Я родился в г. Игдыре в зоне Сархада*1 в северной части Курдистана. Многие наши соотечественники, в результате неоднократного раздела Курдистана оказались за его пределами, а часть из них в странах СНГ. Те, кто живут в СНГ, как раз большинство из этого региона. Наша семья была среднего достатка и нас в семье было четыре брата. Я окончил 5 классов, далее заочно получил среднее образование. У меня нет специального музыкального образования. Я музыкальное образование получал на свадьбах, праздниках, слушая песни в исполнении родной матери и известных певцов и музыкантов. Большое влияние, несомненно, на меня оказало курдское радио в Ереване, До 17 лет я жил на Родине. С 17 лет выезжал за пределы Курдистана в города-метрополии Стамбул, Измир, Денизли, где зарабатывал на жизнь и одновременно самостоятельно учился искусству игры на сазе. Я должен сказать, что меня с детства привлекала наша народная музыка. Но мы занимались курдским фольклором скрытно от турецких властей. Открыто не могли, ибо все курдское находилось под запретом.

  Почему Вы выбрали именно народную музыку, народный фольклор? Чем можно это объяснить?

    Действительно, очень важный и интересный и для нашей культуры, и для моего творчества вопрос. Есть такая поговорка: «Трава растет над своим корнем». Народ, фольклор, который оберегается, развивается, обогащается, народ, который не отказывается от своего фольклора, будет вечно жить на страницах человеческой истории. Было время, когда положение нашего народа было крайне тяжелым, он фактически находился в разобщенном и духовно опустошенном состоянии. Появилась большая опасность исчезновения, забвения нашего народного фольклора. Велика была такая опасность. Большинство нашей молодежи не знали наши эпические песни. Развитие и доступность технических средств информации, в определенной степени помогая общению нашей молодежи с культурой других народов, в то же время отодвигал на задний план нашу духовную культуру, потому что у курдов не было возможности распространять свои ценности посредством тех же электронных средств. Это было одной из причин, почему я посвятил свою жизнь фольклору. И то правда, что наш фольклор очень богат, многогранен и у него больше окрасок. В нашей музыке много направлений. И я не хотел, чтобы такое народное достояние исчезло у будущих поколений. С другой стороны, хотелось донести до современных слушателей красоту курдской народной музыки. Возникла необходимость собрать песни, спетые когда-то курдянкой, крестьянином, пастухом или же доблестным воином, систематизировать их на высоком профессиональном уровне, со знанием дела, с помощью тех, кто разбирается в музыке, различает звуки, чувствует ее гармонию и ориентируется в царстве музыки, красочно и в обновленной форме сделать достоянием широких масс и вернуть нашему народу, сделать достоянием всего человечества. Если раньше не было для этого таких средств, как телевидение, кино, радио, видео- и аудио-магнитофоны, современных музыкальных и звукоусиливающих аппаратов, теперь все их возможности в нашем распоряжении.
     С другой стороны, многие соседние с нами народы буквально ограбили нашу историю, культуру, в том числе и наши песни и музыку. К примеру, брали наши понравившиеся им мелодии, песни, мотивы и переводили их, переписывали, чуть видоизменяя или же на своем языке сочиняя другие слова, перекладывая ноты, и в новой аранжировке выдавали за свои. Особенно в этом преуспели турки. Особенность наших песен заключается в том, что все они — отражение курдской действительности. Наши хороводные песни различаются по типам на те, которые поют во время выполнения каких-то определенных работ (пахоты, посевов, дойки, ковроткачество или вязания, скатывании войлока и.т.д.). Есть песни колыбельные, ратные, о великих событиях курдской истории, о мужестве и героизме, любовные, о невестке, путнике, о чужбине, религиозные гимны и оды и много других направлений, и все они занимают свою нишу в нашем фольклоре. Сотни наших дастанов (эпических сказаний), такие как «Мам и Зин», «Кар и Кульк», «Хадже и Сиабанд», «Давреше Авди», «Маме и Айше», «Маме Алан» — вершина курдского народного творчества. В этих сказаниях рассказ и пение, чередуясь, может длится до трех и более суток, как ныне модные многосерийные фильмы. Они настолько полны и совершенны, что даже нет необходимости в написании специальных сценариев для постановки по ним фильмов. Только бери и снимай.
