Лятиф Маммад
Курдская крепость Тмук (11-12 вв., Джавахетия/Ахалкалаки)
В ходе русско–персидских (1804 – 1813 и 1826 – 1828 гг.) и русско–турецких (1806 – 1812 и 1828 – 1829 гг.) войн в Х1Х веке и после заключения Гюлистанского (1813г.) и Туркманчайского (1828г.) мирных договоров южные границы Российской империи далеко протянулись на юг. Русский историк Н.А.Хальфин писал: “С окончанием русско–иранской войны (1804 – 1813 гг.) и переходом к Российской империи (в составе прочих земель) Карабахского ханства, среди народов империи появились и курды, населявшие это ханство”[1].
Не сразу складывались верноподданческие отношения между новой властью и вновь приобретенными подданными в лице курдов. Порабощенный персами и турками курдский народ на начальном этапе видел в лице России очередную колониальную державу, от которой трудно ожидать чего – либо хорошего. По мере продвижения российских войск на юг курды семьями покидали новые российские пределы и уходили в глубь Курдистана, на территории, контролируемые Персией и Оттоманской Турцией. Но вскоре большинство курдов убедилось в том, что в лице России они нашли своего долгожданного стратегического союзника. На то были свои веские причины. Во-первых, военно–политическая. Несмотря на иранско-турецкое порабощение, в вопросах самоуправления курды пользовались определенной независимостью, налоги не платили и только ограничивались выставлением военного контингента для персидской и турецкой армий. Врагам курдского народа так и не удалось окончательно усмирить курдское свободолюбие. Наоборот, ослабление Османской империи и шахского Ирана спровоцировало расширение курдского национального движения. Особенно мощным были восстания курдов Северного Курдистана под руководством Бадр–хана (1843 – 1846 гг.) и его племянника Езданшера (1853 – 1855 гг.). И естественно, курдам, для освобождения от иранского и турецкого ига нужен был союзник, которого они нашли и в лице давнего врага Османской империи и шахского Ирана – России. Во-вторых, экономическая. Ранней весной курды откочевывали на свои традиционные места кочевья – на пастбища, которые были расположены у озера Севан, у подножья горы Алагяз и в зоне Кавказского Курдистана. Потеря традиционных мест кочевья была чревата для курдов тяжкими последствиями. И эти два существенных фактора – военно–политический и экономический, – были для курдов веским основанием для поиска путей сближения с Россией. Российское правительство также изменило первоначальное представление о курдах, что внесло определенные коррективы в дальнейшие планы России по курдскому вопросу и диктовалось рядом соображений. Курды представляли собой достаточно самостоятельный военно-политический фактор. В зоне действия Кавказского экспедиционного корпуса российских войск проживало значительное количество курдов. Каждое курдское племя, конфедерация, по сути, были самостоятельной военно–хозяйственной единицей, способной в случае необходимости выставить десятки тысяч вооруженных и достаточно хорошо владеющих искусством боя опытных воинов. По признанию графа И.Ф.Паскевича, командующего отдельным Кавказским корпусом, курды имели «многочисленную вспомогательную конницу, почитаемую лучшею в Азии»[2]. В рапорте от 11 января 1829 г. на имя граф И. Ф.Паскевича доносилось: «…для обеспечения успеха предположенных на будущую кампанию действий нужно иметь на нашей стороне куртинцев, иначе во все время многочисленныя толпы сей отважной конницы будут у нас в тылу и на фланге и совершенно опустошат земли театра войны, на средства коих мы преимущественно должны расчитывать…»[3]. Граф Паскевич напрямую связывал успех военной кампании с лояльностью курдов по отношению к России. Поощрение антииранских и антитурецких выступлений курдов полностью отвечало интересам России, и неудивительно, что в 1829 г. по инициативе генерала И.Ф. Паскевича было получено разрешение царя на «учреждение десятитысячного отряда конных куртинцев»[4]. А в 1855 г. на российской стороне уже воевали 2 курдских кавалерийских полков и несколько пехотных рот. В целях дальнейшего упорядочения отношений между Россией и с находящимся в ее пределах курдским населением и возникло предложение о создании своего рода «местного самоуправления» для курдов – «Правила для управления куртинскими племенами»[5]. И на нынешнем этапе интерес России к курдскому вопросу не ослаб, хотя и находится на недостаточно высоком уровне. Но мы надеемся на их дальнейшее развитие. Нижеприведенный архивный материал раскрывает историю российско–курдских связей, что, без сомнения предоставляет определенный интерес и для наших читателей, и для исследователей.
