В.А. Кулиева, кандидат исторических наук
Ответ на книгу Самвела Карапетяна «Памятники армянской культуры в зоне Нагорного Карабаха» (НАН РА, 2000 г.).
Госпажа Вефа Кулиева, изобличая армянского автора Самвела Карапетяна в фальсификации истории, сама также сознательно, вопреки очевидным фактам, искажает события, подтасовывет факты. Это касается не только топонимики местности, курдских племенных союз 24 и 32, среди которых не было ни одной тюркской племени, но и в откровенном тенденциозном отношении и умаливании курдского фактора на спорных территориях…
Так как в данной статье азербайджанского ученого речь идет об исторических местах проживания курдов, территория которых стала яблоком раздора между Арменией и Азербайджаном, мы решили размещать ее на страницах нашего сайта.
Исторически сложилось так, что армяне были одним из немногих народов, который не имел государственности, и на протяжении веков армянское национальное сознание формировалось на основании стремления во что бы то ни стало обрести эту государственность. Для этого, прежде всего, необходимо было создать научную базу, “научно доказать”, что армяне являются самой древней нацией на земле, берущей начало от Ноя и когда-то обладали огромным государством, которое простиралось на территории между трех морей – Черным, Средиземным и Каспийским и называлось “Великой Арменией”. Бесспорно, эта пропаганда преследовала две цели: во-первых, внушить армянам веру в свое прошлое величие и, во-вторых, “научно” обосновать будущие агрессивные действия. Ведь “воссоздавать” Великую Армению они собирались на сопредельных территориях Азербайджана, Грузии и Турции. “Болезненное самолюбие и тщеславие армян и склонность их рекламировать свое величие в прошлом и настоящем – объясняются и отчасти оправдываются тем, что они в течении веков стяжали себе плохую репутацию, от которой хотели бы избавиться”.1
Тот же Величко пишет: “Армянские меценаты из нефтепромышленников усиленно заботятся о создании совсем особенной истории Армении, о возвеличении этого маленького народа и его героев… В частности, они не упускают случая выдвигать свои исторические “заслуги” и теперешние достоинства паразитическим способом, т.е. попутно набрасывая тень на соседние с ними народности, у которых была история более ясная, несомненная и достойная”.2 Причем во все исторические периоды находились люди, которые усердно служили этой армянской идее, в том числе и не из числа армян. В начале XIX века это был Сенковский, который писал под псевдонимом барона Брамбеуса. Затем армянские “историки” Эмин (История Моисея Хоренского), Худобашев (Обозрение Армении), Ерицов (Кавказская старина, 1872 г., №1), профессор арменист Патканов, также мало стеснялся с фактами Марр. Армянские политиканы и “делатели истории” пытались совратить французского ученого, барона де-Бай. Он посетил, между прочим, Эчмиадзин, столицу армянского католикоса, где ему показывали какие-то необычайно древние вещи, какие-то короны, чаши, расшитый покров и т.д. Опытный археолог сразу заметил крайнюю неточность приведенных армянами хронологических данных и не без юмора высказал это печатно. Оказалось, между прочим, что кое-какие мнимо древние узоры относятся к упадку стиля рококо. Бешенство местных армянских газет, печатавшихся русскими буквами, дошло до неприличия.3
Во истину, все новое, давно забытое старое. Сегодня армянский фашизм, захватив 20% азербайджанских территорий, путем ползучей агрессии в Нагорном Карабахе и Низменном, пытается “доказать”, что это исторические территории Армении, которые входили в состав “Великой Армении” и по праву должны сегодня принадлежать армянам. Вновь пишутся труды, в которых памятники материальной культуры албанской /наследниками которой являются азербайджанцы/ присваиваются армянами и выдаются за армянские, названия населенных пунктов переименовываются на армянский лад, причем совершенно бездоказательно. Для того чтобы доказать, что данная территория является армянской, достаточно какому-нибудь Араму или Армену или Самвелу написать, что Кельбаджарский район является Карвачарским районом, или Лачинский район является Кашатахским районом. Однако об этом более подробно несколько ниже.
Всем известно, что т.н. “армянский вопрос” возник и был поставлен на повестку дня в середине XIX века великими державами с целью расчленения и уничтожения Османской империи. Когда цель была достигнута, про армян забыли. Кстати Российскую империю также разрушили с помощью армян (развал СССР начался со стартом карабахских событий).
Массовые переселения армян в Закавказье на всем протяжении XIX века и лояльное отношение к ним российского правительства создали предпосылки для возрождения надежды о создании армянского государства, но уже в русских пределах. Величко писал по этому поводу: “Среди непрошенных опекунов армянского народа мечта о создании автономного “царства”, и притом именно в русских пределах, не гаснет, а все разгорается. В Турции не было территории, и она искусственно создается в Закавказье. Упомянутые политиканы хотят извести мусульманское население края и испортить репутацию мусульман, чтобы в будущем воспользоваться их землями”. Чтобы достичь этой цели, армяне приступают к осуществлению программы по арменизации этих территорий. Систематически, планомерно, по всему Закавказью, начинают уничтожаться мусульманские памятники материальной культуры: мечети, средневековые некрополи, албанские христианские памятники, кресты присваиваются армянами и выдаются за армянские. Так было в XIX веке, так есть и сейчас. Сегодня на территории Западного Азербайджана, в Зангезуре, Иреванской губернии, которые в 1920 году вошли в состав вновь образовавшейся Армянской республики, исторической территории Азербайджана, не осталось ни одного азербайджанца, последние 200 тысяч были изгнаны в 1988 году с началом “карабахских событий”. Сегодня памятники материальной культуры азербайджанцев – эти живые свидетели веков принадлежности этих территорий азербайджанцам, также подвергаются геноциду, осквернению, уничтожению, надругательствам со стороны армян. Такая участь постигла мавзолей, расположенный в Джафарабаде (ныне Аргаванг, после 1920 г. находится в составе Армении) исторической территории Азербайджана, отстроенный в период существования азербайджанского государства Каракоюнлу. Проведя “раскопки” у основания мавзолея “реставраторы” установили, что мавзолей был сооружен армянскими мастерами, при этом не утруждая себя доказательствами сделанного вывода. Более того, они взяли на себя смелость утверждать, что государство Каракоюнлу являлось Иранским, а эмиры Каракоюнлу были туркменами (подразумеваются современные туркмены, которые также были привлечены к работам по исследованию данного памятника). Согласно логике армян интересная вещь получается – иранское государство, возглавляемое туркменскими эмирами, при наличии на своей территории армянского мавзолея. Такое может придти в голову только армянам. Отождествлять эмиров Каракоюнлу с современными туркменами не научно, ибо они являлись огузскими тюрками, проживающими в Анадолу в XIII веке и состоящими из полукочевых племенных объединений – туркеман. Арджиш, расположенный на севере озера Ван, являлся их центральной областью. Петрушевский также считает государство Каракоюнлу азербайджанским.4 Более того, по архитектурно – конструктивной форме мавзолей аналогичен мавзолеям Момине-хатун и Юсифа ибн Кабира в Нахчыване и является продолжением Нахчыванской архитектурной школы Аджеми ибн Абу-Бакра. На широком двадцатидвухметровом поясе фриза, под карнизом купола имеется арабоязычная надпись крупного шрифта, почерка насх с элементами сульса, следующего содержания: “Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Коран и стих 256. Повелел построить гробницу благословенную величайший, благороднейший, целое великодушие /наделенное благородством/ и добрым нравом, опора государей и султанов, прибежище убогих и отверженных, покровитель мудрецов и жаждущих знания, покровитель /помощник/ странствующих дервишей и идущих по пути познания божества /мистиков/, слава государства и религии амир Пир-Хусайн – да продлит /Аллах/ его справедливость – ибн ал-амир ал-усопшего, достигшего милости прощающего ал-Амир Сада – да будет пухом земля ему – во время господства величайшего султана, повелителя наиблагороднейшего, султан султанов: Востока т. Юга, покровитель государства и религии Пир Будаг хан ибн Юсиф Нойон – да продлит Аллах их господство – дата: в пятнадцатого раджаба восемьсот шестнадцатого года”. 15 раджаб 816 г.х. – II.X.1413 г. Упомянутые в надписи Пир Хусайн /1411-1414 гг./ и его отец Амир Сад /до 1411 г. выходцы из огузского племени Саадлу, являлись эмирами области Чухур-Сад, которая на протяжении XV-XVIII вв. была составной частью территорий азербайджанских феодальных государств Каракоюнлу, Аккоюнлу и Сефевидов.5
После захвата Азербайджана Россией эта территория была разделена на губернии и уезды: Иреванскую губернию с уездами Иреванским, Александропольским, Шарур-Даралаязским, Эчмиадзинским, Сурмалинским, Новобаязетским. После образования Армянской республики в 1918 году эта территория подверглась нашествию со стороны армянских дашнакских террористических банд, которые в течении двух лет, с 1918 по 1920 годы, истребили коренное азербайджанское население края, полностью очистили его, поселив на их места беженцев – армян из Турции, присоединив его к Армении. Большевики узаконили эту аннексию.