     Я с детства слушал и видел характерные для региона Сархада песни и танцы. Со временем мне удалось ознакомиться и с особенностями курдского народного фольклора из других регионов Курдистана. Его отличительная особенность в том, что песни и танцы в различных регионах разные. К примеру, в регионах Бахдинан, Ботан, Герза, Харран, Южном (Иракском), Восточном (Иранской части) и Юго-Западном (Сирийской части) Курдистане все они разные. Все эти районы, в большинстве своем, относятся к диалектовой зоне курманджи. Среди них занимают свое достойное место песни и танцы курдов, исповедующих езидизм. У нас, курдов, независимо от религиозного различия, общие песни и танцы, но у курдов езидов вместе с этим есть только им свойственные песни и оды религиозного содержания и обрядовые танцы. Это же можно сказать и об алавитах, шабака и других приверженцах разных религиозных направлений. И во всех этих частях Курдистана есть общие и в то же время несвойственные для других регионов песни, но все они, как и в Сархаде, Ботане и Бахдинане, также отличаются цветовой гаммой своей тональности. И весь этот богатый фольклор нуждается в сохранении и защите. Необходим знающий человек, чтобы обследовать это богатство, собрать, систематизировать и не дать ему исчезнуть. Надо признать, что современные электромузыкальные инструменты не очень широко распространены среди курдов. В основном, мы пользуемся народными музыкальными инструментами с их тысячелетней историей. Именно благодаря этим инструментам мы чувствуем гармонию народной музыки, впитываем в себя ее волшебный, чарующий дух. Поэтому очень вожено, чтобы молодежь обучалась игре на этих инструментах, сохраняла и не забывала навыки игры на них. А это требует дюжины усилий, терпения и настойчивости, патриотизма и любви в развитии музыкального обучения. Если наша молодежь не будет уметь играть на этих инструментах, знать эти песни, то она просто лишится своего будущего. Нужно, чтобы наша молодежь увидела и имела доступ к фольклорному кладу. Иначе, каким образом живущий в Сархаде будет исполнять песни региона Ботан. А в Ботане не будут знать, что поют в Сархаде.
     Когда появились радио- и телепередачи, были созданы многочисленные музыкальные группы, все это музыкальное богатство стало более доступным широкой аудитории слушателей. Когда я готовлю на телевидении программу, я приглашаю музыкантов из разных регионов Курдистана одного из Герза, другого из Ботана, третьего из Харрана или Бахдинана. При этом я преследую цель, чтобы телезрители ознакомились с песнями и танцами из разных регионов. У каждого свои песни. К примеру «Пайизок», «Хайранок», «Сар хели» — эти песни в Ботане есть, но их нет в Сархаде. Там другие песни. Танцы «Шейх Али», «Баблекан», «Ба-гие» и другие имеются не во всех регионах. К примеру, такие танцы на поступи одной ноги, как под песню «Газ-газ, газдыкым, газам нае»*2. Подобные ритмы распространены в Сархаде, в других регионах они очень редки. Есть и такие песни-танцы, где особый упор делается на колени, где во время танца как будто себя «ломают». В зоне Мардина, Юго-Западном (Сирийской части) Курдистане, вокруг Нисайбин — Камышло, Битлисе, Амуде и других местах свои особенные танцы и ритмы, а в Африне, Хлате, Айнтабе, Мараше — совсем другие. Ботан и Бахдинан очень близкие друг к другу регионы. Бахдинан расположен в южной части Курдистана и охватывает Дахук, Захок, Амадие, Салхад-дин. Регион Ботан охватывает Сиирта, Ширнак, Джезире, небольшую часть Вана и части Восточного Курдистана вокруг Салмаса и Урмии. Они хоть и близко расположены к Сархаду, но имеют свои специфические танцы и песни. И мы хотели бы сохранить это богатство для нашего народа. Мы стремились собрать всю эту жемчужину курдского фольклора, обработать и на высоком профессиональном уровне сделать достоянием нашего народа. Даже такой драгоценный камень, как алмаз, только после обработки становится бриллиантом, играющим своей многогранностью, насыщенностью цветов и завораживает человеческий взор своей красотой и ослепляет своим блеском. И мой выбор был обусловлен этими соображениями.

Кто больше всего оказал влияние на Ваше творчество? Кому Вы считаете себя обязанным в своем становлении как певца?

