Он вошел в бессмертие под именем Федор Матвеевич Лыткин, жизнью своей, подвигом своим, своим поэтическим творчеством доказав верность международному братству народов в их борьбе за свободную счастливую жизнь, в которой хозяином будет свободный и вдохновенный Труд.
Прошло несколько лет, и она встретила красивого, сильного и смелого Агита Полат-бека, курда по национальности, высланного в Сибирь с Кавказа "за убийство", как было указано в его документах. Но он не был убийцей. Он принял на себя вину своего двоюродного брата, который во время традиционного свадебного обряда "похищение невесты" неумышленно убил девушку.
Анна Лукьяновна, горячо полюбив его, вышла за него замуж. Но так как документов о разводе у нее не было, ей пришлось рожденных детей Федора, Марию, Анну и Василия записать на фамилию бывшего супруга. Так Ферик Агитович Палат-бек стал Федором Матвеевичем Лыткиным.
Отбыв срок, Агит вернулся на Кавказ в свой аул Хараба-Дигор и увез с собой жену и детей. Родные Агита очень доброжелательно встретили их, полюбили. Но она не смогла привыкнуть к их обычаям и вместе с Федо¬ром, Анной и Марией вернулась в Сибирь, оставив у мужа самого младшего, Василия-Баго, как стали звать его курдские родственники.
Федор рано научился читать. Он блестяще закончил училище. Его выдающиеся способности и рано проявившийся поэтический дар были замечены и высоко оценены учителями. После окончания училища он был принят в гимназию Иркутска.
Федор много читал. Среди его любимых писателей А. Пушкин, М. Лермонтов, Н. Некрасов, Н. Чернышевский, В. Белинский, М. Горький… Живя в Сибири, Федор не терял связи с Кавказом, своей второй родиной. Он часто писал отцу, бывал в Хараба-Дигоре, где хорошо овладел своим вторым языком – курдским, а позднее и армянским. Там, на Кавказе, он написал много стихов и поэму в прозе "Аскан", в которой показал, как, несмотря на ужасные условия жизни, непокорный и мужественный народ сохранил свою светлую езидскую веру и высокие душевные качества.
Он писал с Кавказа: "Я вновь в родном ауле, вновь вижу безоблач¬ное небо в голубом тумане, вновь слышу шум шелестящих тополей, но… странный я человек: в Сибири тоскую по гремящим речкам Кавказа, а на Кавказе – по могучей, необъятной, вечно шумящей тайге Сибири".
Федор – Ферик крепко и предан¬но любил обе свои родины, восхищался мужеством, доблестью и душевной красотой народов, к которым принадлежал по рождению, и, на себе ощутив их тяжелую жизнь, с ран¬ней юности вступил в борьбу за освобождение трудящихся от гнета эксплуататоров.
Он писал:
От севера – волн ледовитых
До знойного юга встает
Рать бледных, голодных забитых
И стоном на битву зовет.
Сбирайтесь, скорбящие, тучей
И грозно ступайте в поход,
И бейтеся грудью могучей
За честный рабочей народ!
Горячо любил Федор – Ферик своих родителей. Его сильная любовь к отцу отразилась в подписях под стихотворениями, особенно боевыми и героическими, фамилии отца – Полат-бек, а любовь к матери в посвящении к вышедшему после ее смерти в 1915 году в Иркутске первому и единственному его поэтическому сборнику "Песни юности": "Первую юношескую книгу моих стихов посвящаю солнечно светлой памяти моей мамы".
В Иркутске у Федора было много друзей, самым близким из которых был большевик Пантелей Парняков. Под его руководством был создан марксистский кружок, в который под псевдонимом Декабрьский вошел Лыткин.
С самого начала Первой мировой войны все члены этого кружка, глубоко осознавая ее преступный и грабительский характер, стали выступать против нее. Они начали издавать журнал "Наша работа". Лозунгом его стали пламенные слова "Пролетарии всех стан соединяйтесь!", а на самой первой странице были зовущие к борьбе с царским режимом слова Федора:
Светает, товарищ! Работать давай!