Правила
для управления куртинскими племенами, составленные по приказанию генерала Муравьева[6] полковником Лорис-Меликовым[7] 30 ноября 1855 г.
До 4-х тысяч семей курдских кочуют в настоящее время в участках Эриванской губернии и Карском пашалыке. Курды Эриванской губернии до открытия настоящей войны, проживали в Сардар-абадском[8], Сурмалинском[9] и Шарурском[10]участках, а иногда, по недостатку подложного корма, переходили и горам Дараилагезским, что в Нахичеванском уезде. В начале войны турецкое правительство, рассчитывая на воинственный дух курдских племен… обещаниями и подарками… успело переманить на свою сторону общество, кочевавших в наших пределах… можно сказать утвердительно, что… временный успех турок в начале войны произошел наиболее от того, что до 8 – ми тысяч хорошо вооруженных курдов, не требовавших от правительства ни содержания, ни фуражного довольствия, угрожали одновременно нападением на разные пункты нашей границы и тем ставили нас в необходимость дробить и без того незначительные наши силы. В декабре месяце 1853 года открыты первые сношения с курдами; нерасположение к турецкому правительству и недоверие к нему начали явно выказываться между курдами только в конце прошедшего 1854 года, а в зимы с 1854 на 1855 год они уже открыто воcстали, отказывая в выдаче новобранцев для низама[11]. Карательные операции и усмирение более раздражило курдов против Турции, нежели привязало их к правительству. Опыт сформирования двух куртинских полков, принимавших участие в военных действиях нынешнего года, может служить указанием на те выгоды, кои извлекаться будут от этого племени в больших размерах при успехе нашего оружия и дальнейших наступательных действиях. Со своей стороны, мы также не должны рассчитывать на преданность их к нашему правительству и, следовательно, все старание должно быть ограничено только тем, чтобы они оставались в постоянно враждебных отношениях к правительству турецкому. Требует пристального за ними присмотра и управления более согласного с их обычаями и правами, и поэтому надзор местных участковых начальников, как доказали бывшие перед сим обстоятельства, весьма недостаточно. Чтобы положить основание управлению этому, которое должно развиться в больших размерах при переходе к нам новых обществ, необходимо:§ 1. Власть над курдами сосредоточить в лице доверенного русского штаб-офицера, знающего преимущественно туземные языки.§ 2. В помощники к нему назначить 2-х из членов куртинских знатных домов.§ 3. Куртинских обществ, ныне кочующих в пределах наших, считается десять: Радикы, Джелали, Бирюки, Езиды, Джунуки, Елианлы, Дильхейранлы, Джемадинлы, Миланлы, Касканлы.Необходимо назначить старшим — по одному в каждое отдельное общество, возложив на них всю ответственность к сохранению порядка (от недостаточного попечения от них общества эти подразделяются на несколько семейств, управляемых мнимыми старшинами).§ 4. Власть начальника куртин во всех случаях сравнить с властью уездных начальников и штат его управления — со штатами управления тех уездов, которыми управляют уездные начальники с двумя помощниками, при письмоводителе и есаулах, без участковых начальников.§ 5. Для прекращения всякого рода споров насчет зимних и пастбищных мест, постоянно возникающих между куртинами и другими жителями уездов, следует разграничить снятием на план все зимовки их и летние кочевки, и план сей постоянно иметь при управлении куртинском, для легчайшего разбирательства подобного рода дел.§ 6. Для исковыя, между курдами полезно было бы подвергать разбирательству третейского суда… по понятиям их. Вообще начальники курдов должны стараться все свои дела производить словесно, со всевозможным сокращением переписки.§ 7. Удаление старшин и назначение новых следует сосредоточить во власти начальника куртин, которому вменить в обязанность о таковых переменах старшин доносить для сведения каждый раз военному губернатору. § 8. Споры куртин с жителями других участков губернии следует поручить разбору власти обоих сторон. Окончательное же решение предоставить губернскому правлению, если только предмет ссоры не сопряжен с уголовным преступлением, подлежащим законному заключению губернского суда.§ 9. Управляющему обществами куртин на наследственных правах предоставить все те преимущества и выгоды, которыми пользовались предки их, не дозволяя, однако – же тех жестокостей при наказаниях, кои производимы были ими при турецком или персидском правительствах.§ 10. В отношении податями натуральных повинностей куртины могут быть уравнены с жителями губернии, ибо они против других жителей более достаточны.§ 11. Для разбирательства дел духовных следует иметь при управлении куртинском одного доверенного и избранного обществами кадия[12], с назначением ему от правительства содержания.§ 12. В случае перехода к нам из-за границы куртинские общества подчинить всем вышеуказанным правилам.§ 13. Для перехода в пределы наши какого-либо общества необходимо испросить первоначально разрешения господина начальника Кавказского.