     Я больше всего этим обязан своей матери Ханумзара. Она не была певицей, но всегда и в горе, и в радости пела песни, и у нее был очень красивый и проникновенный голос. И я очень много взял от нее. Кроме того, вокруг меня был целый мир музыки: свадьбы, праздники, похоронные обряды «котэль», колыбельное пение курдянки, песни пахаря, пастуха или одинокого путника, и конечно, импровизированные музыкальные вечера в долгие зимние ночи и молодежные тусовки типа «Bin darik»*3. Еще с детства мы очень много слушали курдские передачи ереванского радио. Когда начиналась передача, мы собирались, садились вокруг радиоприемника, и, чуть приглушив звук, так как прослушивание радио турецкими властями было запрещено, в полной тишине слушали песни и музыку. А потом так же приглушенно мы обсуждали содержание радиопередачи и тихо распевали или играли на музыкальных инструментах понравившиеся нам песни и мелодии. Это влияние на меня было огромным. С другой стороны, Сархад был царством курдской музыки. Здесь происходило много событий курдской истории, которые потом отложились в песнях. К примеру, события курдских восстаний Агри, Гелие Зилан, Тандурек — все это началось одновременно в 1925–1926 гг. и продолжалось до 1931 гг. Восстание шейх Сайда в 1925 г. События Гели Зилан начинаются в 1926 г. Тендурек — в 1926–29 гг. И все это завершается восстанием Агри в 1931 г. Потом началось мощное восстание Сейит Ризы в Дерсиме в 1936–1938 гг. И все эти антитурецкие выступления сопровождались радостью побед и горечью поражений, проявлением массового героизма и отдельных случаев предательства и измены. Я не был свидетелем, но наши отцы и деды, матери и бабушки рассказывали нам об этих событиях, о роли в них племен и отдельных личностей и других участниках. По этим событиям были сочинено много песен. Был у меня дядя — Джалиле Га-сан Халаб. У него был хорошо поставленный голос, и мы выросли, слушая его песни.
Я затрудняюсь ответить на вопрос о том, попал ли я под влияние какого-то отдельного певца? Я на себе почувствовал все влияние музыкального мира Сархада. Я испытал влияние всего нашего фольклора: его богатство, разнообразие и потрясающую гармонию курдского музыкального мира. У нас курдов такие песни и танцы, что всегда хочется петь и танцевать под волшебные звуки зурны, мейа, тулума (волынки) и дафа (барабана). Кроме всего прочего, каждое лето мы поднимались в горы на летовья. Летовьем наших отцов и дедов был Агмаган вблизи озера Севан (ныне в Республике Армения). После установления границы СССР мы уже ходили в летовье в горы Аладаг, Сипан, подножье горы Агри, Чамче. Наши горы прекрасны и полны разнообразных звуков. Эти горы сами по себе воодушевляют человека, вселяют в него музу и поощряют к тому, чтобы, сидя у родника, среди поляны с цветами, на снегу у вершины горы, при виде птиц, оленя или горной козы, пасущихся ягнят, скачке коня он сочинял и пел песни — все это гармонично связано друг с другом. Даже в звуке струи ударяющего о дно посуды молока при дойке, в звуке дождя, грома молнии и удара града, шуме ветра и крыльев птицы при полете, и то слышна музыка. И все эти ритмы, вытекая из самой жизни и беря человека за руку, вводят его в этот волшебный мир звуков. Это и есть сама жизнь, где рождение и смерть, труд и желание, природа и общество гармонично сочетаются друг с другом. Но когда эта гармония нарушена, человек пытается найти ее, понять мир, в котором он живет.
     Наша природа очень богата, а Курдистан прекрасная страна. Поэтому и наши песни такие разнообразные и прекрасные. Они отличаются созвучием высоких нот в ритмах. Высокие ноты в наших песнях также указывают на то, что мы -горный народ и жизнь наша связана с высотой. Представьте себе, что когда люди, находясь на разных склонах глубокого ущелья или у подножья высокой горы, вынуждены громко перекликаться друг с другом. Даже существует по этому поводу легенда о том, что когда пел свои песни Авдале Зайнике, летящие высоко в небе лебеди, услышав его голос, возвращались и долго кружили над ним, пока он не переставал петь. Настолько у него был высокий, сильный и красивый голос. Так что мы всегда находились и находимся под влиянием всего этого музыкального мира. Кроме этого и у самого человека в душе, крови должна быть эта музыка. Мать мне говорила, что во время сбора хлопка она меня иногда надолго оставляла одного в тенечке. Она вспоминала, что когда приходила кормить меня или посмотреть, не плачу ли я, всегда заставала меня сидящим и сосущим большой палец во рту и раскачивающимся из стороны в сторону в такт мелодии, которую я сам себе мурлыкал. Так что в природе самого человека тоже немного должно быть музыкального слуха. Есть люди, которые лишены этого дара. Можно годами заниматься с ними и все без толку, потому что у них этого музыкального слуха нет, и они не могут петь песни или сыграть, как надо, музыку. Поэтому можно сказать, что мне немножко повезло с музыкальным слухом, и я всегда находился под влиянием окружающего меня музыкального мира Сархада и самое главное — фольклора, кладезем которого была моя мама.