Работы усиленной требует край!
Журнал выходил небольшим ти¬ражом. Тогда же по Иркутску в виде листовок ходили антивоенные стихи, подписанные фамилией Полат-бек. Но многие знали, что это стихи Ф. Лыткина.
В мае 1915 года, когда в гимназии заканчивался учебный год, начальник жандармского управления известил ее директора Александровича о появлении в городе антиправительственного журнала "Наша работа" и потребовал от него немедленно при¬нять соответствующие меры. Меры были приняты, и самый одаренный ученик, гордость гимназии, был исключен из нее за год до окончания, как неблагонадежный… Позднее, вспоминая о последней беседе с директором, Федор писал:
Вы губите меня, вы зажимаете мне рот.
Кричу не я – кричит народ!
Меня задушите, а как Россию?
Всю спрячете за стены вековые?
В конце августа 1915 года для завершения среднего образования он переехал в г. Енисеевск, а в жандармское управление этого города пришла бумага о причинах исключения его из гимназии г. Иркутска…
Среди новых друзей были у Фе¬дора участники Первой русской революции 1905-1907 годов. В начале марта 1917 года до Сибири дошла весть о Февральской буржуазно-демократической революции, о свержении с престола Николая II.
Чудесной радосьтю сияя,
Взошла свободная заря.
Народ от края и до края
Воспрянцл вмиг, и – нет царя!
И трон растоптан Николая! –
Радостно писал об этом Ф. Лыткин и продолжал:
Под знамя вольности сыны
Идут всех стран и всех народов –
В дыму и в зареве войны
Встает всемирная Свобода…
За революционными событиями в России следил напряженно весь мир: угнетенный народ – с восхищением и надеждой, буржуазия – с большой ненавистью, хорошо понимая, что Революция из России может придти в их страны, и будет так же, как и в России, поддержана угнетенными народами.
Восхищаясь народами, вступившими на путь борьбы за свободу и счастье, он писал:
На темных небесах измученной Европы
Зарю восстания он пламенно зажег!
От зарева ее попрятались холопы,
И миру засиял пылающий Восток!
Вам, к тронам королей склонивши рабски
Вам, истомленные торгашеской войной,
Несет, как чудный дар,
Свободная Россия
И мирный труд, и радостный покой.
По воспоминаниям друзей, Федор жил, торопясь, словно чувствовал, что ему отпущен очень короткий жизненный срок…
Для его многогранного творчества и кипучей, боевой деятельности нужны были необычные силы. И два мужественных, жизнестойких, талантливых народа – русский и курдский – вливали в него эти силы. А он отдавал их людям, превращая в свои славные дела…
В 1917 году он вступил в РКП(б).
Несмотря на большую загружен¬ность, Федор успевал много читать, особенно газеты. Он сам много писал. В местных газетах помещались его стихи, очерки, фельетоны. Вот только некоторые из них: "Мобилизация буржуазных сил в Сибири", "Честно ли это?", "Стая черных"…
Борьба за превращение буржуазно-демократической революции в социалистическую завершилась 25 октября (7 ноября) 1917 года свержением Временного правительства и переходом всей власти в центре и на местах в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…
Рожденная Революцией Советская власть приступила к созиданию, к восстановлению разрушенного хозяйства.
В октябре-ноябре 1917 года в Иркутске на Первом Всесибирском съезде Советов для организации по всей Сибири Советской власти и организации восстановительных работ был избран Центральный Исполнительный Комитет Советов Сибири, сокращенно – Центросибирь. Председателем его был избран Н.Н. Яковлев, большевик с революционным стажем, не раз встречавшийся с Лениным и выполнявшим его поручения, а его первым заместителем, а позднее наркомом печати – Ф. Лыт¬кин. Членом Центросибири и наркомом транпорта был назначен В. Ря-биков, члном Сибирского военного коммиссариата и командующим Забакальским военным округом был назначен С. Лазо.
