Раздел 3. Ч. 1

/162/ РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

О других эмирах и правителях Курдистана

Состоит он из трех частей

Часть первая, состоящая из девяти глав

ГЛАВА ПЕРВАЯ

О правителях Чемишгезека

[Глава] состоит из трех параграфов

Да не останется утаенным от миропокоряющего помысла и просвещенного всепроникновенного (Букв, “преодолевающий трудности”.) разума знатоков науки истории, что родословная правителей Чемишгезека, по их мнению, восходит к одному из потомков аббасидских халифов по имени Малкиш. По рассказу некоторых великих [историков, основоположником их рода] является эмир Салик б. 'Али б. Касим, принадлежащий к одной из ветвей сельджукских султанов. Во время правления Алб-Арслана Салджуки ³⁵⁹ он владел Эрзерумом и относящимися к нему областями, пока в 556 (1160-61) году между ним и правителем Грузии не произошло жестокое побоище. Вместе с прославленными [витязями] своего войска он был схвачен грузинами. Но, поскольку его сестра была супругой армянского государя, [тот] направил в Грузию дары и приношения и освободил его из оков заточения. После его смерти управление утвердилось за era сыном маликом Мухаммадом. Когда малик Мухаммад отбыл из этой обители бренности, власть перешла к Джакдашу. После смерти Джакдаша на трон управления воссел Малик-шах, сын Мухаммада. Пожелав отложиться и выразив притязание на султанскую власть, под конец, в 596 (1199-200) году, он был схвачен Сулайманом б. Кылыч-Арсланом Салджуки и казнен. С того времени Эрзерум перешел во владение Сельджукидов Рума. [221]

Вполне возможно, что правители Чемишгезека принадлежат к потомкам того Малик-шаха, а в результате частого употребления [этого имени] курдами Малик-шах превратился в Малкиша. /163/ Имена правителей Чемишгезека, не имея ни малейшего сходства с именами арабов и курдов, тоже указывают на то, что они относятся к потомкам турок.

Рассказывают, что некий Малкиш — один из внуков того Малкиша — собрал под своим знаменем большой отряд и завоевал тридцать две крепости и шестнадцать округов, которые ныне пребывают во владении у правителей Чемишгезека. Их ашират назвали малкиши ³⁶⁰. То [племенное] объединение состоит из трех частей. На весь Курдистан славятся они многочисленностью [своих] аширатов и племен, приверженцев к помощников. Около тысячи их семейств служило при дворе государей Ирана, а некоторые были отнесены к числу мулазимов монарха. Среди них был назначен отдельный правитель. В Курдистане их вилайет занимает столь обширную [территорию], что знать, простой народ и особенно отмеченные великолепием хаканы в [своих] грамотах и указах называют их страну Курдистаном. И всякий раз, когда в курдской среде упоминают Курдистан, имеют в виду Чемишгезек.

С того времени как Малкиш завладел тридцатью двумя крепостями и шестнадцатью округами, о чем упоминалось выше, после него крепостями и округами Чемишгезека в [установленном] порядке управляли его славные сыновья и внуки. Не потеряли они его и в тревожные времена [царствования] таких высокодостойных монархов, как Чингиз-хан, эмир Тимур Гурган, Шахрух-мирза и Кара Йусуф туркиман, пока бразды управления тем вилайетом не попали в могущественную десницу [эмира] Шайх [Хасана], сына эмира Иалмана, а титул государя Ирана не утвердился за Хасан-беком Байандури ³⁶¹.

/164/ Все свои помыслы [Хасан-бак Байандури] устремил на искоренение [знатных] семей Курдистана, в особенности тех, кто следовал в отношении государей Кара-Койунлу путем дружбы и единения. Стараясь в их числе истребить и уничтожить правителей Чемишгезека, он поручил завоевание [222] вилайета Чемишгезека племени харбандалу, что являлось одним из основных аймаков ³⁶² ак-койунлу. Упомянутое племя силой отобрало ту область от эмира Шайх Хасана, в то время юноши, наделенного мужеством и великодушием.

По достижении возраста (Букв, “предела”, “границы”.) зрелости и рассудительности [он] день и ночь обдумывал отпор врагам и устранение [их], обратив свои возвышенные помыслы на завоевание страны. Он собрал под своим стягом отряд из храбрецов и удальцов [тех] районов и, уповая на создателя всего сущего (Букв, “творца общего и частного”.), выступил против племени харбандалу. Силою [Шайх Хасан] изгнал то сборище из наследственного вилайета и завладел им.

Когда дни его правления подошли к концу, место отца заступил его сын Сухраб-бек. После некоторого времени правления тот направился в мир вечности, и на трон власти отца воссел его старший сын Хаджжи Рустам-бек. В его время к власти пришел шах Исма'ил Сафави и послал на завоевание вилайета Чемишгезека одного из кызылбашских эмиров по имени Нур-'Али Халифа. Хаджжи Рустам-бек встретил его с покорностью и смирением, не оказывая сопротивления и противодействия, передал Нур-'Али Халифе крепости и округа и сам направился ко дворцу шаха Исма'ил а, после того как он удостоился чести целования порога и был отмечен монаршими щедротами, ему даровали взамен Чемишгезека одну область, относящуюся к Ираку.

Нур-'Али Халифа ступил на путь насилия /165/ и вражды и казнил большое число [людей] аширатов и знатных (Букв, “сыновей эмиров”.) [племени] малкиши.

Это вызвало у великих и малых желание воспротивиться, и до орбиты небесной сферы они донесли клич к непослушанию. Поправив на себе оружие, они поспешно послали в Ирак и Исфахан за Хаджжи Рустам-беком.

Случилось так, что тем временем шах Исма'ил с войсками Ирака, Фарса и Азербайджана направился в Чалдыран на войну с султаном Салим-ханом. Хаджжи Рустам-бек в том [223] походе находился при шахском стремени. После разгрома и бегства шаха Исма'ила султан Салим-хан повернул поводья устремления на завоевание Тебриза. В местечке под названием Ям ³⁶³, относящемся к Маранду, Хаджжи Рустам удостоился чести лобызать султанское стремя и в тот же день согласно непреложному, как судьба, указанию был казнен вместе со своим внуком и четырьмя знатными и видными [представителями племени] малкиши.

Согласно устной традиции, причиною его убийства послужило то, что в 878 (1473-74) году, когда владетель Рума султан Мухаммад-хан ³⁶⁴ отправился на завоевание крепости Камах ³⁶⁵ и Хасан-бек Байандури после сражения с ним бежал правитель крепости Камах хотел было передать крепость наместникам султана Мухаммад-хана, но Хаджжи Рустам-бек воспротивился и предоставил затем на некоторое время крепость Камах во владение наместникам шаха Исма'ила Сафави. Фаррухшад-бек Байандури доложил об этом у подножия султанского трона — прибежища халифата, — мол, “Хаджжи Рустам-бек при передаче крепости Камах великому деду вашему явил нерадение, а теперь без всяких возражений оставил во владении наместников /166/ шаха Исма'ила”. Мстительный, подобно Марсу, государь запомнил эти слова (В тексте “эти обстоятельства”), и, когда Хаджжи Рустам-бек предстал пред его милостивыми очами, он воздал ему должное за неправые деяния. Полустишие:

Всякий, кто допустит в отношении государя зло, понесет наказание.

Когда весть о казни Хаджжи Рустам-бека достигла в Ираке слуха его сына Пир Хусайн-бека, тот оставил Ирак и направился в Египет, желая поступить на службу к черкесским султанам ³⁶⁶. В пути он повстречался с правителем Мадатии Мамай-беком, который на правах наместника черкесских султанов управлял теми районами. [Пир Хусайн] вкратце поведал ему о своем печальном (Букв, “смятенном”.) положении и, следуя смыслу [224] благородного стиха Корана: “Советуйся с ними о делах” (Коран, сура 3 стих 153.), испросил его мнения относительно отъезда в Египет. Мамай-бек — человек бывалый и опытный, вкусивший холодного и горячего. [В его] время его описывали так. Стихотворение:

Старый мудрец из прозорливых,
Подобно свече, уста его полны воды и огня.

После долгого раздумья он пожаловал в ответ: “Ныне величие и великолепие, могущество и мощь османских султанов довлеет над всеми государями [нашей] эпохи, слава о миропокорении и слух о владычестве их распространились по всей вселенной (Букв, “достигли концов и окраин вселенной”.). Положение же черкесских султанов ненадежно, ибо в деяниях своих они отступили от справедливости. Конец нити [их] власти выпал из когтей правосудия, и недалеко [то время, когда] над тем очагом взовьется дым несправедливости и царство перейдет в другие руки. Тебе следует облачиться в одеяние раскаяния для лобызания порога султана Салим-хана и возвращаться в Рум”.

Пир Хусайн-бек б. Хаджжи Рустам-бек

 

Он являет собою квинтэссенцию /167/ того рода и сливки той семьи. После встречи с Мамай-беком он последовал его бескорыстному совету, ибо сказано — стихотворение:

Бескорыстный совет подобен
Горькому лекарству, исцеляющему от болезни.

Вставив ногу решимости в стремя возвращения, счел он своим нравственным долгом необходимость следования исполненным красноречия словам: “И когда решишься на что, возложи надежду на бога” (Коран, сура 3, стих 153). Ведомый искренностью и упованием, направился он к небесноподобному двору султана Салим-хана и удостоился в Амасии чести лобызания ковра. Когда явился он пред благосклонные султанские очи, [225] [государь] подивился его твердости и геройской доблести, “что, несмотря на то что мы казнили его отца и сына вместе с сорока [представителями] знати [племени] малкиши, он, нимало не убоявшись, прибег к покровительству нашего небесноподобного дворца”. Поэтому султан Салим-хан последовал содержанию такого бейта — стихотворение:

Коль испросит у тебя виновный прощения
И ты не простишь его вину, виноват будешь ты.

Царскими милостями и монаршими щедротами отметил и отличил он его среди равных и пожаловал вилайет Чемишгезека на тех условиях, на которых он принадлежал его великим отцам и дедам. И удостоился издания обязательный к выполнению указ, дабы эмир эмиров Мараша Мухаммад-паша Биглу вместе с Пир Хусайн-беком направился в Чемишгезек, отобрал его наследственный оджак у кызылбашей и передал ему (Пир Хусайну). Однако Пир Хусайн-бек опередил его и до прибытия войска Мухаммад-паши собрал свои племена и ашираты и со [всею] поспешностью отправился на войну с Нур-'Али Халифой. Нур-'Али Халифа тоже /168/ выступил ему навстречу.

Встреча двух враждующих сторон произошла в местечке Такур-йайлаки. После упорной борьбы поражение потерпело войско кызылбашей. Курды незамедлительно разлучили голову Нур-'Али Халифы с телом и тело с душою. Пир Хусайн-бек очистил розовый цветник родных мест от колючего терновника красноголовых (Игра слов: “красноголовые” — буквальный перевод названия “кызылбаши”.) и беспрепятственно приступил к управлению теми землями. После того он прожил тридцать лет спокойно, [облеченный полнотою] власти, и отбыл в потусторонний мир. В память [о себе] на страницах эпохи он оставил шестнадцать сыновей: 1. Халид-бека, 2. Мухаммади-бека, 3. Рустам-бека, 4. Йусуф-бека, 5. Пилтан-бека, 6. Кай-Кубад-бека, 7. Бахлул-бека, 8. Мухсин-бека, 9. Йа'куб-бека, 10. Фаррухшад-бека, 11. 'Али-бека, 12. Гулаби-бека, 13. Кай-Хусрав-бека, 14. Кай-Каус-бека, 15. Парвиз-бека, 16. Йалман-бека. [226]

После смерти отца братья не склонили головы друг перед другом, предавая забвению смысл этого бейта — стихотворение:

Могущество в единении,
Отсутствие единства порождает беспорядок.

В результате они смирились с отсутствием единой власти и отправились к порогу султана Сулаймана с просьбой составить [кадастровую] перепись [их] вилайета, с тем чтобы, включить в августейшие домены крепость Чемиштезек, харадж с неверных и подати на мелкий рогатый скот с того вилайета вместе с несколькими деревнями и округами, достойными принадлежать государю, а остальную территорию разделить на два санджака и четырнадцать зи'аматов и тимаров ³⁶⁷.

В соответствии с их прошением удостоился чести издания всемилостивейший султанский указ, согласно которому [область] Чемишгезека, разделенная, за исключением [районов, отошедших к] августейшим доменам, на два санджака и четырнадцать зи'аматов, передавалась во владение сыновьям и внукам Пир Хусайн-бека /169/ при условии, что, когда их не будет (Букв, “если [место] будет пустым”.), санджаки, зи'аматы и тимары будут препоручены опять, же сыновьям и внукам того рода и чужим не переданы. Равно и потомки их не должны желать иного звания и должности в хранимых богом государевых владениях.

ПАРАГРАФ ПЕРВЫЙ

Об эмирах Медженгерда

Согласно всемилостивейшему повелению султана Сулайман-хана округ Медженгерд был пожалован на правах санджака старшему сыну Пир Хусайн-бека Мухаммади-беку. После одного года правления [Мухаммади-бек] умер, оставив четырех сыновей, но ни один из них по младости лет не [227] подходил для дела правления. На том основании упомянутый санджак диваном Сулаймана был дарован его (Мухаммади-бека) брату Фаррухшад-беку. Несколько лет спустя братья, питая к нему злобу и зависть, обвинили его в растрате государева имущества и доложили о такого [рода] обстоятельствах у подножия султанского трона — прибежища справедливости. По приказу султана Сулайман-хана [Фаррухшад-бек] был казнен, и после него остались два сына: Халил-бек и Хусайн-бек. Сыновьям [его] в общее владение был передан один зи'амат из округа Медженгерд, а санджак перешел к брату эмира эмиров Эрзерума Синан-паши Арнаута — Касим-беку. Четырем сыновьям Мухаммади-бека пожаловали по зи'амату и тимару, и [тем] они удовольствовались.

Позднее правитель Пертека Рустам-бек заявил государю с достоинством Сулаймана: “Если со стороны Фаррухшад-бека и были допущены действия недостойные (Букв, “дурные”) и он навлек на себя гнев государя, ныне [сей] раб обращается к небесноподобному монаршему двору с просьбой пожаловать наследственный оджак, как было договорено, /170/ Пилтан-беку, сыну Пир Хусайн-бека, не отдавая чужим”. Согласно просьбе Рустам-бека санджак Медженгерда был дарован ему (Пилтан-беку). Во время возвращения сардара Мустафа-паши из похода на Ширван Пилтан-бек получил разрешение на отъезд и направился в Медженгерд, но по прибытии в Терджан ³⁶⁸ вручил наличность души ангелу смерти. После него осталось четыре сына: 'Али-бек, Джихангир, 'Усман и Кул Ахмад-бен. Согласно славному указанию султана Мурад-хана сардаром Мустафа-пашою округ Медженгерд был пожалован его старшему сыну 'Али-беку. Братьям его было даровано по зи'аматц и тимару, и тем они удовольствовались.

