ханум Курдистани – были изданы в переводе с персидского, с введением и примечаниями Е.И.Васильевой [24, 52], которая отмечает, что "уже одно то обстоятельство, что в эмирате Арделан смогла появиться единственная на весь Ближний и Средний Восток до конца XIX в. женщина-историк – она же поэтесса Мах Шараф-ханум Курдистани-, показывает, какой особый социально-политический и культурныймикроклимат был характерен для этой сравнительно небольшой области Юго-Восточного Курдистана" [9, с. 134]. Диван персидских стихов Мах Шараф-ханум Курдистани (Мастуре) подготовил и издал хаджи Шейх Йахйи Марифат в 1926 г. в Тегеране, а ее историческая хроника под названием "История Ардалана" была опубликована Насиром Азадпуром уже в 1946 г. Известно, что большая часть поэтического наследия Мастуре написана на диалекте горани [24, с.26].
Интересные сведения о религии и культуре горанов приведены в сочинении Нур аль-Анвара (XVII в.). Часть этого труда, где речь идет об истории Маривана и Аврамана, была переведена с персидского языка на курдский известным ученым Мухаммадом Мала Каримом. Здесь же приводятся жизнеописания известных религиозных и культурных деятелей горанов, и говорится о поэзии на горани [90].
О расцвете литературы в XIX в. свидетельствуют и антологии этого времени, которые дают нам возможность узнать имена арделанских поэтов. Например, в антологии персидских стихотворных произведений, составленной дядей Мастуре Мирзой Абдаллахом Санандаджи (литературный псевдоним Ровнак) в 1265/1848-49 г., изданной д-ром А.Хайампуром в 1965 г. в Тебризе, приводятся сочинения 43 поэтов, в основном, из Сенендеджа [95]. Некоторые курдские поэты, писавшие на горани, упоминаются А.Суджади в его известном труде "История курдской литературы" [91].
Горани был языком, на котором создавались многочисленные памятники литературы, и его развитие поощрялось правителями Ардаланского эмирата. Известны такие поэты как Мала Парешан (XIV в.), Бесарани, Юсуф Йаска, Шейх Ахмад Тахти и др. (XVII в.); Ханай Кубади, Вали Девана, Ранджури, Махзуни, Мала Хыдыр Рувари и др. (XVIII в.); Мала Шафи Джамарези, Ахмад-бек Комаси, Саиди, Маулави, Джафаи, Мирза Кадыри Паваи и др. (конец XVIII -XIX в.) и многие другие. Представляется важным тот факт, что на горани писали не только поэты-гораны, но и представители разных курдских племен. То, что горани имел статус литературного языка Юго-Восточного Курдистана, подтверждают исследования памятников XVIII-XIX вв., проведенные З.А.Юсуповой. Она пишет: "Об этом, в первую очередь, говорят данные памятников, характеризующиеся идентичностью языка и отсутствием в их грамматическом строе и лексике сколько-нибудь существенныхразличий. Язык памятников в целом нормирован, хотя каждый из них имеет свои особенности." [56, с.23].
М.Б.Руденко в статье "Курдская литература XVII века" выделяет четыре группы произведений на горани: пейзажная лирика; любовная лирика; религиозно-духовная литература; цикл сказаний о подвигах Рустама и романические сказания. Автор статьи пишет, что религиозно-духовная литература имеет многовековые традиции и насчитывает множество письменных памятников – агиографические сочинения, религиозные гимны, молитвы, поэмы о сотворении мира. В качестве характерной черты лирической поэзии, основанной на силлабическом стихосложении и парной рифме, М.Б.Руденко отмечает "простоту и ясность поэтического языка и стиля, при всей "высоте" содержания, проникнутого глубоким мистицизмом" [31, с.97].
Маруф Хазнадар в "Очерке истории современной курдской литературы" также дает характеристику особенностей эпоса, лирической поэзии и религиозной литературы на горани [44, с.28-35]. Он определяет эпическую поэзию как, с одной стороны, тесно связанную с народными преданиями, а с другой, испытавшую влияние персидского эпоса, особенно "Шах-наме" Фирдоуси. Автор монографии подчеркивает, что лирическая поэзия на горани отличается большой самобытностью – ее силлабический стих, как и парнорифмующиеся двустишия, распространены в фольклорных произведениях, в частности, в песнях. Особое развитие получила религиозная литература, относящаяся к учению "ахли хакк", и связанная с ним поэзия. В религиозной поэзии также использовался силлабический стих, что, по мнению М.Хазнадара, объясняется предназначением этих произведений для массовой аудитории. Сохраняя традиции на протяжении многих веков, религиозные произведения, как ранние, так и более поздние, мало отличаются друг от друга. Существуют и более современные образцы религиозной поэзии на горани, так М.Хазнадар и К.Фуад ссылаются на стихотворный комментарий к Корану, написанный хаджи Hyp Али Илахи, и публиковавшийся в 60-е гг. в Тегеране, в газете "Курдистан" [44, с.34; 63, c.XLII],О богатстве литературы на горани свидетельствуют упоминания о рукописях, отдельные описания манускриптов и, наконец, изданные каталоги курдских рукописей.
В 1881 г. Ч.Рье публикует описание трех горанских рукописей в каталоге персидских манускриптов, принадлежащих Британскому музею. Первая рукопись (дата переписки -1840 г.) содержит поэмуЗирака "Hens [u] Cewahir" о любви сына правителя Балха и китайской принцессы. Рукопись 1861 г. представляет собой диван, включающий газели, рубай и фарды суфийского поэта Гада Али Шаха. Третий манускрипт, датируемый приблизительно началом XIX в., включает анонимные горанийские варианты поэм "Kitab[T] Xor§id [i] Xawer" и "Leyli u Mecnün" [76].
Известна еще одна рукопись из Британского музея – антология произведений горанских поэтов, составленная между 1783 и 1785 гг. в Сенне Шейхом Абдул Мумином. Впервые описание этой рукописи и поэтические отрывки из нее даны Э.Соном в его статье "Краткая антология горанской поэзии" [77]. Затем В.Ф.Минорским был опубликован список поэтов, произведения которых вошли в антологию [70]. Позже к этому же манускрипту обращается Д.Н.Маккензи в статье "Несколько лирических стихотворений на горани" [66]. И, наконец, совсем недавно, в 1996 году, в Лондоне вышла подготовленная Анваром Солтани антология курдской поэзии на горани [60]. В это издание Анвар Солтани включил факсимиле рукописи, текст в современной курдской орфографии, историко-филологический комментарий и краткие биографические данные 39 поэтов, чьи произведения вошли в антологию.
