О предках курдов древние египет­ские, шумерские, ассиро-вавилонские, хеттские, урартские источники стали со­общать довольно рано. Известный вос­токовед доктор исторических наук М.С. Лазарев пишет, что «очень трудно, найти народ, который на своей национальной территории жил бы так долго…». С точ­ки зрения Н.Я. Марра, «курды сохраняют элементы древней культуры Переднего Востока потому, что они являются потом­ками автохтонного населения…» — писал О. Вильчевский[1]. Ученые — акаде­мики Н. Я. Марр, И. М. Дьяконов, В. Ф. Минорский, Г. А. Меликишвили, И. Шопен, П. Лерх, профессор Эгон фон Эльктедт, Амин Заки, Гурдал Аксой и другие в чис­ле предков курдов называют древние племена кутиев, луллубеев, хурритов, касситов, мадов (мидийцев), кардухов, урартцев, халдов, маров, киртиев и дру­гих обитателей седого Ближнего Восто­ка. Курды как потомки этих племен сво­ими корнями уходят в далекое истори­ческое прошлое.

---

[1]Вильчевский 0. Курды. Введение в этническую историю курдского народа. С. 70. М., 1961.

     Курды – народ с ярко выраженными и четко очерченными этническими при­знаками, тысячелетиями живут на своей исторической родине, которую называ­ют Курдистаном — страной курдов. Они сохранили свой язык, самобытные чер­ты, традиции и культуру. Попытки чуже­земных захватчиков ассимилировать и физически растворить их в своей среде всегда были обречены на полный про­вал.

     Курдский язык делится на несколько крупных диалектов, одним из них явля­ется диалект курманджи, на котором го­ворят курды бывшего Советского Сою­за. Основной ареал его распространения — турецкая, иранская и сирийская части Курдистана. Абсолютное большинство курдов этих регионов называет себя «курманджи», при этом четко осознавая себя этническими курдами. Известные курдские историки Шараф-хан Бидлиси[1], Мах Шараф-Ханум Курдистани[2] и Хусрав ибн Му­хаммед Бани Арделан[3] делят кур­дов на четыре группы (таифе), «чей язык и обычаи различаются» — на «курманджи», «лур», «кальхор» (Мах Шараф-Ханум и Ху­срав ибн Мухаммед место «кальхор» называют «Бани Арделан», подразумевая под последним всех арделанских курдов) и «гуран» («гораны»). Арделанские курды своих непосредственных соседей — курдов-бабанов называли «курмандж» или «курманджи», а себя — курдами. В науч­ной литературе диалект, на котором раз­говаривают курды-бабаны, принято назы­вать сорани (соранийским) в отличие от курманджи, языка курдов Северо-Запад­ного Курдистана. Несмотря на то, что диалект сорани входит в южно-курд­скую диалектовую группу, бабаны про­должают называть себя «курманджи», и это вызывает особое любопытство уче­ных — этнографов и лингвистов.

    В курдской истории известны случаи, когда носители одного курдского диале­кта переходили на другой. В начале XVIII века в округ Лейлах (или Эйлак) Сенендженского Курдистана, где прежнее на­селение составляли исключительно гора­ны, поселились племена горге, шейх-исмаили, байлаванд и джафы — носители диалекта курманджи, который и пришел на смену «горанийскому»[4]. Такой же внутрикурдский диалектовый ассими­ляционный процесс мы наблюдаем в слу­чае, когда в области Биваниж, располо­женной посредине Загросских гор неда­леко от Зохаба, на смену старинному биванижскому курдскому говору, который еще в середине пятидесятых годов наше­го столетия наблюдал известный курд­ский филолог из Ирана доктор Мухаммед Мукри, пришел диалект сорани[5].

Курды племени мукри также называ­ют себя «курманджи», хотя их разговорный диалект — соранийский и относится к южно-курдским диалектам. В письмен­ных источниках мы находим и еще одно значение — кроме диалектового и само­названия курдов — слова «курманджи. Курдский историк-этнограф Мела Махмуд Баязиди под словом «курманджи» пони­мал только оседлых курдов, в качестве альтернативы для этнонима «курд» в зна­чении «кочевник[6]. В противопо­ложность этому замечательный русский ученый Т.Ф. Аристова в слове «курманд­жи»,  кроме «отражения самоназвания кур­дов» и названия одного из курдских диа­лектов,  видела еще и третье значение — «курдского кочевого населения»[7].