С 14 по 16 марта 1918 года в Москве состоялся IV съезд Советов. На этом съезде присутствовала делегация от Цетросибири. В ее состав входили Н. Яковлев, Ф. Лыткин, С. Лазо, В. Рябиков… В перерывах между заседаниями они встречались с Лениным.
Но уже тогда, когда по всей стране устанавливалась Советская власть и начиналось мирное строительство, империалистические силы, возглавляемые США, вторглись в Россию…
В Сибирь для борьбы с Советской властью вошли англо-американские, французские и японские войска. С помощью внутренних врагов они поставили у власти Колчака. Были зверски замучены и расстреляны десятки тысяч рабочих и крестьян, в том числе сотни революционеров, освобожденных Революцией из царских застенков.
После прихода к власти Колчака во многих местах Сибири стали восстанавливаться земские управы, во главе которых ставились, как правило, ярые враги Советской власти.
23 августа на станции Урульга в 145 км от Читы состоялась послед¬няя конференция депутатов Центросибири, Забайкалья и представителей воинских частей. Конференция приняла решение о прекращении деятельности Центросибири и переходе на партизанскую борьбу. Армейские части были вынуждены временно отойти. Отходили с боями, нанося ощутимый урон противнику.
Не в первый день, не в первый раз
С открытой грудью для ударов
В тревожный час, в последний час
Встаем мы, братья коммунары!
Чтоб быть свободным каждый миг,
На нивах, кровью обагренных,
Даем мы миру угнетенных
Незабываемый урок. –
Так писал Ф. Лыткин в своем сти¬хотворении "Братьям коммунарам".
На привалах сообщалось о поло¬жении в стране и за рубежом, читались газеты…
"Скорбно болят сердца тысяч борцов, опасаясь за жизнь Русской революции,- писала в те трагические дни сибирская газета "Знамя Революции",- Но еще не выпало из ее рук Красное знамя. Весь мир слышит ее призывной клич: "Пролетарии всех стран соединяйтесь!"
Вот как вспоминает об этих днях В. Рябиков: "Остановились на привал. Зажгли костер… Федор отошел от костра и снял шапку. Все молча наблюдали за ним. Жилистый, изнуренный переходами, заросший бородой, он мало походил на прежнего Лыткина, но глаза, пламенные, большие, были все те же, лыткинские.
Голос Федора зазвучал по-прежнему с той непринужденностью, которую всегда любили в его стихах товарищи:
Для братьев – нищих,
Голодных, бездомных,
Забытых в углах темных,
Мы строили светлые, чистые
Своды Свободы.
Нам возвести их не дали,
Как только мы заступы брали,
В нас стреляли,
Целились в наши груди
Из ружей, пулеметов, орудий.
Через горные кряжи,
Через громады
Хлынули наши отряды…
Враг у цели! Стиснув зубы,
Мы взорвали тоннели.
И все мы безмолвно смотрели,
Как рухнули своды
Великих трудов,
Невозвратных годов
Во имя?
Во имя свободы!..
Жарко горел костер, и таял возле него снег. Все сидели в суровом молчании. Тихо было в тайге… Кто-то негромко промолвил: "На Лену! На Ле¬ну, товарищи!"
Разбившись на небольшие группы по 5-7 человек, бойцы пробрались к Олекминску, не зная о том, что по их следу уже выслана группа белогвардейцев. За группой, в которую вошли Н. Яковлев и Ф. Лыткин, двигалась группа белогвардейцев.
Тихо и незаметно пробрались белогвардейцы к палатке, где отдыхали уставшие бойцы…
Так в середине ноября 1918 года в тайге погибли выдающиеся большевики Сибири, отдавшие свою жизнь за счастье трудового народа
Галина Ненашева
Дружба (Dostani). №10. 2000. Москва. СС.29-31.