Аналогичная судьба постигла каравансарай, расположенный на Селимском перевале, в Зангезуре также являвшейся исторической территорией Азербайджана, аннексированной Арменией в 1920 году /ныне Сисианский район Арм.Республики/, на высоте 2410 м. над уровнем моря и построенный во времена правления Ильханида Абу-Саида. Об этом гласит арабоязычная надпись на камне 1,87х0,86, вмонтированная над дверным проемом /1,80х1,13/. Перевод надписи гласит: “Абу Саид Хан Бахадур/ во дни правления Султана вселенной падишаха /людей, государя арабов и неарабов /персов/, царя всех народов, да увековечит Аллах царствование его и сделает постоянным его владычество /владелец благодеяния Чушкаб ибн Лаванд ибн… Шах Нур ибн… в семьсот двадцать девятом году”. 729 г.х. – 1328-1329 гг. 6/ Внутри на восточной стене позже вмонтирована армянская надпись, где указана дата 781 г.х. – 1332 г. Преподаватель Лазаревского института Хр.Ив.Кучук – Ионнассов прочел в армянской надписи, что каравансарай был построен Чесаром из рода Орбеляна и рядом его родственников с внуком VII Липарта. Автор берет на себя смелость утверждать, что “татары” (т.е. азербайджанцы – ред.) позже дали ему (т.е. каравансараю) название Селим и прибавили арабо-персоязычную надпись” /Материалы Кавказской археологии, т. 13, 1916 г./. Однако следует отметить, что арабо-персоязычная надпись ранняя и вмонтирована над входом при строительстве здания. Имена арабо-персидской надписи тюрко-монгольские и не совпадают с именами в армянской надписи. Наш современник В.М.Арутюнян пошел еще дальше и утверждает, что содержание арабо-персидской и армянской надписи идентичны и сообщают о постройке каравансарая в 1332 г. усилиями князя Чесара Орбеляна. Таким образом, любыми способами памятник азербайджанского зодчества преподносится, как армянский. О том, что это памятник азербайджанского зодчества свидетельствует форма камня, техника врезания и палеографические особенности надписи идентичные с надписью вмонтированной над входом мавзолея Яхья ибн Мухаммада /ум. в 704 г.х.-1305 г./ в селе Мамедбейли Зангеланского района, расположенного также на Шелковом пути (эта территория сегодня также находится под оккупацией Армении). Здесь упомянуто имя архитектора, основоположника Карабахской архитектурной школы Азербайджана Маджд ад-Дина Али. Ряд архитектурных деталей также дают основание каравансарай отнести к произведениям отмеченного архитектора, также как и другие сооружения, расположенные вдоль Аракса, на Шелковом пути, соединяющем Европейские страны с Ближним Востоком и проходящем через Азербайджан.7 Таким образом, мы с уверенностью можем утверждать, что армянская надпись была вмонтирована в стену мавзолея позднее с целью “арменизации” данного памятника, что и сегодня делается. Подобному геноциду подверглись тысячи памятников материальной культуры на территории Западного Азербайджана /территории Зангезура, Иреванской губернии, ныне Сисианский район Арм.Респ./. Там, где невозможно было снести памятник, в его стену монтировались армянские надписи, а там, где это было возможно,памятник полностью уничтожался. Так, был полностью уничтожен средневековый некрополь, расположенный в селе Уруд Зангезура /ныне Оронт Армении/. Во время экспедиции М.С.Неймат в этот район в 1961году ею были обнаружены надгробные памятники, которые являлись письменным доказательством, указывающим на длительный процесс тюркизации, азербайджанизации албанских племен. До этого в исторической литературе укоренилось мнение, что албанские племена, будучи христианами, при проникновении в Закавказье ислама, частью арменизировались и частью грузинизировались. Хотя Петрушевский пишет, что часть албанских племен азербайджанизировалась и приняла ислам, но прямых доказательств этому не было. Так вот урудские памятники явились прямым доказательством этого. Перевод надписей, а также рельефное изображение на этих памятниках онгонов, принадлежащих древнетюркским племенам, свидетельствуют о длительном процессе тюркизации и азербайджанизации албанских племен. Ответом на это бесспорное научное открытие, которое полностью отметало идею пришлого тюркского элемента в Закавказье, до этого тщательно муссируемую армянами, стало варварское уничтожение этого средневекового некрополя. Подобных примеров вандализма, демонстрируемых армянами на протяжении всей нашей истории, особенно в советское время, когда в высшем советском руководстве армяне занимали ответственные посты и вседозволенность для армян являлась нормой, можно привести тысячи. Неслучайно, что сегодня на этой территории не осталось ни одного азербайджанца, памятники в большинстве своем уничтожены, а те, которые невозможно было уничтожитьь, всеми правдами и неправдами “арменизируются”.
Таким образом, в своем стремлении во что бы то ни стало воссоздать т.н.”Великую Армению”, которая не существовала и выдумана больным армянским воображением, игнорируя историческую истину, пытаясь доказать, что не армяне, а турки-азербайджанцы являются пришлым элементом на Кавказе, переименовав все населенные пункты, названия рек, озер на территории современной Армении – исторической территории Азербайджана, армяне истребили и изгнали всех азербайджанцев, коренных жителей, подвергнув геноциду также памятники материальной культуры. Однако в Государственном Историческом Архиве, в фондах Мусульманского Духовенства /ЦГИА, ф. 290, 291/ нами выявлены материалы, которые свидетельствуют о том, что эти территории являлись исконно азербайджанскими и их коренными жителями были азербайджанцы. Сеть мечетей, мечетских приходов, медресе, школ, раскинувшаяся на всей этой территории, численность населения и самое главное названия сел тюркского происхождения, которые сплошь и рядом встречаются в документах, являются ярким тому подтверждением. В самом городе Иреване /ныне Ереван/ из существующих в начале XX века мечетей: Древняя Шахарская /городская/ Мечеть, Соборная /Гёй/ Мечеть, Мечеть Гаджи Новрузалибека, Мечеть Гаджи Имамверди, Мечеть Мирзасафибека, Мечеть Гаджи Джафарбека, Мечеть Гаджи Ильяса сохранилась лишь Соборная /Гёй/ Мечеть, которая признана Иранской и отдана представителям Ирана. В 1915 году в Зангезурском уезде насчитывалось 38 шиитских, по всей Иреванской Губернии 382 шиитских мечетей, 9 мечетей мусульман-суннитов. Малочисленность суннитских мечетей свидетельствует о том, что население губернии было, в основном, шиитским.8 Мечетские приходы имелись в следующих селах Зангезурского уезда: Шеки, Вагуди, Мардхуз, Гарраг, Салдаш, Каркйал, Агбес, Агбаг, Гаджиами, Баллугая, Каркас, Чаралу, Харджмаглу, Дастакерд, Галаджик, Джиджимли, Джиджимли I, Джиджимли II, Гарачалу, Сеидляр, Моллалар, Таза Килса, Нарджан, Зор, Афендиляр и др. Как видно, все названия сел тюркского происхождения, которые, после изгнания азербайджанцев с этих территорий и передаче их Армении в 1920 году переименованы на армянский лад.9 Каждый приход имел муллу, которые утверждались губернатором – представителем имперской власти. В Эчмиадзинском уезде функционировало 13 приходских мечетей и 12 мечетей без прихода, в Сурмалинском уезде – 16 мечетских прихода и 4 мечети без прихода, в Шарур – Даралаязском уезде 21 приходская мечеть и 26 мечетей без прихода, в Новобаязетском уезде – две мечети.10 В 1911 году количество мечетей в Шушинском уезде достигло 50-ти. с 1904 по 1915 годы количество шиитских мечетей в Иреванской губернии возросло с 201 до 382. Это свидетельствовало о росте численности мусульманского населения в крае, что не могло не беспокоить армян, бредивших идеей национальной государственности. Сегодня на этих территориях не осталось ни одного азербайджанца. Последние 200 тысяч были изгнаны с началом “Карабахских событий” в 1988 году.
Таким образом, в начале XX века, захватив силой территорию Западного Азербайджана, в конце XX века, с развалом Советской империи, армяне приступают ко второму этапу расширения своей территории: опять – таки за счет территории Азербайджана. Причем на этот раз захват начинает осуществляться под лозунгом демократии. Волна массовых митингов и демонстраций армянского населения Нагорного Карабаха, подхлестываемая на сей раз русскими “демократами” и “правозащитниками”, прокатившаяся в Нагорной части Карабаха с призывами к самоопределению армян, постепенно перерастает в вооруженный мятеж и выливается в новое насилие против азербайджанцев, проживающих на этой территории и завершается истреблением и изгнанием их из Нагорного Карабаха. Выдвигаемая армянами, в качестве основного аргумента, идея самоопределения армян Нагорного Карабаха наводит на вопрос: Сколько раз один народ может самоопределяться? Ведь армяне как народ имеют свое государственное образование в лице Армянской республики, в пределах которого они имеют возможность свободно развиваться. Самоопределение армяне Нагорного Карабаха видят в присоединении к Армении. Таким образом, становится ясно, что лозунг самоопределения в данном конкретном случае является только ширмой, прикрытием захватнической политики. Все последующие действия, а именно агрессия Армении против Азербайджана и захват 20% территории Азербайджана со стороны Армении являются доказательством правильности сделанного выше вывода. Политика “выжженной земли”, проводимая армянскими националистами-фашистами в начале ХХ века и завершившаяся образованием армянского государственного образования, в конце ХХ века также дает свои плоды. На сей раз уже 20% территории Азербайджана аннексировано Арменией. Сегодня активно проводится политика “арменизации” вновь захваченных территорий. Азербайджанцы изгнаны с этих территорий: территории Нагорного Карабаха, прилегающих – Лачинского, Кельбаджарского, Кубатлинского, Зангеланского, Агдамского, Физулинского, Джебраильского районов Азербайджана, активизировался процесс переименования вновь захваченных территорий и предпринимается жалкая попытка доказать историческую принадлежность вновь захваченных территорий Армении, которая не выдерживает никакой критики.
