Предисловие
   
  26 ноября 1991 г.
  Господину Клейборну Пеллу

  Председателю Комитета по иностранным делам Сената США
  Вашингтон, Федеральный округ Колумбия 20 510

  Уважаемый г-н Председатель!

     Шесть месяцев назад, когда вследствие крайне тяжелого положения, сложившегося после поражения восстания против Саддама Хусейна, внимание мирового сообщества было привлечено к судьбе иракских курдов, международное вмешательство помогло предотвратить катастрофу большого масштаба, но серьезная угроза для населения Иракского Курдистана сохраняется. По Вашему указанию в сентябре я вернулся в Иракский Курдистан, чтобы оценить ситуацию.
В период с 4 по 11 сентября я ездил по контролируемой курдами части Ирака. В настоящее время освобожденная территория охватывает 80% курдских земель. На юге я доезжал до Халабджи, на востоке — до Хадж Омрана, на иранской границе, на севере — до треугольника, где сходятся границы Ирана и Турции, а на западе — до городов Аль-Амедия, Дхок и Захо на пересечении турецкой и сирийской границы. Четыре раза я пересекал линию иракских войск, причем два раза загримированный под курда, чтобы посетить густонаселенные города Эрбиль и Сулейманию. В прилагаемом докладе я попытался дать возможно более полную картину положения дел в Курдистане в настоящий момент.
Эта поездка была бы невозможна без помощи, сотрудничества и дружеского участия многих иракских курдов, в том числе пригласившего меня Джалала Талабани, руководителя ДПК Масуда Барзани, Сами Абду Рахмана, Хошйара Зебари, Карим-хана из Барадоста, Шейха Мустафы Зинави. Я хотел бы поблагодарить д-ра Абдула Карима Рауфа, сопровождавшего меня в поездках по Курдистану во время мартовского восстания, Хошйара Самсана, также бывшего моим гидом, а также Таниа Али Хасана и Армана Баха-ад-Дина.
   
  С уважением, Питер У. Галбрайт
   
  Основные положения

     Курдистан представляет собой разрушенную страну, где миллионы людей оказались на грани выживания. По крайней мере 600.000 курдов не имеют крова, и приближающаяся зима станет для них катастрофой. Поставки и распределение продовольствия недостаточны, и ситуация продолжает ухудшаться. Гражданское население Курдистана по-прежнему живет под угрозой новых ударов со стороны иракской армии.
     Курдские повстанцы контролируют 80% населенной курдами территории Ирака. Неустойчивый союз различных движений иракских курдов может распасться из-за острых разногласий между их лидерами по вопросу подписания соглашения об автономии с Саддамом Хусейном.
     Ирак обходит санкции ООН, экспортируя товары в Иран, Турцию и Иорданию. Иракская строительная и дорожная техника, заводское оборудование в больших количествах вывозятся в Иран. Топливо и другие товары экспортируются в Турцию. Иордания, по-видимому, помогает Ираку обходить санкции и совершать финансовые операции.
     Курдистан медленно приходит в себя после 25-летнего кошмара правления партии Баас. В различных районах Курдистана обнаруживают массовые захоронения, и появляются свидетельства, что 182.00 человек, которых, как утверждалось, вывезли на юг, были просто убиты. В Курдистане разрушены все села и множество небольших городов. Значительная часть земель стала непригодной для проживания из-за установленных иракцами мин.
Иракская тайная полиция оставила многочисленные документы, отражающие ее деятельность, в том числе пытки и казни. Сотрудники тайной полиции проводили также видеозапись пыток, казней и групповых изнасилований курдских девушек. Эти документальные свидетельства находятся в руках курдских повстанцев, и они готовы их предоставить для подкрепления обвинения в преступлениях против человечества.
     Для защиты курдов от новых ударов со стороны иракцев возглавляемая США коалиция должна подтвердить свое намерение использовать авиацию для предотвращения иракских атак на контролируемую курдами территорию. Следует рассмотреть возможность предоставления курдам ограниченной военной помощи с целью повышения их боеспособности. Такая помощь может включать запчасти и боеприпасы для военной техники, захваченной курдскими повстанцами. Для этого можно было использовать оружие, брошенное иракцами в Кувейте.

  I. Курдистан сегодня: разрушенная страна

  Обзор

     Впервые за свою историю курды установили контроль над большей частью Иракского Курдистана. Освобожденная территория Курдистана простирается от сирийской границы до Ирана и включает созданную ранее союзниками зону безопасности в треугольнике Захо—Дхок—Аль-Амедия и значительно большую территорию на востоке. Курдские повстанцы контролируют Эрбиль и Сулеймание — два из трех крупнейших городов Курдистана — и область, лежащую южнее вплоть до Халабджи, где в 1988 г. применялось химическое оружие.
     Курдистан представляет собой разрушенный регион. Иракский режим систематически проводил кампанию по уничтожению курдских поселков: они взрывались и сносились бульдозерами — всего было уничтожено более 3.900 поселков. В результате более 2 млн. человек из четырехмиллионного населения Иракского Курдистана были принудительно выселены в другие районы. На востоке были взорваны города Чуарта, Хадж Омран, Саид Садик и Калат Диза. Город Халабджа разрушен более чем на половину и почти обезлюдел. Десятки тысяч людей, ранее насильственно переселенные в «образцовые поселки», скорее напоминающие концентрационные лагеря, живут на развалинах своих городов.
     Население Курдистана находится в настоящее время в катастрофическом положении. Приближается зима, а более 600.000 человек не имеют крова. В 1991 г. в некоторых районах Курдистана был неплохой урожай, но часть земель вообще не возделывалась, некоторые земли оказались непригодными к обработке из-за того, что были заминированы. Значительная часть населения Курдистана не получает продуктов ни по национальной системе распределения продовольствия, ни по программам международных благотворительных организаций. Когда имеющиеся запасы закончатся, а зимняя погода сделает дороги непроходимыми, может начаться голод.
     В военном плане сохраняется угроза новых ударов со стороны иракской армии. Хотя армия курдских повстанцев (Пешмарга) имеет под ружьем более 100.000 бойцов (практически все мужчины в Курдистане носят оружие), слабая подготовка, плохое управление, недостаточная координация и нехватка запчастей для захваченного тяжелого вооружения снижают ее боеспособность. Курды, возможно, способны оборонять горную часть своей территории, но не смогут отстаивать города. Для того чтобы повстанцы могли защищать контролируемую ими сейчас территорию, им необходимо принять меры по совершенствованию своей военной организации, а коалиция должна оказывать им постоянную поддержу с воздуха. Если же армия повстанцев не сможет защитить контролируемую ими территорию, возможны новые массовые убийства и исход населения.
     В политическом плане основные курдские политические партии и лидеры кланов с трудом достигли союза. Тем не менее сохраняются резкие разногласия между Масудом Барзани, руководителем Демократической партии Курдистана (ДПК), и Джалалом Талабани, руководителем Патриотического союза Курдистана (ПСК), по вопросу о заключении соглашения об автономии с Саддамом Хусейном. Если эти разногласия не будут урегулированы, Саддам может договориться с Барзани, который выступает за заключение соглашения, изолировав сторонников Талабани (в том числе и географически) и расколов курдское движение. Принятое в апреле решение курдов начать переговоры уже разрушило единство иракской оппозиции, если же теперь произойдет еще и раскол в курдском движении, мечта оппозиции о создании альтернативного иракского правительства в Курдистане почти наверняка станет недостижимой.
     Наконец, следует учитывать, что Курдистан пережил два десятилетия правления Саддама. Сейчас в различных районах находят массовые захоронения, и постепенно становится ясно, что более 182.000 человек, которых, как утверждалось, депортировали на юг страны, были просто убиты. После освобождения Курдистана в руки курдов попало множество документов иракских служб безопасности, в том числе Службы внутренней безопасности (АМН), гражданской разведки (Мухабарат) и военной разведки (Истхбарат). Эти документы, в том числе и видеозаписи, свидетельствуют о массовых убийствах, изощренных пытках и групповых изнасилованиях курдских женщин.