     Таким образом, мы наблюдаем любо­пытный факт, когда племена, говорящее на соранийском диалекте (бабаны, мук­ри и др.), называют себя кур­манджи, используя в качестве самоназва­ния слово, обозначающее северо-курдский диалект, и подчеркивают при этом свою принадлежность к курдскому этносу. Под словом «курманджи» также подразумевают или «оседлое», или же «кочевое» курдское население, Налицо факт отсутствия четко обозначенного зна­чения слова «курманджи». Так в чем же заключается истинное значение этого слова? Что скрывается за ним? Мы по­пытаемся ответить на этот вопрос.

      Справедливости ради необходимо от­метить, что к разгадке значения этого слова очень близко подходил армянский ученый Гр. Капанцян. Ссылаясь на хетт­ский «Кодекс Закона», датируемый XIV веком до нашей эры, который сообщал о племенах манда и сила, освобожденных от особой повинности lurii (аhhаn), уче­ный писал: «В связи с темой о мандах я хотел бы здесь научно поставить вопрос и об этническом имени «курмандж», как называет себя большая часть курдов. Это kurmапj я рассматриваю как сложное слово kurmanj, причем первую часть я принимаю за kuг, а вторую часть вывожу из имени mаnda, этого древнего воинст­венного, распространенного по разным местам народа, или, точнее, племен, хо­тя есть и поныне курдское племя mаndaka без изменения «d» в «j» («dz»). Здесь понятие «сын» становится как бы фор­мальным словом для принадлежности к племени, вроде суффикса «ак»… Образо­вание курдского национального имени несомненно базируется на этой древней идеологии… Менее удачно было бы курмандж (kurmanj) вывести из сложения «курд» и «мандж», то есть понять как «кур­ды (из племени) мандж» (т.е. mапdа). В том и другом случае явствует большое влияние в древности племен mandа. Я ос­тавляю вопрос о сходстве имени manda с матиенами и мадами (=мидийцами), о чем говорилось многими учеными[8].

      Г. Капанцян, прозорливо связав сло­ва «mаndа» с курдами, несколько раньше на страницах своей работы, говоря о пле­менах mаndа и sаlа, их отражение стре­мится видеть в княжеских родах mandakuni и salkuni из древнеармянских источников, и значения слов mandak объяснчет как «манд-ец» и «сал-ец»[9].

Ключ к разгадке значения слова «курманджи» нам видится в следующем: на за­ре человечества, когда еще не было ни­какой письменности, роль сообщения иг­рали примитивные рисунки. Эти рисунки считаются первым шагом человечества в создании всех видов письменности, так как это был самый легкий способ пере­дачи простых понятий. Например, изоб­ражение фигурки человека означало «че­ловек», если в его руках был изображен дротик или лук со стрелой — это означа­ло «воин», если имелось изображение га­зели, зайца, утки и т.д. — перед нами уже «охотник». А если изображен воин, борю­щийся с каким-нибудь хищным и силь­ным зверем или мифическим существом, — то мы видим уже героя известной ле­генды, бытовавшей в данное историчес­кое время у обитавшего здесь этноса. Ес­ли несколько человеческих фигур, «взяв­шись за руки», стоят в полукруг — это та­нец и т.д. Чтобы облегчить чтение, «пи­сец» ставил перед «словом» специальные значки, которые как бы сигнализирова­ли, что дальше идет имя собственное — ре­ка, страна, город, гора, растение. Эти пре­дупредительные значки в научном мире принято называть «детерминативами»[10], помогающими читателю определить характер следующего слова. Но с исчезновением идеографического письма де­терминативы не исчезли. Например, в урартских клинописных текстах мужские и племенные имена обозначались детер­минативом «I», женские имена Sаl, име­на богов «D»,  животных «АN5U», названия рек «ID», городов «URU». Названия стран и областей определялись детерминати­вом «КUR», например, kur.аlzi («страна Алзи(ни)»),  kur.ЬаЬаnahi («страна Бабанахи) и т.д. Таким же образом «страна Ман­на» в урартских и ассирийских письмен­ных источниках обозначалась в виде kur.mаnа[11], а самоназвание жите­лей «страны Манна» должно было быть «маннеец», то есть kurmand (kurmandj). Ни у кого из авторитетных ученых-востоко­ведов не вызывает сомнения, что в этно­генезе курдов непосредственную роль играли племена манны и мидии, обитав­шие в бассейнах озер Урмия и Ван, в Ме­сопотамии и в горах Загроса. Известно, что урартские тексты государство Манна называли «страной Манна». Ассирийские же источники почти всегда называли его «страной (племенем) маннеев» (Мât Маnnâi)[12], а мидян называли mаtâjа[13]. Отсюда и очевидность непосредственной связи между «Mât Маnnâi» и «Маtâjа» и Mada—Мâtа—Мa(n)d →kurmandj = «я — маннец/мидиец», или «я из страны маннеев/ мидийцев».