Нездоровая тенденция удревнения собственной истории преследует цель доказать, что армяне являются самой древней, культурной и цивилизованной нацией на Кавказе и поэтому имеют больше прав на эту территорию, чем другие народы ее населяющие. При этом они очень умело спекулируют на своей принадлежности к христианской вере. Хотя общеизвестно, что армяне в 506 г. приняли монофизитство и откололись от христианства. Проведение в 2001 году 1700-летия армянской церкви являлось попыткой напомнить всему христианскому миру, что армяне тоже христиане и таким образом, отвлечь внимание мировой общественности от той захватнической войны, которую Армения ведет против Азербайджана. Профессор Эрикс Файгл пишет по этому поводу: “Новые исследования показывают, что 301-й год не является годом возникновения “апостольской” или “григорианской” церкви. Об этом знает каждый мало-мальски образованный армянин. Причина проведения данного юбилея совсем иная и заключается в том, что принадлежность к первому христианскому государству дает определенные права, которые отрицательно сказываются на соседних с Арменией государствах. Это влияние чувствуется, начиная с Кавказской Албании и до захвата в 1918 году Баку и, наконец, захвата западных территорий Азербайджана в 1993 году и изгнания с этих территорий всего населения. Юбилей является ширмой, под которой предпринимается попытка легитимировать захват чужих территорий”.11
Параллельно проводится “научная” разработка принадлежности вновь захваченных территорий Древней Армении. Одной из попыток “научно” доказать, что эти территории исторически принадлежали Армении и сегодня по праву должны принадлежать ей, является “научный трактат” “Памятники армянской культуры в зоне Нагорного Карабаха” Самвела Карапетяна. В книге дана характеристика “армянских памятников” Кельбаджарского (Карвачарского), Лачинского (Кашатахского), Кубатлинского (Кашуникского), Агджабединского, Агдамского, Физулинского, Джебраильского районов Азербайджана. Общеизвестно, что территория “Нагорного Карабаха” состоит из Аскеранского, Гадрутского, Мардакертского, Мартунинского и Шушинского районов. Под названием “Армянские памятники Нагорного Карабаха” фактически преподносится территория вновь захваченных горного и низменного Карабаха и более того, территория Бардинского, Агджабединского и Тертерского районов, которые пока находятся в составе Азербайджана, но, по-видимому, составляют последующий шаг агрессии. Как говорится аппетит приходит во время еды, безнаказанность окрыляет. Непросвещенный читатель таким образом вводится в заблуждение. Книга посвящена 1700-летию принятия христианства в Армении, так сказать, еще один повод напомнить всему миру, о своей “древности” и о том, что армяне тоже христиане. Опускаем характерную для армян пафосную вводную часть и приступаем непосредственно к анализу данного “труда”.
Прежде всего хочется особо подчеркнуть, что на протяжении всей книги режет слух кощунственное утверждение “об освобождении края”. Открытая агрессия, которая сопровождалась массовым истреблением и изгнанием коренных жителей – азербайджанцев этого края преподносится, как “освобождение исконно армянских земель”. Автор голословно утверждает, что это – древнеармянские населенные пункты, которые армяне вынуждены были покинуть с середины XVIII века под натиском кочевников. При этом автор не приводит никаких доказательств, сколь-нибудь серьезных, а довольствуется лишь воспоминаниями, причем весьма сомнительными, старожилов. Однако вслед за этим автор устами магистра Месропа описывает причину переселения небольшого числа армян с территории Кельбаджарского района: “Коренное армянское население, окруженное морем мусульман, будучи уже не в силах выдерживать неравную борьбу и будучи обманутым так называемым “Великим” русским “христианским” царем Петром, оставив свою исконную страну, встало на путь переселения в пустыни этого царя – в пустынные и безлюдные районы Моздока и Кизляра”. Таким образом, как видно из сообщения Месропа, армянское население было ничтожным по сравнению с мусульманским и переселиться оно было вынуждено, как и во все времена, в результате обмана русским царем, величие и принадлежность которого к христианству здесь подвергаются сомнению. По-видимому, царь Петр поднял армян против местных властей, а затем не смог оказать им помощь “приобрести независимость”, поэтому армяне вынуждены были бежать в Россию /стр.12/. Причем вслед за этим автор утверждает, что в Кельбаджарском районе “до 30-х годов XVIII века национальный состав населения провинции был исключительно армянским. Во всяком случае, как исторические памятники, так и источники не содержат даже намека на то, что до 1730 годов на территории района, кроме армян существовали другие народности. “Тогда позвольте спросить: о каком “море мусульман”, в котором потонули армяне и вынуждены были бежать в Россию, пишет Месроп. О каких источниках говорит автор, причем ни на что не ссылаясь?”
Провинция Зарузбиль /или Зарзибиль, как дается в книге/ в средние века являлась составной частью Чухур-Саадского вилайета, куда беглярбеками всегда назначались эмиры из кызылбашского племени устаджлу. Пост беглярбека Карабахского занимал глава племени каджар. В 1736 году после низложения последнего представителя династии Сефевидов во время курултая на Мугани, которому противился Карабахский беглярбек Угурлу-хан Зийяд оглы, Надир шах счел нужным ослабить фамилию Зийяд оглы, отделив от ее владений земли пяти меликов Нагорного Карабаха и кочевых племен мильско-карабахской степи, а также Зангезур. Все эти земли были подчинены брату Надир – шаха Ибрахим-хану, сипахсалару Азербайджана. Угурлу-хану был оставлен только район Гянджи. Джавад-хан был последним из этого рода, который погиб в войне с русскими при взятии Гянджи последними.
Территория современной Армении в средневековье у Искендера Мунши упоминается как улька, управляющаяся хакимом Хасан-султаном урдаклу из племени туркеман. Баргушет /Зангезур, после 1920 года Сисианский район Армении/ со времени шаха Аббаса I составлял наследственную улька особой ветви династии глав курдского племени думбули. В 1628 году хакимом Баргушета был Максуд-султан думбули; при Надир-шахе Баргушетом управлял Али-Наги-хан думбули.12 Оба округа – Баргушет и Капан вместе с Нахчыванским краем в XVI-XVII вв. в административном отношении входили в состав Азербайджанского вилайета и были подчинены беглярбеку последнего в Тебризе. 13/ Округ по течению р.Тертер с центром в историческом г.Барда, еще в XVI веке был отдан в улька объединению 24 осколков кочевых племен “игирмидорд” /двадцать четыре/. Это объединение племен было создано при Шахе Тахмаспе I, куда входили не только азербайджанские, но и курдские мелкие племена, позднее ассимилировавшиеся с азербайджанцами. Во главе их стоял Пейкер-хан Каджар, из фамилии Зийяд-оглы.
Район Карабахской степи и прилегающих к ней культурных земель к югу от г. Барда с XVI в. был улька объединения мелких “тюркских /азербайджанских/ и курдских племен “отуз ики” /тридцать два/. Наследственным главою их считался глава одного из них – племени Джеваншир. После гибели Надир-шаха и развала Иранского государства (1747 год), тогдашний глава племени Панах-хан Джеваншир, сын Ибрахим-хана, провозгласил себя независимым ханом Карабаха. Воспользовавшись междоусобиями среди пяти армянских меликов нагорной части Карабаха, Панах-хан поддержал одного из них, мелика Варанды Шах-Назара, и с его помощью, подчинил себе всех армянских меликов и сделал их своими вассалами. Он присоединил к своим владениям Зангезур, Баргушет, Капан, Мегри /территория, которая в 1920 году отошла к Армении/. Созданное таким образом Карабахское полунезависимое ханство с центром, в основанной Панах-ханом в 1754 году неприступной крепости Панахабаде /г.Шуша/, превратилось в одно из самых сильных ханств Азербайджана. Панах-хан /1747-60 гг./ даже номинально не признавал над собой власти Ирана. Источники сообщают, что “он /Панах-хан/ никому не служил и шею в ярмо повиновения никому не вкладывал”.14 В 1805 году Карабахское ханство было захвачено и присоединено к России, а в 1822 году было уничтожено и обращено в провинцию, управляемую царским комендантом. В 1923 году в Нагорной части Карабаха большевиками была создана Нагорно-Карабахская автономная область, которая в 1988 году фактически была оккупирована Арменией и находится под оккупацией до сегодняшнего дня. Таким образом, исторический экскурс показывает, что эти территории в период средневековья были азербайджанскими.
Основным аргументом при захвате азербайджанских земель служит то, что армяне считают себя наследниками государства Урарту и Албании. Однако археологические исследования показали, что нет сходства в культуре армян и урартийцев. Более того, нет сходства и в языке этих народов. Язык урартийцев азиатского происхождения и относится к урало-алтайской группе языков. В то время как язык армян относится к индоевропейской группе языков. Теперь общеизвестно, что Армения не является родиной армянского этноса. Как утверждают сами армянские авторы, “древнейшим ядром армян было население северо-восточной части Малой Азии. Эта страна … называлась Арматана, а позднее /ХIII-XIV вв. до н.э./ Хайаса. Оттуда предки армян в XII в. до н.э. вторглись в пределы Шуприа к юго-востоку от озера Ван/. В середине VIII в.до н.э. она была присоединена к государству Урарту под названием Урме или Арме. Дъяконов считает, что “поскольку древнеармянский язык не родственен языкам автохтонов Армянского нагорья, ясно, что он занесен сюда извне”. Авторитетные ученые считают, что древнеармянский народ первоначально сложился в верхнеевфратской долине где-то в первой половине I тысячелетия до н.э.15 Проникновение армян в области Закавказья относится к более позднему периоду. Не следует забывать, что крепость Эребуни, название которой идентифицируется с Ереваном была заложена на территории закавказской страны племени Аза, страны, которая в надписи урартского царя называется “землей вражеской” и которая была завоевана урартами в процессе их продвижения в области, где ныне находится территория Армении.16
Попытка присвоения культуры Урарту порой доходила до смехотворного. Так, армянами слева направо была прочитана арабская надпись надгробия XIX века, обнаруженная в азербайджанском селе Зейва (Мецаморе) Зангезура, и выдана за древнеармянскую урартскую клинопись XVIII в. до н.э. Причем автор утверждал, что все алфавиты созданы на основе этого письма. Это в свое время вызвало волну негодования советской научной общественности и академик Пиотровский в армянской же прессе опубликовал разоблачительную статью, в которой вполне доказательно высмеял “научное открытие” автора.