  Политическое и военное положение

     Никогда раньше курды не контролировали столь значительную часть Иракского Курдистана: от реки Тигр, где она на небольшом участке образует границу с Ираком, до границы с Ираном. Освобожденная территория включает треугольник Захо—Дхок—Аль-Амедия (бывшая зона безопасности, созданная в апреле союзниками) и значительно большую территорию на западе. Вдоль иранской границы освобожденная зона тянется на юг до города Халабджа, а на западе — до городов Сулеймание и Эрбиль. По крайней мере 80% иракской территории, заселенной курдами, контролируется в настоящее время повстанцами.
     Освобождение Курдистана происходило в несколько этапов. 8 марта 1991 г. армия повстанцев совместно с лидерами кланов и отрядами курдской пробагдадской милиции (джаш) начала открытые боевые действия и установила контроль практически во всем Курдистане. Это восстание было подавлено иракской армией в ходе наступления 28—31 марта. Иракская армия дошла до турецкой границы, захватив города Дхок, Захо, Сарсанк и Аль-Амедию. На востоке были захвачены два крупнейших курдских города на равнине: Киркук и Эрбиль, а также Сулеймания. Однако в сражении 5—7 апреля отряды ПСК под командованием Косрата Расула остановили иракские танки на дороге между Салахаддином и Шаклавой. В результате еще одного решающего сражения иракское наступление было остановлено у горы Азмар, к востоку от Сулеймании. Таким образом, ряд важных курдских городов на востоке, включая Шаклаву, Равандуз, Харир, Диану и Ранию, а также руины городов Чуарта, Хадж Омран и Калат Диза больше не возвращались под контроль Багдада.
     В середине апреля 1991 г. США, Великобритания, Франция и Нидерланды, реализуя план, предложенный британским премьер-министром Джоном Мейджером, создали зону безопасности в районе Захо—Дхок—Аль-Амедия. Даже после того, как в июле союзники вывели свои войска, иракская армия не пыталась вернуться в эту зону.
В июле вспыхнуло народное восстание в Эрбиле и Сулеймание, в результате чего эти города (население каждого из которых приближается к миллиону) перешли под контроль повстанцев. С июля по сентябрь положение выглядело довольно странным: города контролировались повстанцами, но были окружены иракскими войсками. Иракцы пропускали в города повстанцев, подходивших с восточного направления, а в самих городах находились как правительственные войска, так и отряды повстанцев. В сентябре, когда я пересекал линию иракских позиций в Сулеймание, иракцы покидали свои позиции к востоку от города, позволяя курдам беспрепятственно проникать в город. Позднее иракская армия оставила позиции к востоку от Эрбиля.
     Таким образом, к концу сентября все заселенные курдами территории Ирака — за исключением города Киркук — контролировались самими курдами. Хотя различные курдские течения объединились во Фронт Иракского Курдистана, реальная власть осталась у курдских политических партий и кланов. Основных политических партий две: Демократическая партия Курдистана (ДПК), возглавляемая Масудом Барзани, и Патриотический союз Курдистана (ПСК), возглавляемый Джелалом Талабани. ДПК была основана в день рождения Барзани 16 августа 1946 г. его отцом во время недолгой независимости Курдской Республики Мехабад на севере Ирана. Исторически доминирующая курдская партия ДПК контролирует зону безопасности и земли вдоль турецкой границы. ДПК несет на себе отпечаток клана Барзани — независимых горцев — и имеет черты как современной политической партии, так и родового союза.
     ПСК был основан Талабани в 1976 г. и тоже во многом отражает личность своего руководителя-интеллектуала, стремящегося отойти от положения лидера клана. В последние годы Талабани был дипломатическим представителем курдского движения. Владея английским языком, который он самостоятельно выучил в горах, он установил тесные связи с западными лидерами и средствами массовой информации. Самым ярким его достижением является установление личных контактов с турецким президентом Тургутом Озалом, несмотря на подозрительность, с которой Турция относится к любому курдскому движению, что коренным образом изменило геополитическое положение иракских курдов.
     Третьим фактором, определяющим политическую ситуацию в Курдистане, являются лидеры кланов. Многие курды сильно чувствуют свою клановую принадлежность, и, несмотря на быструю модернизацию и проводимую режимом программу урбанизации, лидеры кланов пользуются значительным влиянием. До мартовского восстания многие из них самостоятельно заключали соглашения с Саддамом Хусейном, предусматривавшие щедрую финансовую помощь в обмен на политическую, а иногда и военную поддержку против повстанцев. Лидеры кланов часто руководили пробагдадской милицией, называемой джаш (по-курдски это слово означает небольшого осла). Именно переход милиции на сторону повстанцев в начале марта обеспечил успех восстания на раннем этапе. Опасаясь, что решения о будущем устройстве Курдистана будут приниматься без них, лидеры кланов создали союз племен как средство реализации своего политического влияния.
     Основной вопрос, стоящий в настоящее время перед курдами, касается заключения соглашения об автономии с Саддамом Хусейном. Переговоры о заключении подобного соглашения начались в апреле, после неудачи восстания, и в настоящий момент проект соглашения предоставляет курдам достаточную автономию, по крайней мере, на бумаге. Однако до сих пор остаются серьезные разногласия. Для курдов наиболее важным является вопрос территории Курдского автономного района. Курды настаивают на том, что он должен включать исторические курдские земли около сирийской границы и на юго-востоке, которые подверглись арабизации (политика правительства была направлена на выселение курдов и заселение этих земель арабами), а также смешанный по этническому составу город Киркук. Иракцы категорически отказываются вернуть какую-либо часть недавно арабизированных территорий. Вторая проблема заключается в отсутствии со стороны Саддама каких-либо конкретных обещаний по демократизации в Ираке.
     Могут ли курды доверять Саддаму настолько, чтобы пойти на риск и подписать с ним соглашение? Учитывая, сколько раз в прошлом Саддам нарушал заключенные договоры, именно это, а не содержание соглашения об автономии, является для курдов ключевым вопросом. Как Масуд Барзани, так и Джалал Талабани не питают никаких симпатий к режиму Баас и не доверяют ему. Однако по иронии судьбы именно Масуд Барзани, чьи родственники и чей клан сильнее всего пострадали от рук Саддама, больше настроен на подписание соглашения.
     Барзани мало верит в помощь со стороны международного сообщества и еще меньше — со стороны США. Он хорошо помнит, как Генри Киссинджер, действуя от имени администрации Никсона и Форда, поощрял курдское восстание в 1974 г., а затем прекратил всякую помощь, когда это перестало быть выгодным. Когда восстание было разгромлено, Барзани и его семья надолго удалились в изгнание, в котором его отец умер от рака и из которого сам Масуд только недавно вернулся. Для таких людей, как Барзани, ставшее известным заявление Киссинджера («тайная помощь — это не миссионерская работа»), в котором тот отклоняет всякую ответственность за последствия своей политики, стало еще одним доказательством циничного и эгоистичного характера политики США. Барзани не питает никаких симпатий к Саддаму, убившему его братьев («Не думайте, что мне нравится иметь дело с баасистами», — сказал он мне), но считает, что сделка, которую теперь предлагает Саддам, открывает курдам лучшие перспективы, чем упование на ненадежную помощь извне. И как и многие курды, Барзани устал от войны и репрессий.
     Джалал Талабани надеется, что по мере установления нового мирового порядка международное сообщество будет продолжать оказывать помощь курдам. Он опасается, что после заключения соглашения между курдами и Саддамом внимание к проблемам курдов ослабнет и будет трудно вновь оживить его. Талабани уверен, что Саддам обязательно нарушит любое соглашение, и считает, что единственно правильной линией является борьба за свержение Саддама Хусейна в союзе с другими иракскими оппозиционными течениями и международным сообществом.
     До настоящего момента лидеры кланов и мелкие политические группировки были настроены против соглашения с Саддамом. Однако это настроение может измениться, если они не получат международную помощь, а Саддам изыщет ресурсы, чтобы вернутся к своей прежней практике — обеспечению себе поддержки путем подкупа наиболее податливых лидеров кланов. Насколько я мог заметить, курдское население в освобожденной зоне решительно выступает против каких-либо договоренностей с Саддамом. Люди, большинство из которых потеряли своих родственников, ненавидят багдадский режим и только начинают открыто выражать свои эмоции. Складывается впечатление, что популярность Талабани выросла, а популярность Барзани несколько снизилась из-за их разного отношения к соглашению с Хусейном.
     Многие курды очень боятся, что Масуд Барзани может подписать соглашение об автономии, в то время как Талабани откажется это сделать. Сепаратное соглашение между Масудом и Саддамом приведет к расколу Фронта Иракского Курдистана, подобно тому, как в апреле решение курдов начать переговоры с Саддамом способствовало развалу иракской оппозиционной коалиции. Партия Талабани окажется изолированной (в том числе и географически), поскольку сторонники ДПК контролируют районы вдоль турецкой границы, имея таким образом прямой доступ к базирующимся в Турции союзникам; в находящиеся на юго-востоке районы расположения сил ПСК можно попасть только из Ирана или через территорию, контролируемую ДПК. Оба лидера утверждают, что не пойдут на сепаратные соглашения и будут действовать совместно, получив мандат курдского народа.