В статье "Гураны" В.Ф.Минорский перечисляет известные ему в то время памятники письменной литературы на горани [70]. Художественная литература на горани представлена, главным образом, поэтическими произведениями, и В.Ф.Минорский делит поэзию на три направления: эпическую, лирическую и религиозную. В разряде эпической поэзии перечислены тринадцать произведений, сохранившихся в списках XIX в., в том числе "Ferhad u §irin", "Leyli и Mecnün" (поэта XIX в. Мала Улу), "Behram и Gulendam", "Sohrab и Röstern", "Cehangir и Röstern", "Kitabi Muhemmedi Henife" и др.
Основываясь на упоминавшейся выше антологии горанских поэтов из коллекции Британского музея и на сведениях, полученных от Саид-хана Курдистани в 1917 г., В.Ф.Минорский приводит список 32 поэтов, писавших лирические стихотворения на горани. Кроме того, автор подробно останавливается на известной элегии на смерть жены Ахмед-бека Комаси (1793-1876), высоко оценивает это произведение, дает литературоведческий анализ стихотворения, транскрипцию и перевод на английский язык.
В качестве примера религиозной поэзии на горани в статье упоминается "Selewat-name", принадлежащая перу Ханай Кубади (1700-1759); произведение Мала Рахима Тайджовзи '"Eqide-name"; многочисленные сочинения (каламы, исполнявшиеся подаккомпанимент саза или тара), связанные с религией ахли хакк, например, собрание произведений известного поэта своего времени Таймура Кули б.Реза Али (ум. в 1822 г.).
В.Ф.Минорский внес огромный вклад в изучение религиозно-философского учения ахли хакк, в частности, им переведена книга "Багагуат", написанная в прозе по-персидски с вкраплением поэтических отрывков на горани. Этот памятник духовной литературы считается одним из наиболее ранних произведений и датируется XI веком.
Известный иранист и исследователь религиозного течения ахли хакк В.А.Иванов во введении к изданию текстов ахли хакк с комментариями и переводом на английский язык пишет о том, что в его личной библиотеке в 1928 г. появилось несколько альбомов (джунг) религиозных произведений на горани. В.Иванов называет такие имена поэтов, как Мала Парешан, Алауддин, Шейх Амир, Таймур, Салим Кули [78].
Известный иранист и курдовед М.Мукри первым начал издание текстов рукописей религиозных сочинений, связанных с учением ахли хакк. Многие годы ученый посвятил изучению рукописного сборника под названием "БеДен Хегапеу РшНлуеп", который гораны называют "Ке1апи Хегапе" или "Ке1апн РихН^геп". М.Мукри считает, что первоначально эта книга была составлена в 1Х-Х в.х./ ХУ-ХУ1 вв., затем дополнялась, особенности языка и стиля памятника соответствуют началу XII в.х./ХУШ в. Этот сборник, содержащий историю и основные положения учения ахли хакк, состоит из 26 отдельных частей (каламов и давра), которые являются самостоятельными произведениями. Четыре произведения были изданы в виде отдельных монографий: "Ое\угеу Башуап" (1967), "Бетеу \Yezawer" (1968), "Эешгеу ВиЫйГ (1974), "Бешгеу 01\уапе-§елуге" (1977), а тексты нескольких каламов в виде отдельных статей [72, 73,74, 75].
В "Описании курдских рукописей ленинградских собраний" М.Б.Руденко указаны три сборника из Рукописного отдела СПбФ ИВ РАН, датируемые XIX в. и включающие сочинения на горани [33]. Из литературных произведений зафиксированы, в основном, варианты эпизодов из "Шах-наме" на горани: 1) эпическое произведение, героем которого является Рустам, без заглавия, автор неизвестен (возможно, фольклор); 2) "Поход Ферамурза в Кабулистан" (возможно, фольклорный вариант); 3) стихотворение без заглавия, автор – Шейх Хасан Мавла.
Религиозно-философские произведения представлены поэмой о сотворении мира (в двух списках), автор – Мала Наджаф, и "Книгой о вознесении [Мухаммеда]" неизвестного автора.
Из исторических произведений зафиксирована поэма без заглавия о сражении Надир-шаха с узбеками, существующая в данном собрании рукописей в двух списках, автор – Мала Шафи. М.Хазнадар считает, что это – произведение Мирзы Шафи Джамарези (1785-1850) "Бой Надир-шаха" [44, с.28].
Описание германской коллекции курдских рукописей, составленное известным курдским ученым Камалом Фуадом и опубликованное им в 1970 году, дает сведения о 92 списках на разных диалектах курдского языка (курманджи, мукри, сулеймани, кандулаи, горани) [64]. Произведения на диалекте горани содержатся в 53 манускриптах, большая часть из которых была приобретена О.Манном во время его поездок в Курдистан и Персию в 1901-1903 и 1906-1907 гг.
Самое древнее сочинение на горани из этого собрания -религиозно-философское сочинение Мала Парешана "Pere§an-name" – относится к XIV веку (список 1313 г.х./1846 г.). Горанийская часть данной коллекции представлена сравнительно поздними рукописями, самые ранние списки этого собрания датируются 1241 г.х./ 1825-26 г. и содержат сборник, включающий произведения пяти авторов, и версию "Xusrew u §irin".
По содержанию рукописи можно разделить на три группы -литературные, религиозно-философские и исторические произведения.
Первая, наиболее многочисленная группа, включает различные по жанру поэтические произведения. Среди них единственное фольклорное произведение "Wereqe u Gui§ah", записанное со слов Шейха Ахмада из Касре Ширин. Данная коллекция насчитывает значительное количество героико-романтических поэм, в том числе, на сюжеты из "Шах-наме". М.Б.Руденко отмечала, что "курды племен гурани и авромани считают себя потомками героя Рустема, воспевание подвигов которого является излюбленным сюжетом народных сказаний и произведений отдельных поэтов" [33, с.66]. В собрании имеются копии таких сочинений, как "Röstern u Sohrab" и "Heft le§ker" Алмас-хана Кандулаи (XVIII в.), "Esfendiyar u Röstern" Реза-хана Кандулаи (отца Алмас-хана), "Behmen Feramerz" Мала Багира Кулийаи, "Heft xwani Röstern" анонимного автора и другие.
В коллекции представлены также горанийские варианты известных и широко распространенных легенд. Например, поэма"Leyli u Mecnün" содержится в семи рукописях (сочинения Мирзы Шафи, Мала Мухаммада Кули Кандулаи и неизвестных авторов). Версия "§irín u Ferhad" на горани была написана Мирзой Шафи, "Xusrew u §írin" Алмас-ханом, "§ёх Sen'an" Ахмадом Кавкабом (конец XVIII – начало XIX в.). Имеется также анонимный горанийский вариант, пожалуй, самого популярного курдского эпоса "Mam u Zin", написанного Ахмедом Хани (1651-1707) на курманджи.