Что же касается албанского наследия, то здесь тоже целенаправленно проводится политика “арменизации”. Т.е. все албанские памятники, кресты, церкви объявляются армянскими, а вслед за этим объявляется армянской исторической территорией место, где находится этот памятник. Хотя общепризнано, в том числе и армянскими учеными, что отождествлять Албанию и Армению нельзя. Ссылаясь на древнесредневековых армянских историков, как Павстос Бузанд, Мовсес Хоренаци, забывая при этом чрезвычайно важное обстоятельство, а именно то, что картина нарисованная ими, отражает не реальную действительность, а их “собственные идеалы – единую объединенную Армению, противостоящую угрозе зороастрийской Персии”.17
Таким образом, как видно, армянское национальное сознание заражено манией величия еще с периода средневековья. Та же Н.Гарсоян пишет: “Все то, что мы знаем об Армении, свидетельствует о том, что Армению в I-IV веков, вопреки ретивым сторонникам величия “Великой Армении”, никак нельзя представлять “как религиозное и политическое единство, как топоним с неизменным содержанием, отождествляемый с северным Аршакидским царством” /т.е. Албанией/. В политическом отношении зона Нагорного Карабаха в I-IV вв. совершенно бесспорно была подвластна албанским Аршакидам, в VII-VIII вв. великим князьям Михранидам. В результате арабского завоевания Албанское царство пало. Албанская церковь была подчинена армянской. Это положило начало постепенной дээтнизации албанского этноса”.18
В XII-XIII вв. наблюдается период возрождения Албании. В зоне Арцаха и Ути /территория НКАО/ возвышается Хаченское княжество, которое, как отмечал академик И.А.Орбели, “было частью древней Албании”. Расцвет Албанского царства приходится на период правления Гасан Джалала /1215-1261 гг./. Именно при нем строится Гандзасарский монастырский комплекс, позднее превратившийся в “престольный собор Албании”.19
Основным аргументом армян при присвоении памятников албанской культуры является армянские надписи на них, т.е. надписи на древнеармянском языке. Причину этого явления всесторонне объясняет Ф.Мамедова. После григорианизации албанской церкви арабским халифатом совместно с армянской церковью историческим итогом этого явилась культурно-идеологическая арменизация преимущественно горной части населения страны. И потому албанская литература XII-XIII вв. уже создавалась церковниками албанской григорианской церкви на древнеармянском языке. Они же одновременно переводили с албанского языка на древнеармянский творения предшествующей албанской литературы. Не случайно, что самая ранняя рукопись “Истории албан” Моисея Каланкатуйского, дошедшая до нас на древнеармянском языке, датируется XIII веком. Но население еще долго продолжало считать себя албанским этносом, ибо продолжала существовать албанская, хоть и григорианизированная, но еще самостоятельная церковь.20 Как справедливо отмечает академик И.Алиев “это (т.е. языковая принадлежность) не может являться доказательством в деле определения их этнической принадлежности. Почти вся средневековая научная и иная литература многих народов Востока писалась на арабском и персидском языках. Вся эпиграфика тех же народов писалась на тех же языках. Почти на всем протяжении средневековья научным языком в странах Европы была латынь и т.д. Мало того, известно, что современные французы, англичане, португальцы, египтяне не говорят на своих древних языках, но от этого они не перестают быть французами, англичанами и т.д.”21 В вышеуказанной книге мы наблюдаем подобную картину. Все албанские памятники с территории Нагорного Карабаха объявляются армянскими, более того изменяется их география и они преподносятся как памятники Кельбаджарского, Лачинского, и т.д. районов. О том, что это албанские памятники свидетельствует эпиграфика на них, которая приводится автором. Наше внимание привлекает надпись на кресте с переводом автора: “Здесь усоп владыка Степанос-католикос Агуанский”. Становится ясно, что этот крест принадлежит католикосу Степаносу Агуанскому /т.е. Албанскому/. Далее автор пишет, что “во всей истории Армянской церкви Агуанских? /знак вопроса поставлен нами/ католикосов известно пять с именем Степанос. И согласно датировке относит этот памятник Степаносу IV. Возмутительным является то, что автора не смущает слово “агуанский”. Однако у Ф.Мамедовой мы читаем, что “по настоятельной просьбе благородного главы церквей албанского дома” католикоса Албании Степаноса III /предшественника упомянутого в надписи/ Мхитар Гош создал “Судебник” – памятник албанской правовой науки. Армянские издатели этого сборника добавив к заглавию слово “хайец”/армян/ образовали новое, не писанное Гошем название “Армянский судебник”.22 Как мы видим армян ничего не смущает. Если отсутствует, добавим и получим желаемое. Подобные добавления встречаются и в рассматриваемой нами книге. Таким образом, памятник албанской культуры здесь преподносится, как армянский. Приведенный целый ряд крестов в книге по форме и датировке идентичны этому и поэтому с уверенностью могут быть отнесены также к памятникам материальной культуры Албании /с.26/ Кстати автор пишет, что исследователи этой территории в 1960 году С.Бархударян и в начале века М.Тер-Мовсисян, Джалалянц обнаружили и скопировали две эпиграфические надписи, одну – со стены надгробного памятника, другую с тыльной стороны хачкара, установленного на надгробии”. Бархударян писал: “в этом некогда большом армянском селище ныне почти ничего не осталось…” /с.34/. Остается только удивляться откуда автор выкопал в таком количестве кресты, церкви.
На другой надписи читаем: “Я Арзу-хатун, супруга Вахтанга и сестра моя Мама-хатун построили сию церковь, помяните в молитвах…”. В этой надписи речь идет о жене хаченского князя Вахтанга /албанского/, который в одной из рукописей “Судебника” именуется “князем князей, сыном Гасана”.23 Таким образом, перед нами памятник отстроенный женой албанского князя Вахтанга, сына Гасана Джалала основателя Хаченского княжества. Хаченское княжество располагалось на территории современной НКАО, каким образом этот памятник мог оказаться на территории Кельбаджарского района, расположенного далеко от места обнаружения данного памятника. Здесь автор преднамеренно путает географию.
Монастырь Дадиванк, памятники которого широко освещаются в главе “Кельбаджарский район”, находится в восточной провинции Верхнего Хачена исторической области Арцах, как отмечалось выше, далеко за пределами Кельбаджарского района. Это памятник материальной культуры албанского народа, наследниками которого являются современные азербайджанцы, и об этом ярко свидетельствует эпиграфика этого памятника. В надписях повсеместно встречаются имена албанских князей, архиепископов /с.80/.
На стене соборной церкви и комплекса Дадиванк читаем; что “ктиторами этой группы сооружений являются Тер Григорес и Тер Атанас, сыновья парона Асана…”
В этой надписи речь идет об Асане Джалале, князе князей Хаченского княжества (с.97).
Автор подчеркивает, что все эти постройки были сооружены в XII-XIII веках, т.е. в период возрождения Албанской государственности в лице Хаченского княжества, наибольший расцвет которого пришелся на период правления албанского князя Хасана Джалала. Ф.Мамедова называет этот период периодом азербайджанского ренессанса. Упомянутые в надписи лица являлись настоятелями этого монастыря.
Как отмечает автор, впервые об этом монастыре упоминается в летописных источниках в начале IX века в связи с описанием места убиения паязатов Агуанка, в качестве источника автор приводит “Историю страны Агуанк” Мовсеса Каланкатуаци т.е. “Историю Албан” Моисея Каланкатуйского. Как авторитетно утверждает Ф.Мамедова, в труде Моисея Каланкатуйского нет никаких данных об армянах, живущих в Албании, говорящих на армянском языке. Ф.Мамедова приводит очень интересный отрывок из источника, который доказывает наличие албанского этноса и его самостоятельное существование. В письме армянского католикоса Илии к арабскому халифу в 705 г. читаем: “От Вседержателя Бога досталось подчиненной стране нашей /Армении – Ф.М./ служить вам и вместе с албанами исповедовать одну веру божественности христовой. Теперешний католикос Албанский… принуждает страны наши соединиться с ним /императором греческим – Ф.М./ в вере”.23 Вслед за этим халиф Абд-ал-Малик подчинил Илье католикоса Албании. Таким образом, коварство армян и в этот исторический период дало плоды. В последующие периоды армяне целенаправленно стали уничтожать памятники албанской культуры, “арменизировать” албанские источники. Это продолжалось до определенного времени. Потом они поняли, что христианские албанские памятники можно представить как армянские и, таким образом, претендовать на земли, на которых они находятся.