  Военные потребности

     Армия курдских повстанцев «Пешмарга» (что означает «видящие смерть») насчитывает более 100 000 бойцов. Вообще в Курдистане практически все взрослое население носит оружие и считает себя повстанцами.
     Во многих отношениях Пешмарга представляет собой очень эффективную повстанческую армию; многие командиры и солдаты провели в армии всю свою взрослую жизнь. В армии хорошая дисциплина и высокий боевой настрой, хотя многие не получают обещанного жалования и их семьи (которые они редко видят) с трудом сводят концы с концами. В армии ощущается атмосфера взаимной поддержки, и у нее прочные связи с различными политическими партиями. Когда я ездил по Курдистану в сопровождении одного из командиров ПСК д-ра Абдул Карима Рауфа, я был поражен, что на всех контрольных пунктах, независимо от того, какой партии они принадлежали, д-ра Рауфа узнавали (хотя он был без формы), и нас легко пропускали.
     Многие повстанцы хорошо образованы: некоторые из моих спутников говорили по-английски, среди них были люди, имеющие медицинские, инженерные и другие дипломы. Во время мартовского восстания западные корреспонденты и эксперты могли убедиться, что повстанцы без колебаний готовы рисковать и даже жертвовать жизнью для защиты своих гостей.
     Однако у армии повстанцев много слабых сторон, которые стали очевидными после разгрома восстания в марте. Поскольку она связана со многими политическими партиями и кланами, у нее отсутствует центральное командование, что затрудняет координацию боевых операций или подчинение отдельных вышедших из-под контроля отрядов. Очень серьезным недостатком, снижающим боеспособность армии, является неспособность собирать и обрабатывать разведывательную информацию. В ночь с 30 на 31 марта я был в Дхоке со многими политическими и военными лидерами курдов, которые очевидно не знали, что иракская армия была уже на окраине города, готовясь к утреннему наступлению. Командование армии также оказалось не в состоянии оценить силу и мобильность иракцев. Повстанческая армия имеет достаточное количество легкого вооружения, кроме того, в боях с правительственными войсками было захвачено много тяжелой военной техники, но в то же время чувствуется недостаток автоматных патронов, а для тяжелого вооружения не хватает боеприпасов и запчастей. Кроме того, отсутствует опыт обращения с таким вооружением.
     Для защиты курдского населения от возможных ударов иракской армии боеспособность армии повстанцев должны быть повышена. Союзники захватили большое количество иракской военной техники, брошенной в Кувейте, и из этих запасов курдам можно было бы передать боеприпасы и запчасти, необходимые для ремонта захваченных танков и гаубиц. Представляется, что возвращение таким образом в Ирак иракской военной техники (очевидно не тем иракцам, у которых она была захвачена) не нарушит никаких решений ООН относительно кризиса в Персидском заливе.
     Армии повстанцев необходимо также финансовая поддержка и организация боевой подготовки. Особенно необходимо обучение обращению с танками и другим тяжелым вооружением, а также тактике его применения. Быстрый рост численности армии повстанцев и расширение круга ее задач, связанных с контролем обширной территории, значительно повысили финансовую нагрузку на политические партии, поддерживающие армию. По оценкам курдских лидеров, им не хватает от 12 до 15 млн. долл. в месяц для содержания бойцов армии и членов их семей, закупки боеприпасов и снабжения армии.
     Для защиты курдского населения ключевое значение имеет прикрытие с воздуха со стороны коалиции и США. Истребители с базы ВВС США в Инджирлике (Турция) патрулируют воздушное пространство освобожденной части Курдистана выше 36-й параллели, предотвращая возможные удары иракской армии и авиации. Южнее 36-й параллели Ирак предпринимал нападения на курдскую территорию, используя вертолеты и артиллерию против гражданского населения. В сентябре дело дошло до того, что иракцы с помощью вертолетов атаковали Кой Санджак, крупный город к северу от 36-й параллели. За одну ночь более 4000 человек стали беженцами. Если подобные налеты пройдут безнаказанно, следующей целью иракцев могут стать многолюдные города на востоке — Эрбиль и Сулеймания, что приведет к новому кризису с беженцами. США могли бы предотвратить такое развитие событий, расширив зону воздушного прикрытия Курдистана на юг от 36-й параллели и дав понять, что прикрытие будет осуществляться до тех пор, пока сохраняется угроза курдам со стороны Саддама Хусейна и его режима. Прекращение прикрытия с воздуха в то время, когда нынешний режим остается у власти, спровоцирует новое иракское наступление на Курдистан.