После нескольких дней правления в тех районах 'Али-бек, вняв призыву обитателей небесного царства: “А ты, упованием покоившаяся душа, возвратись ко господу своему, будучи удовлетворенною, удовлетворившею!” (Коран, сура 89, стих 27—28.), отбыл в [228] потусторонний мир. После него осталось три сына: Хайдар-бек, Аллахвирди и Пилтан. Диваном султана Мурад-хана санджак был препоручен заботам его старшего сына Хайдар-бека, но не успел тот вступить во владение санджаком, как ангел смерти отнял десницу его владычества от цитадели тела, и он отбыл из этого изменчивого мира в обитель постоянства. По заведенному обычаю санджак Медженгерда утвердился за его братом Аллахвирди-беком. И сегодня, в понедельник 18 рамазана 1005 (5 мая 1597) года, санджак Медженгерда пребывает у него во владении.

ПАРАГРАФ ВТОРОЙ

О правителях Пертека

После смерти Пир Хусайн-бека, как упоминалось выше, область Чемишгезека была поделена между братьями на два санджака и несколько зи'аматов. В том числе /171/ округ Пертек диван султана Сулайман-хана пожаловал второму сыну Пир Хусайн-бека Рустам-беку. После некоторого времени справедливого управления теми районами он предпочел [всем] титулам преходящего мира эмират мира жизни будущей и ударил в литавры отбытия. После него, осталось три сына: Байсункур, Мухаммади и 'Али. В соответствии с завещанием отца и согласно праву наследования на ожерелье власти посягнул Байсункур-бек, заступивший место отца.

И поистине, это муж, украшенный убранством разумения и сметливости, наряженный в одеяние мудрости и проницательности. В оберегавии вилайета и защите аширата выделяется он среди подобных и равных, в делах власти и в политике превосходит всех правителей Курдистана. Что же до врожденных способностей, то по знанию музыки, теоретическому и практическому, он возглавляет братство поклонников бубна. По [своей] твердости, благородству, великодушию и мужеству он единственный на [все] века, второй Хатам и Исфандийар. С великим и малым обходится он ласково и милостиво и владеет всею совокупностью содержимого сосудов власти. [229]

Ныне он независимо управляет Пертеком и [районами, к ему] относящимися. Среди двоюродных братьев, в аширате и племенах, [обитающих в районе] Чемишгезека, он почитается за старшего и руководителя. Все подставили выи для повиновения ему и не преступают за его слово. [Можно] надеяться, что в славном правлении ему, как великим отцам и дедам его, будет сопутствовать удача.

ПАРАГРАФ ТРЕТИЙ

О правителях Сакмана

Как упоминалось выше, когда вилайет Чемишгезека в правление султана Сулайман-хана по просьбе сыновей Пир Хусайн-бека был разделен на два санджака и четырнадцать зи'аматов, округ Сакман вместе с районом /172/ Чемишгезека вошел в августейшие государевы домены. Сыновья Пир Хусайн-бека — Кай-Хусрав-бек, Кай-Каус-бек и Парвиз-бек, которые появились на свет все трое от одной матери, после [смерти] отца остались малолетними и удовольствовались долей зи'амата и тимара, — по достижении [возраста] зрелости и рассудительности [все] братья вместе для испрошения наследственной власти отправились облобызать султанский порог. Стихотворение:

Сын льва беспомощен,
Пока у него не появятся когти и зубы.

Когда через посредничество великих везиров истинное положение своих дел они изъяснили хаджибам ³⁶⁹ порога — украшения халифата — и донесли до слуха доблестных стражей порты, из безграничного государева милосердия и беспредельной монаршей щедрости Кай-Хусрав-беку был пожалован на правах санджака округ Сакман, который было вошел в августейшие домены, и [на то] дарован всемилостивейший султанский указ. Его братья тоже получили в дар по большому зи'амату.

После того как Кай-Хусрав-бек прожил некоторое время в том округе, [предаваясь] увеселениям, его настиг едущий о [230] двух конях гонец смерти и вывел султана святой души его за пределы страны тела. Стихотворение:

Где вознесло к небесной сфере вершину дерево счастья,
Которое в конце концов не вырвал с корнем ураган смерти?

После него осталось три сына: Салих-бек, Касим-бек и 'Умар-бек. Согласно завещанию и праву наследования правителем владений отца стал Салих-бек. Его брат Касим-бек, человек помешанный и безумный, не подходил для [той] должности. Избрав жизнь дервиша, он почивал в углу удовлетворенности. Но [второй] его брат 'Умар-бек столь [скоро] не примирился с его правлением, /173/ затаил в сердце ненависть к брату и даже решил убить его, выжидая пока удобный случай. В конце концов однажды он улучил удобный момент и, ударом безжалостного меча лишив жизни своего родного брата, взялся за дела правления. После того он пожелал посватать супругу Салих-бека и соединиться с нею узами брака, дабы стать обладателем его (Салих-бека) богатств и имуществ. Он поведал об этой тайне госпоже, и та для виду волей-неволей согласилась.

Однако в то же время она затаила злобу и ненависть, чтобы хитростью и обманом расправиться за смерть мужа с тем преисполнившимся терпением сластолюбцем. Относительно этого плана посоветовалась та львица с несколькими верными и надежными слугами и людьми Салих-бека, и те со своей стороны его одобрили. Порешили на том, что в день проводов невесты в дом жениха те люди в полном вооружении будут охранять дверь во внутренние покои дома, и, как только 'Умар-бек ступит на женскую половину, они выйдут из засады и покончат с ним.

Когда наступила ночь, назначенная для бракосочетания, заговорщики (Букв, “исполнители наказания”.) спрятались в условленном месте. Как только 'Умар-бек, с сотнею разлого рода желаний и страстей, подгоняемый ветром гордости и напыщенности, вошел в гарем [231] дворца, они, подобно свирепым тиграм и стремительным львам, появились из засады, накинулись на него, без промедления освободили его исполненные спеси и самодовольства тело и мозг от ветра презрения и убили его.

После Салих-бека осталось три сына: Кай-Хусрав-бек, Махмуд-бек и Мухаммад-бек. Та [преисполненная] ревности и достоинства львица отправилась к порогу султана Мурад-хана, взяв с собою своего старшего сына /174/ Кай-Хусрав-бека, и через великих везиров доложила хаджибам небесноподобного султанского двора обо всем, что с нею приключилось. Из безграничной монаршей милости сыну был пожалован санджак отца и дарована государева грамота. Он возвратился, достигнув желаемого, и ныне, в 1005 (1596-97) году, санджак Сакмана принадлежит Кай-Хусрав-беку. Беспрепятственно и безраздельно управляет он теми районами.

Обстоятельства [жизни] остальных сыновей Пир Хусайн-бека таковы, как будут описаны ниже.

Первый — Йусуф-бек б. Пир Хусайн-бек во время раздела наследственного вилайета был отмечен пожалованием зи'амата [с доходом в] семьдесят тысяч акче. У него не было сыновей, поэтому после [его] смерти зи'амат его был дарован потомкам Мухаммади-бека: Мустафа-беку, Зулфикар-беку и Сухрабу, сыну Алкаса.

Второй — Мухсин-бек б. Пир Хусайн-бек. Он также был отмечен зи'аматом из наследственного вилайета [с доходом в] семьдесят тысяч акче. После его смерти зи'амат его был разделен между пятью его сыновьями: Ибрахимом, Джа'фаром, Шайх Хасаном, Мурад-бежом и Айиба-султаном.

Третьему — Йа'куб-беку б. Пир Хусайн-беку передали зи'амат в сорок тысяч акче, а после его смерти зи'амат его препоручили его сыновьям: Фарруху, Дундару и Бабур-беку.

Четвертому — Кай-Кубад-беку б. Пир Хусайн-беку передали зи'амат в пятьдесят тысяч акче, но, побуждаемый мужеством и прирожденным безрассудством, он [от него] отказался и, оставив братьев и страну, отбыл в Йемен. /175/ Оказав там достойные услуги, он возвратился в Стамбул с надеждою [получить] управление наследственным вилайетом и там был [232] принят под сень господней милости. После него осталось четыре сына по имени: Хусайн-бек, Масих, Захид и Ислам-бек.

Пятому — Кай-Каусу б. Пир Хусайн-беку пожаловали незначительный зи'амат, а после его смерти зи'амат был дарован его сыну по имени Мансур-бек.

После смерти Парвиз-бека, шестого сына Пир Хусайн-бека, его зи'амат перешел к его сыну по имени Хайдар-бек.

За седьмым — Бахлул-беком б. Пир Хусайн-беком был закреплен зи'амат в сорок тысяч акче. После его смерти зи'амат достался его сыну по имени Мухаммади-бек, а после него был поделен между его сыновьями: Алвандом, Аруджем и Ахмадом.

Восьмой — Гулаби-бек б. Пир Хусайн-бек также удовольствовался зи'аматом в сорок тысяч акче. Во время похода сардара Мустафа-лаши на Ширван он вместе с курдскими эмирами и знатью логиб в битве с кызылбашами при Чилдыре, и его зи'амат передали его сыну по имени Мухаммад-бек. Когда Мухаммад-бек умер, зи'амат перешел к его внуку 'Али-хан-беку.

Девятый — Йалман-бек б. Пир Хусайн-бек согласился на зи'амат в двадцать тысяч акче. Всеславный и всевышний бог пожаловал ему долгую жизнь, и [ныне], в 1005 (1597) году, в момент написания [этих строк], он [все еще] жив.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О правителях [племени] мирдаси

[Глава] состоит из трех параграфов

Из цветника известий о могущественных правителях и розового сада традиций об именитых эмирах до обоняния души автора этого несовершенного сочинения донесся аромат такого сообщения, что высокая родословная правителей [племени], мирдаси /176/ восходит к благородному дяде предводителя праведников 'Аббасу — да будет Аллах доволен им!

Первый из них — Пир Мансур, сын Саййид Хусайн А'рад-жа. Был он мужем набожным, благочестивым, [233] богобоязненным и время от времени ушами разумения внимал тайным божественным откровениям. Согласно генеалогическому древу, что ныне находится у его потомков, в семнадцатом колене [его родословная] восходит к Саййид 'Али б. 'Абдаллаху б. 'Аббасу — да будет Аллах доволен им! Первое время Пир Мансур проживал в вилайете Хаккари, оттуда он направился в вилайет Агала и поселился в деревне Пиран в районе крепости Агил. В том селении он построил для себя молельню и там занимался поклонением и служением 'богу. День и ночь посвящал [Пир Мансур] подвижничеству и умерщвлению плоти, призывал население той страны к покорности и служению богу, так что жители и знать того вилайета явили к нему полное расположение и доверие. Большинство из них стало его послушниками и последователями.

Когда Пир Мансур отбыл из этой обители тщеславия во дворец радости, вместо отца на ковер духовного руководства воссел его сын Пир Муса. [Он] основал в той деревне дервишескую обитель и, обучая [своих] мюридов, укрепляя в них веру в бога, он являл неисчислимые старания, пока красотою поведения и обычаев, благородством слова и деяния не снискал любовь и симпатии многочисленной группы из племен мирдаси и к нему на службу не направились жители окрестных округов. Изо дня в день возрастала и становилась все громче слава о его благочестии и праведности, набожности и честности. Знать и простой народ того вилайета вдели в уши кольца повиновения ему и возложили на плечи ковер рабской покорности.

Когда отбыл Пир Муса в мир вечности, трон духовного руководства занял его сын Пир Бадр. /177/ Видя, что преданность племени мирдаси его роду достигла высшей степени, он возжелал отложиться и вознестись, присоединил к власти духовной власть светскую и силою завладел крепостью Агил. Агил — крепость, расположенная на вершине высокой скалы. Та скала так искривилась, что при виде ее человеком овладевает безграничный страх и ужас. Из уст в уста передается известное предание, согласно которому туда прибыл один из божьих пророков. Указывая на ту скалу, он произнес по [234] турецки: [“Искривись!”], и, [повинуясь] всемогущей воле творца, скала искривилась. Истинное знание у Аллаха!

Ашират, что проживает в той крепости и вилайете, называется мирдаси. Мирдас б. Идрис б. Наср б. Джамил был предводителем [племени] бану-жилаб, что первоначально обитало в окрестностях Алеппо. В те времена Алеппо входил во владения исмаилитских султанов Египта. Эмиры Египта вдруг стали враждовать друг с другом, и население той страны охватило смятение. Видя такое дело, Салих б. Мирдас б. Идрис ³⁷⁰ решил добиться власти и осадил здешнюю крепость. За короткое время осажденные, доведенные до крайности, сдали ему крепость.

Когда это известие дошло в Египте до слуха Захира б. Хакима Исма'или ³⁷¹, тот направил против него людей, и в 420 (1029) году [Салих] вместе с его сыном были убиты. Его племена оставили родные места, прибыли в район Агила и с того времени поселились в том вилайете.

Словом, после того как Пир Бадр с помощью /178/ аширага мирдаси завладел крепостью и областью Агил, некоторое время в противоположность своим отцам и дедам он ревностно управлял теми районами. На его вилайет польстился один из сельджукских султанов, и [Пир Бадр] вынужден был бежать оттуда, о чем мы подробно поведаем ниже с помощью Аллаха — владыки, к коему обращаем мы мольбы свои.

ПАРАГРАФ ПЕРВЫЙ

О правителях Агила, называемых Булдукани

Сочинителю этих листов не раз доводилось слышать от достойных доверия, откуда происходит имя Булдукан. Пир Бадр, бежав от властительной десницы сельджукских султанов, отправился в Майяфарикин, прибегнув к покровительству здешнего правителя эмира Хусамаддияа. Некоторое время он тайно проживал в тех районах, пока сельджукский султан Алб-Арслан [не послал на завоевание Майяфарикина эмира [235] Уртука] (В тексте небольшая лакуна, легко восполнимая по смыслу.). Тот в качестве его наместника управлял Мардином и Амидом. Владения его потомков позднее простирались до Алеппо и Багдада. Историки считают их одной из ветвей Сельджуков. Семеро из них достигли степеней правителей. В начале правления Хасан-бека Байандури и [династии] Ак-Койунлу малик Насираддин, последний в том роду, был казнен по повелению [Хасан-бека], и с ним закончилось правление Ортукидов ³⁷².

Словом, эмир Уртук, поставленный на завоевание крепости Майяфарикин, последовал указу и окружил упомянутую крепость. Его стараниями осажденные были доведены до крайности. Случилось так, что по воле небес и в соответствии с божественным предопределением стрела, пущенная рукою [одного из] воинов эмира Уртука, смертельно ранила правителя крепости Хусамаддина и отправила его в мир вечности. У его подданных не осталось больше сил оказывать эмиру Уртуку сопротивление. Изо дня в день на лике обстоятельств и на челе упований их появлялись знаки слабости /179/ и бессилия, смирения и уныния, пока однажды ночью эмир Уртук силою не взял крепость. Предав беспощадному мечу местное население, он не оставил в живых ни единой души из раийятов и служилого сословия в той крепости и округах.