Пытаясь доказать, что эти территории исторически принадлежали Армении, автор “сожалеет”, что несмотря на это, исторические армянские названия этих мест не сохранились и перечисляет топонимы тюркского происхождения: Тахдам, Кюрддам, Джамиллу, Дамирчидам, Сеидляр, Чуаурлу, Элясалиляр, Яншах. Так ведь армянских названий и не существовало и не могло существовать в силу того, что эти территории никогда не принадлежали Армении, потому что и Армении как таковой в виде самостоятельного государства на этих территориях не существовало. Все это вымысел и является плодом больного армянского воображения, зараженного вирусом величия. Однако это нисколько не смущает автора и он продолжает: /с.38/ “…Близлежащие от Хачава села называются: Верхний и Нижний Айрум, Алчалы, Алликянд, Сарыгюней, Отахлы.” Далее автор вновь приводит названия целого ряда селений тюркского происхождения: Даракышлак, Клычлы, Алолар, Откышлак, Бормахбина, Елиджа, Такдам, Армудлу, Бояхлы, Краханбина, Шанлар, Мамедушагы, Татлар, Имамбинасы, Кейштаг, Карашанлы /верхний, средний, главный/ и констатирует, что “на территории этих селищ примечательных армянских древностей еще не обнаружено” /с.52/ /я бы сказала еще не завезено/. “Истибулах” дословно переводится на армянский язык и превращается в “Джермахбюр”, хотя неподалеку расположен населенный пункт также “утративший свое историческое название и ныне называемое по-турецки Килиса /церковь/ /с.45/. Рядом расположены Мишни и Ашага Хач, также тюркского происхождения. Далее перечисляются названия сел тюркского происхождения: Алчалы, Сарыдаш, Кендйери, Кявшан, Гюнейпая, Надырханлы, Кузечиркин, Сыныхкилиса, Башкянд, Милли 1, 2, 3-й, Чайкянд, Кылычлы. Там, где это возможно, названия переводятся и “Союхбулаг” превращается в “Цртнот”, а “Холазей-Алхаслы” в “Холозанц”. Село Цар и еще несколько сел в этой зоне именуются меликствами. Однако общеизвестно, что армянские меликства существовали на территории Нагорного Карабаха. Играр Алиев пишет, что “армянские мелики Карабаха в своих письмах русскому царю называли себя “наследниками Аршакидских и Албанских царей”.24 Он приходит к заключению, что армяне Нагорного Карабаха – это арменизированные албаны. “Недаром ни одна из фамилий карабахских меликов не восходила к знатным /нахарарским/ армянским родам. Это были несомненно местные, неармянские по своему происхождению феодалы”.25 Вне территории Нагорного Карабаха никаких армянских меликств не существовало. Территория Кельбаджарского района не входит в состав территории Нагорного Карабаха.
Села Башлыбель и Човдар Кельбаджарского района превращаются в буквальном армянском переводе в Апахан и Езнарацанц. Утверждая, что именно эти села являются исторически армянскими, автор, как и в предыдущих случаях, признает, что в окрестностях этих двух сел “находятся несколько селищ, утративших свои “исторические” /т.е. армянские/ названия: Шахкярам, Алирзалар, Караханчалы, Халанлы, Туркишаванд, Калафалык, Калабоюн и Казиханлы. Село Котур или Готурлы объявляется армянским, в силу того, что один из ктиторов монастыря Дади-Ванк-иерей Ованнес был родом оттуда и переименовывается в Котор. Однако не конкретизируется национальная принадлежность упомянутого иерея. Село Мозкянд, несмотря на наличие на его территории “хорошо сохранившейся “курдской гробницы /гюмбаз/ с круглой планировкой и небольшого курдского кладбища, состоящего из простых, вертикально установленных камней “переименовывается в село Мос-” в одно из деарменизированных селищ”. Село Алмалу буквально дословно переводится в Хндзорек /по – армянски “хндзор”-яблоко/. И тут же перечисляется целый ряд близлежащих селений с тюркскими названиями: Кушювасы, Отахлар, Килсялы, Алчалы, Джомард, Карагюней, Гезди-булах, Назафалилар и Лачин. Невольно возникает вопрос каким образом рядом с деарменизированным селом могло располагаться столько сел с тюркскими названиями, причем в местности, где, по утверждению самого автора, до 1730 года проживало только армянское население. Этот вопрос преследует нас на протяжении всей книги. Ибо подобные факты встречаются повсеместно. Автор апеллирует албанскими названиями этих сел, выдавая их за армянские, таким образом, пытается убедить читателя в том, что это исторические армянские территории. Хотя огромное количество приведенных самим автором названий сел тюркского происхождения опровергают все его “доказательства”. Собственно говоря, автор и не утруждает себя какими-то доказательствами. Село Марджумак, становится Мрчманом, несмотря на то, что в документах 1905 года оно встречается под первым названием. Это нисколько не смущает автора, рядом расположено село Аккая, тоже тюркское /с. 70-73/. Именно это является ярким подтверждением того, что аборигенами этой территории являются тюрки-азербайджанцы, а не армяне. Более доказательного аргумента быть не может.
Нередко автор приписывает деяния своих соотечественников, поднаторевших в деле уничтожения памятников материальной культуры азербайджанцев нам. Вспоминаешь пословицу: “Адымы сяня гойум, сяни йана-йана гойум” /Припишу тебе свои пороки, заставлю тебя гореть от обиды/ /с.74/.
Таким образом, внимательно изучив раздел “Кельбаджарский район”, становится ясно, что под этим названием, в основном, сосредоточены памятники материальной культуры албан, находящиеся на территории Арцаха, Хаченского княжества /НКАО/, которое по сути являлось албанским, а не армянским. Наследниками этой культуры являются современные азербайджанцы, и памятники эти являются историческим достоянием азербайджанского народа, а не армянского. Указанная территория и памятники расположены далеко за пределами Кельбаджарского района. В этом разделе наблюдаем неоднократные повторения одного и того же эпиграфического текста. Очень интересным представляется расшифровка фресок, изображенных на стенах Собора. На фреске южного фасада изображен Николай Чудотворец, которому Христос вручает тиару, а Марии Богородице – мантию. Причем автор ссылается на Б.Улубабяна и М.Асратяна, которые, в свою очередь “на одного из лучших специалистов средневекового искусства Л.Дурново, которая в свое время изучала эти фрески и определила изображение Николая Чудотворца на стене южного фасада". Однако последние считают изображение Николая Чудотворца в Дадиванке сомнительно, ибо культ этого святого в Армении не был принят. Автор книги согласен с Дурново. Таким образом, напрашивается вывод, что изображение Николая Чудотворца, культ которого не был принят в Армении, не мог быть изображен на армянском памятнике. Это еще раз подтверждает принадлежность этого памятника албанской культуре.
Аналогичную картину мы наблюдаем при последующем знакомстве с “трудом” Карапетяна. Село Чираклу Лачинского района /чирак – по азерб. лампа/, которое по утверждению автора является древнеармянским и было заселено курдами с половины XIX века, почему-то утеряло свое “историческое” /т.е. армянское/ название. Рядом расположено другое азербайджанское село с тюркским топонимом Кямаллу. Причем материальных доказательств принадлежности данного села к древнеармянскому также не приводится. Далее следуют названия сел тюркско-азербайджанского происхождения Булиджа /искажённое азерб. “баладжа” – маленькая, кстати автор констатирует, что “село маленькое”, что соответствует названию, /Бозлу/ азерб. “боз – серый”/ по утверждению автора, одно из древнейших армянских сел, “историческое название которого пока остается неизвестным” /с.132/, однако не приводится ни одного доказательства, подтверждающего этот тезис. Обычно в серьезном научном исследовании сначала доказывается, потом утверждается. У армян – наоборот. Они сначала утверждают, доказывать не обязательно. В названии села Мирик автор, исправив первую “и” на “е” утверждает, что “на наш взгляд Мерик является армянским, изначальным историческим названием”, одновременно признавая, что кроме Мирик “иное название села неизвестно”. Книга изобилует подобными парадоксами. Рядом расположено также азербайджанское село Кучши /Куш-гуш-птица, кушчи т.е. человек, разводящий птицу/. В селе Варазхан /в книге Варазгом/ автор делает открытие. Он обнаруживает, что в архитектурном отношении обнаруженная им церковь в корне отличается от армянских. “Общеизвестно, что крестово-купольная композиция была весьма распространена в армянской архитектуре, в особенности, в раннем средневековье. Подобные композиции, в свою очередь, рознятся друг от друга количеством апсид. В частности, известны одноапсидные, трехапсидные или же четырехапсидные варианты. А вот другого памятника с крестово-купольной композицией с двумя апсидными, кроме как Варазгомская церковь, науке еще не известно” /с.134/. Таким образом, автора не смущает даже отсутствие идентичности в архитектуре раннесредневековых армянских памятников с “вновь открытым”. Далее автор пишет: “по культуре строительства, по конструктивным особенностям церковь идентична другим культовым сооружениям IX-XI вв. Сюникской области. “Сюник был расположен на крайнем юге Албании, между Арменией /на западе/ и Арцахом на севере, к югу от Севанского озера. Этнически, культурно и политически он больше был связан с Албанией и Атропатеной, чем с Арменией. В первое объединение албанских племен, видимо, он не входил. Сюник политически в определенные периоды зависел то от Албании, то от Атропатены, а временами был самостоятельным. В источниках и эпиграфике при перечне Закавказских стран, Сюник фигурирует официально самостоятельно. В источниках VI в. наблюдается политическая и конфессиональная изолированность Сюника от Армении, который в это время придерживался несторианства. В 571 году “владетель Сюника восстал, отделился от армян и просил персидского царя Хосрова, чтобы он архивы Сюникской земли перенес из Двина в город Пайтакаран и их город внес в границы Атрпатакана, чтобы имя армян было снято с них. Приказ был приведен в исполнение”. Здесь под Атрпатаканом следует понимать Албанию, ибо Пайтакаран в это время уже входил в состав Албании”.26 Фарида Мамедова называет Сюник периферийной албанской областью. Этим и объясняется сходство. Как известно, Сюник /Зангезур/ историческая территория Азербайджана, которая в 1920 году была включена в состав Армении. Становится ясно, что памятник идентичен христианским памятникам, расположенным на территории Зангезура, исторической территории Азербайджана, не имея при этом никакого сходства с другими армянскими памятниками этого периода. Таким образом, еще одно доказательство “арменизации” памятников азербайджанской национальной культуры. Далее идет детальное описание сел: Кылычлы, Кушчи, Садинляр, Хаджиляр, Каракышлак, Зейва, “исторические древне-армянские названия которых не сохранились” /с.136-139/. Причем автор отмечает на этой территории наличие мечетей и некрополей /мусульманских/. Азербайджанское село Султанкянд отождествляется с Кашатахком – древнеармянским селом. Причем, как становится ясно из рассуждений самого автора, единого мнения среди армянских “ученых” в этом отношении нет. Например, А.Карагезян с Кашатахком отождествляет нынешний Каракышлаг. Причем “весомым” аргументом для подобного утверждения для Карагезяна послужила “опечатка на карте 1888 года, где село упоминается в Форме “Кара-Гыштаг”. Как мы видим, только созвучие Кашатахк с Кары-Гыштагом позволяет армянским горе-ученым делать “научные открытия”, с уверенностью констатировать факт принадлежности того или иного населенного пункта древним армянам.