Среди курдских певцов существуют понятия Honermend (хунарманд), Hozan (озан), Dengbej (дангбеж), Stranbej (странбеж) в чем их разница?

     Во всех этих определениях есть понятие huner (мастер художественного слова), но если сказать правду, мы все их свели в единое понятие. К примеру, кто такие Stranbej («исполнители песен»). Это простые исполнители песен. Dengbej — более широкое понятие. Они — уже мастера художественного слова. К примеру, народный певец Казо. Dengbej — и композитор, и поэт одновременно. Hozan больше находится в русле поэзии, он — поэт. Поэтому можно сказать, что Dengbej u Hozan достигнув вершины творческого мастерства, становятся honermend. Все они — творческие люди: прекрасно играющий на сазе — мастер саза, прекрасный исполнитель песни — мастерски исполняющий песни. Все эти степени достигаются постепенно. Иногда даже маленького ребенка-исполнителя песен могут назвать hozan, что само по себе ошибочно. Поэтому правильнее этого ребенка назвать stranbej. Но позже, если он сам начнет сочинять музыку и писать песню на нее, то его можно назвать dengbej или же hozan. Но если он сам не сочиняет, а только исполняет песни, то он просто stranbej. Так что среди этих понятий есть различие, но все они — мастера в определенном смысле — hunermend.

Как к Вам относились в Турции и с чем был связан Ваш отъезд в Европу?