Пир Бадр также испил в том сражении напиток мученической смерти, и никого другого из правителей Агила в живых не осталось, если не считать жены Пир Бадра, которая была беременна. День и ночь [люди] племени мирдаси ожидали того разрешения от бремени [в надежде], что всеславный и всевышний бог дарует из сокровищницы непостижимого перл, из ларца величия — драгоценный камень и из созвездия славы — звезду, которая бы возродила старинный род. Ежедневно к двери дома той женщины приходили знатные и приверженцы и справлялись об ее положении, пока не настал день разрешения от бремени. По [заведенному] обычаю они пришли к дому. На все их вопросы вышедший [из дома] человек ответил намеками по-турецки: “Премного благодарны господу, что [236] мы нашли наше желание исполнившимся”. Это и послужило причиною того, что тот отмеченный счастьем ребенок получил известность под именем эмира Булдука (*** — турец. “мы нашли”.), а правители Агила стали называться Булдукани. Стихотворение:

Дошло [до нас] от мудрых Рума,
Что была из той страны одна благочестивая женщина.

Со дня беременности занемогла она,
Оставила она свой город и супруга,

Положила она плод [чрева своего] в лачуге и умерла,
Отдала [богу] душу, снедаемая беспокойством за ребенка.

И не ведала она, как создатель
Поможет ему в несчастье,

Какими сокровищами одарит его,
Каким счастьем его наделит!

Словом, сразу после появления на свет эмира Булдука мать его умерла. Подобно драгоценной жемчужине, в лоне души вскармливала его знать мирдаси, пока не достиг он возраста /180/ зрелости и рассудительности. Все племена и ашираты положили головы в ошейник повиновения ему и вдели в уши кольца рабской покорности. Эмир Булдук же вместо отца воссел на трон правления и распростер над их главами сень справедливости и благодеяний. Он закрыл перед мирянами врата тирании и произвола, осенив мусульман крылом: [своей] благосклонности. Спустя некоторое время, в продолжение которого [эмир Булдук] управлял Агилом и руководил племенами, он переселился в потусторонний мир.

Место отца заступил в соответствии со своими способностями и дарованиями его старший сын эмир Ибрахим. Но так ничего и не свершив, он вскоре прикрепил к уголку чадры невесты царствования [формулу] троекратного развода и предпочел [устроить] свадьбу в обители будущей жизни. Полустишие:

Воссел он радостный в том желанном обиталище. [237]

После смерти отца наследовал ему сын эмир Мухаммад. После некоторого времени правления и он в положенный [судьбою] срок отбыл в мир иной. У него было три отмеченных счастьем сына. Первый — эмир 'Иса после смерти отца заступил [его] место и взялся за управление Агалом. Второй — эмир Тимурташ [еще] при жизни отца был вали крепости Вагин ³⁷³ и тех округов. К нему восходит род правителей Пало, обстоятельства их [жизни] будут подробно изъяснены во втором параграфе. Третий — эмир Хусайн тоже [еще] при жизни отца стал вали крепости Барданч ³⁷⁴ и округа Джермук, и правители Джермука происходят от него. Однако, по словам некоторых из великих, мир Хусайн — не сын мир Мухаммада, а один из его двоюродных братьев, которому в дни своего правления мир Мухаммад передал владение округом Джермук и крепостью Барданч. Как бы то ни было, а история эмира Хусайна /181/ и всех потомков его будет описана в третьем параграфе с помощью Аллаха — всеславного владыки [нашего].

Эмир 'Иса б. эмир Мухаммад

После смерти отца он стал правителем Агила. С братьями и остальными близкими обходился он приветливо и любезно, раийяты и служилое сословие были признательны и благодарны [ему] за справедливость и благодеяния его. Некоторое время спустя он ответил богу: “Я готов” — и отбыл в потусторонний мир.

Даулат-шах-бек б. эмир 'Иса

Согласно завещанию отца и благодаря помощи и содействию аширата мирдаси он стал правителем Агила и после некоторого времени правления умер. На трон эмирата воссел его сын эмир 'Иса. Он проявил надлежащее старание, оберегая [своих] подданных, и во времена его вилайет Агила стал процветающим и благоустроенным. Когда он умер, после него осталось два сына: Исфандийар и Шах Мухаммад.

Согласно праву наследования место отца заступил Шах [238] Мухаммад-бек б. эмир 'Иса. Вскоре он распростился с [этим] бренным миром, и после него осталось пять сыновей: Касим-бек, 'Иса-бек, Мансур-бек, Исфахан (?)-бек и Амиран-бек.

Касим-бек б. Шах Мухаммад-бек

Среди современников он отличался добродетелями, ученостью и мужеством, [своим] милостивым нравом и прекрасными манерами, а равных и подобных [себе] среди правителей Курдистана превосходил в деле правления и заботой о подданных. Во времена владычества государей [династии] Ак-Койунлу он удостоился высокого доверия и был назначен воспитателем одного из [монарших] сыновей. Поэтому в народе он стал именоваться Лала Касимом.

Известно, что в 913 (1507-08) году, когда шах Исма'ил Сафави завладел Диарбекиром, Лала Касим не подчинился ему и открыто выразил неповиновение. Это и побудило Хан /182/ Мухаммада устаджлу двинуть на Агил войско, отобрать у него тот вилайет и передать некоему Мансур-беку из кызылбашских племен.

В продолжение семи лет Агал находился под их владычеством. После Чалдыранского ³⁷⁵ сражения с помощью султана Салим-хана Лала Касим вырвал из захватнической десницы кызылбашей наследственный вилайет и снова утвердился на престоле правления. По одной версии, во времена Кара-хана, он хитростью отнял у кызылбашей город Амид и передал здешнему эмиру эмиров Мухаммад-паше. Таким образом, в правление рода 'Усмана изо дня в день возрастало его влияние, пока в положенный [судьбою] срок он не отбыл в мир иной. Сыновей у него не было, и власть он завещал своему племяннику Мурад-беку.

Мурад-бек б. 'Иса-бек

В соответствии с завещанием его дяди диваи султана Сулайман-хана передал ему управление [Агилом]. Был он мужем праведным и благочестивым, правителем справедливым, [239] заботливым и щедрым. В отношении самых великих и ничтожнейших из [людей], чужих и своих, следовал он путем учтивости и ласки. Над могилой своего дяди Касим-бека он построил высокий мавзолей, с южной его стороны основал караван-сарай и постоялый двор, [где] каждый день путники могли получить хлеб и еду (Букв, “и определили для путников каждый день хлеб и еду”.). И неизменно странники пользуются теми благами. Находятся эти строения [на расстоянии] одной стоянии от города Амида и известны [под названием] Хан-и Шарбагайн.

Когда миновало несколько лет его правления, он поспешил из этого бренного караван-сарая к стоянке вечности. После него осталось два сына: 'Али-хан и Касим-бек. Оба брата один за другим управляли Агилом, но время их [власти] оказалось недолговечнее цветения розы и гиацинта (Букв, “сезона розы и времени гиацинта”.). /183/ Вскоре они покинули этот бренный мир. После Касим-бека осталось два сына: Джа'фар-бек и Газанфар-бек.

Джа'фар-бек б. Касим-бек

После смерти отца по приказу султана Салим-хана [еще] в малолетнем возрасте ему было пожаловано управление Агилом и ныне, в 1005 (1597) году, уже более двадцати пяти лет он управляет теми районами и по-прежнему владеет ими.

ПАРАГРАФ ВТОРОЙ

О правителях Пало

Как упоминалась выше [при описании] истории [правителей] Агила, правители Пало происходят от эмира Тимурташа б. эмира Мухаммада б. эмира Ибрахима б. эмира Булдука. Был Тимурташ эмиром, наделенным качеством щедрости и рассудительности, славным [своею] храбростью и мужеством. Свидетельства его великодушия и человеколюбия очевидны [240] во всех концах света. Лучами света милостей и благодеяний затмил он [себе] равных, на [всю] заселенную четверть [мира] прославился истинными помыслами и всепроникновенным разумом.

Короче говоря, со времени, когда отец передал в его могучую десницу бразды управления Пало, до самой смерти обходился он наилучшим образом с раийятами, знатью и со всеми жителями тех районов. Когда он умер, после него остался один сын по имени мир Хамза. С одобрения аширатов и населения он заступил место отца. Когда он тоже прошествовал в райские сады, после него осталось четыре сына: Хусайн, Йагмур, 'Али и Рустам.

Хусайн-бек б. мир Хамза

В соответствии с правом наследования он вместо отца взялся за дело правления. В то время из-за смут, [поднятых воцарением династии] Ак-Койунлу, в Диарбекире царила сумятица. Хусайн-бек, желая покорить крепость Аргана ³⁷⁶, выступил против туркмен и был убит. Не успел он испить из чаши правления /184/ и одного глотка, как принял от кравчего смерти кубок [с напитком] из горькой дыни (Колоквинт.) и подумал: “Это конец”.

Поскольку сыновей у него не было, власть перешла к его племяннику Джамшид-беку.

Джамшид-бек б. Рустам-бек

Джамшид-бек, как рассказывают, сначала, пока был жив его дядя, избрал службу при Халид-беке пазуки. Однажды во время охоты одна охотничья птица Халид-бека перестала слушаться и подружилась с вольными (Букв, “небесными”.) птицами, так что все уже потеряли надежду на ее возвращение на землю. Пока люди строили свои предположения, та птица устремилась с [241] небесных высот вниз и села на голову Джамшид-бека. Халид-бек и знатные сочли это добрым знаком и оказали: “Этот человек вскоре достигнет великого счастья”.

Когда после этого события прошло несколько дней, [предсещенное] сбылось в соответствии [со словами] — стихотворение:

Каждое предсказание, сделанное, [как казалось], в шутку,
Исполнилось, пока [над нами] проходило небесное светило.

К нему от дяди перешло управление Пало. И был он мужем, повидавшим мир, опытным, отведал у судьбы горячее и холодное. В ведении важных дел, споспешествовании торговле, разрешении трудностей обладал он чудодейственной десницей Моисея.

Когда эмиры и правители Курдистана явили послушание порогу султана Салим-хава, он тоже вдел в ухо кольцо рабской покорности упомянутому государю и возложил на плечи полону повиновения ему. [В то время] вилайет Пало был захвачен кызылбашами, охрана и защита той страны были возложены на 'Араб-шаха туркимана. [Джамшид-бек] имел с тем сборищем несколько доблестных сражений и битв, достойных Рустама. Благодаря помощи султана и силе своей руки /185/ он освободил свои наследственные владения и стал их обладателем.

[Отметим] из числа диковинных происшествий, что в тех сражениях раб-мамлюк Джамшид-бека был ранен туркменским всадником в голову. Череп был разрублен пополам, так что открылся мозг. Лекари на место утраченной части черепа привязали кусок сухой тыквы. С течением времени кожа и мясо приросли к тыкве, он прожил еще несколько лет и, согласно преданию, произвел на свет, еще несколько детей. Этот случай не имел отношения к этим обстоятельствам и связи с [нашим] повествованием, однако искусные в этой благородной науке живописали [о том] пером [своим] всякий раз, когда заходила речь о диковинном.

Словом, когда Джамшид-бек забрал в свою могучую десницу бразды управления Пало, красотою рассудительности он [242] постарался расположить к себе эмиров и везиров рода 'Усмана и снискал благоволение столпов державы и вельмож. Украшенные великолепием султаны и справедливые хаканы династии Османской явили ему полное доверие, расположение и неописуемое упование, так что, когда султан Сулайман-хан Гази, намереваясь завоевать Иран, несколько раз проходил через Курдистан и [избирал] из эмиров и правителей Курдистана человека, достойного монаршего совета и приглашения, честь избрания выпадала на долю Джамшид-бека. Стихотворение:

Одобряемо то, что одобрил ты,
Ибо ты сердце мудрости и око благоразумия.

Подобно жемчужной раковине, хранишь ты молчание, преисполненный проницательности, —
Снаружи — кость, а внутри — полно жемчуга.

/186/ Поэтому неоднократно [во время] иранского похода [Джамшид-бек], подобно победе и удаче, сопровождал султана и [служил ему] советником. Большинство речей его по любому вопросу, достигай августейшего слуха, бывали удостоены приятия и одобрения, и его просьбы и пожелания не встречали отклонения (Букв. “На грудь его просьб не клали руки отказа”.). Действительно, о” не имел себе равного в делах, угодных богу, власти и [оказании] покровительства подданным, по уму и учености, проницательности и прозорливости. Так, известно, что каждый гад он посылал на продажу в Алеппо три тысячи трехгодовалых козлов из своих собственных стад, а также три тысячи подков для лошадей и мулов. Каждая привязывалась к шее козла, [все вместе] они составляли груз около сорока верблюжьих вьюков. Он держал около десяти тысяч овец с ягнятами. По этому можно судить о количестве [принадлежавших] ему пахотных угодий, рабочих быков и другого скота. В то время в Курдистане из эмиров и правителей не было ни одного, кто [бы мот сравниться с ним] богатством. [243]

В Пало он построил крепость и медресе и издали подвел к крепости воду из источника. В местечке под названием Демир-Капу ³⁷⁷ им был основан постоялый двор, в высшей степени просторный и широкий. Зимой и летом путники благословляют [его] за то. Прожил [Джамшид-бек] более ста лет, достигнув [положенного] природой предела. Из них шестьдесят лет он независимо управлял Пало. От султана Сулайман-хана Гази он получил высочайший рескрипт, подкрепленный анафемой [по адресу его нарушителей], — [те земли переходили] в собственность ему и потомкам из века в век и из поколения в поколение.

Еще при жизни он назначил наследником своего сына по имени Хусайн-джан-бек и гордо прошествовал из этого временного обиталища, дома страданий и скорби, в обитель умиротворения и покоя./187/ Стихотворение:

Каждые несколько дней этот дворец с двумя дверьми
Служит пристанищем новому хозяину.

Этот древний храм — [лишь] постоялый двор,
Разумный не привяжется сердцем к постоялому двору-

Для этого вероломного мира стало обычаем
Впереди выставлять мед, а сзади [держать] яд..

После него осталось пять сыновей по имени: Хусайн-джан-бек, Хасан-бек, Хамза, Тимурташ и Даулат-шах. Из них [два] его сына, Хусайн-джан-бек и Хасан-бек, удостоились чести правления; обстоятельства их [жизни] будут упомянуты ниже. Положение его третьего сына по имени Хамза-бек было таково, что вначале ему препоручили должность мутафаррика ³⁷⁸ при монаршем дворе и зи'амат в сорок тысяч акче, но позднее по причине некоторых неподобающих поступков, которые он допустил в отношении отца, [государь] издал указ, лишающий его фамильных прав. Когда он умер, после него остался один сын по имени Рустам-бек. Сардар Мустафа-паша закрепил за ним управление Пало при условии, что вместе с везиром 'Усман-пашой он выступит на защиту [244] Ширвана. Вместе с Урус-ханом в битве при Шемахе од был убит кызылбащами.

Четвертый сын [Джамшид-бека] по имени Тимурташ при жизни отца владел округом Харпут ³⁷⁹, относящимся к Диарбекиру. Он тоже вскоре обратил знамя управления в сторону мира иного и ударил в барабан отбытия. После него осталось два сына по имени Аллахвирди и Асил.