Вернемся к Султанкянду. Автор отмечает, что единственное упоминание о Кашатахке имеется у Ст.Орбеляна /сюникский автор Степанос Орбелян/, который к тому же дает описание “Кашатахской крепости”, отсутствующей на данной местности. Однако это тоже не смущает автора. По этому поводу он пишет: “…совершенно не обязательно искать ее /т.е. крепость/ локализацию на территории, прилегающей к одноименному селу. Крепость могла иметь это название хотя бы потому, что она находилась на территории этой провинции? /знак вопроса поставлен нами/”. Таким образом, становится ясно, что единственным источником, так сказать, картой, с помошью которой автор пустился на азербайджанских землях искать древнеармянские территории, “Хроника” Ст. Орбеляна дала маху. Выходит, в “Хронике” речь идет не о той территории, где автор делает свои “научные открытия”. К тому же если учесть, что Степанос Орбелян является Сюникским автором, а Сюник входил в состав Албании, то выявленные из “Хроники” так называемые древнеармянские исторические названия населенных пунктов являются сюникскими или албанскими. В результате беспочвенными становятся все последующие разглагольствования автора.
Далее идет перечисление азербайджанских сел Лачинского района: Малыбейли, Улудюз, Маргис, Сумиклю, Забух, Кешиш-виран, Караип, Акбулаг, Шейланлы, Катос, Агджакянд, Гошасу, Сейидляр, Алпоут, Караджанлы, Мишни, Сунасар, Хочаз, Шалва, Кавушух, Азизпеясы, Зоркешиш. Кстати, по случаю последнего топонима автор утверждает, что он армянский. Он так и пишет “по арм. “зор” – сильный, упорный, “кешиш” – иерей”. Скоро армяне заявят, что азербайджанский язык является современной формой древнеармянского. Автор считает, что одно только упоминание слова “кешиш” – иерей в названии села или возвышенности “Кешиштапа” достаточно, для того чтобы объявить село или территорию древнеармянской. Как становится ясно сей “труд” весьма далек от науки и служит единственной цели во что бы то ни стало доказать, что эта территория оккупирована Арменией по праву. Причем все вышеперечисленные села объявляются древнеармянскими, несмотря на то, что отсутствуют их исторические древние наименования. Вызывает недоверие перечень памятников, в основном, кресты, которые чем дальше, тем больше встречаются и “обнаруживаются” автором и в кладках домов, в стенах построек и т.д. Перечисляя азербайджанские села, автор пишет, что когда-то в незапамятные времена во всех этих селах, как и подобает армянским, имелись церкви, однако до наших дней “от этих церквей не осталось и следа” /с.171/, при этом автор не утруждает себя ссылкой на какой-либо более или менее авторитетный источник, доказывающий это. А зачем доказывать? Раз армянин сказал, значит так и было в незапамятные времена. В качестве “доказательства” принадлежности этих территорий Армении приводятся сохранившиеся, полуразрушенные мосты, которые, по утверждению автора в средневековье возводились руками армян. Однако опять отсутствуют доказательства. Благодарение Аллаху за то, что хотя бы в разрушении этих мостов автор обвиняет не нас, а “яростные волны рек”.
В селищах Вагазин, Арташин, Даракянд, Тазакянд, Гозлу, Кызкачты, Кайнарбулах, Ахназар, Калафалых, Бозгюней, Закир, Бабадын, Каркиши, Базардуз, Айыбазар – тюркских-азербайджанских, автор ничего не обнаружив, не смущается и смело утверждает, что “в советские годы тюркоязычные курды /еще одно открытие автора/ с усердием разрушили все церкви и армянские кладбища, а их камни использовали при строительстве своих овчарен и жилищ. Здесь вспоминается еще одна азербайджанская пословица: ”Щамыны юз аршынынла юлчмя”/ не мерь всех своим аршином/. Азербайджанец-мусульманин никогда не встроит в стену своего дома, не говоря уж об овчарне, намогильный камень, даже если он будет армянским! Подобная кощунственная аргументация причин отсутствия армянских памятников на азербайджанской территории может исходить только от армян.
На территории Кубатлинского района также азербайджанские селения с тюркско-азербайджанскими наименованиями объявляются древнеармянскими “с преданными забвению историческими названиями”: Мазра, Новлу, Гюрджулу, Джылфыр, Теймур-Мюсканлы, Мамедлы и т.д., Зор, Дамирчиляр. Очень странным является приведение в качестве доказательства принадлежности этих территорий Армении свидетельства “чисто тесаных ненадписанных надгробий” (как по ненадписанным надгробьям можно определить кому они принадлежат?) и цельного каменного баcсейна от родника, якобы, построенного армянскими мастерами”. На территории Кубатлинского района чаще встречаются именно такие “доказательства”. Зато автор очень усердно перечисляет азербайджанские села: Алигулуушагы, Меликахмедлы, Бала-Хасанлы, Абдал-анлы, Каялы, Махмудлу, на территории которых “следы армянской культуры полностью уничтожены”. Говоря простым языком, ничего нет. Так ее, т.е. армянской культуры, там и не было. Тюркские – азербайджанские наименования сел свидетельствуют о том, что это исконно азербайджанские территории и не только это является свидетельством принадлежности этих территорий азербайджанцам /о чем более подробно речь пойдет ниже/. Для армянина, как утверждает сам автор, это “чуждые названия” / с.195/: Гедакар, Сарай, Дилялимюсканлы, Казийан, Кевдадых, Керлар, Шихова, Карагадж, Садыхлы, Сарыйатаг, Моллабурхан, Верхний Молла, Картубан, Нижний Молла, Хусеинушагы, Каралар, как и сама земля, которую он пытается представить своей. Мурадханлы, Марданлы, Эфендиляр, Юсифбейли, Хамзалы, Ханлыг, Муганлы и т.д., в которых также по голословному утверждению автора полностью уничтожены следы армянской культуры.
В разделе Зангиланский район автором также приводится перечень азербайджанских сел с “чуждыми для него названиями”: Сеидляр, Гедаклар, Намилар, Тагилы, Генлык, Джахангирбеклы, Казанчи, Ахкянд, Геялы /по-видимому Гаялы искажено автором/, Хырдакышлак, Отузинджи, Гюнкышлак, Гарагель и т.д. /с.203/.
Бардинский район /Партавский/ объявляется “одним из крупнейших городов Древней Армении, история которого насчитывает более 2000 лет” /с.212/. Однако автор глубоко сожалеет, что “несмотря на важную роль, сыгранную в истории Восточных краев Армении, в городе Партав и армянских населенных пунктах провинции сохранилось незначительное количество памятников армянской культуры”. Причину этого мы постараемся объяснить последующим экскурсом в историю. Как отмечает Фарида Мамедова, Барда /Партав/ являлась столицей Албании с V века. Находящаяся на перекрестке важных караванных путей из Ирана, Средней Азии, Южного Азербайджана, Армении, Грузии, Арабских стран, Византии, Северного Кавказа, она становилась одним из крупнейших торговых городов Ближнего и Среднего Востока. Барда одновременно была главным городом крупной области Ути. В раннем средневековье она становится политическим, религиозным и культурным центром Кавказской Албании. Барда была местом пребывания последних албанских Аршакидов, великих князей Михранидов и с V века – албанского католикоса. Согласно Каланкатуйскому и арабским авторам Барда была построена в V веке албанским царем Ваче.27 Таким образом, Барда являлась столицей Албании, а не Армении и именно этим и объясняется отсутствие памятников армянской культуры в Барде и Бардинском районе. На территории Бардинского, Тертерского районов древнеармянскими объявляются села, где в позднее время проживало даже незначительное количество армян. Например, несмотря на то, что по свидетельству источников, в 1890 году в селе Намарлу из 200 домов всего 5 было армянскими, автор утверждает, что “в прошлом это было чисто армянским селом” /с.211/. Имамзаде в Барде выдается за “церковь, которую татары /азербайджанцы – В.К./ обратили в мечеть, а надписи и изображения святых на внутренних стенах уничтожили” /с.216/. Автор сетует на недобросовестность азербайджанских ученых, которые все армянское выдают за албанское. Однако забывает, что азербайджанские ученые при этом ссылаются на авторитетные средневековые источники, подкрепляя свои выводы свидетельствами последних. Более того эпиграфика на этих христианских памятниках является самым верным свидетельством, не требующим никакого доказательства.