  Гуманитарные потребности

     В настоящее время в Иракском Курдистане люди существуют на грани выживания. Более 600 000 курдов живет буквально без крыши над головой, без канализации, питьевой воды и достаточного продовольствия. Зимой проблемы еще более обострятся и многие могут погибнуть.
В апреле большая часть курдов бежала к турецкой и иранской границе. Возникший из-за этого гуманитарный кризис, когда смертность достигала почти 1000 человек в день, к настоящему времени преодолен. Благодаря эффективной программе помощи, организованной Пентагоном, практически все курды покинули горные районы на границе. Некоторое количество беженцев остается на иранской границе, куда эта программа не доходила, но и там они покидают горы.
     Большинство бывших беженцев вернулись домой, но некоторые не могут или не хотят возвращаться. Беженцам из Киркука — самого крупного города Иракского Курдистана — не разрешено возвращаться. Очевидно, иракский режим хочет сделать этот спорный город с прилегающими нефтяными месторождениями полностью арабским. По словам беженцев, а также курдских лидеров, курдские поселки вокруг города взорваны, при этом поощряется арабская колонизация. Вытеснение курдов из Киркука является частью более широкой кампании арабизации, значительно уменьшившей территорию проживания курдов в Ираке.
Не возвращаются домой и бывшие жители «образцовых поселков», созданных иракским режимом для тех, кто потерял жилье в ходе кампании по разрушению поселков. Образцовые поселки на равнине к востоку от Киркука и Эрбиля представляют собой убогие постройки с плохо функционирующими канализацией и водопроводом; возможности трудоустройства там были невелики. Некоторые из них, если не все были окружены колючей проволокой, но выйти из них можно было, только пройдя строгую проверку. Они до сих пор контролируются иракцами, и их бывшие жители предпочитают возвращаться на развалины своих прежних жилищ, чем жить в этих поселках, напоминающих концентрационные лагеря.
     Беженцы из Киркука живут в лагерях вдоль дорог, ведущих к иранской границе, и в некоторых разрушенных городах. Эти люди, принадлежавшие к горожанам среднего класса, приспосабливаются к жизни в предоставленных ООН палатках. Питьевую воду они берут в горных реках, в которых они также стирают белье и куда сбрасывают отходы. Больше всего им нужны зимние палатки и продовольствие.
     Некоторые жители, вернувшись в разрушенные поселки, начали восстанавливать свои жилища, но многие не хотят заниматься строительством, поскольку не знают, как будет развиваться ситуация в Курдистане. Они опасаются, что власти снова разрушат восстановленные ими дома. Другие хотели бы строить, но не имеют для этого достаточно средств. Кроме того, восстановление разрушенных городов и поселков тормозится неурегулированностью вопросов собственности на землю и имущество.
Наиболее удаленную часть Курдистана, где сходятся границы Турции и Ирака, называют треугольником. Там люди из клана местного лидера Карим-хана наиболее активно восстанавливают свои жилища, строя каменные дома. Используя свой авторитет, Карим-хан урегулировал все земельные споры и организовал подвоз строительных материалов. В этом районе зима также обещает быть трудной, однако здесь и в других местах, где власть принадлежит лидерам традиционных кланов, положение, по-видимому, лучше, чем в областях Курдистана, подвергшихся модернизации.
     Даже сейчас иностранная помощь в восстановлении поселков еще могла бы помочь населению Курдистана пережить зиму. Вместе с тем не имеющим крова курдам больше всего необходима временная помощь, чтобы пережить холодные месяцы. Полномасштабной реконструкции в Курдистане должно предшествовать политическое урегулирование.  

  Нарушение санкций

     Согласно резолюции Совета безопасности ООН, Ирак может импортировать только продовольствие и медикаменты. Экспортировать что-либо Ираку запрещено за исключением нефти, что оговорено в резолюции № 706 Совета безопасности. Однако на практике имеет место массовое нарушение санкций через иранскую границу и, в меньшей степени, через турецкую. Однако все это меркнет по сравнению с тем, что происходит на иорданской границе.
     Хадж Омран — разрушенный город в горах на границе с Ираном. Все горы вокруг усеяны минами, а до ближайшего иракского города почти два часа езды. Тем не менее, в Хадж Амране, в полутора километрах от границы, собрано огромное количество строительной и землеройной техники. За короткое время я увидел более 30 больших бульдозеров, по крайней мере, 7 гигантских кранов и сотни большегрузных грузовиков. Техника компаний Вольво, Коматсу, Катерпиллар и Кавасаки, по-видимому, находится в хорошем состоянии. Вдоль дороги, ведущей к границе, были припаркованы грузовики, груженные оборудованием. Курды рассказывают, что контрабандно через границу вывозятся целые фабрики.
     Увиденное в Хадж Омране ясно свидетельствует о том, что Ирак экспортирует элементы своей инфраструктуры в Иран по бросовым ценам. Не совсем ясно, кто в Ираке занимается этим и кто на этом наживается. Некоторые экспортные грузы представляют собой оборудование, захваченное различными курдскими отрядами на правительственных или проправительственных предприятиях в Курдистане. Иногда это выглядит просто как сбыт краденого. Значительная, если не большая часть торговли связана с инфраструктурой и другими товарами из контролируемой правительством части Ирака, вывозимыми в Иран через удерживаемую курдами территорию (с соответствующей платой за транзит). 
     Талабани и другие курдские лидеры весьма обеспокоены нарушением санкций и принимают меры по пресечению торговли через Хадж Омран. Талабани опасается, что Курдистан потеряет большую часть оборудования и инфраструктуры, необходимой для восстановления экономики. Однако распоряжения о прекращении торговли, как правило, игнорируются, только теперь машины идут в Иран большей частью по ночам. Шейх Мустафа Зинави, глава одного из кланов в районе Хадж Омрана, объясняет это так: «Из-за Саддама у нас нет ни работы, ни еды. Если вы обеспечите нас работой, мы прекратим торговлю с Ираном».
     На турецкой границе санкции нарушаются не в таком масштабе. На пропускном пункте Захо-Силопи очередь грузовиков тянется на несколько километров в обе стороны. Большая часть поступающих в Ирак товаров — разрешенное ООН продовольствие. Однако грузовики со специально установленными внизу большими баками вывозят в Турцию топливо. Вследствие действующего в Ираке контроля цен баллон бензина или дизельного топлива стоит там 4 цента, в то время как в Турции — более 2 долларов. Вывозятся и другие контрабандные грузы. Я сам видел, как в Турцию проехал грузовик, груженный иракской шерстью. 
     Большая часть товаров провозится через иракско-турецкую границу на крытых брезентом грузовиках. Со стороны Ирака досмотр грузов осуществляют курды, и собираемые ими пошлины составляют основной источник финансирования курдских партий. Поэтому они не особенно стремятся проверять грузовики и задерживать контрабанду.
     Лидеры иракской оппозиции, хорошо знающие иорданскую экономику, утверждают, что именно Иордания, а не Иран является основным нарушителем санкций. Хотя сам я не видел, как происходит нелегальная торговля с Иорданией, приведенные здесь сведения получены мною из надежного источника. В частности, сообщают, что Иордания разрешает транзит через свою территорию мочевины, серы, нефтепродуктов и элементов инфраструктуры, включая грузовики и землеройное оборудование. В Комитете ООН по санкциям Иордания признает, что импортирует нефть из Ирака, но утверждает, что она идет в зачет прежнего иракского долга. Однако Иордания предоставляет Ираку новый кредит, и, следовательно, Ирак получает прибыль от экспорта нефти. Говорят даже, что Иордания допускает реэкспорт нефти в Ливан, также обеспечивая Ираку прибыль.
     В магазинах Аммана можно увидеть ковры и ювелирные украшения, продаваемые иракцами, остро нуждающимися в наличных деньгах для покупки продовольствия и других товаров первой необходимости. Более того, утверждают, что представитель Удая, сына Саддама, побывал в иорданской столице, чтобы договориться об экспорте автомобилей, похищенных в Кувейте, и другой контрабанды из Ирака. Утверждают также, что иракский банк Рафидан покупает доллары на открытом рынке в Аммане и занимается там отмыванием денег.
     Нарушение санкций позволяет Саддаму Хусейну удерживаться у власти. Продавая в Иран и Иорданию то, что было накоплено в Ираке на протяжении десятилетий благодаря инвестициям, он может закупать продовольствие, медикаменты и даже предметы роскоши, чтобы содержать элитную президентскую гвардию и армейские части, необходимые для того чтобы контролировать Багдад. В настоящее время нарушение санкций дает иракцам небольшую сиюминутную выгоду, позволяя им продавать за рубежом свои сбережения и покупать товары первой необходимости. Однако в долгосрочной перспективе такая ситуация способствует сохранению правящего режима, что чревато обострением политических и экономических проблем. При нынешнем положении дел Саддам сможет неограниченно долго содержать себя и свой репрессивный аппарат, но, когда сбережения иракских семей истощатся, простые люди потеряют доступ к импортным товарам. Из-за экспорта элементов инфраструктуры Саддам оставит после себя Ирак гораздо беднее, чем он был прежде.