Пятый его сын по имени Даулат-шах-бек при жизни отца был владетелем зи'амата в четыре тысячи акче на правах государева мутафаррика. Умер он тогда же, и после него осталось два сына: Йусуф и Ахмад.

Хусайн-джан-бек б. Джамшид-бек

Как упоминалось выше; еще при жизни отец его /188/ препоручил ему дела [травления], и на то вышел высокий указ султана Сулайман-хана.

После смерти отца [Хусайн-джан-бек] стал независимым правителем Пало и донес до слуха самых далеких и близких глас: “Я и никто, кроме меня!”. Расстелил он ковер правосудия и распростер сияние заботы о подданных, вызвал удовлетворение малого и великого в том вилайете, донес до далекого и близкого славу о [своей] любви к друзьям и [людям] чужим. Настроив ганун ³⁸⁰ справедливости и орган благоволения, [Хусайн-джан-бек] вознес за небесный свод звуки песней о [своем] добром имени. Подобно отцу() стал он предводителем великодушных и талантливых, каноном [для всего] Куртдистлна,: Мрака и Хиджаза, превзойдя себе равных и подобных [своими] похвальными качествами. После некоторого, времени; счастливого и спокойного правления, [отмеченного], добрыми деяниями, в положенный [судьбою] срок он прошествовал в райские сады. После, него остался, единственный слабоумный, сын по имени Махмуд. Поскольку он не подходил, для правления, по единодушному мнению вождей аширатов и племен власть утвердили за его (Хусайн-джан-бека) братом — Хасан-беком. [245]

Хасан-бек б. Джамшид-бек

После смерти брата Хусайн-джан-бека согласно указам султана Мурад-хана и с общего согласия аширатов и племен он взялся за правление в Пало. За три года власти он снискал одобрение жителей и населения той страны и в 986 (1578-79) году, во время возвращения сардара Кара Мустафа-паши из похода на Ширван ³⁸¹, был принят под сень милости творца. После него осталось два сына: Сулайман-бек и Музаффар-бек.

Сулайман-бек б. Хасан-бек

После смерти его отца, Хасан-бека, сардар Мустафа-паша управление княжеством Пало /189/ передал Сулайман-беку; прибежищем счастья — порогам султана Мурад-хана благодаря помощи и поддержке везира Мухаммад-пащи оно было пожаловано Йусуф-беку б. Даулат-шах-беку б. Джамшид-беку на нескольких условиях. В продолжение нескольких лет непрерывно меж ними продолжалась война (Букв, “пылало пламя войны”.) за власть, и от обеих сторон погибло много народу. Население Пало неизменно держало сторону Сулайман-бека и препятствовало Йусуф-беку стать правителем, несмотря на то что [тот] был юношей, украшенным убранством из разумения и рассудительности, великодушия, проницательности и прозорливости и наряженным в одеяние дарований; и скромности, знаний, целомудренности и благородства. Подобно [подвигам] Рустама, очевидны миру свидетельства его доблести, над всеми воссияли лучи его напоминающих Хатам Тая талантов и великодушия. Стихотворение:

Невеждам небо передает; бразды желания,
Ты ведь [исполнено] мудрости и совершенства.— хватит тебе брать на себя такой грех.

В конце концов, после того как с надеждою на власть он обивал пороги людей низких и невежественных и служил [246] сборищу бесчеловечных скряг, душа его приблизилась к устам и с сотнею горестей и сожалений отбыл он из этого лишенного благородства мира в обитель отдохновения. После него управление Пало на тех же условиях утвердилось за его братом Ахмад-беком. Ахмад-бек тоже вел долгую войну с Сулайман-беком из-за власти, и много народу из племен и аширатов Пало пало жертвою привязанности к двум [враждующим] сторонам. Но какие многочисленные старания и похвальные усилия [Ахмад-бек] ни прикладывал, удача и счастье ему не сопутствовали. Стихотворение:

Зависит от удачи, а не от наших усилий,
Кому в [этом] мире принадлежит сущность счастья.

Во прах низвергается человек в несчастье, /190/
Счастливцу же чего бояться в [этом] мире?

[Лишь] власть, сопутствуемая удачей, бывает истинной (Букв, “не бывает призрачной”.),
Счастье [улыбается] человеку не для того, чтобы играть им.

В конце концов, в 1001 (1592-93) году, так и не подружившись с удачей, [Ахмад-бек] отправился в Стамбул, уповая на монаршую милость и государево снисхождение, но через несколько дней умер от чумы. Управление Пало без [чьего-либо] противодействия осталось за Сулайман-беком.

ПАРАГРАФ ТРЕТИЙ

О правителях Джермука

Выше было начертано пером изъяснения, что эмир Мухаммед пожаловал крепость Батин своему сыну эмиру Тимурташу, а крепость Барданч даровал эмиру Хусайну, который, по рассказам некоторых, приходился ему племянником, а по другой версии,— сыном. Как бы то ни было, мир Хусайн долгое время охранял и оберегал ту крепость и умер. Место отца заступил его сын эмир Сайфаддин. Когда он тоже [247] прошествовал в мир вечности, за дела власти поручился его законный сын Шах Йусуф. После тою как [тот] тоже собрал пожитки бытия [и оставил] эти пустые развалины, вместо него на трон правления воссел его сын по имени Валат-бек. После его смерти начальником племен и аширатов был поставлен Шах 'Али-бек. Он тоже прошел через эту пустыню без конца и края, и за то важное дело взялся Исфандийар-бек. После его смерти бразды правления попали в могущественную десницу Байандур-бека. Когда тот отбыл из этого бренного местопребывания в обитель вечности, ведение дел власти перешло к Мухаммад-беку. [Он] отобрал из захватнических рук /191/ кызылбашей округ Джермук, которым те было завладели, и стал его владетелем на тех же правах, что его отцы и деды. Во время завоевания Диарбеквра он получил от султана Салим-хана августейшую грамоту на владение, которая была скреплена подписью султана Сулайман-хана Гази. С того времени Джермук вошел в их наследственный оджак, но харадж с неверных тех районов составляет собственность дивана Диарбекира и поступает в казну Амида. В настоящее время управление и власть над теми районами принадлежат Мухаммад-беку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О правителях Сасуна, получивших известность как правители Хазо

Да будет ведомо возносящим знамена остроумия и являющим знаки красноречия о том, что родословная правителей Сасуна восходит к государям сасанидской [династии], и правителям Бидлиса, согласно достойному доверия преданию, они приходятся двоюродными братьями.

Основателями их рода были два брата: 'Иззаддин и Зийа'аддин, которые из столицы Армении — Ахлата — прибыли в Бидлис. Они отобрали у некоего грузина по имени Давид ³⁸² крепость Сасун, которая перешла к 'Иззаддину, о чем будет подробно рассказано [при описании] обстоятельств [248] правителей Бидлиса. Поскольку племя курдов 'Иззаддина именуют изазин, то и правители тех районов известны [под именем] 'Изазани. Из аширата ружаки (рузаки) прибыли они в ту страну во время завоевания крепости Сасун.

Коренное население тех районов составляло всего четыре племени: 1. ширави, 2. бабуси, 3. сусани ³⁸³ и 4. тамукй. Присоединив к своему наследственному оджаку округ Арзана, они подчинили себе и часть племен, обитающих в районе Хасан-кейфа, как то племена халиди, даир-магари ³⁸⁴, азизан в другие.

Среди правителей Курдистана правители Сасуна /192/ славятся великодушием и доблестью, воинственностью и храбростью, превосходя равных и подобных себе в битвах и сражениях, и в отношении достойных правителей и султанов неизменно следуют путем учтивости. Когда государи Ак-Койунлу, кызылбашские и османские несколько раз нападали на Курдистан, Они прибегали к заключению прочного договора о дружбе, [тем] спасали свою страну пред победоносной мощью благородных султанов и великих хаканов и даже получали всякого рода милости и знаки благоволения.

Первым из их правителей, чье имя и личные качества известны по устной традиции, является эмир Абу Бакр. У него было два добродетельных сына: Хизр-бек и 'Али-бек.

Хизр-бек б. мир Абу Бакр

После смерти мир Абу Бакра он заступил место отца, но его правление оказалось недолгим, и вскоре он обратил поводья решимости в сторону мира иного. Сыновей у него не было, и управление перешло к его брату.

'Али-бек б. мир Абу Бакр

После смерти своего брата с одобрения аширатов и племен он воссел на трон своего великого предка (?). Утром и вечером постоянно предавался он винопитию в [обществе] розоподобных юношей, неизменно проводя время в забавах и [249] увеселениях, удовольствиях и наслаждениях. Звуками чанга и рабаба, рыданиями флейты и [шипением] кебаба изгонял он грусть из сердца юноши и старца.

Когда эмиры и правители Курдистана прибыли на службу к шаху Исма'илу Сафави, упомянутый государь большинство эмиров заточил и завладел их областями. 'Али-бек в той тревожной обстановке /193/ облачился в одеяние покорности и учтивости. Его поведение пришлось по нраву шаху, днем и ночью пребывал он в обществе приближенных и вельмож [государя], неизменно вместе с шахскими наместниками пре даваясь винопитию. Он был искренним другом правителя Бидлиса Шараф-хана и отдал свою дочь ему в жены. В отношении детей. [Али-бек] исполнял [свой] отцовский долг, и меж ними царили любовь и взаимопонимание. Когда в положенный [судьбою] срок он распрощался с бренным миром, после него осталось три сына: Мухаммад-бек; Хизр-бек и Шах Вали-бек.

Хизр-бекб. 'Али-бек

Когда 'Али-бек, находясь в Тебризе на службе у шаха Исма'ила, умер, его старший сын Мухаммад-бек вместе с отцом был в, Тебризе, [а потому] ашираты. и племена с общего согласия поставили своим правителем Хизр-бека., Однако со, стороны шаха Исма'ила эмират Сасуна был препоручен Мухаммад-беку, и грамота на правление была написана на его имя. Обстоятельства дальнейшей жизни обоих братьев будут упомянуты ниже. Третий сын 'Али-бека — Шах Валй-бек — умер еще при жизни своего отца, будучи молодым, в расцвете жизни. В настоящее время жив его сын мир Дийадин.

Мухаммад-бек б. 'Али-бек, Сасуни

Когда благодаря помощи и поддержке аширатов и племен его брат Хизр-бек стал правителем, Мухаммад-бек был вынужден со считанным числом людей отправиться на службу к султану Салим-хану. Во время завоевательного похода на Каир в Египет ³⁸⁵, подобно победе и преуспеянию, он [250] находился при победоносном султанском стремени. В битве с черкесами он не единожды засвидетельствовал [свое] мужество, так что два дня спустя после разгрома черкесов его нашли израненным, почти /194/ мертвым среди убитых.

Эмиры и везиры доложили об этом султану, и тот поручил залечивание его ран и уход за ним искусным врачевателям и назначил ему из монаршей казны все потребное. Великие везиры, являя ему свое расположение, оправлялись о его пожеланиях, дабы привести в исполнение. Он испросил Сасунскую область с округом Арзан, из-за которого у него с правителями Хасанкейфа были споры и препирательства. Великие везиры удостоили его просьбу чести приятия, и на то вышел непреложный указ. Хизр-бек добровольно отказался от правления, ему назначили в вилайете Хазо содержание, за счет которого он жил долгое время.

Хизр-бек оставил после своей смерти четырех сыновей: Султан Махмуда, Ахмада, Иа'куба и Мухаммада. Султан Махмуд в положенный [судьбою] срок отбыл в мир иной; Йа'куб-бек был убит в ущелье Дманис ³⁸⁶ во время возвращения из грузинского похода в 992 (1584) году ³⁸⁷, после того как эмир эмиров [города] Амида Мухаммад-паша потерпел возле церкви Мухран ³⁸⁸, относящейся к Тифлисскому Округу, поражение от кызылбашских войск и грузинского [правителя] Сима'уна ³⁸⁹. Обстоятельства [жизни] Ахмад-бека и Мухаммад-бека будут подробно изъяснены в последующем повествовании.

Одним словом, Мухаммад-бек стал независимым правителем Сасуна. Однако правитель Хасанкейфа не спешил с передачей округа Арзан, заново отстроил в Арзанском округе крепость, поставил своих людей охранять те районы и явил большое старание при их защите. В конце концов, пользуясь помощью /195/ и поддержкой Шараф-хана — правителя Бидлиса — и Шах 'Али-бека — вали области Джезире, — Мухаммад-бек двинул туда войска, разрушил крепость Арзан и укоротил руки наместников малика Халила от округа Арзан, став его владетелем. После семнадцати лет правления он оставил [этот] бренный мир и прошествовал в мир иной. После него [251] осталось шесть сыновей: Сулайман-бек, Баха'аддин-бек, Сару-хан-бек, Хан Будак, Хусайн-бек и 'Али-бек. Три его сына правили один за другим в порядке [очередности]. После Хусайн-бека остался сын по имени Хасан-бек. [Хасан-бек], когда власть после убийства Сару-хан-бека была пожалована его сыну Мухаммад-беку, тоже выступил претендентом на эмирскую власть и перестал повиноваться Мухаммад-беку. Благодаря помощи сардара Фархад-паши Хасан-бека схватили и передали в руки Мухаммад-бека. Он был убит вместе с тремя своими сыновьями. После Будак-бека остался единственный сын по имени Мурад-хан, который пропал во время похода в Грузию и оставил двух сыновей по имени Баха'ад-дин и Будак. [Наконец], его сын по имени 'Али-бек умер еще при жизни отца, и детей у него не было.

Сулайман-бек б. Мухаммад-бек б. 'Али-бек

После смерти отца согласно высокому повелению султана Сулайман-хана в 937 (1530-31) году эмират Сасуна был передан ему, округ Арзан пожаловали на правах зи'амата его брату Баха'аддин-беку. И был Сулайман-бек мужем, [наделенным] великодушием государей и прозорливостью великих и украшенным высокими помыслами и достоинством, замечательной щедростью и мужеством.

После завоевания Багдада и Бидлиса султан Сулайман-хан, /196/ миновав ущелье Кефандур ³⁹⁰, разбил в Арзанской долине упирающиеся в небо палатки и шатер, основанием которому служит небесная сфера. Могущество его привело землю и вселенную в трепет, горы и небеса охватило волнение и тревога. [Но] подобно железной горе, исполненный неколебимости и величия, оставался [Сулайман-бек] в Сасуне, отослал ко двору государя с достоинством Сулаймана и Александра [Македонского] запасы провианта и не явился для лобызания [монаршего] порога, воспрепятствовав Шамсаддин-беку выехать из Малатии тоже.

И был он мужем, неизменно посвящавшим свой досуг — утром и вечером — изумрудным напиткам и пурпуровым [252] винам в обществе юношей, [напоминавших] станом кипарисы, и возлюбленных, чьи ланиты походили на тюльпаны. Ни на минуту не отрывался он от вкушения вина, мелодии чанга и. рабаба и в этом преходящем мире проводил время в радости и наслаждениях. В конце концов, заболев сифилисом, он оставил этот лицемерный мир и отправился в мир иной. Стихотворение:

Увы! Куда ушел Джамшид и его чаша?
Каково было его положение в конце и в начале?