Среди горанских рукописей указанного собрания находится большое количество поэтических сборников, включающих, в основном, лирические и суфийские маснави разных авторов. Засвидетельствованы произведения таких известных поэтов, как Бесарани (1641-1702), Юсуф Йаска (XVIIb.), Ханай Кубади (17001759), Мирза Шафи Джамарези (1785-1850), Ахмед-бек Комаси (1793-1876), Вали Девана (XVIII в.). К тому же в описаниях данной коллекции зафиксированы имена целого ряда поэтов, сочинявших на горани (во всех рукописях коллекции упоминается 52 автора).
Вторая группа рукописей включает философско-религиозные, религиозно-исторические сочинения, а также отдельные стихотворения религиозно-мистического содержания. Помимо упомянутого выше произведения Мала Парешана, можно назвать "isma'il-name" Мала Насира Курдистани, "Role bizani" Мала Хыдыра Рувари (1725-1790), "Dastani imam 'Eli" неизвестного автора и другие.
Третья группа содержит несколько рукописей исторических произведений, два из которых посвящены Надир-шаху. Одно из них – "Nadir-name" – принадлежит перу Алмас-хана, который служил при Надир-шахе (1688-1747) в чине полковника (сарханга), а после возвращения в родную Кандулу занялся поэзией. В сочинении Мирзы Каранди "Ceng-namey §ehzade Muhemmed 'Eli Mirza ba Kehya Pa§a" описывается победа правителя Керманшаха над пашой Багдада в 1821 году.
Письменные памятники на горани остаются пока еще малоизученными, поэтому большое значение приобретает издание рукописных текстов.
В этой области велика заслуга курдских ученых Ирака, которые опубликовали ряд поэтических сборников известных горанских поэтов. Мала Абдул Карим Мударис издал диваны Маулави (1961 г.) и Факе Кадыри Хамаванди (1980). Мухаммад Мала Карим подготовил к публикации поэму "Ширин и Хусрав" Ханай Кубади (1975). Диван Вали Девана был издан Усманом Аврами (1976). Благодаря усилиям Мухаммада Али Карадахи вышли диваны Джафаи (1980) и Ранджури (1983) [80, 81, 82, 85, 86].
Богатейщая литература на горани еще почти не изучена. Из литературоведческих работ на сегодняшний день известны отдельные статьи и монография Анвара Кадыра, посвященная лирике Маулави [87]. Последняя включает также общую характеристику литературы на горани, включая небольшие очерки жизни и творчества крупнейших поэтов Х1У-Х1Х вв.
История изучения гораниПоскольку предметом нашего изучения является памятник на горани, обратимся к краткой истории изучения этого диалекта.
В 1881 году английский ученый Ч.Рьё опубликовал вместе с описанием трех горанских рукописей первые сведения о существительных, глаголах, предлогах и наречиях в диалекте горани, рассматривая последний как разновидность персидского языка [76].
В упомянутой выше статье В.А.Жуковского "Секта "Людей истины" – Акт Ьакк – в Персии" автор приводит 30 строк религиозного произведения на горани, связанного с учением ахли хакк, но отмечает, что этот текст не может служить образцом ни в лексическом, ни в грамматическом отношении, т.к. информатор мог передать ученому лишь общий смысл отрывка. В.А.Жуковский подчеркивал, что в своих исследованиях необходимо опираться на материал "в виде литературных памятников – песен, священных стихов, трактатов, в которых было бы изложено то или другое учение и которые составляли бы достояние целых поколений" [11, с.З]. Ученый свидетельствует, что на горани существует обширная религиозная литература, в том числе предания и их толкования: "Стихи эти пользуются большим значением, и списки их распространены даже между неграмотными людьми, которые хранят их и всегда имеют при себе" [11, с. 12]. Собранные им материалы по горанскому диалекту деревни Талахадешк (к северо-западу от Шираза) были изданы уже посмертно в 1922 году и включают образцы текстов и глоссарий [12].
Далее Э.Сон в "Краткой антологии горанской поэзии" также дает грамматическую характеристику горани как варианта персидского языка [77]. Он считает, что горани включает заимствования как из курманджи, так и из персидского.
А.Кристенсен, публикуя в 1921 году по материалам М.Бенедиктсена описание локального варианта диалекта аврамани, ошибочно рассматривал его как вариант горани. А.Кристенсенотмечал сходство аврамани и заза, но не считал их курдскими. Эта точка зрения приводится и в 1939 г., когда А.Кристенсен и К.Барр опубликовали материалы Ф.К.Андреаса по иранским диалектам, включая юговосточнокурдские [61].
Идея исключения горани из числа курдских диалектов нашла свое продолжение у К.Хаданка, издавшего материалы О.Манна по некоторым диалектам (кандулаи, баджалани, аврамани), рассматриваемым как разновидность горани [69].
Известный русский востоковед В.Ф.Минорский в своей статье "Гураны", о которой говорилось выше, анализирует само название гуран (горан), рассматривает все известные ему источники, где упоминаются гораны, и делает вывод о необходимости дальнейшего более глубокого изучения иранских диалектов для окончательного определения места горани [70, с.89].
Мнение некоторых ученых о горани как разновидности персидского языка объясняется уровнем развития науки на тот период. Но с 50-х годов XX в. английский ученый Д.Н.Маккензи пытается научно обосновать самостоятельность горани и близких ему диалектов, а также заза [22, 67, 68].
Важный этап в исследовании горани представляют собой труды известного ученого М.Мукри [65]. Ему принадлежат многочисленные работы по курдоведению и иранистике (более 80 статей и монографий), касающиеся историко-этнографических, религиозно-философских и лингвистических проблем. Особенно широкую известность М.Мукри принесли его исследования учения ахли хакк, включая издание критического текста священных книг "Н&щ аЦИауея" и "8агаш1]ат-е КщщЫ" [65, с.88, 95]. Им опубликован ряд религиозных текстов на горани с переводами на французский язык, обширными комментариями, в том числе грамматическими, и глоссариями [72, 73, 74, 75]. Работы этого ученого вводят в научный оборот ценный материал для изучения не только истории религии, но и языка.
М.Мукри также принадлежат публикации, посвященные фольклору курдов, среди которых издание фольклорного текста легенды "Бижан и Маниджа" с подробными комментариями и сборника курдских песен на разных южных диалектах (аврамани, керманшахи, мукри, сулеймани и др.) с транскрипцией, переводом на персидский язык и глоссарием, а также ряд статей [1, 94].
Изучением диалектов южной группы курдского языка занимались и такие известные курдские ученые, печатавшиеся в Ираке, как автор сравнительной грамматики сорани и аврамани Мухаммад Аврамани, издатель текстов на некоторых южнокурдских диалектах с глоссарием Гив Мукриани, составители диалектологических словарей Мухаммад Хал, Амин Забихи и др. [83, 84, 88, 89, 92].