     Общеизвестно, что в Турции последние несколько десятилетий мы воевали за признание наших национальных и общегражданских прав. Политика государства была направлена на то, чтобы нас перестали считать курдами, и для этого режим Турции прибегал ко всем грязным формам агитационнопропагандистской работы, психологической войне и прямым военным действиям. В густонаселенных курдами областях северной части Курдистана турецкой военщиной вот уже более 12 лет как введен режим чрезвычайного положения, кстати, не снятый до сих пор. Дело дошло до того, что даже многие наши соотечественники боятся признать себя курдами. В таких условиях, где директивно запрещено признавать свою национальность, можно ли развивать свою духовную и материальную культуру, не говоря уже о простом исполнении курдских песен? Когда я исполнял курдские песни, окружающие меня люди быстро расходились — от греха подальше, ибо за это можно было угодить в тюрьму и получить наказание не только мне, но и им. Там, где твое имя (курд) запрещено, песни запрещены, танцы запрещены, даже твое право на существование в качестве гражданина запрещено, как можно в такой стране заниматься любимым делом? Занятие искусством — крайне сложное и трудное, а в Турции, вдобавок, еще и опасное дело.
В Турции, правда, до моего ареста не доходило, но меня неоднократно задерживали, приводили в полицейский участок и строго предупреждали, чтобы я не исполнял курдские песни, а исполнял турецкие. Я им говорил, я курд, и наши песни мне ближе. Турецкие чиновники отвечали: «Что еще за курд? Нет у нас таких, все мы турки, так что исполняй свои песни только на родном (!), турецком языке». Так что такие препятствия для меня существовали. С другой стороны, отъезд в Европу не зависел от моей воли. Кто захочет добровольно покинуть свою родину, оставить близких и родных на произвол судьбы? Ты, к примеру, выкопай дерево с корнем и посади на другом месте, еще вопрос, примется ли оно там. Оно или погибнет, или все равно не будет таким крепким и ветвистым как прежде. И наше искусство точно так же тесно переплетено с нашим обществом, национальной средой. Если я сочиняю какую-то песню, я ее не для себя, а для своего народа сочиняю, и надо, чтобы он слушал эту песню. Если сам народ игнорируется и его песни запрещены, создаются многочисленные искусственные препятствия, уже не может быть и речи о его духовном развитии. В таких условиях нельзя и песни сочинять. Поэтому волей-неволей человек ищет свободное пространство для своего творчества.
     Теперь, находясь вдали от родины, я могу заниматься любимым делом. Ныне в Курдистане идут боевые действия, и я волен сочинять песни на военную тематику, ибо она — суровая действительность нашей жизни и важное событие нашей кровавой истории. Я стараюсь эти события запечатлеть в песнях как историю нашего народа. К примеру, в 1991 г. я сочинил песню «Amade» («Амадэ»). Она была посвящена народному выступлению в Амаде (Диярбакыре). Мэром города тогда был избранный народом на этот пост Ведет Айдын из Народно-трудовой партии (НЕТЕМ). Турецкие палачи, арестовав его, пытками мучили в тюрьме, варварски убили, а его истерзанное до неузнаваемости тело бросили под один из Амадских мостов. Его похороны вылились в волну народного протеста. Сотни тысяч людей приняли участие в его похоронах. Это была демонстрация единства и солидарности со своим народом и протест против зверства турецкого режима. В столкновениях с полицией, препятствующей участию людей в похоронной процессии, также были убиты десятки людей и сотни ранены и арестованы. Этому событию я и посвятил свою песню.
     Другой пример. В период ирано-иракской войны и проводимых боевых операциях против курдских сил самообороны беженцы из южной части Курдистана и из Ботана скопились в специально для них созданном лагере Этруш. Позже все они были перемещены в лагерь Махфур, расположенный в южной части Курдистана. В этом лагере скопились курды, бежавшие от зверств и турецкого, и иракского режимов. Тяжело представить, что ты на своей земле превращаешься в беженца, иммигранта, этого мало, еще на тебя и охотятся, как на диких зверей. Турецкие солдаты, убившие в неравном бою наших курдских бойцов сил самообороны и отрезав и сфотографировав их головы, эти снимки отправили своим родным и близким в Турцию с надписью: «Посмотрите, какие мы герои, мы отрезали им головы». Тогда я написал песню «nabe nabe» («Так больше нельзя»), т. е. хватит, достаточно, больше не можем мириться и принимать такое положение дел. Конечно, если бы не было такого случая зверства, естественно, и такой песни под названием «nabe nabe» также не было бы. Так что песня сама по себе связана с жизнью и возникает из самой жизни. Обличая эти события в поэтическую и музыкальную форму, ты доводишь правду до своего народа. Песня — это не простой разговор. У нее есть свои законы и способы влияния на сознание, и душу человека. Поэтому влияние песни больше, чем простой разговор. Вот что заставило меня расстаться с Родиной и уехать в Европу в 1981 г.
     В Европе в начале 90-х гг. создались благоприятные условия для развития курдской культуры. В 1980–1990 гг. о курдской культуре в Турции и речи не могло быть. В Европе мы создали организацию под названием «Hunerkom Yekitie Valatparizen Kurdistane>> — Объединение патриотов Курдистана (1983–1993 гг.). Задачами были организация и проведение культурной работы среди проживающих в Европе курдов, ознакомление европейцев с культурой и искусством курдского народа и осуществление культурного обмена между народами. Многие наши известные мастера искусства, такие как Хаким Сафкан, Мызгин, Сайд Хан, Хамгин Бирхат, Халил Хамгин, Зозан, Гулистан и Шыван Парвар, Дияр, Тайван, Эйлем и многие другие нашли свое место в ее рядах. Только после 1990 г. в Стамбуле был создан культурный центр «Месопотамия», где также развернулась культурная работа, которая продолжается и ныне. Кроме этого, мы создали фольклорную группу «Berxodan» («Сопротивление»). В 1993 г. «Hunerkom» был преобразован в Академию курдской культуры и искусства. С этого момента наша деятельность активизировалась, и появилась потребность вести эту работу на более профессиональном, академическом уровне. Мы сейчас организовали секции: 1. Музыка: курсы по видам музыкальных инструментов (саз, гитара, флит, мей, зурна); здесь же и работа оркестра. 2. Танцы (Govend) по возрастным группам (для детей и юношей от 15 до 25 лет). Обучаем танцам регионов Курдистана, по возвращению учащиеся сейчас будут сами обучать других. 3. Театр. 4. Студия звукозаписи (аудиокассет, СD). 5. Организационные работы (организация праздничных мероприятий, концертов, фестивалей). 6. Обучение (Perverde) музыкальному, танцевальному и театральному искусству.

Когда в Европе был создан Парламент Курдистана в изгнании, Вы стали его депутатом. Пожалуйста, расскажите о своей деятельности в этом Парламенте в качестве депутата.

     Да, действительно в 1995 г. был создан Парламент Курдистана в изгнании. В качестве представителя культуры в этом Парламенте от коллектива Академии была выдвинута моя кандидатура. В 1995–1997 гг. я стал депутатом Парламента и возглавил отдел культуры. Нас было 11 человек, среди нас — доктор Баги, Пир Али Хайдар, Лятиф Ходжа, Али Матор и доктор Али и другие. Я и после новых выборов 1999 г. также продолжал свою работу в этом Парламенте.