Никто не получил жизни вечной,
Вечность — удел владыки мира.

После него детей мужского пола не осталось.

Баха'аддин-бек б. Мухаммад-бек б. 'Али-бек

После смерти своего брата согласно всемилостивейшему указу и непреложному повелению султана Сулайман-хана он вместо Сулайман-бека воссел на престол правителя Сасуна. К его времени относится появление в указах и рескриптах на именования княжества и прозвания [правителей] — о них писали [как о] правителях Хазо. И был Баха'аддин-бек мужем благочестивым и безрассудным. В то время среди правителей Курдистана не было ни одного, равного ему храбростью и великодушием, и в служении государю не раз снискал он одобрение.

Его брат Сулайман-бек во время, своего правления /197/ не допустил его в зи'амат округа Арзан и взамен передав емy сто тысяч османских акче из дохода от других районов Хазо. Баха'аддин-бек оставил родину и друзей и провел около пятнадцати лет при победоносном сулаймановом стремени то пешком, то на коне, на охоте и ловле, в Стамбуле или в Адрианополе. Султан Сулайман-хан назвал его Дели (“Неистовым”.) [253] Баха'аддином и неизменно осыпал его монаршими милостями. Некоторое время [Баха'аддин] был мирлива и ему принадлежал округ Сиверек ³⁹¹ и другие.

Однако щедрость его выходила за границы умеренности: если кто-нибудь приносил ему муравья, за него он давал ему слона, а если кошку — получал верблюда. Это и послужило причиною того, что к нему устремились нищие со [всего] света и нуждающиеся [всего] рода человеческого. Несмотря на то что ежегодно с вилайета Хазо он получал доход в шестьдесят-семьдесят тысяч флоринов, он брал еще взаймы двадцать тысяч флоринов, тратил [все] на бедняков и нищих и таким положением дел был крайне доволен. После смерти он оставил наследникам тридцать тысяч флоринов неоплаченного долга, проявив невнимание к речам мудрых, которыми сказано — стихотворение:

Подобно льву и тигру, кормись и покрывайся тем,
Что ежедневно ты в состоянии обрести.

Было у него пять сыновей, но, поскольку остались они обремененными долгами и без состояния., да и врожденными дарованиями были обделены, управление Хазо, на несколько дней доставшееся его сыну по имени Сулайман-бек, в конце концов перешло к его (Баха'аддина) брату — Сару-хану. Правил [Баха'аддин] более тридцати лет, и после его сыновей потомков мужского пола не осталось.

Сару-хан-бек б. Мухаммад-бек

Во время правления /198/ Баха'аддин-бека он оставил вилайет Хазо и влачил жалкое существование на чужбине. Некоторое время [Спустя] государевым диваном ему были пожалованы округа Баргири, Ширави ³⁹², Кесан ³⁹³, Муш ³⁹⁴ и Сиверек, коих стал он владетелем. Свой досуг он посвящал путешествиям и таким образом провел восемнадцать лет. Когда умер Баха'аддин-бек, [Сару-хан] отправился к порогу султана Салим-хана, желая [получить] управление. Он [снискал] [254] помощь и поддержку (В тексте фраза не закончена.) [ныне] покоящегося под [сенью] покровительства всемогущего владыки везира Мухаммад-паши ³⁹⁵,. который, [можно сказать] без подобия преувеличения, [руководимый своим] истинным мнением и всепроникновенной мыслью, являл старание в делах великих и малых. Неизменно почитал он своим насущным долгом оказывать покровительство старинным семействам и людям простого происхождения. Стихотворение:

Тысяча благословений такому везиру,
Который вместо мщения ищет любви!

И прослышал последний, что Баха'аддин при жизни говорил: “Мои сыновья не годятся для власти и правления”. Несмотря на то что великий сын того покойного везира — Хасан-паша, который был эмиром эмиров Диарбекира, испросил у отца управление Хазо для Сулайман-бека, старшего сына Баха'аддина, тот не согласился и пожаловал княжество Хазо Сару-хан-беку. Он отметил его среди равных по-царски милостями и отправил в Хазо. [Последний] тоже обходился с благородными и знатью справедливо и правосудно. Когда прошло пять лет его правления, из-за продолжительного употребления опиума, к которому долгое время он приучал свой организм, к его недомоганию прибавилось несколько хронических недугов.

/199/ В то время победоносные государевы войска под предводительством Мустафа-паши были поставлены на завоевание Грузии и Ширвана. Сару-хан вместе с войском Диарбекира и Курдистана был в авангарде мусульманских войск в местечке Чилдыр, относящемся к Грузии, как вдруг на них напал отряд кызылбашей, и заход солнца, небесного светила его жизни, на горизонте заката закончился ночью смятения (Букв, “время захода солнца… достигло ночи смятения”.). Из засады судьбы показался сон смерти и заключил его в объятия. В том сражении с ним был его сын по имени Мухаммад-бек. С тысячью трудностей он донес душу из той лютой [255] пучины и бушующего моря до берега спасения и по [соблюдении] обычаев поминовения и оплакивания заступил место отца. Второй его (Сару-хана) сын по имени 'Али-бек отправился в мир иной, еще будучи малолетним.

Мухаммад-бек б. Сару-хан-бек

В 986 (1578-79) году после гибели отца с помощью сардара Мустафа-паши он в восемнадцатилетнем возрасте взялся за дело правления, и ему было препоручено наблюдение за армией и охрана порядка в кошуне и войсках. По сути дела, был он юношей похвального нрава, приятным на вид, добродетельным и достойного одобрения поведения. Вопреки [обычаю] отцов и дедов своих он перенял законы турок и в своих действиях руководствовался теми правилами. В зрелом возрасте [Мухаммад-бек] явил склонность к чтению и письму. Так, он овладел персидской грамотой и почерком шекасте и в подражании образцам почерков мастеров [каллиграфии] являл совершенство красоты (Букв, “и ножницами подражания с совершенною красотою вырезал образцы почерков мастеров”.). Достигнув сего в знаниях, хотя и хотел он обрести другие совершенства, из этого ничего не вышло. Следуя примеру румийцев, /200/ похитил он у [себе] подобных и равных мяч первенства и превосходства в щегольстве, чревоугодии и пьянстве. В 1001 (1592-93) году с чистым сердцем и мольбою [раскаяния] он направился в Хиджаз, дабы обойти вокруг святилища в Мекке и совершить паломничество к усыпальнице пророка — мир над ним! Миновав стоянки и переходы, преодолев горы и пески, добрался он до славных святилищ великой Мекки и почитаемой Медины, где собираются “люди, которых ни продажа, ни купля не удерживают от призывания бога” (Коран, сура 24, стих 37.). Облачившись в плащ паломника, [ибо сказано]: “Обращай лицо свое к запретной мечети” (Коран, сура 2, стих 144.), он примкнул к обществу людей, [о которых говорится]: “Кто входит в него, тот [256] безопасен” (Коран, сура 3, стих 91.). Введение [словес]: “Совершить при этом доме праздник для бога обязанность на людях, — на том, “то и состоянии совершить путешествие к нему” (Коран, сура 3, стих 91.) — он заключил [изречением]: “Когда же кончите обряды нашего поклонения, тогда помните о боге” (Коран, сура 2, стих 196.) — и погрузился во всеобъемлющее море [высказывания]: “Все они к нам возвратятся” (Коран, сура 21, стих 93.).

Однако делам травления и политики, закону власти и руководства большого внимания он не уделил и препоручил бразды правления вилайетом Хазо достойной деснице Шамсаддина, сына Фаридун-аги. [Последний] силою прибрал к своим рукам все дела по управлению страной, и без его ведома [Мухаммад-бек] не мог распоряжаться ни единым динаром, ни одним маном, не мог разжаловать ни одного из людей [своих], пока не [получал на то] его согласия. По этой причине племена и ашираты, двоюродные братья и доверенные лица [Мухаммад-бека], враждуя с Шамсаддином и даже задумав убить его, оставили свою страну.

Когда [Мухаммад-бек] казнил [одного] из своих двоюродных братьев, Хасан-хана, и его сына Хан Гавана, дочь Хасан-хана и ее молочную сестру, что была связана узами брака с Хан Газаном, /201/ он отдал в жены Шамсаддину.

Исполненный тщеславия ум. [Шамсаддина] был столь потрясен тем, что ему предложили породниться с высокодостойными правителями, что он повел войска на Джезире, желая сместить с управления мир Шарафа, а на его место поставить его брата мир Мухаммада. С племенами ружаки (рузаки), зраки и сулеймани, что были их соседями, он непрерывно враждовал.

В 1004 (1595-96) году [Мухаммад-бек] был принят под сень господней милости. Потомства он не оставил, и продолжалось его правление восемнадцать лет. [257]

Ахмад-бек б. Хизр-бек и его брат Мухаммад-бек

Когда сын Сару-хан-бека Мухаммад-бек отбыл из этого мира тщеславия в обитель вечности, Шамсаддин Катхуда, что был столпом столпов той династии и оплотом того рода, поставил на правление в Хазо Ахмад-бека. Все ашираты и племена явили покорность, засвидетельствовав при этом единодушие и согласие, и через эмира эмиров Диарбекира Мурад-пашу доложили об истинном положении дел у подножия трона прибежища халифата.

Сын Хизр-бека Мухаммад-бек, что с началом правления Мухаммад-бека б. Сару-хана и захватом власти в княжестве Хазо Шамсаддином предпочел оставить родину и, отправившись в вилайет Бохти, поступить на службу к эмирам Бохти и там поселиться, в то время находился в городе Сиирте. Услышав о смерти Мухаммад-бека и о правлении своего брата Ахмад-бека, он направился в Хазо вместе с сыном Мурад-хана Баха'аддин-беком, который около двух лет [назад] из-за притеснений Шамсаддина тоже покинул Хазо вместе с несколькими знатными людьми Хазо, как то: Шах Мурадом, Хусайн-агой Сусани и Бахрам-агой, и проживал /202/ в Бидлисе и Ширване.

Шамсаддин, опасаясь их единения, побуждал Ахмад-бека устроить покушение на [жизнь] его брата Мухаммад-бека. Осведомленный о коварном и хитром [замысле] Шамсаддина, памятуя, что “отступление — [средство] наилучшее”, Мухаммад-бек бежал вместе с главами [племени] сусани в направлении крепости Сасун.

Местная знать, доведенная до крайности деяниями и речами Шамсаддина, поддержала его и выступила [его] союзником. Его встретили и препроводили внутрь крепости. Действительно, это такая крепость, что птица с трудом одолевала высоту ее гор, а зефир был не в силах облететь ее возвышенные холмы. Стихотворение:

Из [страха] задеть небесный свод над нею
Идет согнувшись вдоль ее зубцов стражник. [258]

После этих событий дерзость того несчастного возросла [настолько], что он лишил Ахмад-бека временного одеяния власти и, заключив в оковы, опустил на дно тюремной ямы. Вместо него он поставил на правление Баха'аддин-бека и собрал под своим знаменем около трех-четырех тысяч пеших и конных — многочисленное сборище из племен бохти, ширави и зраки. Вставив ногу стремительности в стремя поспешания, он обратил в ту сторону поводья решимости, дабы завоевать крепость Сасун и схватить Мухаммад-бека и его сторонников.

[Шамсаддин] остановился к западу от крепостной [стены] g намерением [начать] военные действия. Мухаммад-бек и население крепости, приведенные в смятение, во вторник четыо-надцатого [дня] месяца шабана 1004 (13 апреля 1595) года послали за помощью к правителю Бидлиса. Правитель Бидлиса отправил им на подмогу с двух сторон две-три тысячи конных и пеших /203/ из аширата рузаки.

Пораженный этими известиями, Шамсаддин без промедления в полночь бросает клич к бегству и возвращается в Хазо, за ним в погоню пустился Мухаммад-бек вместе с [представителями] знати [племени] рузаки, как то: 'Ала'аддин-агой билбаси, Алванд-агой кавалиси и аширатами мудаки ³⁹⁶ и зидани ³⁹⁷. Как только Шамсаддин достиг Хазо, все племена [его] рассеялись, ибо [сказано]: “Предатель — он же и трус”. Забрав свою семью, он вместе с мир Шах Мухаммадом ширави решил направиться к Зайнал-беку ширави, с которым был в родстве, женив своего сына на его дочери. [Шамсаддин] послал своего сына Хусайн-агу внутрь крепости Хазо убить в тюрьме Ахмад-бека и вместе с Баха'аддином присоединиться к нему. Когда Хусайн-ага вошел в крепость, там распространился слух о прибытии Мухаммад-бека с войском [племени] рузаки из Сасуна и о бегстве Шамсаддина в Ширван. Баха'аддин освободил Ахмад-бека из оков заточения, вместе с ним схватил Хусайн-агу и бросил [его] вместо Ахмад-бека в тюремный колодец.

Прослышав о таких событиях, Шамсаддин в стенаниях, расстроенный пустился в бегство. Ахмад-бек и Баха'аддин с [259] покорностию встретили Мухаммад-бека, передали ему крепость и поставили на правление. Им [обоим] было назначено содержание, издавна принятое в княжестве Хазо для сыновей эмиров. С одобрения знати, правителей Курдистана и великих эмиров Мухаммад-бек заявил о своем праве [на власть] у подножия трона — прибежища халифата величайшего султана /204/ и славного хакана государя Мухаммад-хана. Стараниями достойного министра, великого везира Ибрахим-паши, ему было даровано и пожаловано княжество Хазо, и удостоился чести издания султанский рескрипт [на то]. [Отмеченный] монаршими милостями и дорогим халатом с государева [плеча], стал он предметом зависти [себе] равных. Но не прошло и трех месяцев его правления, как нутро злодея Шамсаддина стал пожирать огонь [зависти], и пламя злобы и ненависти от очага его груди вознеслось до небес. Он обратился к покровительству вали Джезире эмира Шарафа, желая посеять меж ними (Между эмиром Шарафом и Мухаммад-беком.) вражду.

Первым делом он выразил пожелание, чтобы эмир Шараф послал к Мухаммад-беку человека с просьбой освободить из заточения сына [Шамсаддина] Хусайн-агу, но Хусайн-ага был убит еще до прибытия людей эмира Шарафа. После этого события эмир Шараф утратил расположение к Мухаммад-беку. Во-вторых, он заявил [эмиру Шарафу], что племена и ашираты Хазо не согласны с правлением Мухаммад-бека и направили человека с посланием [такого содержания]: “Кого Шамсаддин Катхуда из сыновей эмиров Хазо ни изберет на правление, мы все ему послушны и покорны”. Эмир Шараф, не догадываясь о его хитрости и коварстве, собрал около пяти тысяч человек из бохти, ширави, зраки и других племен и призвал знать [города] Хазо с племенами и аширатами с покорностью выйти ему навстречу и поступать в согласии с его помыслами, пока он не прибудет в Сиирт.