      К слову, необходимо отметить, что принятие научным миром такого объяс­нения способствовало бы разрешению и научных споров вокруг слова «Уmmаn Маndа» ассиро-вавилонских источников. В «Хронике Гэдда о падении Ассирии», со­ставленной на нововавилонском диалек­те аккадского, речь также идет о войске «Умман Манда». В хронике сообщается, что в 12 год в месяце абе (июле-августе 614 года до нашей эры) «мидянин», взяв штурмом город Тарбиц, двинулся на свя­щенный город ассирийцев Ашшур. «Царь Аккада (Вавилони) и войско его, кото­рые шли на помощь мидянину, бая не за­стали, Ашшур был разрушен». Далее из хроники мы узнаем, что под «мидянином» подразумевается «Царь Умман Манды Умакиштар (Киаксар, Uvахishtrа, иранск. Нuvахshuга)[14]. Таким образом, в «хронике» Мидийское царство вместо «Мадай» (как и Вавилония – Аккад. – Л.М.) называется термином «Умман Манда» как более широким[15]. В вавилонских источниках, например, в так называемом «Сиппарском цилиндре Набонида»рас­сказывается о последнем мидийском царе Астиаге: «В начале моего вечного царст­вования … (бог) Мардук говорил со мной: «Набонид, царь Вавилона, на упряжных лошадях твоих вози кирпичи, строй (храм) Эхульхуль (в Харране (в г. Урфа. – Л.М.) и сооруди в нем жилища (бога) Сина, ве­ликого владыки». Почтительно говорил я владыке богов Мардуку: «Этот храм, ко­торый ты приказал строить, – его окру­жило войско Манда (Уmmаn Маnda и громадны силы его». Мардук же говорил мне: «Войско Манда, о котором ты гово­ришь, не будет ни его, ни страны его, ни царей, его помощников». При наступле­нии третьего года Кир, царь Анзана, его малый раб поднялся на него, своим ма­лочисленным войском рассеял обширное войско Манда; Ishtumegu, царя Манды, он захватил и забрал его пленным в свою страну». Так называемая «Хроника Набо­нида» (И.М. Дьяконов считает ее продол­жением «Хроники Гэдда») сообщает: «… (Ishtumegu, читай Иштувег, царь Умман Манды) войска собрал и пошел против Ки­ра (Кuгаsh) царя Аншана, чтобы захватить его … а (что касается) Ishtumegu  – то вой­ско его восстало против него; он был за­хвачен и Киру (они его) отд(али). Кир в Экбатане maт Аgamtanu), царском горо­де, – серебро, золото, богатство, имуще­ство и (живой) полон (?) из) Экбатаны они (?) полонили, – и он забрал в Эншан; бо­гатство, имущество…)[16].

Речь идет о событиях 550 г. до нашей эры, когда Кир, внук Астиага от его вто­рой дочери и перса, в результате изме­ны мидийского полководца Гарпага, ко­торый перешел на сторону персов, отнял власть у своего деда и объявил себя ца­рем Персии и Мидии..Фактически это был «внутрисемейный» дворцовый переворот, которых так много было в истории, по­вернувший курдскую историю вспять и по­ложивший начало трагедии этого народа.

     Таким образом, даже спустя полвека после уничтожения, ненавистной Асси­рийской державы (в 612 г. до нашей эры) и в 550 г. до нашей эры понятие «мидийцы» и «Умман Манда» для вавилонских ис­точников были тождественны. Видеть в «войске Умман Манда» (переводят как «сильные манды» или же «неизвестное войско») эламитов[17], скифов или киммерийцев[18] нет никаких реаль­ных оснований.