Если можно, несколько слов о своей программе на МЕDYА-ТV… 

     Раньше у нас было MED TV потом — MEDYA TV. Когда в результате заговора против нашего лидера Абдуллы Оджалана, было много нападок на MEDYA TV, недоброжелателям даже удалось на три месяца приостановить его деятельность. Большое давление оказывалось на все курдские общественно-культурные центры, многие из которых под разными надуманными предлогами закрывались, приостанавливалась или запрещалась их деятельность. Medya TV начало свое вещание с 1995 г. В начале наших курдских кадров вообще не было, и приглашенные специалисты трудились за плату. Но в течение нескольких лет мы из числа курдской молодежи организовали учебу на различных курсах телережиссеров, звуко — и видео-операторов, осветителей, декораторов и других нужных для телевидения специалистов. Теперь у нас на MEDYA TV уже все курдские кадры, а технические работники (охранники, водители, повара и т. д.) из числа местного населения. Со временем увеличилось время вещания, появилась потребность в новых программах. В 1998 г. я начал программу «Шавберга Дангбежан» («Поэтический вечер музыкантов») и сделал около 50 программ.
Раньше, когда не было еще ТВ, курды по вечерам собирались в одном большом доме и слушали песни, музыку, танцевали, рассказывали разные сказки и забавные истории или просто разговаривали о жизни. У нас есть такие эпические сказания, что одного вечера не хватит для того, чтобы их спеть-рассказать. Некоторые даже за 3 дня не заканчиваются, и всегда они прерывались на интересном месте, и все с нетерпением ждали их продолжения на следующий день — как в многосерийных фильмах. Особенность наших телевизионных «Поэтических музыкальных вечеров» заключается в том, что они проходят на чужбине. Миллионы курдов живут на чужбине и разбросаны по всему миру — в странах Европы и СНГ, США, Канады, Австралии, Японии. Курды даже в Курдистане находятся как бы на чужбине. Например, из 25 миллионов курдов северной части Курдистана более 10 миллионов живут за его пределами. Такое положение характерно и для южной и других частей Курдистана, где курды живут в разных городах метрополий. Эта чужбина отдаляет нас от нашей культуры.
     При создании нашей программы было задумано приблизить фольклор ко всем курдам, довести до них наши песни и музыку и украсить их одиночество, помогая им легче переносить тоску по Родине. С другой стороны, раньше, как уже было сказано, жители одного региона не имели возможности узнать о песнях и танцах другого региона из-за их удаленности в сотни и тысячи километров. К примеру, возьмем г. Элам в Восточном Курдистане и Сиваш в Северном Курдистане, расстояние между ними почти 2 тыс. км. Каким образом можно осуществить культурный обмен между этими двумя уголками Курдистана? Именно IV выполняет эту задачу. Поэтому цель создания нашей программы — собрать и в более поэтической и художественной форме довести богатство всего фольклора до нашего народа и способствовать его духовному единению и сплоченности. Даже декорации телепрограммы мы приблизив к обстановке курдского дома, где проходили когда-то такие вечера: здесь и невестка в национальной одежде, и предметы прикладного искусства (разная утварь, паласы, ручная мельница, маслобойка), и даже куропатки — и все это для того, чтобы окунуть зрителя в атмосферу родного дома и передать ему дух и красоту курдских гор. Это не означает призыв к возвращению в прошлое, к тому, чтобы мы отказались от достижений современной цивилизации, нет. Это наша история, и мы должны знать, что наши песни, вся культура развивалась на этом фундаменте и этим обусловлено ее богатство. И наша задача — сохранить это богатство для последующих поколений.

Когда Вы впервые и при каких обстоятельствах посетили страны СНГ и как находите жизнь проживающих там курдов?