  Стратегия борьбы с режимом Саддама Хусейна

     До тех пор пока Саддам Хусейн и партия Баас остаются у власти, курды не могут чувствовать себя в достаточной безопасности, а в Ираке не может быть мира. Саддам может удерживаться у власти, обходя санкции, но у него больше нет той власти, которая была до войны. Даже за пределами Курдистана иракцы говорят о своем отвращении к Саддаму, что было немыслимо еще год назад, а иракская оппозиция утверждает, что имеет сеть своих организаций по всей стране.
Согласованная стратегия борьбы с режимом Саддама может еще больше ослабить его позиции. Такая стратегия должна включать три элемента. Во-первых, должны быть значительно ужесточены санкции ООН, это уменьшит возможности Саддама по содержанию репрессивного аппарата, и тогда его сотрудники, возможно, пополнят ряды недовольных. В настоящий момент ему удается сохранять опору, на которой держится его власть, и добиваться от мирового сообщества смягчения санкций, шантажируя его страданиями иракского населения. При усилении контроля за соблюдением санкций делать это будет значительно труднее.
     Вторым элементом эффективной борьбы с режимом Саддама должна стать военная и политическая поддержка оппозиции. Практически эта поддержка большей частью будет предназначаться курдам. Выше уже обсуждалось, какая именно помощь им необходима. Такая помощь едва ли позволит оппозиции свергнуть Саддама, но будет способствовать повышению обороноспособности курдов. Если же курдам удастся вывести из-под контроля Саддама значительную часть территории Ирака, это существенно подорвет легитимность его режима. В такой ситуации военные могут прийти к выводу, что для сохранения целостности Ирака необходима смена власти.
И, наконец, третьим элементом стратегии должно стать обвинение Саддама Хусейна в военных преступлениях и преступлениях против человечества. Основания для обвинения в преступлениях против человечества указаны в нижеследующей части настоящего доклада. Если нынешний режим останется у власти, будет очень трудно взять под стражу Саддама и его сообщников, а любое уголовное преследование может столкнуться с серьезными проблемами, связанными с юрисдикцией. Однако сам факт вынесения обвинительного заключения, — даже если он будет вынесен национальным судом одной из стран коалиции, а не международным трибуналом, который пока не создан, — станет серьезным ударом по легитимности правления Саддама. Подобные обвинения послужат сигналом для иракцев, что их страна не будет принята в международное сообщество до тех пор, пока партия Баас остается у власти, и что надежды Саддама дождаться отмены санкций необоснованы. Если США будет одним из инициаторов обвинения или если обвинительное заключение будет вынесено американским судом, его политическое значение усилится. Пассивность США во время мартовского восстания в Ираке создала у многих иракцев впечатление, что США предпочитают, чтобы Саддам был ослаблен, но остался у власти. Если руководство США попытается осудить Саддама и его соратников за военные преступления и преступления против человечества, это будет однозначным сигналом, что Саддам должен уйти. До настоящего момента, по мнению большинства иракцев, такого сигнала не было, а двусмысленная позиция США помогает режиму оставаться у власти.

  II. Наследие смерти: иракское правление в Курдистане

  Обзор

     Курдистан медленно приходит в себя после 25-летнего кошмара правления партии Баас. Все вокруг напоминает об этой трагедии: тысячи разрушенных поселков, руины небольших городов, камеры пыток в зданиях тайной полиции, массовые захоронения. Осталось также множество живых свидетелей происшедшего, многочисленные документы иракской тайной полиции и видеозаписи пыток, изнасилований и убийств.
За девять дней пребывания там невозможно было собрать материалы, во всем объеме отражающие жестокости иракцев. Эта статья отражает личные впечатления о последствиях правления Ирака в Курдистане. Для представления этой темы в соответствующей международной инстанции необходимы дальнейшие расследования и сбор документов.