После победы Кир назначил Ойбайра сатрапом в Мидию. «Так следует пони­мать выражение «Мug-Ьа-ru Аmel реhat Мat Gu-ti-um в «Хронике Набонида» (III, 15)»[19]. Гутиум, по мнению И.М. Дьяконова, Мидия, а по мнению X. Тэдмора – Мана (Манна. – Л.М.)[20].

     В этом разночтении нет никакого противо­речия. Нас же ныне не удивляет то об­стоятельство, что, например, страну, ко­торую русские называют Германией, кур­ды называют Алмания или Албанию тур­ки называют Арнавутом. И такие приме­ры не единичны.

    Из всего вышесказанного очевидно, что как древние источники, так и совре­менные ученые не всегда проводили гра­ницу между этническими и географичес­кими понятиями, как это имеет место в нашем случае с Мадами – Мандами -Умман Манда и Мидией – Гутиум – Манна.

     Видный армянский историк XIX ве­ка Николай Адонц писал, что «первона­чально только на земле куртиев (курдов. – Л.М.), позднее – по соседству с ними жили matiani. Данные древних авторов подтверждаются заключениями новых ис­следований о том, что народ mati не толь­ко по крови, но и по имени родственный с мадами, mada. Другая форма этого же названия mапоiа; так называется в асси­рийских надписях народ, царем которо­го был Астиаг. Мада относится к mand так, как mati к manti…»[21]. Акаде­мик С.Т. Еремян считал, что «мары тож­дественны с матиенами (хурритами. -Л.М.)» и что «мады были известны у ар­мян обыкновенно под именем маров; mаг также восходит к mada»[22]. Армян­ские источники однозначно под словом марк, мурк и мар подразумевали исклю­чительно Мидию и мидян – нынешних курдов. Армянские источ­ники ХIII-Х1Х вв. называли Курдистан Страной Маров и под племенами маров подразумевали курдов[23]. Закарий Канакерци, армянский историк XVII в., пи­сал, что «мары», то есть курды, (живущие) по ту сторону горы Масис, объединились и вздумали двинуться на долину Шарура…[24]. «Армянская анонимная хро­ника 1712-1736 гг.» также сообщает, что Абдулла паша перед началом штурма (ос­манами) Ереванской крепости «послал за помощью к марам (курдам), которые … прислали 35 тысяч воинов…[25].

Албанские (кавказские. – Л.М.) исто­чники под марами также подразумевали исключительно курдов. Есаи Хасан Джалалян, потомственный албанский князь, писал о границах иранского государства, которые проходили  «… вдоль границ ма­ров (курдов)…»[26].

     Все вышесказанное дает основание сделать заключение о том, что Маdа, Маti, Маnti, Маnа, Маndа, Umman Маndа, Маri «как параллельные формы являются диалектическими особенностями»[27] (16-418) и это, без сомнения, та этносоциальная и культурная среда, в которой образовал­ся курдский народ и приобрел самона­звание «курмандж». Неоспоримым фа­ктом является и то, что эти племена жили на территории, которая в настоящее вре­мя целиком, правда, на некоторых окра­инах в несколько усеченном виде,  нахо­дится в границах нынешнего Курдистана. Государство Манна было расположено в бассейне озера Урмия. Мидия – это «стра­на Аратта» («горная страна»)  из шумерских источников и «Джибал» (по-курд­ски «джи» – место, «бал» – высокое, т.е. «гористая местность») из арабских исто­чников, и нынешний Иранский Курдистан. Маитанни (а затем Митанни) в XIV в. до нашей эры охватывала иранскую и турец­кую части нынешнего Курдистана. По ут­верждению немецкого профессора Эгона фон Ельктеда, государство Ассирия «первоначально было кутийско-курдское государство»[28] территория кото­рого охватывала Верхнюю Месопотамию, куда входят целиком иракская и сирий­ская части нынешнего Курдистана. В ре­зультате политического усиления этих протокурдских племен все эти террито­рии были объединены в период Мидий-ской империи (612 г. до нашей эры – 550 г. до нашей эры). В.Ф. Минорский писал, что курды, одни из самых древних жите­лей Востока, и вероятнее всего, являют­ся настоящими наследниками мидийцев. Теперь становится ясным, почему племе­на, говорящие на диалекте сорани, назы­вают себя курманджи. Некогда могуще­ственное курдское племя бабан ныне проживает в районах Сулеймания, ирак­ской, и Сенне, иранской частей Курдиста­на.    Владения династии Бабан с центром в Шахрбазаре располагались к югу от Ма­лого Заба и охватывали всю современ­ную область Сулеймания и часть района Эрбиля. Эта конфедарация племен своим родоначальни­ком считает некоего «Баба». Многие уче­ные склонны видеть в нем конкретное ис­торическое духовное лицо. Источники свидетельствуют о другом. В ассирийских надписях в форме ВаЬhi (РаЬhi), а в хетт­ских текстах из Богазкойа в форме ЬаЬаnhi,  рараnhi, рараhi и в египетских надписях в форме рbh упоминается о «стране Бабанахи» (Кur Ьа-bа-nа-ahi). Эта страна локализуется в районе слияния Во­сточного и Западного Тигра (юго-запад­нее Ванского озера). Академик Г.А. Меликишвили считает, что название страны Бабанахи (Бабанхи, Папанхи) образовано «от хурри-урартского слова ЬаЬа (рара) «гора» и буквально означает «горная стра­на»[29] (10-231). Причина того, что бабаны называют себя курманджи, несмотря на диалектовое отличие от «курманджей», как раз и кроется в том, что «страна Бабанахи» всегда была в тесной связи и входила в со­став Маннейского царства. То же самое мо­жно сказать и окурдской племени барзан.