§ 14. Для учреждения особого куртинского управления было бы полезно теперь же назначить для заведования делами из двух почетных курдов; при окончательном же устройстве управления… выделить средства приличному содержанию, необходимо бы назначить им жалование по 100 рублей серебром в месяц. Майор Джафар – ага и Ахмед – ага соответствуют этому назначению. Общество, проживающее в участках Сурмалинском и Шарурском, можно поручить Джафар – аге, а те, кои находятся в пашалыке Карсском и участке Сардар – абадском — Ахмед – аге.
Примечания:
[1]Хальфин Н. А. Борьба за Курдистан. С. 39. М., 1963.
[2]Акты, собранные Кавказскою археологическою комиссиею. Архив главного Управления наместника Кавказского (АКАК). Том 7. №787, стр.786. Тифлис, 1878.[3]Там же, № 775 с. 775
[4]Там же, №776, с.776
[5]АКАК, Том ХI, № 435, стр. 427 – 428, Тифлис (публикуется с незначительными сокращениями).
[6]Муравьев (Карсский) Николай Николаевич (1794 – 1866), генерал от инфантерии(1853). В Крымскую войну, 1854 – 1856 гг. наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским корпусом, руководил взятием Карса (1855).
[7]Лорис – Меликов Михаил Тариелович(1825 – 1888),граф, генерал от кавалерии (1875). Фактически руководил военными действиями на Кавказе в 1877 – 1878 г.
[8] Сардар– абадский, ныне Эчмиадзинский район Республики Армения.
[9] Сурмалинский , ныне Игдырский вилайет в Турциии.
[10]Шарурский, ныне административный район в Нахичевани в Республике Азербайджан на границе с Республикой Армения вдоль реки Аракс.
[11]Низам – регулярные турецкие правительственные войска.
[12]кадий (гази) – на арабском языке «исполнитель». В некоторых исламских странах претворял в жизнь принятые шариатским судом решения. В средневековье одновременно выполнял функции нотариуса, определял опекуна сиротам, следил за исполнением судебных решений уголовного и гражданского характера. В ХIХ – ХХ вв. с развитием светской юридической системы функции кади сузились до рамок семейных, религиозных и частично наследственных дел.
[13]Дасни(Шопен И. Исторические памятники состояния Армянской области в эпоху ея присоединения к Российской Империи. С. 522. Спб., 1852). Племя «сии езиды Дасни в 1834-1835 гг. выкочевали из наших (т.е.контролируемые Россией террторий в Армянской области) пределов в Турцию». Езиды, живущие близ Армении, суть чистые курды, кардухи древних, сохранившие во всем костюм, наречие и народность курдов» (Шопен И., ук. соч., с. 529). Только спустя почти 20 лет, Дасни вернулись к своим исконным местам обитания.
[14]До 1852 г. Бруки зимовали в Веди-басарском районе (нынешний Арартский район и вдоль реки Веди (курдсий Сель-ав) в Республике Армения): «Все пространство этого магала, вдоль безлюдного берега Аракса, покрыта зимовниками, называемыми по именам старшин каждого общества курдинцев Бирюки, тут зимующие» (Шопен И., ук. соч., с. 521).
Журнал Дружба (Dostani). Москва. 2002. № 13. С. 37-39).
.jpg)