Жизнь Хажара была полна разных событий и невзгод, однако это не сломило его, а лишь укрепило дух этого мужествен¬ного, жизнелюбивого, доброго человека.
Интерес к литературе проявился у Хажара еще в детстве. Первые стихи были им написаны в возрасте 12 лет. Первый, ставший уникальной редкостью сборник стихотворений Хажара под названием «Алакок» название горного цветка) был издан в 1945 году в г. Табризе. Впоследствии в разные годы вышел в свет ряд других его сборников.
Поэзия Хажара многообразна по жанру и содержанию. Им созданы стихотворения разных поэтических форм, включая газели, басни, рубаи, притчи, а также поэмы, памфлеты, диалоговые произведения.
Родным для Хажара был диалект мукри, но во время ски¬таний он овладел и другими диалектами курдского языка.
В 1960 году вышло в свет переложение знаменитой поэмы Ахмеда Хани «Мам и Зин» с курманджи на мукри, осущtствленное Хажаром.
В 1982 году им издано глубокое фундаментальное иссле¬дование по дивану газелей другого великого курдского поэта Маляе Джезири (XVI-XVII вв.), писавшего на курманджи, а также на персидском и арабском языках.
Неоценимым вкладом Хажара в сокровищницу курдской культуры является опубликованный им в 1972 году перевод важнейшего источника по истории курдов — книги «Шараф-Наме» Шараф-Хана Бидлиси (XVI век). Абдулрахман Хажар жил мечтами о счастье своего народа, он посвятил ему свой талант и навсегда оставил память о себе своим творчеством и всей своей жизнью.
… Он похоронен в 1991 году в родном Махабаде. на высо¬ком холме, откуда открывается чудесный вид на этот славный город и обнимающие его бархатные горы…
Ниже публикуется русский перевод нескольких стихотворений Хажара.
И.А. СМИРНОВА, доктор филологических наук
Я— КУРД
Живу ль я в скитаньях, в родной ли семье,
В арабской, иранской, турецкой земле.
Одет я богато, иль беден и нищ я, Дворец иль лачуга мне будет жилищем,
Свободный и вольный, смеюсь, веселюсь.
Иль с цепью на шее в темнице томлюсь,
Здоров я и молод по свету брожу,
Иль болен и слаб я в больнице лежу,
На троне господства ли я восседаю,
Иль по миру милостыню собираю,
Я – курд, и за курдов, за мой Курдистан
Я голову, жизнь без раздумья отдам.
По-курдски я жить буду и умирать.
По-курдски ответ пред могилой держать.
По-курдски я снова из мертвых восстану.
Чтоб вновь в этом мире служить
Курдистану!
Над рекою Рейн
На рейнских берегах однажды то
случилось:
Слеза скитальца курдского – Хажара в
Рейн скатилась.
Почуяв дерзкой капли соль, река вскричала:
Эй, капля жалкая, кто ты? Как ты в
волну мою попала?
Очей я влага сына Курдистана, – был ответ, –
От Тигра и Евфрата я несу тебе привет.
Поклоном низким Татагу и Зариме-река
И Чельчешме тебя приветствует издалека.
Будь бдителен, прекрасный Рейн, чтоб
слез не лить из глаз –
Была когда-то чем-то я, но лишь слеза
сейчас.
Хотя томится в кандалах еще страна
моя,
Прости, но краше мне она, чем родина
твоя.
Река Сирван, Калу, Авежаро, – на вид
Ведь каждая из них тебя красой затмит.
Придет пора, и навсегда исчезнет мгла
невзгод.
Хозяев истинных тогда отчизна
обретет.
Мы вырвем из земли своей сорняк
врага проклятый.
За взгляд единый на нее тогда ты будешь платой.
Да, я – слеза, я в сердце родилась,
Я за свободу курдов пролилась.
О свет души моей, – сказал могучий
Рейн,-
Я обниму тебя и в океан бескрайний
отнесу скорей.
Ты сотряси его своим призывом
страстным,
Добейся права курдов у судьбы
злосчастной!
Газель
Нэсрин. ты юна и нежна, и строен твой стан.
Розы прекрасней, чем ты. еще не взращал
Курдистан.
Косы твои — словно курдов дни: они черны и длинны.
Щеки твои обжигют огнем — как гнетом
жестокий тиран.
Уста — Курдистана свобода: они так малы —
не узреть.
Хрупкая талия — право на жизнь малых
народов и стран.
Громадами танков решили враги тебя
раздавить,
Ты – в веке двадцатом – готовишь в ответ
луки бровей и ресниц колчан.
Очи твои – как счастье мое: оно день
и ночь спит.
Кокетство твое каждый миг все страстней
и жжет словно боль моих ран.
Когда я смотрю на это чело, скрытое
челкой густой.
Я вновь вспоминаю судьбу Твою,
о – родина, мой Курдистан!
В девушку, чуждую духом тебе,
Хажар, не влюбляйся, довольно, аман…
Сборник "Алакок" Табриз, 1945, стр. 32
Рубаи
Что пламя в сравненьи с огнем твоих
рдеющих щек?
Опасней змеи твоих черных волос завиток.
Сравнить тебя с чем? Разве только с
цветком я могу
Нежней и прелестнее ты, чем цветка
лепесток.
* * *
Приди, я давно уж тебя в цветнике
не видал.
Тоскуя, бутон свою нежную грудь
разорвал.
Подернулась синью фиалка вдали от тебя
Бледна халала
и нарцисс в ожиданьи увял.
* * *
Сердце мое терзают упреки твои
в эту ночь.
Кровью исходит оно от тоски по
тебе в эту ночь.
Лани глаза – как умерят они муку
сердца.
Что в пепел сгорело, страдая по ним
в эту ночь?
* * *
Душу мою ты пленила сетями
кудрей.
Черных, запутанных, словно дни
жизни моей.
Сон oтняла ты – лишь в нем я
мог видеть тебя.
Ты похитила душу мою и опять же
свой образ увидела в ней.
* * *
Пусть буду я жертвой пленительной
шеи твоей
И талии тонкой, которой нет в
мире стройней.
Пусть стану могилой для слез твоих
плачущих глаз.
Я видел: рыдала ты горько однажды
над жертвой своей.
** *
Жемчуг – зубки твои и, поверь мне.
что каждый ценней
Всех сокровищ Гаруна. любых
драгоценных камней
Вот и страж: это родинка – негр
под губой в уголке.
Что хранит неусыпно сокровища
милой моей.
(Перевод с автографа Хажара 1959г.)
Шуточная притча
Всадник однажды деревней одной проезжал.
«Будь моим гостем» – какой-то бедняк
деревенский сказал.
Спешился тут же проезжий, подводит коня.
«Где привязать бы его» Ведь твой дом
незнаком для меня».
Охнул хозяин раскаясь: «Ну что мне
Сказать?
Надо бы лошадь твою к языку моему
привязать».
Перевод с курдского И.А.СМИРНОВОЙ
Журнал Дружба (Dostani). №1. 1997. Г. Москва. СС. 28-30.