На территории Агдамского района западнее села Шахбулаг на вершине горы Ванкасар сохранились остатки церкви. Со ссылкой на источник автор утверждает, что: “…Вачэ Агуанский построил крестообразную обитель, глава которой ныне полностью разрушена…” Как свидетельствует надпись речь идет об албанском царе Вачэ – основателе Партава /Барды/. Автора возмущает, что Ямпольский относит этот памятник к числу памятников албанской культуры. Констатируя, что церковь была построена Вачэ – албанским царем, автор вместе с тем не хочет признать ее памятником албанской культуры. Хотя эпиграфика, как отмечалось выше, является паспортом архитектурного сооружения, не требующего дополнительных доказательств и точно указывающая возраст и национальную принадлежность того или иного памятника. В данном случае мы имеем дело с памятником культуры албан.
Территории Агдамского, Агджабединского, Бардинского районов автор также объявляет территорией исторической Армении – Утик, Пайтакаран. В качестве доказательства он приводит сообщения Анания Ширакаци “Ашхарацуйц” /География/. Исчерпывающую характеристику данного источника дает Фарида Мамедова, которая подчеркивает, что “при использовании этого значительного памятника необходимо учитывать, что на протяжении веков переписчики подвергали первоначальный текст значительным изменениям – вносили сокращения, интерполяции, прибавляли новые абзацы, заменяли древние географические названия новыми, допускали искажения… сообщения Ширакаци относительно трех албанских областей Арцаха, Ути и Пайтакарана в составе Армении не соответствуют историческим реалиям Албании и Армении периода античности и раннего средневековья”,28 убедительно доказывает, что эти области входили в состав Албании, а не Армении.
Апостол Егише объявляется автором – армянином, несмотря на то, что надпись на мемориальной колонне, установленной на месте его гибели гласит: “…спустя многие лета, благочестивый Вачаган, царь Агуанка возвел столп на месте мученической гибели Егише…”. Царь Агуанка, т.е. Албании и ссылка делается на албанский источник (Моисея Каланкатуйского. История албан) /с.84/.
Слово “христианин” в источниках заменяется на “армянин” и выдвигаются претензии на ту или иную территорию Азербайджана. С подобными явлениями мы встречаемся и на страницах этого “труда”. Так, ссылаясь на исследования азербайджанского археолога, доктора исторических наук Р.Геюшева /Христианство в Кавказской Албании, с.60/, проводимого в городище Гявуркала Агдамского района, автор пишет: “…в городе одновременно существовали два кладбища – одно христианское, т.е. армянское, а другое языческое.” Таким образом, армянским объявляется все христианское /с.223/. Далее имя “Вахтанга царевича, государя Атерка и всего Верхнего Хачена” – албанского князя, сына Хасана Джалала, которое очень часто упоминается в надписях с прибавлением окончания “ян” превращается в Вахтангян /с.85/ и приобретает армянское звучание. Характеризуя село Саров Тертерского района, автор признает, что “здесь бросается в глаза редкая застройка, не присущая армянским селам /в особенности горным/, более того, он признает, что “жители армянского вероисповедания являются переселенцами из Персии и тут же заключает” в конце концов, если даже и достоверен факт изначальной эмиграции саровцев… то все равно это обстоятельство не мешает считать последних коренными жителями” и тут же для большей убедительности добавляет, что “источники считают саровцев коренными жителями с древнейших времен”. Далее приводится источник: “Это село заселено армянами, начиная с тех времен, когда село Барда было престольным городом в краю Агуанк”. Становится ясно, что и здесь речь идет об албанах и по всей вероятности сново слово “христианин” в источнике заменено на “армянин” /с.208/.
На протяжении всей книги автор при любом удобном случае и по любому поводу упоминает об армянах. Так, на стр.213, описывая казнь в 711 году Манкика в Партаве /Барде/, потомка дворян – азатов за то, что он не отступил от своей христианской церкви, автор тут же подчеркивает, что похоронили его армяне, хотя в приведенной ссылке ничего не говорится об армянах: “И предали его останки в Партавской церкви Святого Григориса…”. История свидетельствует, что именно по донесению армянского католикоса Ильи в 705 году была упразднена албанская церковь и подчинена армянской. Католикос Илья обвинил албанского католикоса в союзе с Византией против арабов: “Теперешний католикос Албании, сидящий на троне в Партаве, вошел в соглашение с императором греческим, упоминает его в своих молитвах и принуждает страну соединиться с ним в вере и принять его покровительство”.29 Именно это донесение армянского католикоса стало роковым для албанской церкви и привело к ее подчинению армянской. По-видимому, Манкик не хотел отступаться от своей христианской веры, или не хотел подчиняться армянской церкви, за что и был казнен. Манкик, ставший жертвой армянского коварства, никак не мог быть похоронен армянами.
Таким образом, перед нами очередная фальсификация, псевдонаучная чушь. Попытка, причем более чем неудачная, в очередной раз “доказать”, что борьба армян за возвращение своих исконно исторических территорий опирается на “научные доказательства”. Книга в 236 страниц, изобилующая яркими иллюстрациями, представляет собой искажение исторических фактов, вымысел, присвоение исторического наследия соседнего азербайджанского народа и выдача его за армянское. Несмотря на то, что “исторические” названия всех приведенных в книге населенных пунктов не сохранились, автор голословно “доказывает”, что все они древние армянские селища и жителями их испокон веков являлись армяне. Так как не сохранились “древние” названия, автор просто переводит тюркские топонимы на армянский язык. Увлекшись, он заявляет, что “Зоркешиш” – это армянский топоним. Хотя при наличии повсеместного огромного количества тюркских-азербайджанских наименований сел, рек, озер, горных вершин, другого доказательства принадлежности этих территорий азербайджанцам более не надо. Однако помимо этого на указанной территории сохранилось огромное количество ханага, мавзолеев, пиров, монументальных памятников, средневековых некрополей, которые выявляют имена зодчих,ученых, скульпторов, каллиграфов, резчиков, шейхов суфийских орденов, в том числе основоположников архитектурной школы, создавшей ряд прекрасных произведений своеобразного стиля архитектурно-конструктивной формы мавзолеев в бассейне р.Акера. К числу этих памятников относятся мавзолей Мир-Али Йахья ибн Мухаммада /село Мамедбейли, Зангиланского р-на, мавзолей Шых Баба в селе Шыхлар Джебраильского района и др/.
Надгробные памятники в виде сундука, стелы, фаллосообразные, каменные изваяния лошади и барана /наличие которых указывает и автор книги/ /XIII-XIX вв./ с арабо-персо-азербайджаноязычными надписями и рельефами на них отражают различные стороны жизни, быта, вопросы топонимики, истории народной медицины, этногенеза азербайджанского народа, освещают ряд других вопросов культурной жизни средневекового Азербайджана. Представляет интерес тамга, на которой проведены три горизонтальные линии и одна вертикальная сверху, вбитая в левое бедро лошади /XIII в. в Грузии/ и на трех фигурах лошади /XVI-XVII вв./ в селении Малыбейли Лачинского района Азербайджана /в книге этот район идет под наименованием Кашатахский район/. По эпиграфическим данным и другим мотивам изобразительного искусства, имеющимся в представленных памятниках Карабаха, можно проследить место сосредоточения древнетюркских племен на территории Закавказья, сыгравших немаловажную роль в формировании азербайджанского народа.
На памятниках в виде каменного изваяния лошади в с.Малыбейли Лачинского р-на сохранились изображения символа солнца и фигуры человека, держащего в правой руке птицу. Как известно, у древнетюркских народов существовало божество Умай, покровительствовавшее детям. Традиционное изображения на памятниках и на сооружениях человека с птицей в руках воспринималось очевидно, как знак, предохраняющий их от разрушения и повреждения. В с. Гюлябирд также сохранились каменные фигуры лошадей, на которых имеются аналогичные рельефные изображения.
Надписи сообщают также о проведенных в Карабахе строительных работах, о культурно-просветительной деятельности карабахских ханов.
К числу таковых относится ханегях и восьмигранный мавзолей Шейха Баби Йакуба, (XIII в.) который расположен в селе Баби Физулинского района в 6 км от ж-д-ст. Горадиз. Из средневековых источников становится ясно, что шейх Баби Йакуб, проживал в Арране, обладал большим авторитетом и возглавлял народное движение против феодалов и монгольских завоевателей. Сегодня эта территория оккупирована Арменией.30
В селе Мамедбейли Зангиланского района, на Шелковом пути, расположен Мавзолей Йахья ибн Мухаммада ал-Хаджа (ум. в 1305 г.). Об этом свидетельствует надпись, расположенная над дверным проемом. По эпитету ал-Хадж, можно заключить, что его отец занимал высокий пост в государстве. Его имя дало название селу Мамедбейли. В Барде сохранился один мавзолей и остатки фундамента другого мавзолея Ахсаданбаба, творения нахчыванского зодчего Ахмеда сына Айюба ал-Хафиза ан-Нахчывани. Ханегях и каменный мавзолей в круглом плане находится в селе Шыхлар Джебраильского района, который расположен также на торгово-караванном Шелковом пути. Двор мавзолея окружен кирпичным забором. За забором имеется огромный средневековый некрополь. Напротив у входа в мавзолей имеется фаллосообразное мраморное надгробие с арабоязычной надписью, из которой становится ясно, что здесь захоронен Шейхзаде Шейха Абд ас-Салам б.Шейх Гийас ад-Дин /759 г.х.-1358 г./. Внутри мавзолея и вокруг него в разбросанном виде лежат надгробные стелы, принадлежащие последователям шейха: стела Абд ал-Рахмана б. Шейха Хусейна, Шейха Мухий ад-Дина, Шейха Акбара и др. По палеографии надписей и технике резьбы, а также по художественному оформлению стел М.С.Неймат отнесла действия Ханегях Шых Бабы к XIII-XIV вв. В сел. Ходжалы Джебраильского района на старом кладбище обнаружен фрагмент строительной надписи почерком крупного красивого сульса. Около этого кладбища, у дороги стоят две стелы, на верхней части которых высечены изображения животных – горных козлов, архаров и различные тамги, напоминающие наскальные изображения Гобустана и Апшерона.