Точка зрения на горани как самостоятельный иранский язык до сих пор проводится в иранистической литературе. Так одна из последних статей Л.А.Пирейко "Гураны", вошедшая в издание "Основ иранского языкознания" (1997 г.) [29], построена на данных прошлого века и материалах в интерпретации Д.Н.Маккензи, без учета работ российских и курдских специалистов, указывающих на курдскую принадлежность горани. Не приводится и мнение И.М.Оранского, автора "Введения в иранскую филологию", участвовавшего в издании "Основ иранского языкознания" (1979 г.), который писал, что на горани говорят курды племени горан, и на этом диалекте имеется значительная письменная литература [27]. О принадлежности горани к курдским диалектам писали многие исследователи, и автор настоящей работы целиком разделяет точку зрения этих ученых.
Первое системное описание горани, причем впервые по материалам письменных источников, содержится в монографии З.А.Юсуповой [57]. Автор определяет статус горани лишь после глубокого исследования морфологии, лексики и ситаксиса горани в сопоставлении и с южными, и с северными диалектами.
Поэма "Бижан и Маниджа" на диалекте гораниВ каталоге курдских рукописей К.Фуада имеется описание фрагмента одного из вариантов поэмы "Бижан и Маниджа" на горани (начало утеряно). Это копия 1880 г., сочинитель не указан (авторство приписывают Алмас-хану Кандулаи (XVIII в.)) [64, с 38].
К.Фуад ссылается также на сулейманийский вариант поэмы, который был опубликован Шейхом Фатихи Доланом в Багдаде, в 1955 г. [64, с.38].
Существует краткая версия этого сюжета в прозе на диалекте сорани, которая была записана в деревне Сиара (район Вармавы) и опубликована Д.Н.Маккензи [67, с.92-106]. Она существенно отличается от горанийской (например, вместо Кей-Хосрова фигурирует Кей-Каус, вепри напали на страну Джав (Caw), а не Арман и т.д.).
Исследуемый нами критический текст поэмы "Бижан и Маниджа" был опубликован Мухаммадом Мукри в 1966 году подвум рукописям, переписанным в 1299 г.х./1881 г. неким Мирзой Шокроллахом, сыном Абдул'азима. Произведение состоит из 978 бейтов, написанных десятисложным силлабическим стихом.
По мнению М.Мукри, это произведение является фольклорной версией известного фрагмента из поэмы Фирдоуси "Шах-наме" на диалекте горани. Этот сюжет широко известен и популярен у иранских народов. На горани эта легенда была распространена в течение нескольких веков на юге Иранского Курдистана. Существующая устная традиция была письменно зафиксирована приблизительно в XVII веке, дойдя до нас с более поздними добавлениями или исправлениями переписчиков [1, с. 11].
По содержанию поэма на горани близка к отрывку из "Шах-наме": жители страны Арман просят о защите своих земель Кей-Хосрова; Бижан в сопровождении Гургина отправляется на бой с вепрями; Гургин хитростью заставляет Бижана отправиться к Манидже; Маниджа усыпляет Бижана и перевозит в свои покои во дворце; по приказу Афрасиаба Герсеваз хватает Бижана; лишь мудрость Пирана спасает Бижана от смерти, его бросают в темницу, а Маниджу выгоняют из дома; Кей-Хосров видит Бижана в волшебной чаше и отправляет ему на помощь Ростама; переодетый купцом, Ростам прибывает в Туран и освобождает Бижана; Афрасиаб терпит поражение; Ростам, Бижан и Маниджа возвращаются к Кей-Хосрову и прощают Гургина; все заканчивается свадьбой главных героев поэмы.
При этом памятник имеет свои особенности, в основном, отраженные в лексике. М.Мукри – блестящий текстолог и знаток курдского фольклора – снабдил текст памятника комментариями отдельных слов и выражений, обусловленных местными реалиями и касающихся описаний внешности и характера героев поэмы, различных предметов, времен года, обычаев и традиций, а также характеристики эмоциональных состояний участников повествования.
Издатель критического текста поэмы приводит заметки о фонетике и грамматические элементы: местоимения; вопросительные слова; предлоги, наречия, союзы, частицы и суффиксы; междометия; глаголы. Прилагается глоссарий и перевод на французский язык.
Однако М.Мукри не ставил задачу системного описания языка памятника, грамматика дана им схематично. В ряде случаев некоторые его формулировки и толкования грамматических фактов не совпадают с нашей точкой зрения.
Публикация М.Мукри является материалом для описания языка фольклорного произведения "Бижан и Маниджа" в плане дальнейших исследований письменных памятников на горани. А возможность провести сравнительный анализ фольклорного и литературного горани нам дает издание монографии З.А.Юсуповой [57].
Сведения о фонетике и графике. Звуковой состав. Соответствие графем и фонем. Полидиалектное существование курдского языка создает необходимость изучения фонетической системы каждого диалекта и ее подробного описания с использованием научно-технических средств. Из такого рода специальных исследований южнокурдских диалектов на сегодняшний день издана монография И.А.Смирновой и К.Р.Эйюби "Фонетика курдского языка. Диалект мукри" [38], в которой впервые были представлены экспериментально полученные фонетические сведения по диалекту мукри и их анализ в современном и историческом аспектах. В других курдоведческих работах по описанию южнокурдских диалектов данные по фонетике основаны на личном восприятии авторов и сведениях, имеющихся в научной литературе [16, 59].
Сведения о фонетике литературного горани, приводимые в монографии З.А.Юсуповой, базируются на анализе текстов памятников, которые были изданы уже в современной курдской орфографии. Автор дает описание звукового состава горани, а также фонетических соответствий горани и сорани.[57, с.16-19]В нашу задачу входило определение основного звукового состава исследуемого диалекта, выявление соответствий графем и фонем и описание особенностей рукописного текста на горани. Данные, содержащиеся в настоящей работе, основаны на анализе самого текста, изданного в арабско-персидской графике с сохранением орфографии рукописи, комментариях и транскрипции М.Мукри, а также сведениях о фонетике литературного горани в работе З.А.Юсуповой.
Поскольку прочтение текста значительно осложняется как особенностями самой арабской графики, так и транскрипцией М.Мукри, отражающей позиционные варианты фонем, в настоящей работе мы пользуемся "бадрхановской" транскрипцией, принятой в отечественном курдоведении.
Арабо-персидская графика Т – в начале слов, | – в середине и конце | – в начале словСуСУТранскрипция Мукри ааЬР XШТранскрипция Бадрхана ае Ь Р56С С3 УVJXа, 5 сшг, г, гг9Багг, гУ У(Г &С? вБ 6ь§БАрабо-персидская графикаи)ь6 ¿с?дго9С5в начале словТранскрипцияМукри \ъ !ё fЯ кёЧшпw и, и, о11а' У I еТранскрипцияБадрхана {2 1X íЯ кёишп\Уи, й, о11еУГ\ Л1, еВ тексте краткий гласный е обозначен не во всех позициях, краткий и и редуцированный г за редким исключением графически не выражены и не встречаются в начале и конце слова.