  Калат Диза и другие разрушенные города

     Гостиница и ресторан являются гордостью начавшего возрождаться торгового района в Калат Дизе. В ресторане предлагают свежезажаренные бараньи котлеты с курдским хлебом и импортные напитки на выбор. Напротив расположен игровой зал. На главной улице есть еще один ресторан (с таким же меню) и несколько магазинов. И в гостинице, и в ресторане котлеты обычно подают недожаренными, поскольку чтобы приготовить их как следует, пришлось бы сжечь слишком много дефицитного дерева.
Конечно, иностранцы не будут есть в Калат Дизе недожаренное мясо. В гостинице не работает водопровод, нет электричества, а значит, не работает и холодильник. Полы в ресторане и единственном номере гостиницы грязные. Ни в гостинице, ни в магазинах нет настоящей крыши, дома покрыты листьями. Дверей тоже нет. Владельцы вынуждены постоянно жить в своих заведениях, иначе кто-нибудь, еще более бедный чем они, может похитить что-нибудь из их товаров.
     Два года назад Калат Диза был обычным городом на востоке Ирака. Его население превышало 100.000 человек и быстро росло в результате проводимой Ираком политики урбанизации. С целью умиротворения Курдистана иракское правительство начало в 1975 г. программу по выселению 20-километровой полосы вдоль иракской границы. Затем в середине 1980 гг. было принято решение разрушить все поселки в Курдистане. Лишившиеся своих жилищ люди переселялись в города, подобные Калат Дизе, или в так называемые образцовые поселки, построенные около городов и контролируемые курдской армией. Некоторые образцовые поселки напоминали концентрационные лагеря, с колючей проволокой и ограниченным правом выхода, но поселки вокруг Калат Дизы выглядели просто убогими.
     Для обустройства быстрорастущего населения в Калат Дизе и близлежащих образцовых поселках власти построили школы и небольшую больницу. Затем, в 1989 г., было решено снести Калат Дизу с лица земли. Иракская армия окружила город, и жителям дали лишь несколько часов, чтобы собрать имущество. После того, как жители города были эвакуированы, военные начали один за другим взрывать все дома.
     Теперь люди вернулись в Калат Дизу. Они живут среди развалин, без водопровода и канализации. Один мальчик, который вместе со своей семьей живет в разрушенной комнате размером 3 х 4 м, так описал свой дневной рацион: помидоры на завтрак, обеда нет, помидоры на ужин. В другом разрушенном доме молодая женщина ждала третьего ребенка. До этого она рожала в больнице, но в этот раз она не была у врача и ей придется рожать здесь же, среди развалин. Когда я спросил ее, почему она вернулась в Калат Дизу, она ответила то же, что и все остальные: «Мы здесь родились и скорее умрем здесь, чем будем жить где-нибудь еще». 
    Большинство жителей Калат Дизы не имеют крыши над головой. Исмату Кариму и его семье повезло: они вернулись в город одними из первых и поселились в разрушенной школе. Поскольку общественные здания строились из железобетона, плиты перекрытий в значительной мере сохранились. Второй этаж лежит на разрушенном первом и попасть в него можно, только перелезая через переплетения арматуры. Его расчистили от мусора, и теперь на бетонном полу там достаточно спальных мест для 20 семей. По краям высота потолка чуть больше метра, но в середине она доходит до двух метров.
     Единственная проблема заключается в том, что в этом жилище только один выход и летом там стоит страшная жара. Зимой же люди задыхаются от дыма керосинового обогревателя.
     Калат Диза лишь один из многих разрушенных городов. Сайид Садик, Чуарта и Хадж Омран представляют собой такую же картину разрушения и отчаяния. Кроме городов иракцы разрушили в Курдистане все поселки. Вместе с городами и поселками погибло культурное наследие цивилизации, насчитывающей не одну тысячу лет. Христианство рано проникло в Северный Ирак, и некоторые из разрушенных церквей были построены еще в V веке. Уничтожены также старые мечети, крепости и средневековые дома. Средства, затраченные на строительство школ и других общественных зданий, оказались выброшенными на ветер. В некоторых поселках остались кладбища и фруктовые сады. В других местах военные разрушили даже это. С опор линий электропередач, ведущих в разрушенные города и села, сорваны провода, колодцы залиты бетоном или отравлены. Подобно римским легионерам в Карфагене, иракская армия засеяла солью землю Курдистана.

  Халабджа не может забыть пережитый кошмар

     На юге Курдистана, на краю широкой равнины, спускающейся к заселенной арабами центральной части Ирака, расположен город Халабджа или то, что от него осталось. В 1988 г. Халабджа превратилась в символ жестокости режима Саддама Хусейна. 16 марта иракская авиация применила химическое оружие против города, находившегося тогда в руках курдских повстанцев, поддерживаемых Ираном. Погибло более 5000 человек. После атаки в городе побывали иранские телеоператоры и фотографы и зафиксировали результаты атаки. Эти фотографии — мертвый мужчина, пытавшийся спастись вместе с младенцем, девушка с закутанной в платок головой с признаками трупного разложения — вызвали в мире шок. Однако вскоре иракцы вернули город под свой контроль, и после этого о нем мало что было слышно.
Режим Саддама Хусейна стремится скрыть следы этого преступления. В 1989 и 1990 гг. выжившие жители были вывезены из Халабджи, а в город были введены команды ликвидаторов. Они не успели завершить свою работу до 2 августа 1990 г., и город остался разрушенным лишь частично. От многих домов остались только фасады, за которыми скрываются горы развалин. Повсюду видны следы трагедии 1988 г. В одном из домов, где погибли две семьи, на стене коридора написаны их имена. Курды показывают приезжим подвал, в котором укрывалось 48 человек. Все они погибли, когда газ стал оседать вниз. Подвал опечатан, поскольку французские медики опасались заражения. На полу еще лежит одежда, а в воздухе чувствуется запах разложения. В другом доме мужчина показал мне фрагменты химической бомбы и одну целую бомбу, которая, по-видимому, не разорвалась. Затем он показал места, где погибли члены его семьи.
     Многие из нынешних жителей Халабджи — беженцы из других мест. Над превратившимся в захоронение погребом расположилась семья из Киркука. Жить им негде. Мухаммед, инженер из Багдада, рассказывает, что продолжают открываться новые ужасные следы трагедии 1988 г. Фермеры, начавшие возделывать поля вокруг Халабджи, находят в траве скелеты. При восстановлении разрушенных зданий также находят тела погибших во время химической атаки. Сам Мухаммед — араб и занимал высокий пост в иракской армии. Он дезертировал во время восстания, когда ему приказали разрушить курдскую часть Киркука. Он нанес удар по ложным целям, а затем, опасаясь, что это раскроется, и не желая больше участвовать в военных преступлениях, бежал в Иран. Теперь он живет в Халабдже и, поскольку поддерживает антисаддамовскую оппозицию, тревожиться о своей семье, оставшейся в Багдаде.
     Мухаммед проводил меня на кладбище за городом. Там, в братских могилах, лежат жертвы газовой атаки 1988 г. и более поздних карательных акций. Некоторые могилы окружены недавно построенной каменной стеной. На плитах написаны фамилии похороненных здесь семей. Другие могилы попроще. Вдоль траншеи лежит присыпанная землей одежда и обувь похороненных здесь на небольшой глубине людей. Когда я начал фотографировать траншею, один мальчик предложил мне откопать несколько костей для фотографии. Я отказался, но какой-то мужчина порылся в земле и вытащил два черепа, которые положил на край траншеи. Это были детские черепа, и картина была ужасной.
     Такие братские могилы можно найти на окраинах многих, если не всех курдских городов. В некоторых из них захоронены жертвы кампании Анфал 1988 г. или более ранних кампаний, в других — жертвы подавления восстания в марте 1991 г.