     Часть наших соотечественников живет в странах СНГ— республиках Закавказья, Казахстана, Киргизии и Туркмении. Последние 10 лет стали переезжать и в Россию. Это часть нашей истории. Курды с древних времен жили на Кавказе. Мы знаем и о государстве шеддадидов в Южном Закавказье, и о Красном Курдистане в Азербайджане. После 80-х годов XX в. возникла потребность разъяснительной работы как среди курдов, так и среди других народов СНГ, снабдить их еще большей информацией о происходящих событиях в нашем отечестве, помочь понять, что происходит в Курдистане. С другой стороны, надо было преодолеть некоторую отчужденность среди курдов, как последствие жизни на чужбине, создать условия для интеграционных процессов в области культурно-духовного развития нашего народа. Изначально мы, трое из Европы, приехали в СНГ. Я, ныне покойный Рызгар и Али Сапан, ныне находящийся в тюрьме в Турции, который был добровольным посланником мирной группы, но был арестован турецкими властями. Позже приехали еще 8 товарищей. Нас в 1992 г. было 11 человек. Когда мы приехали, СССР уже перестал существовать, и в Армении, Азербайджане, Грузии была напряженная военно-политическая обстановка. Армения была в еще худшем положении из-за войны за Карабах. Мы три дня стояли в очереди, чтобы купить хотя бы кусок хлеба. Не было света, воды, газа. Мы только приехали и также испытывали на себе все эти трудности.
     Между проживающими там курдами — мусульманами и езидами, — тоже были проблемы. С другой стороны, была проблема и среди самих курдов-езидов, часть которых не считают себя курдами, влияние чего ощущается до сих пор. Мы столкнулись со всем этим. Армянская сторона также пыталась использовать эту ситуацию и повернуть ее в свою пользу. Более 95% курдов-мусульман уехали из Армении из-за продолжающейся войны в Карабахе, куда входит и зона Красного Курдистана. Мы были в СНГ в 1992–1994 гг. Но больше всего я находился в Армении и Грузии. Курды Грузии также встречались со многими трудностями. В Грузии у меня спрашивали: «Ты езид?», а когда я отвечал, что я не езид, а курд, они с удивлением спрашивали меня, а почему ты говоришь на езидском языке? Все это было примером того, что за сотни лет оторванности от Родины люди отдалились от ее повседневных проблем и мало себе представляли, что там происходит. Курды-езиды -часть нашей курдской истории, наша кровь. Такие видные курдские общественно-политические деятели, как Шараф Ашири, Сайде Ибо, Чарказе Раш, Азизе Джаво, Мерабе Джымо, работники радио Карамэ Саят, Ва-зире Ашо, дети Джасыме Джалил (Джамиля и Джалиле Джалил) всегда были рядом с нами. Для радио мы готовили очень много программ. Известный курдский актер театра и кино Шалико Мьраз (Бекас) оказывал нам в этом существенную помощь. Шалико — очень талантливый и преданный своему делу искусства человек. Я даже сам участвовал в его театральных постановках.
     В 1992–1994 я побывал в Казахстане, Киргизии и в России — Москве, Краснодаре. Мы уехали в 1994 г. Второй раз я приехал весной 1999 г. на праздник Навроз в Армению и Грузию. Были уже разительные перемены. Особенно в Грузии. Раньше опасно было по вечерам выходить из дома, можно было стать жертвой шальной пули. Но в 1999 г. все это было уже позади. И в Армении прежних экономических проблем не было. Изменения произошли и среди курдов. Раньше все, кому не лень, говорили курдам: «Уезжайте туда, где ваша Родина». Теперь эти разговоры прекратились. И курды приспособились к новым экономическим условиям. Курды, словами народной поговорки, добывают свой хлеб из камня. Наш народ — очень трудолюбивый. И религиозные проблемы среди курдов уже не были такими острыми. На наших вечерах присутствовали курды в независимости от их религиозной принадлежности. В 2000 г. мы посетили Киргизию и Казахстан, Украину. Изменения заметные. Чувство патриотизма среди курдов усилилось. Улучшилось их экономическое положение. Усилились духовные, информационные связи с Родиной. Мы подготовили ряд программ. Сейчас мой третий приезд в страны СНГ На этот раз я побывал в Москве, Саратове и в Тамбове и удовлетворен результатами своей поездки. К сожалению, я не смог поехать в Краснодар, где из-за стихийного бедствия (наводнения) пострадали люди. Есть погибшие, многие дома разрушены. Это и наша беда. Я выражаю искреннее соболезнование всем семьям погибших и пострадавшим от наводнения, всем жителям и руководству Краснодарского края.

В качестве гостя нашей редакции, что бы Вы пожелали нашим соотечественникам, проживающим в странах СНГ?