Транскрипция М.Мукри Транскрипция Бадрханаe,i iа, á еи, ú uОсобенности графического обозначения гласных звуков.
1) Долгий гласный а обозначается буквой Т" в начале слова, вариантом обозначения I в середине или в конце слова:аЪ (380);2 j\J\ awaz (858); ^UT asan (891);^ \JT aram (517); y \J\ azar (703) и др.
2) Не отражена разница между долгими гласными Г и ê, которые обозначаются одной графемой в начальной позиции :îm§ew{843); U-ли sîa (\Щ\ çînî{660);y>\ êd(49); bêsaman (90); se (123) и др.
М.Мукри часто приводит оба варианта прочтения, например, iwar/êwar (70).
3) То же относится и к долгим û и о, выраженным графемой j : (jVtf cûan{ 153); ojfkûh{796); ^hûn (206);(291); cadokar (198); koçe (735) и др.
М.Мукри и в этом случае часто приводит два варианта транскрипции одного слова, например, (427)4) Краткий гласный е передается графемой I в начальной позиции и графемой о в конце слова, в середине слова гласный е графически не выражен:ehl (854); Jehwaí(6S); ew (521);ejX baxçe (169); dañe (313); maye (346) и др.
5) Краткие гласные и и i не имеют буквенного выражения и лишь в отдельных случаях обозначены графемами j и сЗ (см. Особенности орфо|:графии);6) М.Мукри отмечает дифтонг uî и обозначает его знаком и в слове çûtl/çiil (831). Следует отметить, что этот дифтонг зафиксирован в сулейманийском диалекте [59, с.27]. Кроме того, долгим и обозначено сочетание союза и и долгого /, на который оканчивается присоединяемое к союзу слово: с3у> у иzewq/çadii zewq (361).
Особенности передачи на письме согласных звуков.
1) Дрожащие сонанты мягкий г и твердый г не различаются:га (131); гепс (150); ^ го (130);yj pir (26); ^¿f gêF(259); §ar(210);J y> qar (49); \juj sara (89); y b" tar (336) и др.
В транскрипции М.Мукри нет последовательности в обозначении раскатистого г, иногда он дает два варианта – rûzgar, rozgar (88). Кроме того, для указания на раскатистый F М.Мукри использует геминаты. Если в словах арабского происхождения удвоение согласного соответствует ташдиду, то в иранских словах удвоенное гг обозначает твердый F, например, derrendeУ deFende (442) – в сорани dirinde.
И.И.Цукерман в своем исследовании хорасанского курманджи, подробно останавливаясь на процессе геминации в фонетической системе и характеризуя его как "стабилизирующий фактор", отмечает: "Общекурдская традиция обнаруживается в том, что двойное гг в большей части случаев соответствует раскатистому (не оглушаемому) F в других говорах курманджи".[51, с.26]В литературном горани мягкий г в начале слова не засвидетельствован.[57, с. 17]2) Сонанты lui передаются единой графемой :J\J laï(260); lûlû (646); q^xan (375) и др.
М.Мукри непоследователен в обозначении палатализованного и веляризованного /, часто просто дает два варианта слова, например, nale, nale. В литературном горани / в начале слова не засвидетельствовано. [57, с. 17]3) М.Мукри отмечает огубленный л:, обозначенный xw, в позиции перед щелевым сонантом : / yjу? (367) – xwê§! у Мукри ;(¿)\f¡> (190) – xwan/y Мукри хЪп.
4) В транскрипции М.Мукри графеме ь соответствует не только смычный d, но и его щелевой вариант в позиции между гласными, обозначаемый Ö, например,^о b> dadî / у Мукри daôi (174); о>о dîde / у Мукри dîôe (396)5) М.Мукри отмечает носовое ñ в позиции перед смычными заднеязычным g и переднеязычным d:rengfreñ! у Мукри гепЗ (384); seng/señ/ у Мукри sen & (352); >Loja, pesend/pesen/ у Мукри pesen^ (145); bend/ben/у Мукри Ъеп^ (465) и др. Это же явление зафиксировано в сулейманийском диалекте [59, с.29].
Звуковой состав языка текста представлен следующими гласными и согласными.
Гласные звуки включают:1) долгие a, ê, ?, о, и;2) краткие е, i, и.
Примеры употребления гласных фонем, отраженных в графике: awaz 'голос, мелодия', azar 'страдание, мука', га 'путь, дорога', ème 'мы', bêzêd 'безродный', kê 'кто', îse 'теперь', tîj 'острый', iraní 'иранский', го§еп 'яркий, сияющий', to 'ты', zebûn 'слабый', rû 'лицо', çun 'когда', turki 'турецкий', ew 'он', er 'если', endam 'тело'.
Примеры с гласными фонемами, не обозначенными графически: berz 'высокий', seng 'камень', çend 'несколько', çil 'сорок', min 'я', pir 'полный', tuxm 'семя', gurz 'палица'.
Согласные звуки представлены следующими: 1) смычные согласные р, b, t, d, к, g, q\ pi§t 'спина', рак 'чистый', bêbak 'бесстрашный', teng 'тесный', derazî 'длина', каг 'работа', gor 'могила', ceng 'битва', qend 'сахар';2) щелевые согласные / s, z, j, h, h, x, x: fer§ 'ковер', sîa 'черный', serjan 'упрек, головная боль', zor 'сила', soz 'мелодия', jar 'город', go$ 'ухо', heft 'семь', huner 'мастерство', herem 'запретный', hiicre 'комната', хеш 'печаль', bax 'сад';3) аффрикаты ç, с: çil 'сорок', дет 'глаз(а)', коде 'улица', cam 'чаша', cûan 'юноша', кипе 'угол';4) смычные сонанты m, п: mal 'дом', nim 'влажный', пап 'хлеб', nîknamî 'известность';5) щелевые сонанты w, у, l, l: wate 'слово', §ew 'ночь', уапе 'убежище', Jal 'рубин', maye 'богатство', mala 'тереть';6) дрожащие сонанты г, г: го 'день', sara 'равнина', ser 'голова'.
Особенности орфографии текстаОрфография исследуемого текста, отличающаяся неустойчивостью, характеризуется некоторыми особенностями, отмеченными в арабографических рукописных текстах вплоть до начала XX в.3¡.Краткие гласные, особенно в арабских и персидских заимствованиях, в отдельных случаях имеют нижеследующие графические обозначения.
Это же явление зафиксировано Ж.С.Мусаэлян в текстах курдских народных песен на курманджи.[18, с. 12]Краткий гласный и может передаваться графемой $ :(321, 845) и (43, 829);(от ^.уЛ¿ ) (977); (от ^J з ) (176) и др.