  Здание тайной полиции в Сулеймание

     Во всех иракских городах одно из самых внушительных зданий обязательно принадлежит Службе внутренней безопасности (АМН). Никакой посетитель не сможет проникнуть в эти закрытые учреждения за исключением тех несчастных, которые оказываются там не по своей воле.
Город Сулеймания расположен на востоке Ирака. Это красивый ухоженный город, население которого, практически полностью курдское, приближается к миллиону. Во время предыдущего посещения в 1987 г., ведя съемку на ярком восточном базаре, я нечаянно направил камеру на закрытый объект. Ко мне подошел сотрудник АМН и попытался арестовать. Благодаря вмешательству сопровождающего инцидент удалось замять, и мы быстро уехали из города.
     Теперь у меня была возможность посетить здание АМН в Сулеймании. Пятиэтажное здание было сожжено курдами, захватившими город после ожесточенных боев 10 марта 1991 г. Однако пожар не смог уничтожить все следы того, что здесь происходило.
     Пройдя через разгромленное административное здание, попадаешь во двор, окруженный высокими стенами и затянутый сверху колючей проволокой. Направо — комната со вделанными под потолком трубами, по которым скользили стальные крючья. В конце комнаты на столе стоит стул странной формы. Ахмед, студент-инженер, участвовавший в захвате здания, объясняет мне назначение крючьев и стула. Заключенного вводили в комнату голым со связанными за спиной руками. Затем его сажали на стул, а веревку, которой были связаны руки, цепляли за крючок под потолком. В таком положении его допрашивали. Если его показания не устраивали сотрудников АМН, из-под него выбивали стул и человек повисал на веревке. Крючок мог сдвигаться по трубе так, чтобы на стул можно было посадить другого человека. Кроме того, в комнате были электрические контакты для пытки электрическим током. Контактный провод прикрепляли к гениталиям допрашиваемого, а другой провод — для создания тока — к его рту.
     С другой стороны двора расположены камеры. Все они отделены от коридора обычными решетками, и только в некоторых есть небольшое окно под потолком. Камеры различаются по размеру, но все они мрачные и унылые. Однако по-настоящему кошмарными они начинают казаться, если представить себе, сколько человек в них содержалось. По словам освободителей, некоторые камеры были забиты настолько, что люди могли только стоять. Канализация была явно недостаточной, а кормили заключенных так, чтобы они только не умерли с голода.
     Казни совершались в подвале здания, в камере пыток и на заднем дворе. На заднем дворе стоит также трейлер, называемый курдами «женской комнатой». В этот трейлер сотрудники АМН привозили курдских женщин и девушек, где подвергали их групповым изнасилованиям. Затем нижнее белье жертв прибивали к стенам трейлера на память. И сейчас пол трейлера завален женским нижним бельем. Ахмед рассказал, что когда курды захватили здание, они нашли в трейлере 12-летнюю девочку.
При захвате повстанцы обнаружили в здании АМН не только заключенных, но и вещественные следы творимых там преступлений. Подобно Гестапо, АМН была очень бюрократизированным ведомством. Там хранились личные дела всех заключенных и подозреваемых диссидентов, а также журналы, в которых подробно отмечались пытки и казни.
     Сотрудники АМН также снимали на видеопленку самих себя за работой. В Сулеймании мне показали одну из многих захваченных видеокассет. Агент АМН объяснял, что проводит эксперимент с психотропным препаратом, который успешно применялся в Багдаде. Затем в комнату был введен крайне изможденный мужчина средних лет и посажен на стул. Он сразу же упал с него. Агент посадил его обратно и спросил о его связях с диссидентами. Заключенный опять упал со стула. Агент опять усадил его на стул и несколько раз ударил, но не сильно. Находящийся под действием препарата человек не мог ни отвечать, ни даже держать голову. В конце концов он потерял сознание.
Эта запись была довольно невинной по сравнению с другими. На некоторых были записаны пытки и казни. Сотрудники АМН снимали себя также в трейлере, очевидно для развлечения.
     В марте повстанцы захватили большое количество документов и видеоматериалов в помещениях тайной полиции. К сожалению, в конце марта — начале апреля, когда иракцы установили контроль над Курдистаном, им удалось вернуть часть документов. Некоторые документы были утрачены в ходе боев. Сами курды сожгли некоторые материалы на иранской границе, предпочитая не передавать их иранским спецслужбам (которые могли бы получить из них информацию о связях между иранскими и иракскими курдскими партиями). Тем не менее, в руках повстанцев остается значительное количество документов и видеоматериалов АМН и других иракских спецслужб. Они являются важным свидетельством совершенных массовых преступлений, тем более ценным, что были созданы самими преступниками.
Если Ирак захватит Курдистан, существует большой риск того, что оставшиеся документы также будут утрачены. Поскольку они представляют историческую ценность для курдов, а также необходимы для обвинения иракского режима в преступлениях против человечества, эти документы должны храниться за пределами Ирака.
Ненависть курдов к иракскому режиму и его тайной полиции имеет глубокие корни. Когда я сидел в кабинете одного из командиров повстанческой армии в Сулеймании, я увидел, что в соседнее здание вошла толпа вооруженных людей. Мне сказали, что это похороны местного племенного вождя, который сотрудничал с иракцами. За день до этого он был застрелен. Вооруженные люди служили в его милиции.
     Ахмед рассказал мне также историю мести, которая поразила даже его. Когда курды в марте захватили здание тайной полиции в Сулеймании, сотрудники АМН только начали расстреливать остававшихся там заключенных. Их застали за этим занятием, и они были убиты толпой. Чуть позже Ахмед увидел пожилую женину, которая била и пинала один из трупов. Ее оттащили в сторону и спросили, почему она набросилась на мертвого. Она ответила: «Он замучил до смерти трех моих сыновей, неужели я не могу хоть так отомстить ему?».

  Кампания Анфаль

     Тамур Абдул спокойно сидит в доме, реквизированном сторонниками Джалала Талабани в Шаклаве. В своих мешковатых брюках цвета хаки он выглядит как один из молодых бойцов армии повстанцев. По его блестящим глазам и веселой улыбке трудно догадаться о том, что он пережил за последние три года.
Сейчас Тамуру 15 лет. Когда ему было 12, к его селу Кулоджео, расположенному около Кифры, подошли иракские танки. Вот как он рассказывает о том, что произошло вслед за этим.
     «Люди бежали в другое село, Маласура, а оттуда милиционеры перевезли нас дальше. Через десять дней на армейских грузовиках нас вывезли в Гзавху, около дуканской плотины. Там нас разделили: мужчин отдельно, женщин и детей отдельно. Я остался с женщинами. Мужчин не кормили, и женщины перебрасывали им через колючую проволоку часть нашего хлеба. Мы видели, как мужчин иногда избивали. Однажды их раздели до нижнего бель я и увезли на грузовиках. Больше мы их не видели.
Через месяц нас посадили на автобусы и повезли в сторону границы с Саудовской Аравией. Нас везли целый день без пищи и воды. Одна женщина и ребенок умерли в дороге. Вместе со мной там были моя мать, три сестры и три тети.
     В одном месте нас высадили, дали пить, потом завязали глаза и снова посадили в автобус. Я снял повязку и увидел траншеи. Солдаты загнали нас в одну из траншей. Когда начали стрелять, пуля попала мне подмышку. Я побежал к солдату. Офицер рассердился и крикнул солдату: «Брось его обратно в яму». Стрельба продолжалась, и еще одна пуля попала мне в спину.
     Одна девушка в траншее была еще жива. Я сказал ей: «Бежим отсюда вместе». Она ответила, что ей страшно. Когда солдаты перестали стрелять и начали переговариваться, мы выскочили из траншеи и побежали, но она не могла долго бежать, и ее поймали. Ей было 15 лет, звали ее Сарголь, и она была из Хавара Барзи.
Я потерял сознание. Когда я пришел в себя, я увидел, что солдаты закапывают траншею. Я дошел до какого-то арабского дома. Там я пробыл три дня. У этих арабов были родственники в Самаве и они отвезли меня туда. Один из них работал в госпитале. Он приносил мне лекарства и делал перевязки. Этот человек был связан с сопротивлением. Военные узнали об этом и казнили его. Я прожил в этой семье три года.
     Один из их сыновей служил в Сулеймании. Он рассказал обо мне своему другу, а тот нашел моего дядю. Тогда я вернулся на север».
     Тамур — один из нескольких выживших в проводимой иракским режимом кампании геноцида под кодовым названием «Анфаль». Это название взято из одной из сур Корана, где оправдывается захват жен и имущества неверных, и хорошо показывает характер кампании. Когда к концу ирано-иракской войны военная обстановка в Курдистане осложнилась, Саддам назначил своего двоюродного брата Али Хасана аль-Маджида губернатором курдского района. Аль-Маджид издал приказ, язык которого до удивления напоминал нацистские документы, объявивший тысячи квадратных километров Курдистана зоной свободного огня, в которой не должно было остаться ничего живого. В феврале 1988 г. иракская армия стала занимать эти зоны и сгонять оттуда население. Очевидно, большинство разделило участь семьи Тамура Абдула. Позднее, в августе 1988 г., Ирак применил химическое оружие в поселках, находящихся в этой зоне.
     Газовые атаки прекратились после того, как Сенат США принял закон о предупреждении геноцида, предложенный сенатором Клеборном Пеллом, который предусматривал суровые финансовые и торговые санкции в отношении Ирака. Это вынудило Ирак отказаться от использования самого эффективного оружия по очистке территории, однако оппозиция помешала Рейгановской администрации ввести санкции, и кампания Анфал продолжалась.
     По оценкам курдских лидеров в ходе кампании погибло от 50.000 до 182.000 человек. Уже составлен список, включающий 10.000 исчезнувших лиц, и чем больше удается собрать документов, касающихся кампании Анфал, тем большим представляется число жертв. Одно из основных положений соглашения об автономии между курдами и багдадским режимом предусматривает освобождение всех политических заключенных. Однако когда курдские лидеры подняли вопрос об арестованных в ходе кампании Анфал, им открыто сказали: «Забудьте обо всех, кто был арестован до 1990 г. Это уже история».