[Однако] отряды [племени] азизан, ступив ногою твердости, сошли с пути повиновения, взяли сторону Мухаммад-бека и приготовились к битве /205/ и сражению. Вступились [260] некоторые из эмиров и правителей и помешали эмиру Шарафу ехать в Хазо, так что из Спирта он обратил поводья решимости в сторону Бидлиса, выразив пожелание отправить Шамсаддина в Хазо в сопровождении нескольких знатных и назначить его векилем Мухаммад-бека. Посовещавшись, он направил в Хазо вместе с Шамсаддином брата эмира Шарафа Хаи Абдала, брата [сего] несчастного Халаф-бека и нескольких [представителей] знати [племен] бохти и рузаки. Когда Шамсаддин прибыл в Хазо, несколько дней спустя после возвращения племен бохти, он снова пожелал обходиться со знатью Хазо по образцу прежних времен. Мусульмане и неверные того города, объединившись, напали на него, намереваясь покончить с ним. С тысячью трудностей благодаря помощи Халаф-бека и некоторых вельмож он добрался из той кровожадной пучины до берега спасения.

Услышав такие вести, эмир Шараф в отчаянии возвратился в Джезире. Начиная с того дня — двадцатого [дня] священного месяца зу-л-ка'да 1004 (16 июля 1596) года — пыль смуты улеглась, и [ход] этих событий приостановился, пока не прибыл от [государева] порога в Хазо эмир эмиров Мосула 'Али-паша, который раньше долго служил великому везиру Ибрахим-паше. В начале своего пребывания при государевом пороге, когда просвещенному и правосудному везиру доложили о положении в Хазо и [обстоятельствах] правления Мухаммад-бека, 'Али-паша со своей стороны сколько мог поддержал [Мухаммад-бека]. Рассчитывая на [признательность] Мухаммад-бека и возлагая [на него] большие надежды, он шил кошели и собирал мешки в надежде [заполнить их] чистым золотом. ['Али-паша] прибыл в Хазо.

/206/ Хотя со стороны Мухаммад-бека ему было оказано полное, почтение, огонь жадности и пламя корыстолюбия еще не потухли в нем, а разгорелись, подобно рубиновым копям, и воспламенили душу, как печь Азара ³⁹⁸. Стихотворение:

Золото — змея, [которую мы носим] в кармане, любовь к нему — наказанье для души,
Рубины цвета пламени алеют на [нашей] руке, а для сердца они — горящий уголь.[261]

Кошель, будь пуст, ибо в день подсчета (В день Страшного Суда)
Самая малость, лишенная [даже] численной величины, [расценивается] выше, нежели любое высокое положение.

В расстроенных чувствах он уехал из Хазо в Мосул, а через шесть месяцев [после своего] смещения ['Али-иаша] прибыл в Джезире и призвал к себе Шамсаддина. Посовещавшись друг с другом относительно Хазо, они порешили составить на имя Ахмад-бека поддельный указ, копию с него отправить в Хазо и залучить в Джезире Ахмад-бека, введя его в заблуждение. Тот простодушный, обманутый их бессмысленной писаниной (Букв, “копией”.), со считанным числом [людей] бежал из Хазо в Джезире. Его встретили Шамсаддин и 'Али-паша и с почестями доставили к Шараф-беку.

На имя 'Али-паши и эмира Шарафа они составили другой указ, дабы они оказали Ахмад-беку содействие и поставили его на управление Хазо. Эмир Шараф был тоже взеден в заблуждение их исполненными хитрости и коварства грамотами и в конце месяца шабана 1004 (апрель 1596) года отправил в Хазо большой отряд в сопровождении 'Али-паши, Ахмад-бека, Шамсаддина и своего брата Шах 'Али-бека.

Когда об этом стало известно в Хазо, некоторым из племен сусани, халиди и других пришло на ум [следующее]: “Поскольку Мухаммад-бек смещен с правления, а Ахмад-бек станет нашим правителем стараниями других, почему бы нам самим не назначить среди себя правителя, [иначе племя] бохти силою покорит Хазо. /207/ Возможно, услышав о таких событиях, Ахмад-бек и Шамсаддин раскаятся в том, что прибыли [сюда], и возвратятся обратно”.

Это привело к тому, что группа заговорщиков (Букв, “упразднителей”.) поставила своим правителем сына Мурад-хана — Баха'аддин-бека и решила убить Мухаммад-бека. Смутьяны и чернь с оружием [в руках] отправились к Мухаммад-беку. Тот, со своей стороны следуя [словам]: “Необходимость заставляет рисковать”, [262] изъявил согласие и сказал: “Не снискав своими действиями удовлетворения аширатов и племен, я смиренно и покорно отказываюсь от власти и признаю своим повелителем Баха'аддина”. Он протянул руку присяги на верность, облобызал государевы грамоты и положил перед Баха'аддин-беком.

Когда это известие достигло слуха Шамсаддина, он написал и отправил [Баха'аддин-беку] послание, полное обещаний и угроз, [такого содержания]: “Мухаммад-бек — убийца моего сына. Если ты его схватишь и продержишь до нашего приезда, управление Хазо будет принадлежать тебе”. Мухаммад-бек, узнав о содержании послания Шамсаддина, послал к Баха'аддину передать [следующее]: “Вашему сану не подобает меня, как [цену] крови сына Шамсаддина, с позором отдавать ему. Коль заслуживаю я смерти и кары, [накажите] вы [сами], ибо я твой двоюродный брат и право наказания принадлежит правителю”.

Словом, благодаря всякого рода хитростям он освободился из рук того недальновидного глупца и укрылся среди аширата халиди. Поддерживаемый Мухаммад-агой Халиди-Абаки, оттуда он направился в крепость Сасун и вместе с жителями тех районов укрылся внутри крепости. Шамсаддин, 'Ади-паша и знать /208/ [племени] бохти назначили на правление Ахмад-бека, и тот величаво и гордо направился в Хазо. Баха'аддин со своими сторонниками и единомышленниками, [которые насчитывали] около тысячи пеших и конных, тоже приготовился к битве и сражению. Отряд из племени халиди он послал к берегу реки Хазо в качестве дозорных, надеясь, что разлив реки помешает племени бохти перебраться [на ту сторону]. Сам он подошел к мосту, дабы воспрепятствовать им пройти.

К утру [люди] племени бохти, бросившись в воду, вплавь переправили лошадей и убили нескольких дозорных. Когда остальные караульные известили об этом Баха'аддина, тот, будучи не в силах оказать сопротивление, бежал к [племени] сусани. Свою семью он оставил среди того племени и с намерением попасть в крепость Сасун отправился туда. Достигнув окрестностей крепости? [Баха'аддин] прослышал, что за два дня до его прибытия Мухаммад-бек сговорился с [263] местными жителями, утвердился в крепости, и все призывают к покорности и послушанию Мухаммад-беку. В понедельник двадцать пятого [дня] месяца рамазана упомянутого года (23 мая 1596) он был вынужден вместе с Шах Мурад-агою Сусани и считанным числом [людей] прибыть в Бидлис. Пробыв там одиннадцать дней, на двенадцатый — вопреки воле друзей, [питая] слабую надежду на то, что с помощью Мухаммад-бека зраки племена Хазо прогонят из [того города] Ахмад-бека и Шамсаддина, а своим правителем поставят его, [Баха'аддин выехал из Бидлиса]. Когда от Бидлисской крепости он доехал до моста Хатун, из Сасуна прибыл гонец [с сообщением], что в ночь на пятницу 6 шаввала упомянутого года (3 июня 1596) в стенах крепости Шамсаддин /209/ был убит рукою Мухаммад-аги Абаки, а Ахмад-бек отстранен от власти; что ашираты и племена отправились в Сасун за Мухаммад-беком; что население Хазо грабит людей 'Али-паши, а сам он вместе со [своими] голыми и босыми [людьми] осажден в доме (Букв, “в домах”.) Шамсаддина. Мухаммад-бек прибыл в Хазо и воссел на трон правления. Баха'аддин в полном отчаянии несколько дней вместе с Мухаммад-беком зраки прожил в Дарзини и в сопровождении [его] отправился в Джезире на службу к эмиру Шарафу. [Ему] было назначено содержание из доходов с округа Сиирт, пожалованного сыну эмира Шарафа мир Мухаммаду. Ахмад-бека в Хазо убили, а Мухаммад-бек поныне независимо управляет Хазо.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

О правителях Хизана

[Глава] состоит из трех параграфов

Согласно тому как передают эту историю украшенные лужайками райские кущи этого сада и излучающие блеск просторы этого цветника с помощью капель, [источаемых] облаками пера, правители Хизана происходят из округа Билиджан, [264] относящегося к Хнусу ³⁹⁹. По-видимому, происходили они из очень известной семьи и с начала [своего пребывания] в Билиджане их отцы и деды владели крепостью Билиджан. Некоторое время спустя, пока они там проживали, от их потомков появилось три доблестных брата: Дил, Бил и Блидж. [Они] прибыли в Хизан, силою покорили тот вилайет и поделили между собою на три части. Хизан при этом достался брату старшему, округ Мокс — брату среднему и округ Асбайирд — брату младшему, и они приступили к управлению теми районами. Обстоятельства [жизни] потомков трех братьев, которые, как упоминается в устных преданиях, /210/ достигли власти в упомянутых областях, пером начертания будут последовательно изъяснены в параграфах первом, втором и третьем с помощью Аллаха — властелина, [которому мы] поклоняемся.

ПАРАГРАФ ПЕРВЫЙ

О правителях Хизана и причине такого [их] наименования

Согласно преданию и устной традиции, сначала название Хизан [звучало] как “Сахар Хизан” (Букв, “поднимающиеся на заре”.), ибо жители тех районов известны в Курдистане трудолюбием (Букв, “ранним вставанием”.), набожностью, честностью и правдивостью. Малые и великие у них исправно совершают намаз вечерний, утренний и полуденный. Под конец, в результате частого употребления [этого названия], курды, которые постоянно сокращают имена, как то: Шамсаддин — Шамо, 'Иззаддин — Изо, Абдал — Абдо, в этом названии отбросили слово “Сахар” и стали говорить “Хизан”.

Согласно другой [версии], причина наименования такова. Вначале [та крепость] называлась Сахар Хизан. Когда ее основатель отправился посетить Мекку, по возвращении обратно он нашел [крепостные] ворота запертыми стражей. Разгневанный, он назвал их по-персидски “Хизан-и би 'итибар” (“Несчастные, недостойные доверия”.) — и [265] не задерживаясь, ушел. И действительно, большинство здешних правителей именовались таким образом.

Город Хизан построен недавно, во времена ислама. В народе там бытует поверье (Букв, “известно”.), что основателем его был владетель Мераги Тебризской. Несмотря на [все] изыскания в известных сочинениях, автору этих строк не удалось найти из государей ни одного, который был бы основателем той [крепости]. [Остается предположить], что таковой принадлежит к везирам и эмирам. Возможно, что во времена Хулагу-хана, который заново отстроил Мерагу и сделал тот город столицей, ту крепость и город основал один из мусульманских вельмож и везиров того времени Хаджа Насир ⁴⁰⁰ — в ту эпоху истинный оплот державы /211/ и советник [государя]. И соборная мечеть, каковая есть в том городе, принадлежит к постройкам основателя крепости. Там воздвигнуто несколько колонн, [причем] местным жителям так и не удалось определить, из какого они дерева. Некоторые говорят, что это дерево, называемое турками “ит буруни”, а курдами — “шилан”. Местное население убеждено, что там побывали многие из святых и что это место исполнения молитв. Внутри крепости воздвигнуто строение, [напоминающее] по виду обсерваторию [и] построенное из кирпича и извести.

В том городе хорошие сады и [произрастают все] виды плодов и винограда, каковые имеются в округах Тебриза и других районах Персии. Если по [приведенным выше] причинам основание того [города] отнесут к Хаджа Насираддин Мухаммаду Туей, весьма возможно, [что это действительно так]. [Истинное] знание у Аллаха!

Но климат в области крайне нездоровый, и осенью у большинства из жителей и обитателей тех районов начинаются приступы лихорадки. В садах той страны [произрастают] ореховые и плодовые деревья всех видов. Считают, что нездоровый климат в том городе проистекает от множества ореховых деревьев.

Ашират, [проживающий] в той стране, называют намиран, и происхождение наименования “намири” таково. Когда [266] умирает любой человек из их аширатов и племен, правители тех районов его содержание и 'улуфе ⁴⁰¹, ничего из того не увеличивая и не преуменьшая, передают его сыновьям, [вне зависимости от того], большие они или малые. Поэтому они и получили известность как “намири” (“Бессмертные”.).

Их правители [в отношениях] с великими султанами и благородными хаканами с мстительностью Марса следовали путем учтивости и предупредительности и удостоились всевозможных милостей. /212/ Всякий раз, когда государи покоряли страну курдов и отнимали Курдистан у здешних правителей, их области благополучно избегали той участи.

В той связи автор книги Матла' ас-са'адайн Мавлана 'Абдарраззак Самарканди писал, что в 824 (1421) году, когда сын эмира Тимура Гургана Мирза Шахрух ⁴⁰² прибыл в пределы Азербайджана на войну с сыновьями Кара Йусуфа туркимана, сын эмира Сулаймана Хизани, что пребывал на службе у эмира Шамсаддина Бидлиси, встретил государев кортеж и был отмечен и вознесен монаршими милостями и щедротами. После эмира Сулаймана и его сына из их правителей устной традицией упоминается эмир Малик, который некоторое время управлял той областью и в конце концов в положенный срок отбыл в мир иной.

Эмир Давуд б. эмир Малик

В продолжение тридцати девяти лет управлял он Хиза-ном независимо и полновластно (Букв, “без вмешательства смутьянов”.). Неизменно он предавался постоянному пьянству и пребывал в обществе юношей, чей стан [напоминал] кипарис, а тело — розу. В Хизане он основал и построил медресе, известное [под названием] Давудийе. [Ныне] там с пользою для себя и для других занимаются ученые и совершенные. У него было три сына: Султан Ахмад, мир Сулайман-бек и Хасан-бек. [267]

Султан Ахмад б. мир Давуд

После смерти отца он стал правителем области Хизана и к правлению теми районами являл надлежащую ревность и старание, снискав удовлетворение аширата намири, раийятов и жителей того вилайета. Во время похода на обитель ислама Багдад вместе с эмирами и правителями Курдистана он оказал Сулайман-хану услуги, [удостоившиеся] похвалы, /213/ и получил на управление Хизаном грамоту с несколькими условиями, подкрепленными анафемой [в случае их нарушения]. С того времени в приказах и повелениях о них писали с титулом “высочество” и именовали хакимами. Известность они получили как правители Хизана.

Но [в отношениях] с Шараф-ханом, несмотря на любовь и единение, установившиеся между их семьями, в то время когда Улама прибыл в Рум, по ряду причин, которые будут упомянуты ниже при [описании] обстоятельств [жизни] Шараф-хана, дружба сменилась враждою, а привязанность — ненавистью. Султан Ахмад-бек вступил в сговор с Уламой для искоренения и истребления семьи [Шараф-хана].

Шараф-хан со своей стороны двинул туда войска, желая покорить Хизан и схватить Султан Ахмад-бека. Много народу тогда погибло. Снова вступились посредники, и [Шараф-хан] возвратился обратно.