     Я много раз был среди разных диаспор: в Европе, в Австралии, в странах СНГ и близко знаком с их положением в этих странах. Нам курдам необходимо быть более сплоченными, любить и уважать друг друга, больше переживать за свою историческую родину, землю предков, препятствовать политике ассимиляции. Нам нужно сохранить свой язык, и не только разговаривать на нем, но и уметь гра- мотно читать и писать на курдском языке. У нас выходит много журналов и газет — надо их читать, поддерживать их морально и материально. Необходимо изжить из практики многовековое отчуждение между курдами различных религиозных исповеданий. Мы все — плоды одного дерева, воды одного родника, цветы из одного сада. У нас общий язык, общие песни и танцы, общая судьба и история, единая Родина. Все это наше богатство. Даже религиозное разнообразие является нашим богатством. Поэтому сегодня во вред нашим общенациональным ценностям быть приверженцами разных религиозных течений — это признак нашей отсталости. Прежде всего мы должны думать о судьбе нашего народа и родины, о свободе, языке, культуре. Нам нужно стать едиными, найти общий язык. Сколько пролито крови, сколько воевали за курдскую проблему! Сегодня курдский вопрос стоит первым в мировой повестке дня. Палестинский вопрос и проблема Кипра уже отодвинулись на второй план. XXI век — век разрешения курдского вопроса. Если мы, курды, сами опустим руки, ничего не будем делать, а только заниматься мелочными вопросами типа кто какой вере следует, мы ничего не достигнем. Кто кем является, пусть тем и остается. Пожалуйста, останься верен своей вере, но не забудь, что ты курд, и ради религии не жертвуй своей курдской сущностью. Есть народы, которые за всю историю десятки раз сменяли свою веру. Религия — это культура. Не будет народа, не будет и религии. Знамя Родины выше всяких религий. Прежде всего — сам народ, Родина, язык, культура.
     Все эти различия — влияние наших врагов, но придет время, мы избавимся от этого. В Европу со всех частей Курдистана и из СНГ приехало очень много курдов. Здесь много нашей интеллигенции, умных людей. Сейчас созданы условия, которыми надо воспользоваться, чтобы изжить имеющиеся между нами отчуждение, вызванное религиозным разногласием и развить чувство патриотизма. Не надо брать за основу какой-то мелочный недостаток и ухватиться за него во вред общему делу. В СНГ есть страны с тысячелетней историей и у них есть недостатки. А мы — народ без государства, и это не надо забывать. Поэтому считать, что у нас, курдов, все должно идти правильно, как по маслу, очень ошибочное суждение. Возможно, у нас из десяти хороших дел два не будут доведены до конца или не так будут сделаны. Так что нужно эти восемь сделать как надо, а не ломать головы, почему те два из десяти не получились или же не получатся, и поэтому остальные 8 не надо делать, а в результате потерять все. К сожалению, среди нас есть и такие наши соотечественники, которые чуждаются нас, не хотят жить проблемами нашей исторической родины. Надо отстраняться от таких и не следовать их примеру. Надо хорошо обучать своих детей. Те, кому удалось улучшить свое экономическое положение, должны помочь тому, кто находится рядом с ними. Богатство каждого отдельного курда — богатство нашего народа.
     Если человек захочет, он сможет защитить, сохранить и развить свою культуру. В этом вопросе возможности курдов СНГ огромны: певцы, музыканты, актеры, художники, скульпторы — все это есть. У нас много интеллигенции,и ее потенциал надо использовать на пользу Родины, направить в практическое русло. В странах СНГ имеется много курдских культурных центров (Федеральная культурно-национальная автономия курдов Российской Федерации, курдские культурные Ассоциации в республиках Армения, Грузия, Казахстан, Киргизия и др.) и надо рационально использовать весь их потенциал. Даже в северной части Курдистана нет такой высокой культуры игры на мей, как здесь. Общеизвестны имена Халиле Ав-дылла, Агите Джымо. На блуре прекрасно играют Тааре Амар, Шавое Бро, Саяде Шамаддин. Нет такой части Курдистана и такого курда, чтобы не слышали народную певицу Фатиму Ису. А национальные одежды, сохранившиеся среди курдов СНГ? Надо сохранять все это национальное богатство для последующих поколений. Не надо руководствоваться только своими личными интересами. Необходимо ускорить духовный обмен среди нашего народа в области кино, театра, музыки, в общественно-политической сфере. К сожалению, все это не организовано, не находит своего творческого выхода. Надо все это сосредоточить в «Курдских домах»(центрах). Необходимо развивать фольклорные группы. Надо, чтобы все это нашло выход на МЕDYА-ТV. Все это надо поддерживать. Я желаю всем нашим проживающим в странах СНГ соотечественникам мирной жизни, дружбы между народами, благополучия и здоровья. Будьте счастливы!

Примечания:

*1Сархад — в переводе с курдского означает «граница», «пограничная зона». Курды исстари так называют области, расположенные на окраине самой северной части Курдистана — Эрзерум, Бингол, Муш, Ван, Баязет, Игдыр, Агри и др.
2*Игра слов: газ, гази — звать, призвать; газ — лебедь; газам — лебедушка моя: «На зов мой не пришла лебедушка моя». 
*3Молодые парни и девушки весной, летом или осенью, собираясь у родника или на лесной поляне, пели песни и танцевали. Такие молодежные тусовки и называли «Bin darik» (букв. «Под деревями»).