      Из так называемой «торжественной надписи» ассирийского царя Саргона II (722/1 – 705 гг. до нашей эры)[30] и его надписи, воздвигнутой на остро­ве Кипр[31], мы узнаем о том, что Саргон II в 714 г, до нашей эры, разгромив Мусасир, захватил царя Мусасира Урзана, «жену его, сыновей его, дочерей его, вся­кое имущество с 20170 людьми с их ско­том, богов его Халди,  Багмашту с их мно­гочисленным богатством». В VII в. до на­шей эры город Мусасир являлся главным священным городом Урарту. Бог Халди был Верховным богом пантеона урартцев. Его супругой, верховной богиней урартцев бы­ла AruЬа(i)ni (вариант Uarubani). В Мусасире она выступает под иранским названием «Багмашту»[32]. Это несомненно ука­зывает на иранский характер населения Мусасира – нынешнего г. Ревандуза в ирак­ской части Курдистана.

     На территории сатрапии Баршуа бы­ло население URU a-Ьur-zа-ni-ni[33] (127 III, 37). Баршуа находилась южнее Урмийского озера и с востока непосредствен­но примыкала к стране Мана. Близость этих стран подтверждается ассирийски­ми и урартскими источниками. Таким об­разом, этническая близость населения Манна – Му­сасир – Баршуа не вызывает сомнения. О дальнейшей судьбе плененных Саргоном II 20170 человек мы узнаем из древнесирийской хроники города Карка де бет Солох (нынешний город Киркук в Ирак­ском Курдистане)[34]. По словам сирий­ского летописца Мар Шапурбараза, мидийский царь Арбак, усилившись, «вос­стал против царства ассирийцев» и ото­брал у них области, а затем пришел в зе­млю Бет-Гармай. «Государство Гармай, область, в которой он воцарился, прости­ралось от реки Заб и до реки Деклат (Ти­гра), от Деклата до реки Атракон, также называемой Тормара, и до земли Ладаб и горы Шеран и до Малого Заба». «Ца­рек» Гармая, теснимый царством Арбака, вынужден был добровольно подчинить­ся Ассирийской державе. Саргон (Саргон I — Л.М.) построил там город «и по своему имени назвал город, который построил, и освободил его (букв, «и сделал его сы­ном свободных»), и дал ему всю область, в которой он был посажен в качестве ра­бов. Он построил в городе, который он посадил, дворец, переселил в город знат­ных царства (текст Гоффмана имеет доба­вление: «и переселил в него род из той зе­мли Асур из знатных царства»). Один знат­ный, по имени Бурзан, построил городу маленькую крепость, основав ее в доли­не, и стену маленькую устроил ему. Вме­сте со своим родом и большой семьей он собрал и поселил там около тысячи чело­век из Асура, часть за стеной и часть вне стены». Идентичность царя Урзана из Мусасира и «знатного по имени Бурзан» не вызывает сомнения. И «Хроника» прямо указывает на то, что Саргон, построив го­род, разместил там пленных (рабов) и, ос­вободив, «сделал его сыном свободных». Можно с уверенностью утверждать, что на­селяющее территорию области в верховь­ях Большого Заба крупное курдское пле­мя барзан своими корнями восходит имен­но к этим древним поселениям. На это прямо указывает и русский ученый 0. Вильчевский[35]. Как выход­цы из Маннейского царства, курды этого племени называют себя «курманджи» не­смотря на свой соранийский диалект. Поэ­тому можно констатировать факт, что все эти родственные друг другу в языковом и этническом отношении древние племена свое имя передали на территорию своего расселения и в дальнейшем получили са­моназвание от государственного образо­вания Манна – Мидия.