Султан Ахмад послал в Диарбекир [своего] человека, убеждая Уламу [начать] войну с Шараф-ханом. Улама с войсками Диарбекира направился в Хизан, а из Хизана, ведомый [Султан Ахмадом], прибыл в район Татига и отправился в вилайет Бидлиса. В том сражении Шараф-хан был убит. Вскоре после него Султан Ахмад-бек тоже распростился с [этим] бренным миром и ушел [отсюда]. Стихотворение:

Взгляни оком души на ту темницу молчаливых,
И ты увидишь, каковы в могиле эти [когда-то] красноречивые,

В локонах невест ты найдешь сходство с веткой шиповника,
Увидишь цвета розы шахское лицо принявшим окраску шафрана.

К чему гордость при удаче и стенания в несчастье?
Ведь [не успеешь] моргнуть глазом, как не увидишь ни того, ни этого. [268]

После него осталось пять сыновей: эмир Мухаммад, Йусуф-бек, малик Халил, Малик-хан и Хан Махмуд.

/214/ Mup Мухаммад б. Султан Ахмад

После смерти Султан Ахмада на основании [непреложного], как судьба, указа султана Сулайман-хана область Хизана была поделена на две части — одну половину передали мир Мухаммаду, другую — его брату малику Халилу. После года правления мир Мухаммад скоропостижно умер, и после него осталось три сына: Султан Мустафа, Давуд-бек и Зайнал-бек. После смерти брата малик Халил объединил вилайет Хизана по образцу прежнего и получил из сулайманова дивана грамоту на свое имя.

Но, поддерживаемый [своим] дядей — правителем Хазо Баха'аддин-беком, Султан Мустафа направился к государеву порогу и утвердил за собою долю отца. После шести лет правления однажды во время охоты его нашли в лесу мертвым. Несмотря на все изыскания, причина убийства осталась невыясненной. Когда он умер, власть перешла к его брату Давуд-беку. После года правления он [тоже] прошествовал в мир вечности. Когда умер Давуд-бек, его брат Зайнал-бек отправился к порогу султана Салим-хана и, объединив обе части области Хизана, как и прежде, в единое [целое], утвердил за собою. Не успел он испить из кубка власти, как был вынужден принять чашу с ядом из рук кравчего смерти и на пути в Стамбул препоручил душу творцу вселенной.

Малик Халил б. Султан Ахмад

[Как известно] по упоминанию некоторых из обстоятельств его [жизни, малик Халил] еще при брате, и его сыновьях владел то половиной вилайета Хизана, то [той областью] целиком. После смерти племянников во времена султана Салим-хана благодаря поддержке /215/ и помощи славного советника [государя] великого везира Мухаммад-паши он утвердил за собою обе части Хизана и около двадцати двух лет управлял теми [269] районами безраздельно и беспрепятственно. Однако делам власти [малик Халил] не являл большой заботы, препоручив бразды правления тем вилайетом могущественной деснице некоего Абдал-аги из аширата блилан. Сам лее он от власти удовольствовался одним именем и хлебом [насущным]. Сколь [во всем] ему сопутствовал господний промысел, большинство его начинаний совпало с предопределением судьбы. В 991 (1583) году он скончался от падучей — болезни, долгое время мучившей его. После него остался единственный малолетний сын по имени Хасан-бек.

Мир Махмуд б. Султан Ахмад

После смерти своего брата малика Халила с одобрения аширатов и племен намири он взялся за управление Хизаном согласно августейшему приказу султана Мурад-хана. И действительно, он ревностно защищал и оберегал вилайет, охранял порядок в аширате, являя при управлении теми районами такое старание, что более невозможно и представить. В 992 (1584) году [мир Махмуду] было поручено сопровождать везира 'Усман-пашу и победоносное войско при завоевании и покорении Тебриза. В день, когда при Саадабаде Тебризском произошло сражение везира Синан-паши с несколькими кызылбашскими эмирами, мир Махмуд после бегства своей свиты удостоился в той битве чести мученической смерти вместе со знатными людьми Хизана. После него осталось два сына по имени Султан Ахмад и мир Махмуд. Мир Махмуд отправился в потусторонний мир [еще] в малолетнем возрасте.

Эмир Хасан б. малик Халил

После гибели его дяди мир Махмуда, несмотря на свой малый возраст, аширатами и племенами намири /216/ на пост эмира был единодушно выдвинут [эмир Хасан], и согласно грамоте султана Мурад-хана он стал правителем Хизана. Тем временем к порогу — прибежищу счастья — султана Мурад-хана направился его дядя Йусуф-бек, сын Султан Ахмада, [270] желая [испросить] управление Хизаном, и из безграничной монаршей милости управление Хизаном было пожаловано ему. Когда он, возвращаясь от [государева] порога, прибыл в Хизан, ашираты и племена намири не оказали ему особого почтения, и [Йусуф-бек], обманутый в своих ожиданиях, отправился в Тебриз к везиру Джа'фар-паше и испросил у него помощи и содействия. Джа'фар-паша со своей стороны поддержал его и, сопроводив [своим] человеком, послал навести в Хизане порядок. Население вилайета не покорилось ему и на этот раз. Когда такого рода обстановка повторилась неоднократно, вступились посредники и передали ему во владение на правах санджака округ Намиран, с тем чтобы Хизаном вместе с относящимися [к нему районами] владел мир Хасан.

После того как таким образом прошло немного времени, Йусуф-бек, подстрекаемый завистниками и, быть может, желая [проявить свое] мужество (В тексте — *** “преждевременная смерть”. Несоответствие такого значения общему смыслу предложения позволяет предположить, другое чтение — ***. “мужество, молодечество”.), снова потребовал область Хизана, не удовольствовавшись округом Намиран. Мир Хасан тоже собрал своих сторонников и, поддерживаемый некоторыми из друзей и племенем ширван ⁴⁰³, отправился на Йусуф-бека. Тот в свою очередь укрепился в деревне Аз, относящейся к Намирану, и приготовился к войне и сражению. После схватки соратники его оказались убитыми, а [сам] Йусуф-бек спрятался в отхожем месте и [там] среди нечистот был убит самым позорным образом. Убийца не назвался, и мир Хасану пришлось перенести много страданий от омерзительного запаха [павшего на него] подозрения. Он понес неисчислимые издержки, так что [был вынужден] лучшие /217/ из селений вилайета Хизана и большинство своих наследственных угодий и поместий распродать, потратив вырученную сумму на вельмож и столпов [державы] рода 'Усмана. Поныне, хотя [мир Хасан] и окунулся в море веры, он не освободился от того подозрения.

Поддерживаемый племенем махмуди, его двоюродный брат Хаджжи-бек, матерью которого была дочь Хасан-бека [271] махмуди, [в течение] нескольких дней спорил с мир Хасаном, [требуя] передачи ему на правах санджака округа Намиран. Под конец порешили утвердить за [Хаджжи-беком] округ Мерванан на его содержание, [с тем чтобы] он пребывал на службе у мир Хасана и вместе с ним являл усердие и ревность в успешном разрешении дел политических и финансовых. В настоящее время они проявляют [полное] единодушие, и дела в. вилайете Хизана обстоят благополучно.

ПАРАГРАФ ВТОРОЙ

Об эмирах Мокса

Благодаря каплям, [источаемым] облаками пера, и распространяющим благоухание движениям при начертании выше было изъяснено, что правители Хизана, Мокса и Асбайирда были братьями, прибывшими в ту страну из Билиджана и разделившими вилайет между собою. По словам некоторых авторов, они были двоюродными братьями и владели тем вилайетом сообща, получив [его] от сельджукских султанов.

Так или иначе, а первым из эмиров Мокса устная традиция именует эмира Абдала. У него было два сына: Ахмад-бек и Хасан-бек. После отца в ожерелье власти облачился Ахмад-бек и приступил к управлению тем вилайетом. Правитель Хаккари Зайнал-бек, затаивший на него злобу, взял его с собою к порогу /218/ султана Сулайман-хана Гази. От княжества мир Ахмада была отделена и на правах санджака передана Хасан-беку крепость Гаргар, и на то вышли непреложные [султанские] указы. До конца жизни [Зайнал-бек] вместе с братьями вершил дела власти.

После тридцати лет правления Ахмад-бек умер, и после него осталось два сына: Абдал-бек и мир 'Имададдин.

Абдал-бек б. мир Ахмад

После смерти его отца согласно [непреложному], как судьба, указу султана Сулайман-хана ему был передан эмират Мокса. Тем временем его дядя Хасан-бек был принят под [272] сень господней милости. Абдал-бек взял в жены дочь правителя Хаккари Зайнал-бека и с его помощью и поддержкой присоединил к округу Мокс район Гаргар, как было при отцах и дедах его. На то вышел всемилостивейший указ султана Салим-хана. Позднее Рустам-бек б. мир Хасан с помощью племени махмуди вновь отделил округ Гаргар и оставил за собою. Между двоюродными братьями происходили многочисленные распри и препирательства. В начале 1005 (1596) года однажды вечером, в промежуток между молитвами вечерней и ночной, Абдал-бек подошел к краю стенных зубцов крепости, желая снова совершить омовение. Спьяну он поскользнулся и свалился вниз, препоручив душу творцу вселенной. После него осталось два сына по имени мир Ахмад и Мухаммад. На место отца воссел мир Ахмад в соответствии с правом [наследования] и с согласия племен.

Рустам-бек б. Хасан-бек

Как запоминалось выше, он, преступая волю двоюродных братьев испросил в жены дочь Хасан-бека махмуди и благодаря помощи аширата махмуди и покровительству /219/ сардара Мустафа-паши утвердил за собою округ Гаргар. После нескольких лет правления он умер, и его место заступил его сын Хасан-бек. Когда умер Абдал-бек, Хасан-бек возымел желание захватить Мокс. Ему оказал помощь эмир эмиров Вана Синан-паша, направив в его распоряжение около трехсот конных и пеших. Эмир Ахмад вместе с племенами вышел из крепости, дабы оказать отпор Хасан-беку, и приготовился к битве. Меж ними произошло сражение, в котором Хасан-бек был убит, и мир Ахмад стал независимым правителем Мокса. И ныне он беспрепятственно вершит дела власти.

ПАРАГРАФ ТРЕТИЙ

Об эмирах Асбайирда

Как упоминалось выше, [представители] этой династии приходятся правителям Хизана двоюродными братьями. В то [273] время когда эмиры Курдистана изъявили покорность османскому двору, правителем Асбайирда был Мухаммад-бек. После своей смерти он оставил двух сыновей: Султан Ибрахима и мир Шарафа.

Султан Ибрахим б. Мухаммад-бек

После смерти отца он утвердился на троне эмира Асбайирда согласно указу султана Салим-хана Гази и некоторое время управлял [тем округом]. У него было два сына: Мухаммад-бек и Хасан-бек. Когда к крепости Вана подступили кызылбаши, он вместе с эмиром эмиров Фархад-пашой ревностно защищал Ван и был убит кызылбашами. После смерти отца его место заступил Мухаммад-бек.

Мухаммад-бек б. Султан Ибрахим

Когда умер его отец, он стал правителем Асбайирда на основании султанского указа. У него было четыре сына: Айуб-бек, Халид-бек, Увайс-бек /220/ и Султан Ибрахим-бек. После смерти отца в соответствии с родительским завещанием и по праву [наследования, основанному на] шариате, за управление тем вилайетом взялся Айуб-бек. И ныне, в 1005 (1597) году, вот уже двадцать лет как он держит ту область в [своей] владетельной деснице. Для равных он служит предметом зависти по [своей] житейской мудрости и богатствам.

Мир Шараф б. Мухаммад-бек

После того как его брат Султан Ибрахим занял место отца, он отправился ко двору Сулаймана, [добился] отделения округа Агакис ⁴⁰⁴ от удела своего брата и получил [его] во владение на правах санджака согласно высокому повелению [обладателя] достоинства Сулаймана. [Мир Шараф] некоторое время владел и управлял упомянутым округом, а потом отбыл из [этого] бренного мира в мир вечности. После него осталось два сына: Баха'аддин и Уркмаз-бек. Поскольку оба они были несовершеннолетними и для управления страною не [274] подходили, диван Вана передал Агакис османским эмирам. По достижении возраста зрелости и рассудительности Уркмаз-бек заболел падучей и бешенством. Баха'аддин [же] покинул [ту] страну, направился в Арабистан и был причислен к слугам государя в Басре и Лахсе ⁴⁰⁵.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О правителях Килиса

Да не останется скрытым и утаенным пред отмеченным проницательностью разумом знатоков рода Хашима и истинною мыслью мудрецов семьи курейшитов, что родословная правителей Килиса, согласно их утверждениям, восходит к одному из сыновей его святейшества 'Аббаса — да будет им доволен Аллах! Ссылаясь на достоверное предание, говорят, что правителям Хаккари и Имадии они приходятся двоюродными братьями. В этой связи [сами] они рассказывают, что Шамсаддин, Баха'аддин и Манташа были тремя братьями. Правители Хаккари /221/ происходят от Шамсаддина, и их в соответствии с особенностями курдской речи называют Шамо; правителей Имадии, что принадлежат к роду Баха'аддина, именуют Бахдинан и правителей Килиса, что из рода Манташа, — Манд.

Как бы то ни было, сначала Манд собрал под своим знаменем многочисленную группу курдов и направился в Египет и Сирию. Там он избрал служение султанам рода Айуба, и те правосудные государи определили Манду на правах санджака округ Косейр ⁴⁰⁶, что находится близ вилайета Антиохии, дабы вместе со своими подданными он проводил там зиму. Группа курдов-езидов, что проживала в тех районах, [тоже] собралась под его знаменем; изо дня в день возрастали знаки его могущества и истинной направленности, доказательства его великодушия и мужества. Курды, каковые были в Джоме ⁴⁰⁷ и Килисе, все примкнули (Букв, “направились”.) к нему. Государи [275] [династии] Айюбидов явили Манду благоволение и милость” отметили его степенью эмира над курдами, проживавшими в хранимой богом Сирии и Алеппо, препоручили его деснице власть над тем народом, вознесли его среди равных до высокой степени благородного.

Первое время некоторые из езидских шейхов, проживавших между Хама и Марашем, оспаривали у Манда трон правления и несколько раз начинали военные действия. В конце концов волей-неволей Манд заставил их подчиниться — все курды в той стране подставили выи для ошейника повиновения ему.

Когда подошла к концу жизнь Манда, /222/ вместо отца за дело правления взялся его сын 'Араб-бек. После того как он тоже отбыл в обитель вечности, на престол отца восшествовал его законный сын эмир Джамал, и после эмира Джамала его место заступил его сын Ахмад-бек. Во время [его] правления служитель (Букв, “расстилатель ковров”.) судьбы свернул ковер владычества рода Айуба, власть перешла от той династии к черкесским рабам. Ахмад-бек не подчинился черкесам и некоторое время спустя простился с [этим] бренным миром. После него осталось два сына по имени Хабиб-бек и Касим-бек. Курдским правителем вместо отца стал Хабиб-бек. Черкесские султаны убили его, заманив к себе в Алеппо.