3. При передаче согласных на письме в рукописном тексте отмечены следующие случаи замены букв [1, с.41-49]:на ^jjj – í^xjJLf- qese (64), sehra (917);(у на j – ^j), razî (721); £ на – (jjуд hûn (206).
Кроме того, зафиксировано чередование букв ¿ и ¿ в одном и том же слове, например:^jyc хетт (448)/ (¿jr!^" хетт (308);^¿lo demax (859)/ demax (940);tó(394)/ ¿ I te (744).
Аналогичные явления были отмечены в текстах на горани Камалом Фуадом в описании рукописей [64, с.32], М.Б.Руденко в изданных ею поэмах на курманджи, в частности, в монографии "Литературная и фольклорные версии курдской поэмы "Юсуф и Зелиха" [32, с.18-19], и Ж.С.Мусаэлян в книгах "Замбильфрош" [13, с. 19] и "Курдские народные песни" [18, с. 12]. Представляется, что подобные факты подтверждают тенденцию приспособить графику и орфографию к фонетике курдского языка, по определению М.Б.Руденко, "отразить в арабской графике курдское произношение" [32, с.24].
4. Исследование текста выявило также отсутствие единых правил написания сложных слов, союзов и предлогов.
Засвидетельствованы случаи, когда в рукописи опущен союз (в критическом тексте М.Мукри восстанавливает его, см. примеч.с.41-49): JU- сjúj zulf [и] xal(125); ^уЗ- хцт [и] qin (263);xas [и] 'em (288) и др.
Подобные случаи засвидетельствованы и Ж.С.Мусаэлян в тексте "Замбильфроша" [13, с.18 и примечания к тексту].
Предлог се встречается в нашем тексте только в раздельном написании, в том числе в составе отыменных предлогов. Предлоги пе и be могут присоединяться к слову (о кратком гласном е в этом случае см. выше).
Энклитические местоимения и послелоги засвидетельствованы только в слитном написании.
5. Представляют интерес и случаи параллельного использования в одном тексте заимствований в чистом виде и тех же заимствований, но уже в форме, адаптированной к курдской фонетике, а также заимствований, восходящих к тем же иранским корням, что и их курдские эквиваленты:sehra (747) – ^ Sara (89); oj, га/г (150)- J, га (131); rüz (329) – jj, roj (381), j, го (119);о>Ь zade (829) – \j za (43).
Факты не только параллельного использования заимствований и соответствующих курдских слов, но и замены арабской и персидской лексики курдской описаны М.Б.Руденко на примере нескольких версий поэмы "Юсуф и Зелиха". Это должно было, по мнению М.Б.Руденко, сделать текст более понятным и доступным для курдского читателя [32, с.20-24]. По свидетельству Ж.С.Мусаэлян, и в фольклорных текстах многие сказители заменяют арабизмыпонятными для слушателя словами, вошедшими в разговорную курдскую лексику, или опускают части повествования, изобилующие арабизмами [13, с.27].
Таким образом, даже отдельный текст на исследуемом диалекте связан с общими тенденциями развития курдского языка, выражающимися, в частности, в изменении графики, орфографии и лексики.
МорфологияСуществительноеДля имени существительного характерны категории определенности, неопределенности и числа.
Определенность выражается посредством суффикса -е. Исследуемый текст дает примеры, когда показателем определенности оформляется существительное, определяемое одним из указательных местоимений (см. с. 44):Persa се turke ew §exs-e kamen (615)[Он] спросил одного турка: "Кто тот человек?"Еу kar-e bey tewr key mebo temam (572) Так когда [еще] это дело будет закончено!АDaym се Iran ew kín-e ke§an (220) [Они] всегда вызывали эту месть Ирана.
В то же время, показатель определенности может использоваться и без указательного местоимения: ^Metersa ne ceng macera u kin-eNe sipay 'ezimp] Turan zemín-e (895)[Ты] не бойся [ни] битвы, борьбы и мести [врагов],[Ни] огромного туранского войска!Зафиксированные примеры употребления суффикса определенности -е указывают на то, что он присутствует только при согласном исходе имени. Но и в этом случае суффикс -е может отсутствовать. Например:Еу tac [u] еу textp] bendey §ermesar. Be mewday elmas[i] §em§ir pern yawan (934-935) Эту корону [и] этот трон [твоего] ничтожного слуги Острым мечом [я] завоевал для себя.
В тех случаях, когда определяемое местоимением имя выступает в предикативной функции, показатель -е отсутствует:Penem waçe rast dil bey endêçen (99)Скажи мне правду, [так как я] сомневаюсь в этом.
Неопределенность – единичность обозначается с помощью суффикса -^который присоединяется к имени существительному, обозначающему лицо или предмет.Ro-yê min u ew be te'cil [u] tabÇîm we seyr[î] bax[î] §ay Efrasîab (419)Однажды я и он поспешноОтправились посмотреть сад шаха Афрасиаба.Xendeq-ê ne kunc[î] pay hesariç bî (870)Один [подземный] ход был [прорыт] под его крепостью.Qetar-ê ce resm meta-yê kerûn bar (573)[Я] нагружу товаром караван согласно обычаю [купцов].Merd-ê ce îran awerden be dew (231)[Она] поспешно привезла какого-то человека из Ирана.
Показатель -ê может выполнять выделительную функцию. В этом случае выделяемое имя сопровождается придаточным определительным предложением или развернутым определением.Herf-ê mewacûn yaran perêtan. (208) Слова, [которые я] вам говорю, друзья.Xwan-ê pir temam telay sed wêne. (38) Поднос, полный разных видов золотых изделий.§ar-ê wêney §ar[î] §ау Efrasîab. (735) Город, похожий на город шаха Афрасиаба.
Значение неопределенности имени существительному могут также придавать местоимения çend, yekê, kesê (см. с. 48).
Показателем множественного числа является суффикс -an. При имени с этим суффиксом глагол может иметь форму как множественного, так и единственного числа. Имя в форме множественного числа выступает в предложении в функциях подлежащего, дополнения и определения:Aman we pe§waz suar-an[í] daw (94) [Ему] навстречу выехали конные воины.Sa 91m Key Xesrew §ay kemerlal-an Ce yar-an §ineft yekser hewal-an. (31) Как только Кей Хосров шах [подпоясанных] рубиновыми кушаками-Услышал от подданных обо всем, [что] произошло.Ama ne say sehn[i] 9Ínar-an[i] berz (149)[Он] остановился на поляне, в тени высоких чинар.Her 91 kenez-an[i] 51m ce la§en (346)[Приведи ко мне] всех рабынь, [которые] принадлежат ей.£end hezar §ah-an giriftar[í] ewen (114) Несколько тысяч владык являются ее пленниками.