Мавзолей в селе Шыхлар Джебраильского района. Относится к XIV в., вокруг мавзолея имеется кладбище, там же находятся три каменных изваяния барана, обезглавленных. На боку одного из них сохранились остатки арабской надписи. По палеографическим особенностям надписи и технике исполнения фигур их можно отнести к XIV-XV вв.
В Джебраильском районе на плато Диридаг /по-азерб. ”живая гора”/ находится средневековый некрополь. На нем имеется разрушенный мавзолей, вокруг которого сохранились надгробия различного художественного облика. Судя по надписям, надгробия датируются XIV-XV вв. На этом кладбище есть два изваяния фаллосообразной формы, аналогичные памятникам других предгорных районов Азербайджана. В государственном историко-архитектурном музее-заповеднике “Комплекс дворца Ширваншахов” хранятся подобные изваяния из Ярдымлинского и Лерикского районов. Подобные надгробия сохранились также в Мир-Баширском районе.31
В районном центре – Агдаме в комплексе архитектурных памятников “Имараты” собраны надгробные памятники XVI в. в виде сундука со стилобатом из средневековых некрополей.
В Лачинском районе, в долине Шалва, расположенной левее дороги, ведущей к храму Агоглан, имеются надгробия XVI в. в виде каменных изваяний лошади и сундука. Эти надгробия по палеографии, стихотворным азербайджаноязычным текстам надписей, рельефным изображениям, отражающим бытовые сцены, представляют собой единый стиль школы художественной резьбы по камню и каллиграфии, присущей мастерам предгорных районов, действующим на исторической территории Азербайджана.
В с. Ахмедаллар Физулинского района, на месте старого некрополя сохранилось сундукообразное надгробие 1024 г.х.-1615 г., в с. Каргабазар, выше караван-сарая “Шах Аббаса” на высокой скале стоит мечеть “Гияс ад-Дина”, которую местные жители именуют “мечетью Шаха Аббаса”.
На роднике в с.Каргабазар имеется трехстрочная арабоязычная, надпись, которая гласит, что построил этот водосток Гянджали сын Амира Каргабазарского в 1305 г.
Мраморная стела-памятник основателю Карабахского ханства Панах хану.
Мечеть в селе Джиджимли Лачинского района построена из речного камня в плане прямоугольника, в 1790-91 гг., как свидетельствует надпись на мечети.
Две мечети в городе Шуше, построенные архитектором Кербала и Сафи ханом Карабахским, о чем свидетельствует надпись на мечети. Имя его встречается и на мечети в районном центре Физули, г. Барде, Агдаме, в ряде квартальных мечетей г. Шуши и других гражданских зданиях, расположенных в Карабахе. Имя Сафи хана имеется и на “Татарской мечети” в Одессе и мечети Карабаглар в Ашхабаде. Все эти памятники относятся ко второй половине XIX века.
По эпиграфическим данным и другим мотивам изобразительного искусства, имеющимся на представленных памятниках Карабаха, а также на урудских надгробиях Зангезура, являющихся произведениями единой школы художественной резьбы по камню и каллиграфии, можно проследить длительный процесс тюркизации, а позднее исламизации албанских племен, населявших территорию Сюника еще задолго до появления данных памятников и исламской религии в Закавказье. Они помогают выявить места сосредоточения древнетюркских племен, сыгравших важную роль в процессе формирования азербайджанского народа. Надгробные памятники с различными бытовыми изображениями и эпиграфическими надписями арабской графикой показывают единство быта и культуры населения Сюника с другими областями Азербайджана, являются ярким подтверждением принадлежности этой территории Азербайджану. Одновременно в надписях мы находим разъяснение некоторых топонимов, которые встречаются на территории Азербайджана. В надписях XIV-XIX вв., в том числе и на указанной территории, встречаются имена ученых, шейхов, пиров, глав различных сект, амиров и т.д. с именами которых связано происхождение названий некоторых населенных пунктов. Так, село Шыхляр встречается в Зангезуре /Сюник/, Шыхбабалы, Пирджамал, Пирабилькасум в Шушинском районе, Пирахмедли в Физулинском районе. В этих наименованиях сохранились частицы, пир, шейх /шых/, обозначающие титулы и лакабы, даваемые в средние века ученым-богословам и главам религиозных сект. В средневековом Азербайджане, как и на всем мусульманском Востоке, вокруг могил подобных ученых погребались последователи их идей – шейхи. Через какое-то определенное время это место получало название “шыхлар”, т.е. шейхи. Отсюда и расположенное рядом село получало свое название.32
Таким образом, все вышесказанное еще раз подтверждает, что территория, которую Армения ныне оккупировала под “гуманным” лозунгом “освобождения” является исконно азербайджанской землей, и аборигенами этой территории испокон веков являлись азербайджанцы. Следует напомнить, что фашистская Германия начала свой кровавый поход тоже с “гуманной” идеи – освобождения немцев, проживающих в Судетской области Чехословакии от чехословацкого ига. Никто тогда не мог предположить, что захват Германией в 1938 году Судетской области Чехословакии приведет к таким тяжелым последствиям для всего человечества, явится началом самой кровопролитной войны ХХ века, унесшей 50 млн. человеческих жизней. Сегодня здесь, в Закавказье, зарождается новый фашизм – армянский. Он проповедует исключительность армянской нации, ее самобытность, древность, цивилизованность. Армянский фашизм, проводя политику “выжженной земли” на протяжении всего ХХ века, шаг за шагом, постепенно, целенаправленно захватывал азербайджанские земли, истребляя и изгоняя с них азербайджанцев. Азербайджан – без азербайджанцев – таков лозунг армянских фашистов. Это – ползучий фашизм, который под маской “многострадальности” очень ловко и коварно, опираясь на своих могучих покровителей, добивается поставленной цели. Захватив 20% территории Азербайджана /не считая земли Зангезура и Иреванской губернии, присоединенных к Армении в 1920 году/, армянский фашизм сегодня продолжает присваивать себе все новые и новые азербайджанские территории /так в книге речь идет, наряду с оккупированной территорией, о территории Агджабединского, Тертерского и Бардинского районов, которые находятся в составе территории Азербайджана, но, по-видимому, являются последующим шагом агрессии/. Это не может не беспокоить. Настало время дать должный отпор подобным явлениям.
_____________________
1.Величко. Кавказ. Русское дело и междуплеменные вопросы. Баку, 1990 г., с.71.
2.Там же, с.68.
3.Там же, с.71.
4.Сборник статей по истории Азербайджана. Баку, 1949 г., выпуск I, с.159.
5.М.С.Неймат. Корпус эпиграфических памятников Азербайджана, т. III, Баку, 2001 г.
6.Там же.
7.Там же.
8.ЦГИА АР, ф. 290, оп. 23, д. 15146а, л. 91; ф. 291, оп. 10, д. 6354, л. 64-67.
9.Там же, ф.291, оп.4, д.21136 л.2.
10.Там же, ф.290, оп.2, д.756, лл,23,49,53.
11.Эрикс Файгл. Триумф и трагедия армянской церкви. Газ. «Елм», N29-30, 4 октября 2001 г. /на азерб.яз./.
12.И.Петрушевский. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении. 1949 г., с.133.
13.Тазкират – ал- мулюк, с.112 б, англ.перев. с. 102; цит.по Петрушевскому. Очерки… с.134.
14.Тарих-и гити гущай, с.105; Цит. по Петрушевскому. Очерки…, с.137.
15.И.Алиев. Нагорный Карабах. Баку, 1989 г., с.45.
16.Там же, с. 45-46.
17.Н.Гарсоян, крупный зарубежный арменовед, профессор Колумбийского Университета; цит.по И.Алиеву, указ. соч., с.49.
18.И.Алиев, там же.
19.Ф.Мамедова. Политическая история и историческая география Кавказской Албании. Баку, 1986 г., с.17.
20.Там же, с.39.
21.И.Алиев, указ. соч., с.66.
22.Ф.Мамедова, указ. соч., с.22.
23.Там же, с. 78, 79.
24.И.Алиев, указ.соч., с.74.
25.Там же, с.75.
26.Ф.Мамедова, указ.соч., с.105-115.
27.Там же, с.160.
28.Там же, с.52,53.
29.Там же, с. 237.
30.М.С.Неймат. КЭПА, т. I, с.45, 46, 127, 128, Баку, Элм, 1991.
31.Там же. Новые эпиграфические материалы Зангиланского и Джебраильского районов. АЭИА, 1974, Баку, 19 с.
32.Коллективный труд «История Карабаха», 166 (находится в печати).
«Азербайджан и Азербайджанцы», №15-16, 2002.
http://karabakh-doc.azerall.info/ru/istoch/is013-3.php