Полагаясь на завещание и силу [своего] плеча, Касим-бек заступил место брата и подчинил себе курдов. [Между тем] черкесские султаны передали управление курдами одному из потомков езидских шейхов — некоему шейху 'Иззаддину, и несколько вероотступников из курдов-езидов признали его власть. Назначив военачальником Шахрийар-бека рамазанлу и приставив к нему часть алеппского войска, он послал его “а Касим-бека. Касим-бек тоже вместе со своими аширатами и племенами укрепился на горе Сахйюн ⁴⁰⁸. Вслед за шейхом 'Иззаддином с другой стороны султан Гури ⁴⁰⁹ послал на Касим-бека сына своей молочной сестры с многочисленным отрядом из ополчения Алеппо. Не одно жестокое сражение [276] произошло меж ними, и каждый раз поражение терпели черкесские войска.

Когда же в ту сторону обратил поводья устремления султан Салим-хан, намереваясь завоевать Арабистан, Египет и Сирию и свергнуть черкесов, /223/ Касим-бек вместе с Хайри-беком черкесом изъявил покорность и удостоился чести лобызания султанского ковра. После завоевания Египта, Сирии и Алеппо Касим-бек в сопровождении своего сына по имени Джан-Фулад, которому тогда было двенадцать лет, направился при победоносном султанском стремени в Стамбул. Шейх 'Иззад-дин Йазиди [тем временем] поспешил на службу к эмиру эмиров Алеппо Караджа-паше, благодаря наущениям нескольких завистников обманул упомянутого пашу злобными наговорами и довел до сведения слуг подножия трона — прибежища халифата, что Касим-бек изменник и смутьян. И такое в том деле явил он рвение, что [заявил следующее]: “Если Касим-бек снова получит разрешение на отъезд и возвратится в Алеппо, это вызовет всеобщую смуту”. Поскольку, настраивая султана против Касим-бека, приводили доводы [самые] веские, вышел непререкаемый, как судьба, указ казнить его, и вскоре палачи его казнили. Сына его Джан-Фулада отвезли в государев дворец, включили в число гулямов при казнохранилище и явили заботу о его воспитании. Титул эмира курдов по просьбе Караджа-паши был передан диваном султана Салим-хана шейху 'Иззаддину.

Джан-Фулад-бек б. Касим-бек

После казни отца он оставался под охраной при государевом дворе султана Салим-хана, а титул курдского эмира был препоручен шейху 'Иззаддину. Когда шейх 'Иззаддин умер, после него не осталось никого из сыновей и близких, кто бы мог исполнять обязанности правителя. На том основании его владения включили в августейшие домены в Антиохии и возложили управление курдами на малика Мухаммад-бека /224/ — одного из сыновей правителей Хасанкейфа. [277]

Когда бразды правления перешли в достойные руки султана Сулайман-хана, тот взял Джан-Фулада из [своего] монаршего дворца и включил в число мутафарриков небесноподобного двора. Во [время] похода на Белград, завоевания Родоса и молдавской кампании ⁴¹⁰ он находился при победоносном султанском стремени. Не единожды засвидетельствовав [свое] мужество, снискал он благосклонное внимание хакана и испросил княжество своих отцов и дедов. Султан, [равный] достоинством Сулайману, пожаловал ему другой округ из подчиненных Алеппо [районов], дабы не вызвал его отъезд смуту среди одержимых дивами курдов, [но] Джан-Фулад от него отказался.

В то время эмиром был поставлен Хусайн-хан-паша Хадим, и на имя упомянутого паши вышел августейший указ относительно рассмотрения дел курдов и передачи Джан-Фуладу области Килиса и наследственной власти. Хусайн-паша со своей стороны доложил, что, пока управление курдами не будет препоручено Джан-Фуладу, никто не сможет поручиться за порядок в том мятежном и непокорном племени, и что местным жителям и странникам в Алеппо к арабских городах нет спасения от учиняемого ими зла. Основываясь на этом, султан Сулайман-хан отличил Джан-Фулада монаршими милостями и щедротами и пожаловал ему вместе с прилегающими [районами] область Килиса. [Тот] направился в Килис счастливый и удовлетворенный и явил при управлении курдами такую ревность и старание, что более того невозможно и представить.

Рассказывают, когда султан, [равный] достоинствами Сулайману, направился к зимним становищам Алеппо, намереваясь покорить Иран ⁴¹¹, /225/ в султанский шатер там проник один вор, похитивший из уединенных августейших покоев саблю, инкрустированную драгоценными камнями, так что совершенно не заметила стража и государевы слуги. Когда распространившийся об этом слух достиг ушей великого везира Рустам-паши, тот по причине тайной вражды, которую он питал к Джан-Фулад-беку, доложил правосудному владыке, что “эта гнусность — дело [рук] курдов Джан-Фулада, и [278] кроме них, столь страшный грех никто совершить не может”. Вспыхнуло по этой причине пламя государева гнева, и обрушился он на Джан-Фулада со всей несправедливостью (Букв, “и выбил он из очага носа Джан-Фулада дым несправедливости”.). Тогда Джан-Фулад испросил пять дней отсрочки, [заявив], что сочтет себя достойным любой кары, каковую повелит государь, если не найдет похитителей.

На четвертый день он доставил в сулайманов диван воров вместе с инкрустированной драгоценными камнями саблей. После того как воров наказали, Джан-Фулад был отмечен и вознесен среди равных безграничными монаршими милостями и государевыми щедротами, а основание его достоинства достигло высшей райской обители.

Он дожил до девяноста с лишним лет и почти достиг столетнего возраста. Говорят, у него было семьдесят сыновей, из которых большинство умерли по достижении совершеннолетия.

В живых после его смерти осталось десять сыновей: Хабиб-бек, 'Умар-бек, Ахмад, 'Абдаллах, Хусайн-бек, Джа'фар-бек, Газанфар, Зайнал, Хайдар и Хизр. Но Хабиб-бек, что был его старшим сыном, [своими] глупыми поступками и неразумным поведением, присущим природе юных и противным понятию старцев, /226/ вызвал неприязнь (Букв, “отвращение”.) отца. Тот отрекся от него и [свои] заботы обратил на воспитание своего пятого сына Хусайн-бека. Когда на челе его обстоятельств появились свидетельства истинного направления и знаки дарований и талантов, [Джан-Фулад] пожелал назначить его своим наследником.

Случилось так, что в те времена султан Сулайман-хан отправился в поход на Сигет ⁴¹². Джан-Фулад-бек по своей слабости и немощности не мог переносить [тяготы] похода и вместо себя [послал] Хусайн-бека. [Хусайн-бек] при победоносном стремени султана Гази, принявшего смерть за веру, отправился в Сигет. В том походе оказал он удостоившиеся [279] похвалы услуги и снискал благосклонность государя, пообещавшего ему [даровать] санджак.

В 972 (1564-65) году, когда победоносные знамена возвращались из того похода, от крайней слабости и немощности на ланитах жизни Джан-Фулада показались знаки расставания с [этим] бренным миром, и назначил он своим наследником сына по имени Джа'фар-бек, препоручив могучей деснице Хусайн-бека заботу об имуществах, имениях, вакфах и о детях. И наказал [Джан-Фулад]: “Пусть сын мой Хабиб-бек не получит доли владений и богатств моих”, составил подобного содержания завещание, снабдил [его] печатью кази, сеййидов и жителей той страны и оставил у коменданта крепости, [поместив] в опечатанный кошель. Затем он препоручил дорогую душу ангелам смерти.

Джа'фар-бек б. Джан-Фулад-бек

Согласно завещанию отца и на основании всемилостивейшего указа султана Мурад-хана он стал правителем Килиса. Четыре года спустя, когда сардар Мустафа-паша Лала отправился на завоевание Ширвана, Джа'фар-бек /227/ вслед за грозным [государевым] войском направился в Диарбекир, но по прибытии в Караджедаг ⁴¹³ упал с коня и отдал душу творцу вселенной.

Хабиб-бек б. Джан-Фулад-бек

После смерти отца Хусайн-бек и братья явили ему безграничное (Букв, “большое”.) презрение и пренебрежение. Не обращая на Хусайн-бека и братьев внимания, [но] решив отомстить, он отправился в Килис, завладел частью отцовских имуществ и освободил из заточения заключенных, долгое время томившихся в тюрьмах отца и из которых каждый был должником мусульманина. Он направил их в монарший диван и с бесконечными жалобами на [своих] жестоких братьев изъяснил у подножия высочайшего трона свои права [на власть]. [280] Высоко чтимый советник [государя], устроитель дел вселенной великий везир Мухаммад-паша, восчувствовав к нему неприязнь, сказал: “Он был лишен еще при жизни отца титула и наследства, и талантов правителя у него нет”. Однако ради прекращения споров ему был пожалован в Сирии округ Набулус. Хабиб-бек тем не удовольствовался и стал домогаться округа Балис ⁴¹⁴ [в области] Алеппо, что пребывал во владении у его брата Хусайн-бека.

Из безграничной султанской милости тот округ был ему дарован. Когда об этом узнал Хусайн-бек, он снова послал [своего] человека к [государеву] порогу и добился смещения [Хабиб-бека], закрепив упомянутый округ за собою.

Тем временем распространился слух о смерти его брата Джа'фар-бека и передаче сардаром Мустафа-пашою Хусайн-беку области Килиса. Когда это известие достигло слуха Хабиб-бека, незамедлительно путем поспешания /228/ он отправился к порогу султана Мурад-хана и отвез на [сумму] примерно в пять тысяч флоринов подарков и подношений государеву [шейху], ибо прибежище мира — государь — тогда являл тому юному шейху ⁴¹⁵ большое доверие и расположение. [Хабиб-бек] попросил [шейха] убедить государя и везира [передать ему] управление Килисом. По просьбе шейха, который пользовался полным доверием и неописуемыми полномочиями, Хабиб-беку пожаловали округ Саламийе ⁴¹⁶. Хабиб-бек, не удовольствовавшись тем пожалованием, потребовал наследственный оджак, и хотя просьба шейха противоречила [уложениям] почитаемого шариата и сиятельным заповедям [Мусы], благодаря настоятельным просьбам и заботе шейха управление Килисом было утверждено за Хабиб-беком, а округ Саламийе — за Хусайн-беком.

Когда сардар Мустафа-паша занялся перестройкой крепости Каре ⁴¹⁷, Хабиб-бек допустил в том деле нерадение и небрежность, явившись на службу к сардару к концу похода и со считанным числом [людей]. Разобиженный на него сардар снова препоручил управление Килисом Хусайн-беку, а Хабиб-беку даровал округ Саламийе. Хабиб-бек, недовольный, опять направился к государеву порогу. [281]

По воле случая Мустафа-паша тогда был смещен с должности сардара ⁴¹⁸, руководство войском было поручено Синан-паше. Хабиб-бек, будучи действительно хитрецом и пройдохой, столько наговорил сардару, что, введенный в заблуждение [его словами], Синан-паша вообразил, что его руке суждено покорить половину страны персов, и утвердил за ним управление Килисом. После трех лет его управления теми районами Синан-паша был отстранен с должности сардара и великого везира, /229/ и управление Килисом заполучил Хусайн-бек.

Хабиб-бек, будучи разжалованным, прожил еще несколько лет расстроенный и удрученный и, наконец, ответив судьбе: “Я готов”, отправился в потусторонний мир. Вражду братьев смог прекратить лишь безжалостный меч смерти. Двустишие:

Ради спокойствия творений разделили мы [мир] на две части,
Я избрал земную поверхность, а он — [сокрытое] под нею.

Хусайн-бек б. Джан-Фулад-бек

Снискав благосклонность султана Сулайман-хана Гази и получив благословение отца, после смерти своего брата Джа'фар-бека стал правителем наследственного вилайета [Хусайн-бек], хоть и был он пятым сыном. Несколько раз его брат Хабиб-бек, как упоминалось выше, обвинял его в убийстве своего брата Джа'фар-бека и обязался за расследование [этого дела] уплатить около шестидесяти тысяч флоринов. С помощью везира Синан-паши на несколько лет он отобрал управление Килисом из его владетельных рук, но так ничего и не добился, наследственное княжество было закреплено за [Хусайн-беком]. Стихотворение:

Каждый, кто старается [угодить] богу,
Преуспеет благодаря господу во всех своих начинаниях.

Дела вершит только бог,
Коль не поможет господь, раб [его] не сделает ничего.

Словом, несколько лет Хусайн-бек безраздельно и беспрепятственно правил в Килисе. Под конец запало ему в [282] голову желание [получить должность] беглербеги-гири при Османской династии. Для того чтобы стать эмиром эмиров Триполи в Сирии, он увеличил [августейшие] доходы с тех районов на значительную сумму, которую он взялся выплачивать. [Хусайн-бек] обязался [также] княжество Килиса присоединить к Триполи, с тем чтобы в случае его разжалования Килис по-прежнему оставался за ним и изменений [тому] не последовало. К тому он прибавил еще несколько условий.

/230/ [Государь], прослышав о его просьбе, все его желания удостоил чести удовлетворения, и на то в 1001 (1592-93) году вышел всемилостивейший монарший указ, [где] он был поименован Хусайн-пашою.

Перед этим один из знатных [города] Триполи — некий Камиза из потомков местных арабов — откупил на нескольких условиях налоги с Триполи и той области. Себя он почитал за приверженца предводителя искателей истины, оплота тончайших эрудитов, счастливого светила религии и веры владыки нашего Хаджи Эфенди, и был весьма привязан к упомянутому Хадже. У последнего он взял в долг около десяти тысяч флоринов червонного золота и, встревоженный известиями о Хусайн-паше, отправился к [государеву] порогу, захватив с собою десять тысяч червонных флоринов, полученных взаймы от Хаджи Эфенди. Хусайн-паша, тоже примерно в это же время получивший разрешение на отъезд, выехал в Триполи. Камиза пропал в пути, и несколько дней спустя его тело вместе с [трупами] его спутников нашли в разрушенном караван-сарае. Убийство [Камизы] и его свиты приписали Хусайн-паше и его людям. Это привело к тому, что Хаджа Эфенди, несмотря на былую любовь к Хусайн-паше, утратил к нему расположение и сместил с управления Триполи. [На его место] он поставил Хасан-агу капуджи-баши ⁴¹⁹, известного [под прозванием] Имшичи (Зеленщик.) Хасан-ага, дабы тот, заточив [Хусайн-бека] в крепость Алеппо, занялся рассмотрением [обстоятельств] убийства Камизы и его товарищей и явил старание при сборе в государственное казначейство [податей], на них возложенных. [283]

Хасан-ага по непререкаемому, как судьба, указу заточил Хусайн-пашу в крепость Алеппо, однако в деле об убийстве Камизы ему ни единой требуемой в соответствии со святым законом /231/ [улики] не попалось. Ныне, в 1005 (1597) году, он еще жив и по-прежнему в немилости (Букв, “разжалованный”.) проживает в хранимых богом султанских владениях. Можно надеяться, что будущая его жизнь изменится к лучшему, ибо этот юноша украшен всеми достоинствами и наряжен в убранство дарований.