Суффикс определенности -еке и суффикс неопределенности éw/éwe, редко употребляемый в литературном горани, в исследуемом тексте отсутствует.^ПрилагательноеИмена прилагательные, обозначающие признак предмета, подразделяются на качественные (например: berz 'высокий, стройный', diler 'смелый, мужественный', naz 'красивый', pir 'полный', hejar 'бедный', zwer 'обиженный', we§ 'приятный, радостный' и др.) и относительные (например: Ьёдоп 'бесподобный', пареуа 'невидимый', §ahi 'шахский', rengín 'разноцветный', nazdar 'нежный, милый', diíwaz 'желанный', pirfam 'мудрый' и др.).
Сравнительная степень прилагательных образуется при помощи суффикса -ter * и предлога се, который предшествует предмету сравнения:Тшm ce elmaspj hindî tîj-ter-en (328) Мой меч острее индийского алмаза.Ama be îran Fo§en-ter ce nûr (549) [И] прибыл в Иран [тот, кто] ярче света.Çah 'eleykiç send §îrîn-ter ce qend (551)Шах приветствовал его [речами, что были] слаще сахара.
Зафиксирован один пример употребления превосходной степени имени прилагательного, выражаемой посредством суффикса -terîn:Bibex§ be dest[î] bendey kem-terîn (596) Отдай его в руки [твоего] ничтожнейшего раба.
Субстантивированные прилагательные могут принимать показатель множественного числа -an:Zal persa ehwalp] dilêr-an temam (973) Зал расспросил о всех богатырях.Bêkes mende bî çun çîahbext-an (392) [Он] остался один, как [те] несчастные.Min awerd bey са çenî nazdar-an (215) Я привезла [тебя] сюда вместе с красавицами [служанками].
В предложении имя прилагательное выступает в функции определения и именной части сказуемого.
В определительной функции прилагательное следует за определяемым именем, связываясь с ним изафетом. Нужно отметить, что в исследуемом тексте зафиксирован изафет -у при именах с гласным исходом. Предполагаемый согласный вариант изафета в тексте графически не выражен, поэтому мы заключаем его в квадратные скобки.Gurgînp] bedbext[î] çom[î] napesendWati§ be ferzend[f] Giw[i] hunermend (74)Злосчастный [и] отвратительный Гургин Обратился к сыну Гива – искусному [воину].Go§ der be dastanp] zemaney weiin (10) Послушай [это] повествование прежних времен.Zindanweney gor[i] siay teng[i] tar. (350)[Эта] темница, похожая на черную, тесную и темную могилу.Hüreza 9eni§ tifle[y] beende^ (369)Какой-то бесстрашный отрок встал вместе с ней.Qend §ewen pistan[i] yaranp] rendim (271) [Уже] сколько ночей я пребываю в объятьяхпрелестных подруг.
Отмечены случаи употребления определения в препозиции к определяемому слову – преимущественно в устойчивых словосочетаниях:Мег 9Ш1 xwacegan[i] qedim ruzgar (573)[Я же] однако [облачусь] как купцы старых времен.Bijen bedar kerd се §Mn xawan (210) [Она] пробудила Бижана от сладких снов.
Примеры употребления прилагательного в предикативной функции:fse mewini xatirim tengen (807) Теперь [ты] видишь, душа моя печальна.
Се Qaf ta be Qaf ro§en bi zemin (473) От Кафа [и] до Кафа [вся] земля засияла.Ew feni Bijen sahibwefa bi (865) Она была предана Бижану.
Именное словообразованиеСреди основных способов образования имен (суффиксация, префиксация и словосложение) имеются такие, которые характерны не только для курдского, но и для других иранских языков.
Заключение:
Заключение
Исследованный текст является единственным опубликованным на сегодняшний день фольклорным памятником на горани. По мнению М.Мукри, этот памятник устного фольклора был впервые зафиксирован приблизительно в XVII веке и дошел до нас в более поздней редакции. В изданиях памятников на горани, подготовленных М.Мукри, тексты приводятся в орфографии рукописей (в нашем случае два списка поэмы датируются 1881 годом), тогда как другие литературные памятники на этом диалекте были изданы уже в современной орфографии. Особенности графики и орфографии данного текста свидетельствуют о неустойчивости орфографии, об отсутствии единых правил написания сложных слов, предлогов и союзов, о стремлении приспособить графику и орфографию к фонетике курдского языка. Аналогичные явления характерны для арабографичных рукописных текстов и на других курдских диалектах.
Результаты анализа исследуемого текста, представленные, в основном, описанием морфологии, в сопоставлении с литературным горани позволили сделать вывод о незначительных отличиях в языке фольклорного и литературных памятников. Особенности фольклорного горани сводятся к следующему:
I. В системе имени:
1) показатель определенности -е, характерный для южнокурдских диалектов, к которым относится и горани, нерегулярно употребляется даже при именах с согласным исходом, в отличие от литературного горани, где данный суффикс отсутствует лишь при именах с гласным исходом;
2) суффикс определенности -еке, широко используемый в южнокурдских диалектах и нашедший отражение в литературных памятниках на горани, в исследуемом тексте отсутствует, что подтверждает высказываемое в литературе мнение о том, что он заимствован диалектом горани из соседствующих с ним других южнокурдских диалектов;
3) суффикс неопределенности представлен показателем -ё. Отмеченные в литературном горани окказиональные формы -ё\\>/ -ewe в языке данного памятника отсутствуют;
4) отмечена форма личного местоимения 1 л. ед. ч. emin, характерная для сулейманийского диалекта;
5) зафиксирована форма личного энклитического местоимения 3 л. ед. ч. -f, характерная для сорани;
6) возвратное местоимение we используется только с личными энклитическими местоимениями, тогда как в литературном горани засвидетельствовано употребление возвратного местоимения без энклитики;
7) отмеченное в литературном горани определительное местоимение gird 'всё, весь' в исследуемом тексте зафиксировано в составе наречия се girdt 'кругом, вокруг';
8) указательные местоимения отличаются меньшим составом.
II. В предложно-послеложной системе при почти полном совпадении состава предлогов и послелогов и их основных значений обнаруживаются следующие особенности:
1) предлог be имеет более широкое распространение, в отличие от литературного горани, где чаще используется вариант we;
2) редко употребляется направительный предлог ew;
3) отсутствует предлог де при широком распространении его фонетического варианта се;
4) зафиксированы некоторые отыменные предлоги, представляющие собой сочетания с простыми предлогами, не засвидетельствованные в литературных памятниках, например: пе ban, се ban, we ban (в литературном горани – только we ban); we pay, се pay, ne pay (в литературном – только пе pay); се mabeyn, пе mabeyn (в литературном – только пе mabeyn);
5) не отмечен сложный предлог te при наличии аналогичных предлогов ре и 1ё;
6) сложные предлоги не сочетаются с послелогами, тогда как в литературном горани предлоги рё и te могут использоваться с послелогами.