  Мины в Хадж Омране

     Рей МакГрат не может сдержать своего гнева. «Эти люди живут буквально на минном поле. Видите вон там ящик с шипами? Если вы дотронетесь до одного из шипов, мина подпрыгнет на метр вверх и взорвется, выбросив во всех направлениях тысячи стальных шариков. Все мины связаны друг с другом. Если взорвется одна, взорвутся и остальные. Эти люди совершенно перестали дорожить собственной жизнью. Они используют это место как туалет, и однажды кто-нибудь заденет мину, и весь лагерь беженцев погибнет. Я говорил представителям Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Диане, что беженцы живут здесь на минном поле, и мне ответили: «Их там не должно быть».
     Гнев Рея МакГрата вызывает небольшой лагерь беженцев на ирано-иракской границе около Хадж Омрана. Беженцы, большей частью из Киркука, живут в заброшенных иракских бункерах. Вокруг бункеров установлены мины, как с шипами, так и в небольших пластиковых корпусах. Некоторые мины установлены очень тщательно, другие — в спешке, когда иракская армия уходила отсюда в марте.
     Беженцы из Киркука — это особый случай. Они предпочитают оставаться здесь на границе потому, что их скудные доходы связаны с контрабандой семечек подсолнуха. Они не могут вернуться в Киркук, и у них нет других источников существования. Однако проблема мин носит более общий характер.
Рей МакГрат, эксперт по боеприпасам, приехал из Австралии для обследования минных полей в Курдистане. То, что он увидел, обескураживало его. Разрушив курдские поселки на стратегически важных участках, иракцы заминировали их, чтобы жители не смогли вернуться назад. В результате большая часть горных районов Курдистана стала непригодна для проживания. МакГрат считает, что некоторые горные пастбища еще можно будет использовать, обучив курдов обнаруживать мины и разминировать минные поля. Другие территории никогда не удастся разминировать.
     Путешествуя по Курдистану, я часто слышал предупреждения о минах. Невозможно ходить по руинам Барзана, родного поселка семьи Барзани, потому что мины установлены там повсюду. Масуд Барзани приезжал сюда, чтобы посмотреть на развалины дома, построенного его отцом, но близко не подходил.
Горы к востоку от Сулеймании очень красивы, но ходить там опасно для жизни. Весенние дожди вымывают часть установленных в горах мин, а ручьи выносят их в реки. Впоследствии люди, живущие в считающихся безопасными районах, будут подрываться на занесенных туда минах.
Минирование сельских районов — еще одно направление стратегии Саддама Хусейна, направленной на уничтожение курдских сел. С точки зрения экологии это имеет интересные последствия. Дикие животные, считавшиеся исчезнувшими на Ближнем Востоке, стали появляться на землях, оставленных людьми. Над минными полями теперь можно видеть величественных ближневосточных орлов; говорят, что становится все больше волков и медведей. По-видимому, для диких животных мины не так страшны, как человек.
     Больше всего МакГрат возмущен действиями европейских компаний, продающих Ираку мины и совершенно не интересующих, как эти мины будут использоваться. МакГрат считает, что при установке мин Ирак нарушает международное право — например, соглашение, требующее обозначать минные поля и запрещающее установку мин там, где от них может пострадать гражданское население, — и уверен, что компании, производящие оружие, знают об этом. МакГрат хотел бы, чтобы специалисты этих компаний приехали сюда и забрали бы свою продукцию. 
   
  Преступления против человечества

     Статья 6 Постановления Нюрнбергского трибунала определяет преступления против человечества как «убийство, уничтожение, порабощение, депортацию и другие бесчеловечные действия, совершенные против какого-либо гражданского населения до или во время войны, либо преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам за какое-либо преступление или в связи с ним, независимо от того, являются ли эти действия нарушением национального законодательства страны, где они совершаются».
     Действия Саддама Хусейна и его приспешников в Курдистане — депортация курдского гражданского населения, массовые казни, использование отравляющих газов, широкое применение пыток, насильственное выселение людей с обширных территорий — несомненно попадают под критерии, установленные Нюрнбергским постановлением. По числу жертв и масштабам разрушений совершенные в Курдистане преступления много раз превосходят все то, что иракцы совершили в Кувейте. Конечно, репрессии в Курдистане — это только часть преступлений партии Баас против иракского народа. Шиитское большинство на протяжении долгого времени подвергалось притеснениям, и подавление восстания на юге в марте 1991 г. отличалось крайней жестокостью. С тех пор этот регион почти полностью закрыт для внешнего мира, но есть много свидетельств, что там продолжаются массовые убийства, казни, пытки и другие преступления.
     Конвенция о геноциде определяет геноцид как «любые из следующих действий, совершенные с целью уничтожения, полного или частичного, национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой; убийство членов группы, умышленное ухудшение жизненных условий группы с целью ее полного или частичного физического уничтожения…».
     Действия Ирака в Курдистане во многом попадают под определение геноцида. Помимо уничтожения курдов посредством расстрелов и использования отравляющих газов, политика партии Баас, в частности, разрушение сел и городов, направлена на максимальное ограничение территории их проживания. Нацисты начали геноцид не сразу. Поначалу это были мероприятия небольшого масштаба, и только через несколько лет дело дошло до газовых камер и лагерей уничтожения. Логика политики Саддама Хусейна по отношению к курдам также ведет к окончательному решению курдского вопроса. Международное вмешательство остановило войну Саддама против курдов. Без участия международного сообщества эта война может возобновиться.