        Слова «Мана», «Манна», «Мад», «Мата», «Манд», «Мар» широко представлены в ономастике и топонимии Курдистана. Слово "манг" (mаng) в соранийском диалекте означает «луна». Ареал расселения курдов – территория Курдистана по фор­ме напоминает полумесяц. Может быть, и древние курды называли свою страну «Страной Полумесяца»? И сегодня среди курдов-езидов бытует выражение «Маngа Xatuna Ferхan» (эмансипация зороастрийского женского божества Ардвисура/Анахид), означающее источник духовного возрождения, источник духов­ности, первоисточник святости. Извест­но, что одну из дочерей мидийского ца­ря Астиага звали Мандана. Известный ту­рецкий историк курдского происхожде­ния Гурдал Аксой слово «Маndana» перево­дит как «большой бык»[36]. Среди названий курдских племен в разных диа­лектах имеется много племенных назва­ний, содержащих слово «бык», «бычий», «уставшие быки» и т.д. Мы также знаем, что в древнем мире обожествление животных было широко распространенным явлением. Герой известного шумерского эпоса «Гильгамеш» в своем имени тоже от­ражает название этого сильного животно­го. Среди курдских племен очень много со схожим корнем «ман» — манес,  мандуми, манганлы, мендка, мангарадар, мангермови, мангур, манташлу, манка и др. Из­вестен и древний курдский княжеский род Манд. Шараф Хан Бидлиси писал о прави­телях «Килиса, что из рода Манташа, — Манд»[37]. Знаменитые Джанполади, сподвижники курдского народного героя Кер-оглы, были из этого рода. Курдские собственные мужские имена Меndi, Маndо, Маnо и др.[38] совсем не случайны в раз­ных уголках Курдистана.

К сожалению, несмотря на очевидность вышеприведенных фактов и по сей день история курдов и их родины – Курдистана зачастую сознательно замалчивается или искажается, что приводит к неправильно­му освещению истории Передней Азии в целом. История и Политика – сестры-близ­нецы. Политика, построенная на лжи «под­линно-исторических фактов» – это боль­шая кровь и несчастье для всех народов, живущих в данном регионе, и для угнетен­ных, и для угнетателей.

         Народ, угнетающий другой, сам не может быть свободным. Объявить курдов «горными турками», «иранцами, утратив­шими свои национальные особенности», отказать им в элементарных демократи­ческих свободах – это не только беда курдского народа, но и черная страница позора для всего человечества. Курды не «ошибка истории», как считают некото­рые наши враги и завистники. Нет. Мы жертва обстоятельств и своей собствен­ной неорганизованности. Никому не сле­дует забывать, что одну из самых силь­ных держав древнего мира – Ассирийскую империю именно курды стерли со стра­ниц истории. Что в 1710-1560 гг. до на­шей эры митанништская (хурритская) ди­настия Хиксосы правила Древним Егип­том. Спустя почти полторы тысячелетия подвиг своих славных предков повторил великий курдский полководец и государ­ственный деятель Салах ад-Дин Айюби. Древняя Месопотамия шепотом произ­носила имена кутиев, которые больше ве­ка были владыками Ближнего Востока. Именно наши предки образовали такие сильные государства, как Манна, Мидийская империя.

Курдский народ заслуживает того, чтобы к его истории подошли с уважени­ем не только сами курды, но и окружаю­щие их народы и ученые всего мира.

 Курдистан Рапорт. 1998. № 18. С. 23-26.