III. В системе глагола все морфологические характеристики аналогичны соответствующим в литературном горани, но в целом отличаются меньшей вариативностью форм:
1) для некоторых простых глаголов отмечены варианты основ, отличные от основ тех же глаголов в литературном языке, например, глагол "идти, уходить" представлен и более употребительной формой lua (прош. осн.), в литературном горани прош.осн. – lu(w)a, наст. осн. – 1(и), и общей с соранийской формой rü/ro (наст, осн.); наст. осн. глагола "писать" в нашем тексте – nüs, как в сорани и курманджи, в литературном горани – niwis и др.; глагол "уходить" наряду с более распространенной формой представлен и формой gi, однако в отличие от литературного горани, здесь он входит в группу глаголов с суффиксом -уа и др.;
2) в словообразовании глагола фольклорный текст дает примеры образования приставочных глаголов только с приставками ber- и hur- в литературном горани отмечены также приставки der-, la-, wer-,
3) в суффиксальных глаголах еще более, чем в литературном горани, ограничено употребление суффикса -ewe;
4) инфинитив зафиксирован лишь в двух формах, с суффиксами -е и -еп/п (в литературном горани представлены четыре формы инфинитива);
5) не засвидетельствована форма перфекта сослагательного наклонения (конъюнктив III);
6) важная особенность глагольного спряжения (как и в литературном горани) заключается в том, что при спряжении переходных глаголов в прошедших временах в качестве личных показателей могут использоваться и глагольные окончания, и личные энклитические местоимения. Факультативное употребление личных энклитических местоимений в качестве субъектных показателей указывает на то, что эти местоимения в функции личных показателей полностью не грамматикализованы.
IV. Посессивная конструкция засвидетельствована главным образом с глаголом-связкой и глаголами наличия в отличие от литературного горани, где круг глаголов, используемых в подобной конструкции, также включает ряд переходных и непереходных глаголов, выражающих состояние субъекта.
V. Лексика текста характеризуется большим влиянием персидского языка. При этом изменения в орфографии персидских и арабских слов свидетельствуют о тенденции приспособления заимствований к фонетическим нормам курдского языка. Словарный состав языка памятника, совпадая с литературным горани, с одной стороны, отражает специфику этого диалекта и, с другой стороны, является частью общекурдского словарного фонда.
В целом язык памятника характеризуется отсутствием вариативности форм и, несмотря на изложенные особенности, не обнаруживает серьезных отклонений от литературного горани.
Список литературы:
1. Абдуллаева Ф.И. Лексико-грамматическое описание Лахорского тафсира (XI в.). Автореф. канд.дисс. Л., 1989.
2. Акимушкин О.Ф. Персидская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. Кн.1. М., 1987, с.330-406.
3. Анвар Кадир М. Лирика курдского поэта XIX века Маулави (на диалекте горани). Канд. дисс. Л., 1986.
4. Бакаев Ч.Х. Основы курдской орфографии. М., 1983.
5. Боголюбов М.Н. О некоторых особенностях арабо-хорезмийской письменности // НАА, 1961, № 4, с.182-187.
6. Боголюбов М.Н. Именное предложение и связка // Изв.АН СССР. ОЛЯ. Т.7. Вып.4. 1948.
7. Боголюбов М.Н. Категории безличности и переходность пассивных форм // VIII Всесоюзная научная конференция "Актуальные проблемы иранской филологии". Тезисы докладов. Душанбе, 1982.
8. Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII начале XIX в. Очерки истории эмиратов Арделан и Бабан. М., 1991.
9. Грюнберг А.А., Стеблин-Каменский И.М. Ваханский язык. М., 1976.
10. Жуковский В.А. Секта "Людей истины" Alm-i hakk в Персии // ЗВОРАО. 2 (1887), 1888, с. 1-24.
11. Жуковский В.А. Материалы для изучения персидских наречий. 4.2. Петроград, 1922.
12. Замбильфрош. Курдская поэма и ее фольклорные версии. Критический текст, перевод, примечания, предисловие, приложение Ж.С.Мусаэлян. М., 1983.
13. Иоаннесян Ю.А. Гератский диалект языка дари современного Афганистана. М., 1999.
14. Колпаков А.П. Курды племени гуран // СЭ. 1949. № 4, с. 178-179.
15. Курдоев К.К. Грамматика курдского языка на материале диалектов курманджи и сорани. М., 1978.
16. Курдоев К.К., Юсупова З.А. Курдско-русский словарь сорани. М., 1983.
17. Курдские народные песни из рукописного собрания ГПБ им.М.Е.Салтыкова-Щедрина. Издание текстов, перевод, предисловие и примечания Ж.С.Мусаэлян // ППВ, LXXII. М., 1985.
18. Курдские сказы эпоса "Ростаме Зал". Записи, введение и комментарии А.Джинди. Ереван, 1977.
19. Кушев В.В. Афганская рукописная книга (очерки афганской письменной культуры). М., 1980.
20. Кушев В.В. Пути становления и развития литературного афганского языка (XVI-XIX вв.). Автореф. доктор, дисс. СПб, 1992.
21. Маккензи Д.Н. Курманджи, курди и гурани // НАА. 1963. № 1, с. 162-170.
22. Материалы по изучению Востока. Петроград, 1915.
23. Мах Шараф-ханум Курдистанй. Хроника дома Ардалан (Та'рйх-и Ардалан). Перевод с персидского, введение и примечания Е.И.Васильевой // ППВ, XCII. М„ 1990.
24. Минорский В.Ф. Курды. Заметки и впечатления. Петроград, 1915.
25. Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению (начиная с XVI века). 4.I-II. СПб, 1996.
26. Оранский И.М. Введение в иранскую филологию. Изд. 2-е, дополненное. Сост. И.М.Стеблин-Каменский. М., 1988.
27. Очерки истории культуры средневекового Ирана. Письменность и литература. М., 1984.
28. Пирейко JI.A. Гурани // Основы иранского языкознания. Новоиранские языки: северо-западная группа. II. М., 1997.
29. Рашад Сабри Рашид. Современная этноконфессиональная ситуация у курдов. Автореф. канд. дисс. Л., 1988.
30. Руденко М.Б. Курдская литература XVII века // НАА. 1971. № 3, с.93-105.
31. Руденко М.Б. Литературная и фольклорные версии курдской поэмы "Юсуф и Зелиха". М., 1986.
32. Руденко М.Б. Описание курдских рукописей ленинградских собраний. М., 1961.
33. Смирнова И.А. О говорах татов Ирана // Лингвистические исследования. М., 1972. 4.1, с. 310-330.
34. Смирнова И.А., Эйюби К.Р. К вопросу о диалектном составе. 36